Валерий Иванов
Как Григорий Ефимович стал Распутиным
Григорий не сразу ответил. Сделал вид, что думает.
– Да, можа и встречал, – ответил Новых, догадываясь, о ком идет речь.
Речь шла о нем. Проскурин старался скрывать, что знает о свойствах Григория. Он то глядел на Новых, то отбрасывал от него взгляд по сторонам.
Лечить людей Григорию способность оказалась давно, но открывать он ее стал для людей недавно.
Однажды после глубокой молитвы под вечер в его дом вбежало несколько хлыстов, людей, занимающихся самобичеванием и прелюбодеянием, ссылавшихся на законы Библии, что все в этом мире угодно, кроме убиения. В последующем их называли сектантскими встречами, где допускались разные телесные действия и оргии.
Григорию было восемнадцать лет, с названной женой у них был ребенок, дитя они лишились по вине одного из сектантов. Григорий в ярости лишил виновника жизни. После долго мучился этим, ходил в церковь чаще, чем самый набожный праведник. Вплоть до сильного истощения организма от голода. Пытался загладить свою вину.
Батюшка, поп, замечая молящегося юношу в углу у иконы после закрытия церкви, бывало, предлагал для молитвы свою келью, окруженную по углам разными образами святых. Сам отправлялся в дом своей жены. Батюшка никогда не говорил ни с кем об этом, понимая терзания юноши.
Прошли года. Григорий, казалось, отошел от своих поступков, стал заниматься привычными хозяйствами, с женой они обвенчались. Поставили печать в комендатуре. У них родилась первая дочь Матрена.
Впервые Григорий узнал о своем сильном действии дара, когда одному из сельчан в поле при сенокосе при заточке острия резануло серпом по руке. Григорий не сразу прознал об этом. И после того, как человек прошел мимо него с наскоро забинтованной лоскутом рубахи рукой, остановил его.
– Мирон, что несешь в руке, кусок мяса, небось? – спросил шутливо у него будущий целитель.
Тот не ответил. Часть сельчан не особо поддерживали друг с другом общение, и с Григорием держали контакт, лишь приветствуя как земляка.
– Постой, Мирон, – Новых все же сразу понимал, что за беда случилась у человека.
Тот остановился, повернул голову с выражением «чего тебе?».
– Дай глянуть.
Новых словно знал, что делает. Он принялся развертывать окровавленную ладонь. Мужчина уже не сопротивлялся. Ему казалось, что вот-вот с ним все закончится. Григорий обнял своими мощными ладонями его руку. Закрыл глаза. Казалось, в этот момент он передает ему свою энергию, чтобы тот не пал духом раньше времени. Через некоторое время, отняв ладони от его руки и словно сделав свою работу, развернулся и принялся за свою естественную работу. Кровь на руке односельчанина застыла.
Конечно, мужчина был удивлен, и первым человеком, кому он сообщил об этом чуде, была его жена. Потом разнеслось по округе.
Известие о том, что Григорий Новых исцеляет, снимает любую боль, останавливает кровь, даже вправил болезненный вывих у одного из местных мальчишек, породило словно два лагеря, одни были за него, другие пытались забить его известность. Чаша терпения переполнилась после обвинения его в воровстве коней из одного барского угодья. Побитый своими же соплеменниками, озлобленный на несправедливость, Григорий пустился в путь. Вот тогда, желая всем добра, и попрощался впервые со своей семьей и ушел подальше от своих невзгод Новых Григорий. Где судьба его привела впервые к царскому престолу.
Несколько минут ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Подталкивая вверх своих слегка покачивающихся мирных пассажиров, повозка поскрипывала на неровностях дороги.
Григорий, в свою очередь, гадал, правильно ли он поступает. Переведя задумчивый и хитроватый взгляд от свежего покошенного поля на молодого человека, посчитал странным его поведение все узнавать, однако интуитивно полагая, что тот был весьма бескорыстен. Он снова повернул голову на пашни. Хотелось петь. Но на трезвую голову он как-то стеснялся перед малознакомыми людьми и откинул эту идею.
В голове у молодого шпика в этот момент действительно не было никаких самовыгодных планов. Об одном он единственном думал, как представит в рапорте управлению по внутренним делам царской комендатуры некоего мужика. Не просто мужика, а целителя, известного даже до коронованной четы.
«Ну, Новых… – гадал он. – Но как-то слишком амбициозно, вызывающе, что ли… Да, это слишком просто… Григорий, Ефимыч… ну, Ефимович как-то ладно, да и особо задумываться над этим…»
– Распутин! – утвердительно произнес молодой человек, глядя на удаляющуюся дорогу от перепутья, где они ожидали транспорт.
– Что? – спросил его оживленный Григорий.
Шпик, обрадованный тем, что ему наконец удалось решить задачу, поставленную командованием. Но выдавать себя Николай не спешил.
– Э-э, помните, о чем я с вами говорил, Григорий Ефимович, до того как мы сели в телегу?
Новых пожал плечами. Они много говорили, в основном, о политике, подметил Григорий в своей памяти и… он сам хотел догадаться, к чему клонит этот юноша.
Проскурину это и надо было. Он знал, как управлять людьми, которые сами к тебе тянутся, добродушие – самое беззащитное чувство среди миллиона таких же, как другие люди, но являют собой к большему расположению, нежели упрямцы или лжецы. За это и цеплялся разведывательный сыщик.
– Ну… Ну?.. – улыбался он, стараясь пододвинуть тему для разговора интересующему его человеку.
– О том, кому легко спать на царском ложе? – пошутил Григорий.
