Валентина Кострова
Одержимый тобой
Глава 1
Адам
Распахиваю резко дверь бухгалтерии. Не разглядываю застывших сотрудников, мне это ни к чему, иду к конкретному столу. Была бы в руках папка весом с добротный словарь, с чувством швырнул бы ее на стол, но увы.
– Уволена, – ровно, без каких-либо эмоций произношу одно слово, небрежно кинув перед молоденькой девушкой файл с отчетом. В кабинете гробовая тишина. Разворачиваюсь и, глядя перед собой, ухожу.
– Адам Сулимович! – Меня хватают за руку, раздраженно оборачиваюсь, пригвождая к месту отчаявшуюся тяжелым взглядом. – Извините, – опускает глаза в пол. Я жду, не просто так эта девушка осмелилась меня задержать.
– Пожалуйста, не увольняйте меня. – Ничего оригинального.
– Когда вас принимали на работу, кадровик озвучивал основания, по которым здесь увольняют сотрудников. Из-за вашей ошибки в отчетах компания могла понести серьезные убытки. Назовите мне хоть одну вескую причину, почему я должен оставить у себя неквалифицированного сотрудника?
– Простите, пожалуйста, этого больше не повторится! Не увольняйте меня! – смотрит на меня жалким взглядом, а мне безразлично ее отчаяние в голосе.
– Завтра получите расчет.
– Адам Сулимович, пожалуйста, не увольняйте! У меня дома двое маленьких детей, эта работа мне жизненно необходима!
У нормального человека от жалости давно бы дрогнуло сердце, гнев сменился на милость. Но если хочешь, чтобы твой бизнес выжил в жесткой конкуренции, нужно иметь стальные яйца, железные нервы и черствое сердце. Всеми тремя качествами я обладаю в избытке, поэтому раздавшиеся за спиной рыдания, как только молча отвернулся, меня не трогают. Эта девушка работает не первый год, знает о том, что сотрудники теряют место не просто по моей прихоти, симпатии-антипатии, а потому что реально накосячили. Таких сразу искореняю из своей системы. Где случается осечка раз, там может повториться вновь. Нынче бизнес тяжело поднимать с нуля, поэтому строго слежу за работой коллектива, будь то младшее иль старшее звено. Мне нужен слаженный, четко работающий механизм, без сбоев.
В приемной меня ждет сюрприз. Надеюсь, что хороший. На диванчике терпеливо сидит человек, имени которого я до сих пор не знаю, мне и неинтересно. Главное то, что он идеально делает свою работу, за которую получает баснословные деньги.
– Алина, меня не беспокоить полчаса.
– Но… – Замолкает, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд. Закрывает свой красивый рот и опускает глаза. Хорошая девочка.
В кабинете привычная для меня прохлада, а вот мой посетитель передергивает плечами.
– Прохладно у вас тут.
– В духоте плохо думается. Вы принесли то, что мне нужно? – изгибаю вопросительно бровь, стараясь не выдать своего жгучего интереса. Мужчина достает из внутреннего кармана пиджака флешку и протягивает мне.
– Все как просили.
– Позволите мне сейчас ее посмотреть?
– Да, конечно, – садится на стул возле моего стола.
Только многолетняя выдержка и долгое руководство помогают держать себя в руках. Но чувствую себя нетерпеливым юнцом, которому быстрее хочется увидеть объект своего воздыхания. Я пролистываю половину фотографий, там компромат, но сейчас он меня не привлекает. Вот она. Моя девочка.
Она смотрит на меня с монитора своими бездонными голубыми глазами, в которых я однажды утонул в реальности и тону каждую ночь, едва смыкаю веки. Сжимаю руку в кулак, борюсь с желанием прикоснуться к ее лицу. Хотя бы так. Пока только так.
Сердце грохочет в груди, мне кажется, что его слышно моему посетителю, но он больше интересуется своими ногтями, чем мной. Стискиваю зубы, заставляя себя вернуться к самому началу. Да, теперь Щербаков у меня на крючке. Теперь ему ничего не останется, как послать свою дочь ко мне на поклон. Вот тогда…
– Вы проделали колоссальную работу. – Отчеты о состоянии Дениса меня очень радуют, как и положение его фирмы на рынке. Теперь я буду диктовать ему свои условия по сотрудничеству, свою цену за услугу.
– Вас все устраивает?
– Более чем, – позволяю себе довольно ухмыльнуться, свернув папку на рабочем столе. – Деньги вам передадут.
– Было приятно с вами сотрудничать.
– Мне тоже. – Встаю из-за стола, провожаю посетителя. Как только закрываю за ним дверь, возвращаюсь к своему месту. Вновь нахожу ее лицо и любуюсь. Ею невозможно не любоваться. Она идеальна. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Ее только оберегать и сдувать пылинки.
Смотрю на ее губы. Жажда испробовать их на вкус мучает меня давно. Я уже год схожу по ней с ума. Год одержим только ею одной. Год мне потребовался, чтобы звезды сошлись по моему требованию, как и обстоятельства.
– Алина, зайди ко мне, – вызываю свою секретаршу. Дыхание становится тяжелым, в паху горячо, кровь приливает к члену. Алина появляется в дверях, секунду топчется на месте, понимает без слов, чего я от нее хочу.
Девушка послушно подходит к столу, снимает с себя белую блузку, задирает юбку на талию, припуская трусики до колен. Я ее всегда трахаю сзади. Меня не интересует ее лицо, ее эмоции. Год назад взял Алину на работу, потому что у нее светлые волосы, как у той, другой, потому что со спины она похожа на нее.
Развожу ноги чуть шире и толкаюсь в девушку. Прикрыв глаза, сгребаю волосы в кулак, жестко удерживаю за талию. Глухо стонет, но затыкает рот ладошкой. Не люблю, чтобы меня отвлекали от моих мыслей.
Секс на работе с Алиной давно перестал спасать от напряжения в паху, имел кратковременный эффект. Кончаю и тут же торопливо отстраняюсь, чувствуя глухое раздражение от замены. Девушка молча натягивает трусы, я равнодушно слежу за тем, как моя сперма сползает по ее бедрам. Не пользуюсь презервативом. Не нравится мне чувствовать латекс на своем члене. Но в начале любых отношений приходится им пользоваться, пока степень доверия к партнерше не перевалит за единицу по десятибалльной шкале. Алина оказалась более умной. Сразу смекнула, что к чему, положила на стол медицинскую книжку с печатями от врачей, сообщив, что пьет противозачаточные таблетки. Первые два месяца я к ней еще присматривался, убедившись, что обманывать не собирается, чуть ослабил вожжи контроля. Ежемесячно моя секретарша получает от меня приятную сумму на карту.
– Иди.
Не смотрю ей вслед. Сажусь обратно в кресло, разворачиваю фотографию на весь экран. Однажды ты ко мне придешь. И будешь моей.
Глава 2
Адам
Благотворительные вечера в канун католического Рождества и Нового года – дань западной моде. На таких вечерах никто не обсуждает дела. Итоги подведены, выводы сделаны, курс на будущее выбран.
Не вслушиваюсь в пустую болтовню своего собеседника, пусть он и заместитель главы департамента градостроительства. В моем рабочем графике уже назначена встреча с заместителем мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства.
Взгляд смещается с толпы расфуфыренных жен и любовниц важных людей к входящей паре. Задерживаю дыхание. Весь шум вокруг звучит фоном, он даже не раздражает, как несколько минут назад. Я улыбаюсь, когда взгляд пересекается со взглядом голубых глаз. Мне кажется, что она смотрит на меня чуть дольше, чем обычно, но тут же отводит глаза в сторону. Сжимаю челюсть до хруста, сводя брови к переносице. Хмурюсь еще больше, как только понимаю, из-за кого ее глаза зажигаются и лицо озаряется лучезарной улыбкой. К ней спешит какой-то сосунок с влажными губами.
– Это кто? – беспардонно прерываю монолог заместителя, следя за формальным обменом любезностями. Денис одобрительно кивает головой, хлопает молокососа по плечу и вкладывает руку своей дочери в руки неоперившемуся юнцу. У меня жгучее желание переломать Щербакову конечности, чтобы никогда-никогда никому, кроме меня, не позволял прикасаться к своей принцессе.
– Это Щербаков, – гундосят рядом, сильнее стискиваю ножку бокала с выдохшимся шампанским. – А это сын Макарова, Захар, недавно вернулся из Лондона. Перспективный молодой человек, кажется, будущий зять Дениса. – Тонкая ножка фальшивого хрусталя переламывается в моих руках. Вышколенный официант осторожно забирает осколки, вокруг меня гробовая тишина на фоне ненавязчивой музыки живого оркестра. Взять себя в руки! – командую самому себе.
– Вот как! Не слышал об этой новости. – Заставляю себя приподнять уголки губ, посмотреть на собеседника спокойным взглядом. О том, что творится у меня внутри, ни одна душа в этом зале даже не догадывается. Как и о том, каких титанических усилий мне стоит держать себя в узде, не рвануть в сторону худенькой блондинки, не закинуть ее на плечо в лучших традициях своего народа и не скрыться в вечерней мгле.
Час. Даю себе час продержаться, убедиться в том, что Щербаков не собирается отдавать на пробу свою дочь недорослю, который только и знает, что заглядывать в ее неглубокое декольте. Моя девочка смеется, кокетливо поправляет прядь, выбившуюся из прически, крутит бокал в своих тоненьких пальчиках. Каждый раз, когда вижу ее в реальности, поражаюсь, насколько она хрупка, изящна. Ее обнять страшно, ненароком ведь можно и сломать. Статуэтка из тонкого фарфора, расписанная искусными мастерами вручную. Сердце сжимается, когда гляжу на аристократические запястья. Черный шелк еще больше подчеркивает ее бледную кожу. Она совсем не похожа на своего отца. Тонкие черты лица, изящная фигурка, прямые белые волосы, ярко-голубые глаза и чуть пухлые губы – наследство от покойной жены Щербакова. Люди рассказывали, что Денис в буквальном смысле носил жену на руках до самой смерти, теперь вот оберегает, опекает единственную дочь, как чудовище – свой аленький цветочек.
Громкий смех заставляет почтенную публику на время замолчать и повернуться в сторону молодежи, которая откровенно веселится. Напоминают котят и щенят, цыплят и утят. У каждого своя шерстка, оперение. Моя девочка даже среди сверстников выделяется. Лебедь.
Одна рыжая толстушка хватает дочку Щербакова и тащит под арку. Я напрягаюсь и не спеша направляюсь к девушкам. Что-то задумала рыжеволосая, судя по лицу моей малышки, она смущена и не совсем согласна с подружкой, или кто она там ей.
– Дамы и господа, мы рады вас приветствовать на ежегодном вечере, где вы активно делитесь своим богатством с различными фондами. – Зал сдержанно смеется в ответ на речь рыжей толстушки. – Я знаю, что все лоты давно разыграны и куплены, без них бы и вечер не состоялся, – приятно улыбается, кокетливые ямочки на щеках умиляют.
– Все знают, что на прогрессивном Западе существует традиция: поцелуй под омелой, а у нас над головой как раз красивый венок из этого растения, – поднимает вверх бокал, заставляя всех откинуть головы. Действительно, над девушками красивый декор с омелой. А что за традиция?
– Мы открываем аукцион, а лот – поцелуй нашей замечательной Дианы Щербаковой. Если успеете договориться, она еще сможет вам бесплатно оформить к Новому году елку, у кого ее нет.
– Бред, – цежу себе под нос, отыскивая в толпе Щербакова. Он смеется. Это немного успокаивает, просто целомудренный чмок в щеку. Хотя я и за такой поцелуй готов сейчас выбить зубы тому, кто выиграет лот. Значит…
– Три тысячи раз! Три тысячи два! – толстушка задорно отчитывает цену. Кто-то за моей спиной кричит: «Пять». Сразу же несется: «Десять тысяч». Ставки повышаются, как и азарт. Мне уже совсем не смешно, моя малышка тоже выглядит испуганной от конкуренции за ее поцелуй.
– Пятьдесят тысяч! – орет пацан, сын Макарова, подбираясь к сцене. Ее улыбка, адресованная не мне, рвет башню. Чувствую, как вожжи контроля ускользают из рук, а звериный рык «моя!» рвется из груди.
– Пятьдесят тысяч – раз! Пятьдесят тысяч – два!
– Двести! – поднимаю руку. Так как оркестр на время аукциона перестал играть, возникшая тишина чувствуется каждой клеточкой тела. Ощущение победы заставляет изогнуть губы, посмотреть с превосходством на побледневшего сосунка. Мал еще папкиными деньгами сорить, а своих пока не наскреб, чтобы со мной тягаться.
– Двести тысяч раз. Двести тысяч два. – Девушка с рыжими волосами ищет глазами потенциального соперника, но все молчат. У молодых таких денег нет, а мои ровесники и старшее поколение знают, что со мной лучше не связываться. Щербаков хмурится, поглядывает на меня искоса. Не сожру дочурку. Не сегодня точно.
– Двести тысяч три. Лот продан. – Радости в голосе нет, а мне похрен. Придерживаю спереди пиджак, поднимаюсь к девушкам на эту мини-сцену с омелой над головой. Смотрим друг другу в глаза. Моя малышка смущается, на щеках два красных пятна, вежливо улыбается. Взгляд против воли останавливается на полураскрытых губах. Волна неконтролируемой похоти сшибает дыхание, перед глазами картинки со строгим цензом «плюс восемнадцать».
– Если у вас еще нет новогоднего декора, я могу лично для вас сплести венок на дверь. – Голос такой, что слушать и слушать ее. Волнуется. Пальцы подрагивают, грудь взволнованно приподнимается.
– Я не праздную Новый год, но если вы сделаете, не откажусь. – Звериное «моя» засовываем на самое дно души, тянем губы в скупой улыбке. Диана склоняет голову набок, впервые смотрит на меня с интересом. Я забываю, что мы находимся в помпезном зале с лицемерной публикой. Сейчас для меня существует только она, ее взгляд голубых глаз, ее дыхание в такт моему.
Преодолеваю расстояние. Опять убеждаюсь, насколько она миниатюрна рядом со мной. Без высоких шпилек едва достанет мне до плеча, сейчас наши глаза почти на одном уровне. Я подставляю щеку для скромного поцелуя, вспоминая свои бесстыдные сны, где трахаю ее рот своим языком и членом. Диана осторожно втягивает рядом со мной воздух, прикасается своими губами к уголку моих губ. Секунда. Всего лишь секунда нашей близости, а я хочу эту секунду превратить в вечность, но повелевать временем не умею.
– Как только будет готов венок, – достаю из внутреннего кармана визитку (а ведь и не думал брать их с собой), – позвоните, договоримся о встрече, – протягиваю девушке картонку, осторожно ее берет, вчитывается в текст.
– Адам… – читаю по губам, вздрагивая, как от разряда тока, когда ее большой палец скользит по золотым буквам на черном фоне, словно по моей коже. Поднимает глаза, меня засасывает этот невообразимый смертельный омут. Я ради нее готов на все. Она будет моей.
Глава 3
Диана
– Так рано, а ты уже в студии. – Лина с улыбкой появляется в студии и ставит на мой стол большой стакан латте с улыбающимся смайлом.
– Я не могла всю ночь уснуть, а работа помогает расслабиться, – беру веточку омелы и кручу ее в руках, вспоминая вчерашний вечер. Вновь непонятная дрожь охватывает тело, заставляя сердце взволнованно биться в груди.
– Я бы сама не смогла уснуть после случившегося.
– Ты сама это замутила.
– Я просто хотела помочь тебе с Захаром, а то как первоклассники, хочется и за косичку дернуть, и за ручки взяться.
– А в итоге… – Визитка, которую мне вчера вручили, лежит на видном месте. Каждые пять минут я натыкаюсь на нее взглядом и вспоминаю эти черные холодные глаза с обжигающим пламенем. Как такое возможно, не знаю, но мужчина меня пугал и манил одновременно.
– Да не паникуй, сделаешь венок и забудешь об этом недоразумении, – Лина отмахивается, садится за свой рабочий стол. Я вот не могу быть уверенной в том, что это недоразумение легко забыть. Все еще чувствую на губах легкое покалывание от его щетины, все еще чувствую запах его парфюма.
– Да, ты права. Захар вчера пригласил на свидание, – улыбаюсь на довольное кряхтение подруги и по совместительству коллеги. – Обещает нечто романтическое.
– Давно пора.
– Папа тоже одобряет. – Вплетаю в венок широкую красную ленту с золотыми нитями.
– Твой папа спит и видит тебя с фамилией Макаровых. Это тебе не Тайсум.
– Ты знаешь его фамилию? – удивленно оборачиваюсь к подруге, она выглядывает из-за монитора, смешно шевеля своими бровями.
– А кто ее не знает. Он один из самых богатых людей не только в России, но и за пределами матушки-родины. О нем знают все, кто охотится на толстый кошелек и выгодное сотрудничество.
– Ты, я так понимаю, смотришь на его кошелек.
– Я реально смотрю на свои шансы, поэтому не обольщаюсь, а вот ты… – Вновь смотрит на меня выразительным взглядом, я качаю головой.
– Это смешно. Меня такие не привлекают. Мы внешне слишком разные, что говорит и о взглядах на жизнь. Тем более где гарантия, что у него дома нет гарема и ты не третья жена.
– Он никогда не был женат. Будь тебе интересны светские сплетни, ты бы об этом знала еще вчера.
– К счастью, меня не интересует эта мишура богатой жизни.
– Хорошо об этом говорить, имея обеспеченного папу. – Неудачно срезаю веточку ели из-за дрогнувшей руки. Знаю, что Лина не специально и вряд ли задумывается над тем, что ляпает. Но каждый раз мне неприятно это слышать, словно я виновата в том, что не нужно думать о деньгах. Я давно не завишу от папы. Конечно, квартира на Тверской, машина, начальный капитал на собственное дело – это его заслуга, но с каждым месяцем уверенность в себе и в своем бизнесе растет и вширь, и ввысь.
– Сегодня у нас декорирование новогодней елки у Кирсановой.
– Да, я помню, уже почти все готово, – довольно вздыхаю. Венок еще не до конца оформлен, но основная мысль уже видна. Сдержанный, стильный, впрочем, человек, которому я его делаю, точно такой же: спокойный, строгий. Мелкие детали декора придадут венку свой шарм, неповторимость. Хочется отразить в этом украшении харизму мужчины. Он притягателен, заставляет о себе думать, не прилагая никаких усилий. Черт! Надо срочно переключиться на работу, она всегда мне помогает перебить ненужные мысли. Впрочем, сама себя обманываю. Венок – часть моей работы, а все равно думаю об Адаме, о его мужской красоте, которая так разительно отличается от смазливой красоты Захара. Правда, ко второму у меня чувства давно…
Заказ Кирсановой самый крупный в уходящем году. Звезда «Инстаграма» пожелала, чтобы мы оформили главную елку в гостиной, задекорировали саму гостиную и холл. Заказ, конечно, уступает в размахе заказам звезд нашей эстрады, но для меня он важен, как и остальные. Мой бизнес – мой ребенок, я его очень люблю и тщательно слежу за ростом. Поэтому любая возможность положительно засветиться мною используется. Кирсанова, возможно, в своем блоге напишет пост. Об этом девушка обмолвилась при оформлении заказа.
– Я составлю график на следующий год. И пора подумать, как будем отмечать Новый год! – Лина поправляет коробку в багажнике моего джипа, пребывая мыслями уже в праздничной суете. Я пока с ней не на одной волне.
– Составляй. Я после Кирсановой поеду к отцу, так что не жди меня.
– Океюшки! – чмокает в щечку. – Ребята уже выехали.
– Да, они написали, – благодарно сжимаю подруге руку и спешу сесть в машину. Мне надо успеть проскочить пробки, Кирсанова живет на выезде из Москвы, в одном из закрытых поселков.
Мне везет с дорогой, с музыкой на любимом радио и с настроением. Впервые после смерти мамы ощущаю приближение Нового года. Откуда-то возникает ощущение чуда, может быть, Захар ответит мне взаимностью, ведь вчера он явно показал свой интерес ко мне… И этот Тайсум… Хотя нет, с ним все понятно, мы с разных орбит, случайно пересеклись. Мои приступы дрожи – это просто порывы симпатии, которые возникают, когда встречаешь интересного человека. Не более.
Быстро доезжаю до поселка, прохожу контроль суровых мужчин в форме и спокойно еду к двухэтажному особняку из желтого кирпича. Ворота мне открывает неулыбчивый охранник. Ребята активно выгружают крупный декор из «газельки», я паркуюсь рядом.
– Вам помочь? – подпрыгиваю на месте, открывая багажник. Сердце подскакивает к горлу, перекрывая дыхание, потом резко падает вниз. Это Он. Тот самый мужчина, который выиграл поцелуй под омелой. Его взгляд все такой же обманчиво спокойный. Почему обманчиво? Потому что интуитивно чувствую, как за этой маской скрывается опасный хищник, готовый в любую минуту не только рыкнуть, но и сжать челюсти на твоей шее.
– Ой, спасибо. – Хотелось бы отказаться, но коробка действительно тяжелая, я ее грузила с Линой. – Мы вчера виделись. – Глупо такое говорить, но лучше так, чем молчать.
– Адам. – Он подходит ближе, и меня окутывает его аромат. Тот самый запах парфюма, который еще не выветрился у меня из головы. Робко поднимаю на него глаза. Вчера на шпильках мы были почти одного роста, сейчас я чуть выше его плеча. Он… крупный, как борец. Даже под плотной тканью пальто угадывается спортивная фигура любителя потягать железки. Я вот предпочитаю бег и аэробику.
– Диана. – Заправляю волосы за ухо, смущенно отвожу глаза в сторону, чувствуя жар от его полного магнетизма взгляда. Адам с легкостью берет коробку. Я нажимаю кнопку для закрытия багажника, иду следом за ним.
– Адам! – Нам навстречу идет Альбина Кирсанова, жгучая брюнетка, которую невозможно забыть даже после случайного столкновения где-нибудь на светском мероприятии.
– Привет, Альбин. Решила украсить гнездышко? – Ставит коробку на пол, чмокает брюнетку в щечку, ласково погладив ее по руке, а мурашки почему-то у меня.
– Ты же знаешь, как Данияр любит этот праздник. Он в кабинете. На ужин останешься? – На меня ноль внимания, но мне все равно, я знаю свое место в данную минуту. Сейчас я Диана Лукьянчикова, а не Щербакова. Бизнес веду под девичьей фамилией матери. Этакая двойная жизнь.
– Конечно останусь, если твоя Мария Петровна сегодня приготовила свою фирменную курицу, – смеется. Он даже смеется так, что хочется прикрыть глаза и собрать в кучу разлетавшихся бабочек в животе. Бабочки? Откуда они у меня?
– Тогда ты сегодня точно ужинаешь у нас, – очаровательно улыбается Кирсановой, Адам поворачивается ко мне. В его темных глазах мелькает что-то опасное, что-то пугающее до дрожи. Трясу головой, смотрю на мужчину, хмурюсь, теперь этого чувства нет, с его стороны просто вежливость.
– Больше помощь не нужна? – изгибает черную бровь, я отрицательно качаю головой. И тут Альбина вспоминает о моем присутствии и улыбается.
– Рада вас видеть, Диана, пойдемте покажу вам фронт работ. Уверена, в ваших руках все здесь превратится в новогоднюю сказку. – Лицемерный комплимент, но благодарно улыбаюсь.
На три часа я забываю о существовании загадочного Адама, мне не мешает любопытная Альбина, которая постоянно снимает сторис и комментирует все, что видит. Я просто кайфую от своей работы, от того, что обычная гостиная действительно превращается в уголок сказки.
Поправляю бант на венке на двери, слышу за спиной мужские голоса. Один из них вызывает у меня волну мурашек, пальцы вдруг начинают подрагивать. Господи, чего я так реагирую?
– Смотри, какая красота, а ты не любишь Новый год! – это говорит хозяин дома. Оборачиваюсь. Мой вчерашний знакомый незнакомец стоит возле лестницы, лениво опираясь на перила.
– Красиво, – скупо выражает свое впечатление, устремляя на меня взгляд темно-карих глаз. Отворачиваюсь, поправив в очередной раз идеально висящий венок.
– Диана, мы всё, – появляется возле меня Андрей. Он с ребятами устанавливал светодиодные декорации животных и персонажей Нового года: возле большой елки в гостиной должны стоять маленький олененок и несколько снеговиков.
– Отлично. Можете ехать, я сейчас все проверю и тоже поеду. – Всегда проверяю проделанную работу за своими сотрудниками.
Хозяин и его гость еще не ушли, чувствую на себе пристальный взгляд и жар в том месте, куда смотрит Адам. Опускаю голову, не смотрю ни на кого, ретируюсь в гостиную. Цель – максимально быстро проверить работу, исправить недочеты, если они есть, и уехать из этого дома. К моей радости, ребята все четко сделали, Кирсанова выглядит довольной.
– Вы профи своего дела, я обязательно о вас напишу пост на своей страничке, – протягивает мне конверт. – Это приятный бонус лично вам, Диана.
– Что вы, не стоило! – смущаюсь от премии, но меня не слушают, впихивают конверт. Словно взятку дали.
– Берите. Вы заслужили, правда, Дани? – Альбина смотрит на мужчин, которые также вышли меня провожать. Встречаюсь с карими глазами, фатальная ошибка, потому что попадаю в капкан его взгляда и смотрю как зачарованная. Тонкие нити между нами завязываются крепкими узелками, чувствую себя марионеткой, а мой кукловод опускает глаза и улыбается. Насмешливо и победно.
– До свидания. – У меня находятся силы вырваться из плена. Интуиция тихо подсказывает, что мне просто позволили вырваться, но я не верю. Не верю, что какой-то человек может предъявить права на другого человека, заставить его что-то делать по своему требованию. Я ухожу, не оглядываясь назад, возможно, со стороны это выглядит как побег. Но мне нужно бежать подальше и никогда больше не сталкиваться с этим человеком, который почему-то имеет надо мной власть.
