Валерий Гусев
Охота на инспектора
Глава I
«ВЕЛИКОБРИТАНСКИЕ АНГЛИЧАНЦЫ»
Началась эта история очень мирно, по-домашнему. Поздно вечером мама отправила меня на помойку. На пару с помойным ведром. Вот Лешку мама никогда не отпускает с ведром на помойку. Потому что мусор-то он отнесет, но в том же ведре что-нибудь обратно принесет. То полудохлого голубя, чтобы сделать из него полуживого, то котенка, который очень скоро решит, что в нашем доме он самый главный, а часы на стене тикают для того, чтобы сбросить их на пол. А один раз Алешка притащил пораненную крысу. Когда он ее вылечил, она стала нахально разгуливать по нашей квартире, волоча за собой отремонтированный Алешкой противный хвост, да еще для своего комфортного проживания на нашей жилплощади выбрала мамины меховые тапочки. Тогда мама сказала – Или я, или она!
Лешка выбрал маму. Потому что мама о нем заботится. А крыса – нет. Крыса заботилась только о себе. Она вообще оказалась очень наглой. Она до сих пор живет на нашей лестничной площадке и каждый раз, когда мы открываем дверь, норовит прошмыгнуть в квартиру, чтобы захватить свое место в тапочке.
Словом, я вышел из подъезда. Было очень поздно и очень тихо. Только шумел неподалеку наш неугомонный проспект да сухо шелестел на верхушке нашего дворового тополя наш старый знакомый – большой черный полиэтиленовый мешок. В такие мешки наш дворник тетя Маша собирает осенние листья.
Сколько он там уже висит, я не знаю. И что ему там понадобилось, тоже никому не известно. Но иногда мне бывает его жалко. Забросила его судьба под дождь и ветер, трепыхается он, одинокий, никому не нужный, и шелестит в тишине, будто сам с собой жалобно разговаривает. Впору спасателей вызывать.
Но в тот вечер, в поздний вечер ранней осени, он показался мне почему-то не драным мешком для мусора, а черным пиратским флагом на мачте разбойничьего корабля. Почему-то он напомнил мне, что в жизни случаются не только трудности, но и опасности. Не только развлечения, но и приключения.
Так что в тот вечер я возвращался с помойки с пустым ведром и, образно говоря, с тревогой в сердце. Будто кто-то неведомый и беспощадный поднял грозный пиратский флаг над нашим мирным житьем.
Хотя причин для такой тревоги не было никаких. Все было мирно и спокойно. Но не долго…
На следующий день, в субботу утром, на нашей любимой кухне, за чашкой своего любимого кофе папа строго сказал:
– До шестнадцати ноль-ноль произвести в родном доме генеральную уборку. Спрятать подальше школьные дневники. Сходить в парикмахерскую…
– С удовольствием, – обрадовалась мама. – И дневники спрячу – глаза б мои на них не глядели, – и в парикмахерскую схожу. В салон «Амазонка».
– Это не тебе задание, – возразил папа. – Это нашим лохматым двоечникам.
– С чего это вдруг? – возмутился наш лохматый двоечник Алешка. – То не стриглись полгода в вашей «Амазонке», а то прям сразу… Прям сегодня…
– Сегодня у нас гости, – объяснил папа. – И я не хочу за вас краснеть.
Ну, это все равно придется, подумал я, а Лешка проворчал:
– Если перед всякими и каждыми вашими гостями стричься, весь год будешь лысым ходить. И учиться некогда будет. Без пятерок останешься. На второй год.
– Пятерки тебе все равно не грозят, – ответил папа. – Лысина пока тоже. Да и учиться тебе все равно некогда. А эти гости не всякие и не каждые. Это мои коллеги, сыщики из Скотленд-Ярда.
– Англичане? – ахнула мама. – Настоящие?
– Очень, – сказал папа. – Джентльмены. Сухопарые.
– Значит, голодные, – сделала мама неожиданный вывод. – Надо их хорошенько накормить.
– Пап, а чего они едят? – забеспокоился Алешка. – Эти твои сухопарые?
– Любопытных лохматых пацанов не старше третьего класса, – сказал папа с усмешкой.
– Сырыми? – Алешка хитренько ужаснулся. – Прямо с волосами? Поэтому нам и стричься надо?
– Не с волосами, – успокоил его папа. – С пивом.
– Чтобы они не съели наших лохматых пацанов третьего и девятого классов, – решительно заявила мама, – я угощу англичан типичным русским обедом. Будут знать!
– Свари им свой борщ, – посоветовал Алешка. – Будут знать! Он у тебя иногда получается.
Мама вздохнула:
– Получается… Только я всегда боюсь его пересолить.
– Да, – грустно кивнул папа, – есть у тебя такой недостаток – недосоленный борщ.
Мама вспыхнула и гордо вскинула свою красивую голову с красивой прической, все от той же «Амазонки».
– Зато он у меня единственный, – сказала она.
– Недосоленный борщ? – спросил Алешка.
– Недостаток! – Мама щелкнула его по носу. – Три мужика в моем доме, и все вредные. Отец, а может, им в духовке какой-нибудь английский пудинг с изюмом зажарить? У меня три года изюм зазря на полке сохнет. Или лучше овсянку сварить? Национальную такую.
– Еще чего! – возмутился Алешка. – Они этой национальной овсянкой в своей Англии, небось, уже объелись. Выше крыши.
Алешка заявил это со знанием дела. Он уже побывал в Англии, с папой. Папа туда часто летает по своим интерполовским делам. И он (Алешка, а не папа) натворил там таких заморочек!.. Впрочем, я об этом уже рассказывал.
– Решено, – сказала мама. – Иду в салон красоты и готовлю борщ.
– В салоне? – удивленно спросил папа.
– На кухне. Готовлю борщ с котлетами и жареной картошкой.
– Борщ лучше со сметаной, – сказал Алешка. – Я не очень люблю, когда в борще котлеты плавают. – И ловко увернулся от очередного щелчка.
А мама сказала:
– И еще маринованные грибочки. Для них это экзотика.
– Они грибы не едят, – сказал Алешка. – В Англии грибы не водятся.
– Там овсянка водится, – внес и я свой вклад в выбор меню.
Постепенно мы разобрались с нашими будущими английскими гостями, с парикмахерской, с уборкой в родном доме, с котлетами в борще, с грибами в овсянке. И с дневниками под тахтой.
Значит, так: эти английские сыщики приехали к нам, чтобы получить помощь в розыске и задержании одного очень опасного и хитрого преступника. А с папой они подружились в Англии, где он тоже занимался розыском другого опасного и хитрого жулика. И после этого английские коллеги пригласили папу к себе домой, поужинать в семейном английском кругу. А теперь, значит, они будут обедать в нашем семейном кругу. Конечно, ради такого события надо подстричься и сварить борщ.
И в общем, мы все успели сделать. Мама сбегала в салон красоты, сварила борщ и нажарила котлет «на десять персон», испекла не пудинг с высохшим изюмом, а пирог с вишневым вареньем. Я вытер почти везде пыль, «пропылесосничал» на видных местах, выровнял почти все книги на полках, «расчихал» в нашей с Алешкой комнате по всем углам и под тахту наше беспорядочное барахлишко и, на всякий случай, запихнул подальше наши дневники – вдруг любознательные англичане захотят узнать, как учатся дети знаменитого российского сыщика полковника милиции Сергея Александровича Оболенского.
Алешка нам с мамой тоже очень помог – немного постригся и почистил зубы.
Часа в четыре позвонил с работы папа и сказал, что они выезжают. Трубку, конечно, схватил Алешка.
– Обеспечить торжественный парад и воинский оркестр, – сказал ему папа.
– Я буду в кастрюлю барабанить, – пообещал Алешка.
– Лучше в таз, – посоветовал папа и положил трубку.
Мама немного волновалась. Но еще больше гордилась. И поэтому сразу же позвонила своей подруге детства – Зинке. Тете Зине то есть. И очень небрежно в разговоре бросила:
– Извини, Зинк, больше болтать некогда – У нас сегодня прием. Делегация из Англии.
– Великобританские англичанцы! – провизжал Алешка в параллельную трубку.
Тетя Зина помолчала. Видимо, глазами хлопала. А мама похвалилась дальше:
– Я им борщ варю, джентльменам этим.
– Смотри, опять недосоленный на стол поставишь, – свредничала пришедшая в себя лучшая подруга Зинка.
– Не каркай, Зинк, сама боюсь.
– А я к вам загляну, ладно? Очень хочется на жентельменов посмотреть, я их ни разу не видела. В Англии не была, а у нас они не водятся.
– В другой раз, Зин, не обижайся. Ой! Звонят! Я побежала!
– А в чем нарядилась? – поспешила Зинка.
– В джинсы.
– Ну и дура, – сказала Зинка. Хотя прекрасно знала, что маме джинсы очень идут. Особенно с новой прической. От «Амазонки».
Англичан с папой приехало не очень много. Всего один. Остальные задержались у папиного начальника. Но зато этот один был настоящий англичанин. Просто вылитый. Я, правда, их тоже никогда не видел, но по кино и книгам именно такими их и представлял.
Этот английский полицейский был сухой и длинный, на тонких ногах, в симпатичной шляпе и с зонтиком в виде трости. Сухопарый джентльмен.
Он представился, вручил маме букет цветов и какой-то разноцветный пакет:
– Немного грейп, немного бананэ энд немного черри.
Он здорово говорил по-русски, только иногда машинально вставлял английские слова. Папа потом сказал, что мистер Хилтон несколько лет провел у нас по какой-то милицейской учебе и по обмену полицейским опытом.
– Можете называть меня просто Хилтоном, – сказал он, протягивая Алешке руку.
– Меня можете называть просто Алексом, – сказал Алешка и, на всякий случай, добавил: – Сэр.
Мистер Хилтон улыбнулся:
– Ну какой я сэр? Никакого сэра. Простой полицейский инспектор.
Алешка – я даже не ожидал от него такой вежливости – забрал у простого инспектора его зонтик и поставил в угол. Мистер Хилтон проводил свой зонтик каким-то странным взглядом. Будто он опасался, что Алешка ускачет на нем куда-нибудь вдаль. Ну что ж, мы, наверное, тоже кажемся англичанам в чем-то странными. А зонтики в нашем доме не пропадают. Только мамины, которые все время у нее ломаются.
– Вы к нам прямо из Скотленд-Ярда? – деловито и даже как-то небрежно поинтересовался Алешка. – Как там у вас дела?
– Все путем, – выдал мистер Хилтон. Не зря в России обучался. – А у вас там есть знакомые?
– Да… Есть один. Инспектор Лестрейд.
Мистер Хилтон улыбнулся с пониманием и спросил:
– Он вам нравится, Алекс? Больше, чем Шерлок Холмс?
Больше, чем Холмс, Алешке нравятся, пожалуй, только наши родители. Но, тем не менее, он неожиданно ответил:
– Конечно нравится! Рядом с ним каждый самому себе очень умным кажется. Даже доктор Ватсон.
Сообразительный англичанин понял, что с Алешкой нужно быть осторожным. Он так и сказал папе:
– Я заострил уши.
– Не совсем точно, – поправил его папа. – Надо сказать: держу ухо востро.
– Что же мы стоим в прихожей? – спохватилась мама. – Проходите в комнаты, а мне надо борщ посолить. – И она убежала на кухню, постукивая каблуками, в своих джинсах и в новой прическе посолить борщ, поставить цветы в вазу и разложить на блюде «немного грейпа, немного бананэ и немного черри».
Английский инспектор нам понравился – В самом деле никакой не сэр и никакой не лорд. Нормальный мент. Только очень вежливый. Он даже с Алешкой говорил на «вы» и всякий раз вскакивал, когда мама забегала в комнату.
Вскоре мы сели за стол. Стол был довольно приличный, как под Новый год. Мама все очень красиво и вкусно сделала. Даже цветы поставила по самой середке. Букет был довольно огромный, и мы с трудом видели друг друга. Разговаривая, мы выглядывали из-за него, как из-за развесистой разноцветной пальмы.
Алешка, конечно, этим воспользовался. Он сидел рядом с мистером Хилтоном и незаметно, как только мама поставила перед ним полную тарелку ярко-алого борща, бросил в нее противную черную муху. Это у него была такая проверка на человека, на его характер.
Папа и мама, к счастью, ничего не заметили: мама, держа перед собой ложку борща, не отрывала глаз от цветов, а папа в это время наливал что-то в рюмки из красивой ненашенской бутылки.
Но вы не пугайтесь и не возмущайтесь: муха у Алешки пластмассовая, из папиных рыбацких запасов. Папа на эту муху так ни разу никого и не поймал, даже ни одной лягушки. Зато у Алешки улов бывал всегда продуктивным. Особенно когда он подловил тетю Зину. Алешка ее недолюбливает, потому что в далекие школьные годы Зинка влюбилась в нашего будущего папу, а папа влюбился не в нее, а в нашу будущую маму. Зинка ей завидовала и завидует до сих пор. Хотя у нее тоже не такой уж плохой муж. Не крутой, как мамин, но шибко ученый, ботанист, говоря по-английски. Зато дети у Зинки лучше, чем у нас. Очень воспитанные (мух в чужой суп не бросают), отлично учатся сразу в шести школах и совсем не вредные. А мы непослушные и вредные. Время от времени двоечники и хулиганы. И мух в чужой суп иногда подбрасываем…
И вот тетя Зина, когда выловила Алешкину муху, подняла такой шум, будто у нее в тарелке оказался ядовитый паук, который тяпнул ее за вредный язык.
– Чтобы я!.. – начала она визгливо заикаться в мамин адрес. – В твоем доме!.. Хоть крошку хлеба!.. У тебя даже зимой в супе мухи плавают!
– Они там греются, – сказал Алешка.
Но тетя Зина его не услышала. И выпалила:
– И почему твой полковник до сих пор тебя не бросил?
– Потому, Зинк, что он меня любит, – просто ответила мама.
– И мух в супе – тоже, – добавил Алешка. С расчетом на всякий случай. – Он суп без мух не признает.
И Лешка забрал свою муху и сделал вид, что разжевал ее и проглотил.
Этого тетя Зина вообще не выдержала, и они с мамой, как обычно, поссорились навсегда. И очень долго не разговаривали по телефону. До самого вечера.
А вот папин сотрудник, милицейский капитан с детской фамилией Павлик, спокойно выловил муху и переложил ее в Алешкину тарелку со словами:
– Кушай сам, ты такой худенький. – И погладил его по голове.
И они сразу подружились. Правда, не на равных. Алешка к Павлику относится снисходительно, а Павлик его немного побаивается, из-за острого язычка.
Ну а мистер Хилтон, заметив муху в своей тарелке, не моргнув своим английским глазом, подцепил ее на край ложки, взглянул на Алешку, чуть заметно улыбнувшись, и без всяких английских слов отправил муху в рот, прожевал и проглотил, изобразив удовольствие на лице, будто съел высохшую изюминку. И сказал непонятно:
– Хороший тест.
– Тесто? – переспросила мама, оторвав свой взор от цветов и опуская полную ложку в полную тарелку. – Для пирога? Я обычно не беру готовое, делаю сама.
Англичанин кивнул. Лешка показал ему большой палец, и с этого момента они тоже стали совсем друзьями. Только вот эта дружба завела нас с Алешкой в такие криминальные дебри, что мы еле из них выбрались. С риском для жизни и с опасностью для здоровья… Можно и наоборот сказать.
– Я вери гуд полюбил боржч, – сказал мистер Хилтон, – когда жил в России. – И стал с аппетитом наворачивать, не хлюпая и не звякая ложкой по тарелке.
А мы не стали наворачивать. Мы только попробовали по ложке. И нам сразу расхотелось. Нам показалось, что мама сварила не простой «боржч», а флотский – на соленой морской воде.
Но мистер Хилтон, настоящий сухопарый джентльмен из Скотленд-Ярда, изящно и невозмутимо хлебал дико и неожиданно пересоленный борщ. Видимо, по своему воспитанию он не хотел смутить обаятельную хозяйку, жену своего коллеги по борьбе с международной преступностью. А может, он привык именно к такому борщу? Может, он уверен, что русский борщ и должен быть таким по вкусу? Кто знает, чем его кормили, когда он стажировался в России?
Это еще что! Мистер Хилтон очаровательно улыбнулся, осушив тарелку, со вкусом причмокнул и попросил добавки. Мама расцвела. Мало того, что иностранцу понравился ее борщ, так еще и появилась надежда, что не пропадет целая кастрюля на десять персон.
Потом мама позвала меня на кухню – помочь ей разложить по тарелкам жареные котлеты с жареной картошкой и открыть банку с маринованными грибами. Тут прибежал Алешка и злорадно наябедничал:
– Вы тут неизвестно, что делаете, а они там какие-то бредни пьют!
Мама, насыщая грибы резаным луком, его притормозила:
– Бредни вообще-то произносят, а не пьют.
– Несут, – уточнил я. – Бредни несут. А пьют бренди. Это коньяк по-нашему.
– Откуда ты знаешь? – удивилась мама. И тут же забыла о своем удивлении: – Как вы думаете, по сколько котлет им положить?
– По три, – сказал Алешка. – Если хватит.
– И по четыре хватит, – сказала мама. – Ребята, у меня идея! Этот Хилтон, он такой худенький.
– И что? – насторожился Алешка. – Будет жить у нас, и ты его будешь откармливать?
– Ну… – Мама немного растерялась. – Мы его сегодня достаточно откормили. А вот его английские коллеги… Ну, которые остались у папиного министра…
– Министр их позвал, – жестко сказал Алешка, – министр пусть их и откармливает.
– Да нет, Леш, я подумала… Давай нальем им борща и положим в пакет котлеты с картошкой. Хилтон их вечером покормит.
– Борща не надо, – сказал я. – Они к нему непривычные.
– И котлет не надо, – сказал Алешка. – Нам их на неделю хватит.
– Какие вы… – огорчилась мама. – Нечуткие.
– А они там бредни пьют, – напомнил Алешка.
– Понесли! – скомандовала мама. – Пока все бредни не выпили.
Сэр Хилтон очень обрадовался котлетам, а еще больше обрадовался грибам.
– В Англии грибы не водятся, – вздохнул Алешка. – Сэры их не едят.
– Грибы водятся. – Мистер Хилтон тоже вздохнул. – Но их не едят. А мне говорили, что в России можно есть даже ядовитый гриб.
– Можно, – сказал папа, наполняя рюмки «бреднями». – В России можно есть ядовитые грибы, но только один раз.
За столом повисла тишина. Потом до Хилтона дошло, и он рассмеялся, как маленький. Всеми своими зубами. Мне показалось, что их у него вдвое больше, чем положено инспектору Скотленд-Ярда.
За столом царило веселье. Мама радовалась, что ее котлеты бесследно исчезают с тарелок. Мистер Хилтон был все так же воспитан и полон аппетита. А мы с Алешкой все время ждали, что папа и инспектор заговорят о своих интересных делах. Но так и не дождались. Вместо этого сэр Хилтон, поглощая котлеты, стал рассказывать о своем старшем брате, ученом, профессоре, который занимается насекомыми и который сделал открытие о… комарах. Это было, конечно, не так интересно, как, например, о нарастающей международной преступности, но все-таки нам понравилось. Особенно нашей маме, которую все лето донимают на даче эти злобные насекомые. Кровососущие. И даже зимой, кстати, в нашей городской квартире всегда найдется какой-нибудь полудохлый голодный комарик и будет зудеть над ней, выбирая такое местечко для укуса, чтобы оно подольше чесалось. И мама при этом жалуется:
– Мало того, что вы, мои мужики, пьете мою кровь, так еще и эта мелкая дрянь!
И вот оказалось, что нашу маму эта мелкая дрянь выбирает не случайно. Оказалось, что многие люди выделяют небольшие вещества в виде запаха, который немного отпугивает комаров, – это зависит от состава крови, так я понял. А наша мама комаров не отпугивает. Наверное, потому что она заядлая чистюля и ходит в салон «Амазонка».
Узнав все это, мама еще больше загордилась собой – такая вот я необыкновенная, даже комары ко мне липнут. Из-за моего личного обаяния. Заложенного в крови.
В общем, мы дружно посидели за столом, обсудили поведение комаров, но зачем мистер Хилтон приехал в Москву, так и не пронюхали. Отчаявшись, Алешка все-таки сделал попытку. Издалека, но по теме.
– А в вашем Скотленд-Ярде комары водятся?
– Конечно! Поэтому мы все с оружием ходим.
– Покажите! – загорелся Алешка.
– Охотно. – И в руке у мистера Хилтона неизвестно откуда появился маленький изящный пистолетик.
Алешка скептически хмыкнул:
– Как раз по комарам…
Пистолетик так же неуловимо исчез. Будто обиделся.
В общем, мы немного разочаровались. И только уже в прихожей, когда провожали нашего гостя, папа спросил его:
– Хилтон, какая помощь тебе требуется для начала?
– Немного информации. А там будем посмотреть вперед.
– Машина нужна?
– Нет, благодарю. Мне выделили машину в посольстве.
– Ну, хорошо, завтра обговорим детали в моем офисе.
Когда папа отпирал дверь, Алешка опять вежливо подшустрился с зонтиком, и опять инспектор как-то бережно его у Алешки принял. А потом незаметно вернул ему многострадальную черную муху. Конечно же, он ее не съел. Что он, дурак, что ли? Нормальный мент. Только английский. Но настоящие менты, я думаю, везде одинаковые. Честные, смелые и с чувством юмора. Мух, в общем, не едят. И не ловят.
Глава II
ЗАМОРОЧКА С ВОНЮЧКОЙ
Мы вышли из подъезда. Был темный и теплый раннеосенний вечер. Во всех домах разноцветно светились окна. Где-то бухала музыка, шумел неподалеку наш проспект. Шелестела падающая листва. В парке затихало карканье ворон и возникал ночной лай собак. – Благодарю вас, – сказал мистер Хилтон, целуя маме руку. И повернулся к папе: – Вы счастливый человек, Серж. У вас очаровательная жена…
– Ее даже комары любят, – вставил Алешка. – И директор нашей школы.
– … И очень милые дети.
– Что есть, то есть, – согласился Алешка. – Детки у нас еще те!
Нам почему-то не хотелось расставаться. Мы стояли возле машины Хилтона. Она довольно классная. Спортивная, двухместная, со съемным верхом.
– Это не годится, – сказал про нее папа, – слишком приметная. Мы выделим вам кое-что попроще. С обычными московскими номерами. С форсированным движком и пуленепробиваемыми стеклами.
От этих слов нам с Алешкой стало как-то зябко. До нас дошло, что симпатичный англичанин приехал в Москву вовсе не для того, чтобы ходить по музеям и есть круто пересоленный борщ с ядовитыми грибами. Он приехал, чтобы делать опасную работу. Как наш папа.
А вот Хилтон ответил довольно странно:
– Мне, Серж, как раз такой авто необходим. Приметный. По моей легенде.
Алешка тут же встрепенулся:
– А вы тоже легендарный? Как мистер Холмс?
– О! – Мистер Хилтон легонько шлепнул себя в лоб. – Алекс! Сувенир для вас. – Он открыл дверцу и вынул из бардачка красивую стеклянную фляжку с бесцветной жидкостью. На ней была яркая наклейка в виде Шерлока Холмса с трубкой в зубах и со стаканом в руке.
– Алекс еще не пьет спиртное, – поспешила мама. – Да, Леш?
– С чего ты взяла? – удивился Лешка.
Хилтон рассмеялся и протянул фляжку Алешке.
– Это совсем не есть спиртное. Это примерно такое, что я пил сегодня в вашем доме за столом, вместо бренди. Это есть совсем чистая вода из колодца.
Дожили! Что уж, у нас своей воды, что ли, нет? Ни фига себе – подарочек из Англии! Но мистер Хилтон все объяснил.
– Это особая вода. Из колодца на Бейкер-стрит, где брал воду мистер Холмс.
Алешка вцепился в эту фляжку обеими руками. Даже в осенних сумерках было видно, как широко раскрылись от счастья его глаза.
– Он что, – выдохнул Алешка, – сам за водой ходил? С ведром? Как наш Димка на даче?
– Не думаю, – усмехнулся мистер Хилтон. – У него ведь была экономка…
– Знаю! – поспешил Алешка. – Миссис Хадсон. И доктор Ватсон у него был.
Словом, разобрались – было кого Шерлоку Холмсу послать за водой. Мне кажется, что Алешка, доведись ему в чем-то помочь Холмсу, десять раз на дню бегал бы для него на колодец. С самым большим ведром. Как «наш Димка на даче».
Впрочем, на мой взгляд, Алешка и так очень много помогает всяким Холмсам в их борьбе с преступностью. В том числе и с международной. Это вы скоро узнаете…
– А ее можно пить? – спросила мама.
– Безусловно. Она даже полезная.
Мистер Хилтон – очень воспитанный человек. Он не стал разочаровывать Алешку и не сказал, что эта вода – весьма доходная статья для одного предприимчивого проныры, на участке которого находится этот колодец. Это просто бизнес на мировой славе великого литературного героя. Не исключено, что этот знаменитый колодец на Бейкер-стрит питается обыкновенным водопроводом.
Мистер Хилтон стал прощаться. Он еще раз поблагодарил всех нас за приятный вечер, маму за великолепный «боржч» и пирог с «черри», а Лешку за вкусную муху.
– Гуд найт, – сказал он, садясь в машину, и помахал нам рукой.
Машина резво взяла с места и посверкала нам габаритами, сворачивая на проспект.
Папа стал набирать код на двери, мама стала нерешительно хвалиться ему своим обедом, а Лешка вдруг дернул меня за рукав и шепнул:
– Обернись!
Я послушно обернулся и увидел, что из ряда припаркованных машин выскользнула желтая иномарка и резво пошла вслед за нашим англичанином. С крыши машины сдуло охапку листьев.
Мне стало как-то не по себе. А потом я подумал, что это самое простое совпадение. Ну мало ли кому приспичило поехать в ту же сторону? К тому же – может, это его охрана? Или его сотрудники?
Ерунда это все!
Но оказалось (довольно скоро), что вовсе не ерунда…
Как только мы вошли в квартиру, мама сказала:
– Давайте разбираться с борщом. Это какая-то мистика!
Алешка немного смутился. Я, кажется, немного покраснел. А папа быстро сказал:
– Я тут вообще ни при чем. Меня тут не стояло. На кухне меня не бывало. Я пошел спать.
– Новое дело! – возмутилась мама. – В семье проблема, а он – спать!
В общем, мы сознались. Мы все хотели выручить нашу маму, чтобы ее обед произвел на англичан хорошее русское впечатление. Я немного добавил в борщ соли. Алешка тоже признался:
– И я немножко сыпанул. Чуть-чуть. Всего полчашки. Всего два раза.
А папа так «в сознанку и не пошел»:
– Я даже не знаю, где у нас в доме солонка.
А мама сказала:
– Чтобы я больше на кухне вас не видела!
– Обидно, – вздохнул Алешка. – А посуду помыть, картошку почистить, ведро вынести на помойку… Так иногда хочется. До слез.
– Ну… Против этого я не возражаю, конечно.
– Да ладно, – поспешил Алешка, – мы послушные детки. Ноги нашей больше на кухне не будет.
– Кроме приема пищи, – поспешил папа и пошел было спать, но тут в прихожей суматошно зазвенел дверной звонок.
– Англичанин Хилтон пистолет свой забыл, – высказался Алешка. – Или за мухой вернулся.
– Англичане так не звонят, – сказала мама, отпирая дверь. – Так звонят только полоумные Зинки.
Мама не ошиблась – в прихожую влетела раскрасневшаяся тетя Зина.
– Брысь! – Алешка топнул ногой. И тут же объяснил: – Это я не вам, теть Зин, это я нашей крысе. Кыш!
Крысу я что-то не заметил, а тетя Зина, похоже, Алешку даже не услышала.
– И где они? – верещала она на пороге и шарила глазами по всем углам. – Где твои иностранные англичане? Показывай!
– Уже уехали, – сказала мама. С удовольствием, как мне показалось. – Да он и был-то всего один.
– Зато настоящий, – сказал Алешка. – Инспектор!
Тетя Зина отмахнулась от него и снова насела на маму:
– Ну и как он тебе? Глянулся?
– Нормальный мужик, – мама пожала плечами. – От мухи в супе в обморок не упал.
– А чего привез? Покажи!
– Воду из колодца, – похвалился Алешка. – Из лондонского.
– Скромненько, – огорчилась тетя Зина. Будто это ей привезли бутылочку водички, а не горсточку брильянтиков. – А ты вот в этих брюках его принимала? С ума сошла! Я бы такие ни за что не надела.
Конечно, не надела бы. Потому что она бы в них не влезла.
Потом тетя Зина стала расспрашивать маму, чем она угощала англичан. И все время при этом старалась стоять ближе к маме. Чтобы папа мог их сравнить и убедиться, насколько она, Зинка, покрасивее его жены. Наивная такая…
А когда тетя Зина узнала про пересоленный борщ, то тут же выдала:
– Все у вас, у Оболенских, не как у людей. – И при этом опять посмотрела на папу, намекая: вот если бы он на ней, на Зинке, женился, то уж тогда у Оболенских все было бы как у людей. У таких, как сама Зинка.
Папа на это не удержался и откровенно зевнул. Ну, он же не английский лорд. И слава богу!
Потом она пристала к Алешке: покажи да покажи ей английскую воду. Выхватила у Алешки фляжку, повертела ее, рассмотрела наклейку («Что за мужик-то?»):
– Я глоточек попробую, а?
– Что вы! – ужаснулся Алешка. – Этому колодцу триста лет. Знаете, за эти годы сколько кошек в нем утонуло!
Тетя Зина сунула ему в руки фляжку и убежала. Руки мыть, наверное. А мама сказала нам с Алешкой:
– Так и быть, я разрешаю вам помыть посуду.
– И доесть борщ, – буркнул Алешка.
А когда я поставил на сушилку последнюю тарелку, он серьезно, даже как-то мрачно сказал:
– Дим, а за нашим Хилтоном кто-то следит.
– Ты про ту машину, что ли?
– Ну! Я их сразу заметил. Они там сидели, курили, ничего не делали и никуда не спешили. Они ждали, Дим. И очень долго. А как он поехал, они тут же за ним сорвались.
– А почему ты решил, что они ждали очень долго? – недоверчиво спросил я.
– Элементарно, Ватсон, – усмехнулся Алешка. – На них столько листьев нападало…
Я призадумался: похоже, Лешка прав.
– Надо папе сказать. – Ничего лучше я не придумал.
Алешка, как ни странно, согласился.
– Но я, Дим, все равно этого Хилтона под свою охрану возьму.
Можно себе представить!
– С чего начнем? – усмехнулся я и вытер мокрые руки.
– С начала! Нужно узнать, зачем этот Хилтон приехал к нам! И тогда мы постепенно выйдем на его тайных врагов.
– А потом?
– А потом как получится.
Получилось здорово. Скоро узнаете…
– Папа не спит, – сказал Алешка с намеком. – Верняк, что он работает. Пошли?
Папа в самом деле работал, читал какие-то бумаги. Когда мы вошли в кабинет, он поднял голову, перевернул на обратную, белую сторону прочитанный лист.
– Вы чего бродите? Спать давно пора.
– Пап, – сказал Алешка, – нам очень понравился твой английский инспектор.
Ага, еще бы: не морщась, ест пересоленный борщ и пластмассовых мух.
– Мне тоже он нравится, – сказал папа с легкой усмешкой. – Он хороший сыщик. А в чем дело?
– Пап, за ним следят! – И Алешка рассказал ему о наших подозрениях.
Папа, прежде чем ответить, попытался пригладить его макушку. (Никакая стрижка не помогает, даже в «Амазонке». Когда Алешка волнуется, у него на макушке вскакивает боевой хохолок. Ну и что? У кого-то волосы дыбом, а у него хохолок торчком.)
– Не дергайся, – сказал папа. – Во-первых, кроме нас, никто не знает о его приезде в Россию. Во-вторых, он прибыл под чужим именем. А в-третьих, он умеет постоять за себя. И хорошо вооружен.
– Пап, – настаивал Алешка, – наши бандиты это не то что английские комары. Они покруче. Их игрушечным пистолетиком не напугаешь.
– Это смотря у кого в руках пистолетик. Вопросы есть? Вопросов нет. Приказ по команде: отбой!
Следующим утром папа долго распоряжался по телефону, а потом куда-то уехал на весь день.
А мы никуда не поехали, мы с Алешкой помогали маме. Она поменяла воду в вазе с цветами и долго таскала ее по квартире, выбирая, куда бы покрасивее поставить. Выбрала Алешкин стол, полюбовалась, отойдя на два шага. Переставила на мой, вздохнула. И отнесла в папин кабинет: «Ему будет приятно». Потом она разбавила борщ, прокипятила его, попробовала и сделала нам без слов понятный знак. Мы вылили борщ в унитаз. Потом мама сказала:
– Завтра – в школу. Садитесь за уроки.
– Нам не задали! – в один голос ответили мы.
– Не верю! – отрезала мама и сурово приказала: – Покажите свои дневники!
Мы не показали. Потому что вчера так хорошо запрятали их от английского сыщика, что совершенно забыли, куда. Мы добросовестно обыскали всю квартиру. Алешка даже в пылесос и в холодильник заглянул. Дневники исчезли без следа. Мы чуть не расплакались.
