Валери Боумен
Мой бесстрашный герцог
Глава 7
Марк изобразил самую очаровательную улыбку из своего арсенала. Ею он пользовался, когда находился на каком-либо светском мероприятии в окружении женщин, уделявших ему повышенное внимание. А сейчас он улыбался, кланялся и даже иногда подмигивал – самым смелым из юных дам, но ему не нравилась компания жеманных хихикающих девиц. Хотя со стороны казалось, что он уделял внимание каждой из них и наслаждался происходящим, все его внимание было приковано к Николь.
Она сменила обтягивающие бриджи на ослепительное бальное платье сапфирового цвета, которое плотно облегало пышную грудь и ниспадало к полу изящными складками. И выглядела она волшебно. Впрочем, так было всегда. Правда, Марк бы солгал, если бы стал утверждать, что не предпочитал ее в бриджах.
А проклятый граф не отходил от нее ни на шаг. Он даже позволял себе иногда касаться ее руки, и в такие мгновения Марк инстинктивно сжимал кулаки. Он уже кое-что выяснил о графе. Этот человек был отпрыском скучной, хотя и весьма уважаемой семьи. Ему принадлежало соседнее поместье, которое содержалось на доходы от продажи лавандового масла. Он был богат, но не чрезмерно. И ухаживал за Николь уже два года.
Марк сделал глоток шампанского (проклятье, ну почему на таких мероприятиях не подают бренди?) и ответил на беглом французском на какой-то вопрос, заданный одной из девиц. Француженки намного смелее и раскованнее англичанок. Они говорили и делали то, что в Англии могло бы вызвать скандал. Впрочем, Марку это нравилось.
Он заметил, что Николь весело рассмеялась, слушая графа. Затем подняла изящную руку, обтянутую тонкой белой перчаткой, и отбросила со лба рыжий локон, выбившийся из прически. Марк в задумчивости смотрел на красивую пару. «Влюблена Николь в графа или нет?» – спрашивал он себя. Узнать это можно было только одним способом – наблюдать. Чем он сейчас и занимался.
– Мадемуазель, вы должны разойтись, – проговорил мелодичный голос за его спиной. – Вы ведете себя как пчелиный рой. Генерал, вероятно, боится, что вы начнете его жалить.
Марк обернулся и увидел привлекательную блондинку лет тридцати или чуть больше. Она улыбнулась окружавшим его девицам, и те моментально разбежались, оставив Марка наедине с блондинкой.
– Могу я предложить вам еще шампанского? – спросила она.
Марк понял по выговору, что французский – ее родной язык. На ней было свободное золотистое платье, а на шее крупные рубины.
– Я бы предпочел что-нибудь покрепче, если это возможно, – сообщил Марк и одарил незнакомку улыбкой.
– Да, конечно. Николь права, вы очаровательны. – Женщина лукаво усмехнулась, затем щелкнула пальцами, и рядом тотчас возник лакей. Она велела ему принести гостю бренди, и слуга поспешил за напитком.
– Николь сказала, что я очарователен? – Марк был искренне удивлен. Впрочем, удивление было приятным.
Женщина протянула ему руку и проговорила:
– Я герцогиня де Фронтенак. Думаю, вы уже встречались с моим мужем.
Ах, значит, это хозяйка дома. Да, Марк встречался с ее мужем всего несколько часов назад. Он попросил герцога уделить ему несколько минут, и результатом короткой беседы стало приглашение на бал (как Марк и рассчитывал).
Марк низко поклонился и поцеловал хозяйке руку.
– Счастлив познакомиться, мадам. Спасибо за любезное приглашение на этот восхитительный бал.
Герцогиня звонко рассмеялась.
– Если верить моему мужу, вы сами себя пригласили, но я очень рада. Признаюсь честно, мне давно хотелось с вами познакомиться.
Марк спрятал улыбку, поднося к губам бокал. Французы иногда очень прямолинейны, и это хорошо. Конечно же, Николь тоже это нравилось. Марк медленно допил шампанское. Затем подошел лакей с напитками, и генерал заменил пустой бокал на полный.
– Вам давно хотелось со мной познакомиться? – с некоторым опозданием удивился он.
– Да, ваша жена много о вас рассказывала. Мы с ней старые друзья.
Странно, что Николь кому-то доверилась, тем более – француженке. Сам он испытывал некоторые проблемы с доверием, когда речь шла о французах.
– Уверен, ее слова были для меня весьма лестными, – с откровенной иронией заметил Марк.
– Некоторые из них действительно были лестными, – ответила герцогиня и пригубила шампанского.
– А остальные? – усмехнулся Марк.
– Остальные были… другими, – чуть помедлив, отозвалась собеседница.
– Понимаю. – Марк снова усмехнулся. – Николь давно здесь живет?
– Полагаю, вам это отлично известно, месье.
Да, конечно. Три года. До этого Николь жила в Париже. Но Марку хотелось знать, скажет ли его собеседница правду.
– Кроме того, – продолжала герцогиня, – разве не странно, что муж не знает, где его жена?
– Я полагал, Николь рассказала вам, что мы… живем раздельно.
– Разумеется. – Герцогиня покосилась на Николь и кивнула ей. – Мы очень близки. Я многое о ней знаю.
– Например?
Герцогиня сделала еще глоток шампанского и тихо вздохнула.
– Она умна, красива… и очень одинока.
– Одинока? – Марк едва не поперхнулся своим бренди. Ему пришлось приложить усилие, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость. – Но она вовсе не выглядит одинокой. – По подсчетам Марка, кроме графа вокруг Николь постоянно вилось от трех до пяти мужчин.
Он сосредоточился на ее лице. Да, действительно: несмотря на завораживающую улыбку, лицо было лишено живости и глаза казались грустными.
– Внешность может быть обманчивой, месье, и вам это, безусловно, известно, – проговорила герцогиня.
Марк снова обратил все свое внимание на блондинку. Сказала ли ей Николь, чем он занимается? Что он старый шпион? Похоже, что да.
– Вы правы. – Он не стал спорить. Да, внешность может быть обманчивой. Слова – тоже.
Он вспомнил ту ночь, когда впервые увидел Николь. Она показалась ему особенной, непохожей на других. И очень одинокой.
Марк взял ведро с водой, приготовленной для лошадей, и выплеснул на человека, укравшего серебряную ложку у загадочной молодой женщины – таких ему прежде не приходилось встречать. Плохо, что она аристократка. И дебютантка к тому же. Что может быть хуже? Наивная, невинная, находящаяся под постоянной бдительной охраной… Странно было встретить ее вне дома, да еще – преследующую вора. Весьма необычное развлечение для девушки благородного происхождения.
Очевидно, у нее не слишком много ума. Ведь ее могли убить или изнасиловать – и вор, укравший ложку, и он сам. Нет, Марк, конечно, не был ни убийцей, ни насильником, но ведь она этого не могла знать. Девушка проявила крайнее неблагоразумие, покинув дом в одиночестве, тем более – с такой внешностью. Рыжие словно огонь волосы, любопытные зеленые глаза, а лицо – словно написанное кистью великого художника. Марк играл с ней, не называя свое имя. Играл, сам не зная почему. Он делал вид, что не знал ее, но, разумеется, если она жила в этом доме, то приходилась внучкой вдовствующей графине Уитби.
Вор закашлялся и наконец-то открыл глаза. Затем приподнялся на локтях и, с трудом повернув голову, потрогал шишку, вздувшуюся на лбу.
– Какого черта? Что здесь происходит? – прохрипел он.
Марк присел рядом.
– Тебя поймали на краже, мой друг. Предлагаю тебе поскорее смыться. Ведь хозяйка дома вот-вот вызовет стражу.
Глаза воришки наполнились страхом.
– Так это ты меня свалил?
Марк выпрямился и насмешливо улыбнулся.
– Совершенно верно: это был я.
Мужчина похлопал себя по карманам, вероятно – в поисках ложки.
– Ее там нет, – любезно сообщил Марк. Он неторопливо раскурил сигару, наблюдая за воришкой.
– Ты ее взял?
Марк сделал глубокую затяжку.
– Я вернул ее законной владелице, которая сказала, что пошлет лакея за стражей. Я заверил ее, что позабочусь о тебе сам.
Незадачливый воришка поднялся на ноги и сделал шаг назад, глядя на Марка с подозрением.
– Ты не собираешься сдать меня властям? – пробормотал он.
Марк с усмешкой покачал головой.
– Нет, не собираюсь. У меня есть более интересные занятия, чем сдавать полицейским бедняков, принявших неверное решение. Советую тебе найти честную работу и отказаться от воровства. В армии всегда не хватает хороших людей.
Мужчина со вздохом пробормотал:
– Не такой уж я хороший человек…
– Но можешь им стать. Так что подумай об этом. – Марк достал из кармана визитную карточку и протянул воришке. – Если решишь изменить свою жизнь, найди меня. Если нет – прощай.
– Спасибо, спасибо… – забормотал мужчина, подобрав с земли свои вещи, поспешил удалиться.
А Марк какое-то время в задумчивости рассматривал дом, в который его привела судьба. Наконец, отбросив сигару, он раздавил ее каблуком сапога и тихо вздохнул. Пора было вернуться в зал. Он не сомневался, что вскоре пожалеет о своем решении, но очень уж ему хотелось рассмотреть рыжеволосую при ярком свете. Может, она редкостная красавица? Что ж, может, и так. Но был только один способ это выяснить.
Марк помотал головой, с некоторым усилием вернувшись к реальности. В данный момент он находился в бальном зале герцогини де Фронтенак и смотрел на красавицу Николь. Увы, воспоминания таили в себе опасность. Они могли заставить его пожелать невозможного: к примеру – стать совершенно другим человеком.
– Она здесь счастлива? – спросил он у герцогини и сам себе удивился. Он вовсе не собирался задавать подобные вопросы.
Герцогиня устремила на Николь задумчивый взгляд.
– Она проводит много времени в местном сиротском приюте – ухаживает за детьми.
Марк нахмурился. Сиротский приют? Это что-то новое. Или Николь хотела, чтобы он так думал, поэтому попросила герцогиню сообщить ему эти сведения?
– И это все? – спросил он.
Ведь Николь не могла все свое время уделять одному только приюту…
Герцогиня пожала плечами.
– Иногда она помогает местной полиции в расследовании преступлений.
– Жандармам? – Марк засмеялся слишком уж громко. – Что ж, это больше на нее похоже.
– Да, жандармам. И они ей очень благодарны.
– А граф знает, чем она занимается? – Марк не мог не задать этот вопрос. И он с удовольствием представил свои пальцы на шее графа.
– Можете задать этот вопрос самому графу, если хотите, – с усмешкой ответила герцогиня.
Марк пристально посмотрел на красивую пару. Потом вдруг спросил:
– Они любовники? – Если уж он сегодня задает столько нескромных вопросов, то вполне может спросить о том, что интересовало его больше всего.
Герцогиня прищелкнула языком.
– Мой дорогой генерал, вам придется выяснить это у своей жены. Я не распространяю чужие секреты.
– Да, верно, французы любят тайны… – протянул он, поморщившись.
– Да, вы правы. – Герцогиня опять пригубила шампанского.
Марк кивнул в сторону Николь и ее поклонников.
– Граф хочет ее, не так ли?
Губы герцогини дрогнули в слабом намеке на улыбку.
– Разумеется. Они все хотят. Но ее сердце принадлежит только одному мужчине.
Глава 8
Граф открыл двери на балкон, и Николь почувствовала легкий ветерок. Она вышла, облокотилась о перила, прикрыла глаза и вдохнула густой запах лаванды.
Сзади подошел граф. Николь не слышала его шагов. Он, как всегда, двигался почти бесшумно.
– Тебе здесь нравится? – спросил он.
– Очень. – Она открыла глаза и делано улыбнулась. – Мне просто нужен был глоток свежего воздуха.
Граф оглянулся на бальный зал.
– Его присутствие тебя тревожит? Если хочешь, я могу попросить его уйти.
– В этом нет необходимости. – Николь не стала говорить о том, что просить Марка уйти – занятие совершенно бессмысленное. Этот человек делал только то, что хотел и когда хотел.
– Зачем он приехал? – спросил Генри. Его синие глаза тревожно блестели, а светлые волосы теребил ветер.
Николь тяжело вздохнула. Она уже хотела ответить, но тут двери распахнулись и на пороге появился Марк с двумя бокалами бренди в руках. Он уверенно направился к жене и протянул ей один из бокалов.
– Я решил заменить слабое шампанское на то, что тебе больше нравится.
– Ты, как всегда, тактичен, – усмехнулась Николь.
Одернув полы своего желтого, украшенного вышивкой шелкового сюртука, Генри откашлялся и проговорил:
– Месье, мы с леди имели приватный разговор, и я…
– А теперь приватный разговор будет у леди со мной, – перебил Марк, взял у Николь бокал с шампанским, сунул его в руку графа и жестом указал на дверь. – Надеюсь, вы отнесете это в кухню. Мадам Гримальди будет вам очень благодарна.
Ноздри Генри затрепетали. Он, конечно, предполагал, что англичане могут вести себя грубо, однако же… К несчастью для себя, он понятия не имел, насколько упрямым и грубым мог быть этот конкретный англичанин. Николь пришлось срочно вмешаться, чтобы разрядить обстановку.
– Все в порядке, Генрих. Очевидно, генерал хочет мне что-то сказать.
– С тобой все будет в порядке? – спросил Генри с беспокойством.
– Да, – ответила Николь и улыбнулась.
Марк закатил глаза, и Николь в раздражении прищурилась. Но француз больше не задавал вопросов и молча удалился.
Николь устремила взгляд на лавандовые поля и снова улыбнулась. Она попросила Генри выйти с ней сюда по одной-единственной причине – хотела выяснить, пойдет ли Марк за ними. И сейчас она всем телом ощущала его присутствие.
– Спасибо за бренди. – Николь сделала маленький глоток.
– Не за что, дорогая.
Ах, она уже успела позабыть, какой у него приятный голос.
Николь нахмурилась. Да, он пошел за ней, но вовсе не потому, что ревновал. А если даже испытывал ревность, то совершенно иную. Просто ему не нравилось присутствие другого мужчины рядом с тем, что он считал своим, будь то женщина или, например, пистолет. Марк самодоволен и склонен к соперничеству. Если бы граф вышел на балкон с его коробкой сигар, Марк направился бы следом и потребовал возврата своей собственности. А если серьезно, похоже, Марк просто искал ссоры. Надо будет предупредить Генри, чтобы держался в стороне.
Она вздохнула и тихо спросила:
– Итак, о чем ты хотел поговорить со мной наедине? Я же сказала, что изложу свои условия завтра. – Только теперь Николь поняла, как давно не говорила на родном языке. Хотя она учила французский с раннего детства, английский оставался ее любовью.
Марк подставил лицо легкому ветерку, наполненному запахом лаванды. Сейчас он стоял совсем близко, и его запах – легкий аромат одеколона – будоражил чувства и пробуждал воспоминания.
– Ты собиралась здесь целоваться с графом?
Брови Николь взлетели на лоб, но она постаралась скрыть удивление. Это было не так уж трудно, поскольку на балконе царил полумрак.
– А ты собирался целоваться здесь с бабочками? – спросила она с усмешкой.
– С какими еще бабочками? – Марк нахмурился.
– С роем молодых девиц, не отпускавших тебя весь вечер.
Марк был явно озадачен. И Николь вдруг заметила, что он с утра не брился, – его подбородок уже покрылся короткой щетиной. Вспомнив, как эта щетина когда-то щекотала ее лицо, она ожесточенно заработала веером – словно старалась таким образом отогнать непрошеные воспоминания.
– Девицы не в моем вкусе, – сообщил Марк. – Я предпочитаю женщин.
– Правда? – Она сделала еще один глоток бренди, стараясь не думать о женщинах, которых он… «предпочитал» с тех пор, как они расстались.
– Да, чистейшая.
– И какие женщины тебе особенно нравятся? – Она затаила дыхание в ожидании ответа. Ох, как ее угораздило начать такой опасный разговор?
– Такие, как ты.
Николь невольно вздрогнула, но тут же справилась с собой и рассмеялась.
– Пытаешься мне польстить, чтобы я выполнила твою просьбу?
Марк какое-то время молчал, глядя куда-то вдаль, потом, не поворачиваясь к ней, спросил:
– Мне это удается?
– Это зависит от многих обстоятельств.
– От каких например?
– Главным образом от того, согласишься ли ты на мое условие.
– Какое условие? – На его губах заиграла улыбка, но он тотчас отвернулся и снова стал смотреть вдаль.
«Интересно, что он там видит? – подумала Николь. – Ведь темно!» Снова вздохнув, она ответила:
– Скажу тебе об этом завтра. Пока я еще не готова, но… Признаюсь честно, я восхищена твоим упорством.
Марк покосился на жену.
– Ты знала, что я буду здесь, не так ли?
– Конечно.
– Поэтому ты вышла на балкон с графом? Чтобы заставить меня ревновать?
Николь коснулась кончиком пальца серьги в ухе.
– А ты ревнуешь?
– Еще как! – В его ответе была такая порция сарказма, что Николь невольно поморщилась.
Глотнув бренди, она сообщила:
– Генри хочет на мне жениться.
Муж не смотрел на нее, но краем глаза она заметила, как напряглось его лицо.
– Ты уже замужем, – проворчал он.
Николь ощутила странное волнение. Она его больно задела, – а ведь лишь очень немногим удавалось одержать верх над Марком Гримальди.
– Ну, это всегда можно изменить, – заметила она с усмешкой.
Глава 9
Стиснув зубы, Марк наблюдал, как Николь, покачивая бедрами, возвращалась в бальный зал. Он испытывал сильное возбуждение. Что за черт? Он не мог припомнить, когда в последний раз так сильно желал обладать женщиной. Разумеется, он периодически занимался самоудовлетворением, однако это был чисто физический акт – как еда или сон. Однако же, когда Марк занимался этим, всегда представлял рыжие волосы, розовые губки и глаза Николь – синие как море.
Он отвернулся от бального зала и снова вперил взгляд в темнеющие поля. Теперь он не сомневался! Будь оно все трижды проклято! Герцогиня ведь сказала ему, что Николь влюблена в графа. И она хотела попросить его, Марка, о разводе. Таково ее условие. Ну и ладно. Если она хотела именно этого, у него оставался только один выход – договориться с ней об отсрочке.
Согласится ли она называться его женой еще год или два? Год – это минимальный срок, на который он мог согласиться. Ему требовалось время, чтобы утвердиться в новой должности. Нужно время, чтобы проработать политические аспекты развода. Если поговорить с правильными людьми, призвать на помощь друзей, они, возможно, смогут провернуть дело без лишнего шума и сплетен. Проблема крайне деликатная. А что, если придется сослаться на мужское бессилие? Или на ее безумие? Нет-нет, это неприемлемо. Надо будет что-то придумать, чтобы развод был тихим. Марк перебирал в уме все возможности, но ничего не мог придумать.
Проклятье! Он на мгновение зажмурился. Как его угораздило попасть в такую ситуацию? Ирония судьбы в его случае очевидна. Он почти два десятка лет верой и правдой служил короне. Корона потребовала от него полной самоотдачи – преданности, времени, жизненных сил. У него просто не было возможности вступать в отношения с женщинами. Неудивительно, что они с Николь разъехались и стали чужими друг другу. Останься они вместе, она бы наверняка его бросила.
А теперь, когда он решил пожертвовать всем ради этой должности, корона потребовала, чтобы он остепенился и начал изображать счастливого отца семейства. Хотя когда-нибудь ему все равно пришлось бы разобраться с Николь. Нелепо думать, что окончательного разрыва вообще можно избежать.
Она ждала сообщения о его гибели. И едва не дождалась. Это было пять лет назад. Он попал в плен к французам. Его немилосердно пытали, и он оказался на волосок от смерти. Тогда его спас верный друг Рейф Кавендиш. Рейф с друзьями проник во французский лагерь среди ночи, убил стражу и выкрал его. А потом ему пришлось восстанавливаться много месяцев. У него было сломано больше десятка костей помимо носа.
Марк грустно улыбнулся. Да, он пожертвовал всем ради карьеры. Он даже не мог ни с кем по-настоящему подружиться. Рейф и Кейд, братья-близнецы, были его единственными друзьями, но и с ними приходилось соблюдать дистанцию. Ведь он был их командиром, поэтому не мог подпустить к себе слишком близко. Вот такую цену он заплатил…
Николь понятия не имела, что приложила руку к его спасению. Каждый день в том французском лагере он думал о ночах, проведенных с ней, думал об их недолговечном счастье. Воспоминания о ней помогли ему справиться с самыми тяжелыми моментами в жизни, но он бы скорее вернулся обратно в лагерь военнопленных, чем признался ей в этом. Она бы швырнула такое признание ему в лицо.
Марк снова повернулся к бальному залу. Поставив бокал на перила, он достал сигару и подошел к горящей свече, стоявшей на столе. Прикурив, с наслаждением вдохнул сладковатый дым.
Николь оказалась не такой, как он думал, когда женился на ней. Он очень быстро узнал, что она коварная лгунья. Но тогда, в лагере, он представлял ее себе совсем другой – юной невинной девочкой, любившей свободу. Такая девочка могла выбежать вслед за вором на темный двор и очаровательно флиртовать с простым солдатом.
Марк глухо застонал. Вероятно, такой конец был неизбежен. Рано или поздно она все равно потребовала бы развода, чтобы выйти замуж. Герцогиня сказала, что Николь одинока. Но он, Марк, в это не верил. Вокруг нее было слишком много мужчин, жаждавших ее внимания. Возможно, говоря об одиночестве, герцогиня имела в виду совсем другое… Очевидно, Николь нуждалась в свободе, чтобы выйти за графа.
Хотя Марку очень хотелось сломать ему челюсть, он не мог винить графа. Николь – роскошная женщина. Умная и полная жизни. Она станет отличной женой… правильному мужчине.
Марк и Николь ни в чем не винил. Она вовсе не должна всю жизнь страдать ради брака, которого, по сути, не было.
Вернувшись к перилам, Марк осушил свой бокал. Все будет хорошо. Они обязательно найдут приемлемое решение, и оба будут счастливы.
