Валентина Колесникова
Пленница льда
Глава 2
«Спаси… Спаси его…»
Голос звучал как в тумане. Еле заметные проблески света. Холод во всем теле. И глаза. Стеклянные, безжизненные глаза существа, застывшего среди снежной бури.
«Спаси его!»
Ничего не понимаю…
– Ты рехнулся! Ты хоть понимаешь, кого притащил в наш дом?
– Риа, успокойся, – голос мужской, незнакомый. – Я не мог ее оставить, посмотри на нее!
– Вот именно, Дилан! Посмотри на нее! – женский голос дрожал. – Она убьет всех нас! Она убьет всех нас!
Я? Я никого не трону. Я никого не трону!
– Выброси ее из нашего дома! – рыдала женщина. – Выведи из деревни!
– Она пришла со стороны Лирдера. Он вывел ее из того ада! – После этого наступило молчание. Я слышала, как что-то упало на пол. Что-то тяжелое. Слышала гортанное рычание и женский стон, но при этом не могла пошевелиться и открыть глаза. Меня словно что-то сковывало.
– Дилан, посмотри на нее! За ней придут, ты ведь знаешь это! Нашу семью убьют! Ролан с отрядом уничтожит всех! Никого в живых не оставит!
– Риа, открой ее сумку, – мужской голос был тихим и уставшим, а говоривший словно бы сомневался в своем решении, – посмотри, что там…
Вновь странная возня. Мой рюкзак открыли?
– Да что это вообще за сумка такая… Алая жизнь! – голос женщины стал низким и наполнился диким страхом, – Это же целая горсть Алой жизни! Если Ролан узнает… Если он найдет ее, то сотрет нас в порошок! Если ты ее не убьешь, то это сделаю я!
Звук клинка, рассекшего воздух.
На меня обрушился страх, заболело сердце. А затем раздался крик:
– Держи ее! О боги, держите ее!
Женщина кричала. Я ощущала потоки ветра, звуки таяли, во всем теле нарастала дикая боль, горло сдавливало снова и снова.
Кто-то схватил меня за руки, словно пытался удержать, не причиняя при этом боли.
Что-то обожгло губы, затем и горло.
А потом я вновь впала в беспамятство.
Не знаю, сколько прошло времени. Я так и не смогла открыть глаза. Все тело ныло от боли, но это означало, что я жива.
Тишину внезапно разорвали рыдания.
– Ты привел в наш дом смерть, – голос женщины звучал обреченно, – ты привел в нашу деревню смерть!
– Она выжила, Риа. Посмотри на ее раны. Посмотри на кожу… У нее обморожены ноги, рука сломана, но она сражалась с нечистью так, словно не ощущала ничего этого. Я видел, как она пронзила грудь той твари с одного удара, видел ее свет… Ощутил это тепло, Риа. Я мчался на помощь, не зная, кто она и откуда сбежала! Если бы не Кочевник, я бы не успел ее спасти. Он вмешался, появился будто из-под земли в самый нужный момент! Тот, кто всегда остается в тени, внезапно вмешался! Это что-то значит…
– Дилан. – Женщина все плакала, перебивая мужчину. Ее голос срывался, она не могла взять себя в руки, было ясно, что она в отчаянии и даже в панике. – Дилан, одумайся. Что ты скажешь жителям? Как объяснишь ее появление? Она же не человек, она ведьма! От нее силой разит на многие мили! Неужели так важно, что ее спас Кочевник? Да, он вмешался, и что? Пусть сам с ней разбирается, зачем тебе отдал? Что вы вообще делали так далеко от деревни? Ролан обязательно придет, он найдет ее! Ты утянешь нас за собой, Дилан. После Ледяной Чумы никто не выживает! Она заражена!
– В нашей деревне и без нее есть ведьмы, и ты прекрасно об этом знаешь. Твоя подруга – одна из них, а признаки болезни не проявили себя и не проявят, и ты знаешь почему.
– Моя подруга не заставляет предметы вокруг себя летать, не излучает свет и не служит маяком для охотников на ведьм! И уж точно не сможет выжить после ледяной чумы!
Голоса смешались. Сознание то ускользало, то возвращалось. Я перестала понимать, сколько прошло времени. Образы людей, странные лица, яркие желтые глаза – все это пугало и мучило.
Кочевник… Что за Кочевник? Это кличка того огромного волка?
Иногда я слышала резкие звуки, похожие на крик. Болели ноги, болело горло. Иногда голосов было так много, что я не понимала, о чем разговор. О какой ведьме они говорят? И почему я не чувствую ног? Я вновь и вновь пыталась вырваться из собственного плена, но меня словно связали по рукам и ногам. Внезапно я ощутила прикосновение. Кто-то тронул мою руку – мягко, по-женски.
– Я не знаю, что ты такое, – женщина плакала, – но если из-за тебя я потеряю мужа, то убью тебя собственными руками. Если Ролан явится за тобой, я не буду ему мешать… Если Ролан окажется в нашем доме из-за тебя, я сама тебя убью.
Ролан…
Женщина боялась этого человека, ее голос звенел от страха.
– Этот демон тебя найдет, если ты не очнешься. Он придет за нами, поэтому вставай!
Удар по щеке. Cила и мощь незнакомой женщины вызвала во мне дикую ярость. Никто и никогда не смел меня трогать. Никто и никогда!
Новый взмах, шорох одежды. Я успела открыть глаза и перехватить ее руку.
Сил остановить удар не хватило, но напугать незнакомку – вполне.
– Очнулась! Очнулась! – шептала та, чьего лица я не могла разглядеть. – Дилан! Быстрее сюда!
Мои руки тряслись, дыхание сбивалось, в груди ощущалась острая боль.
Топот ног где-то сбоку не позволил снова потерять сознание, но я так и не могла сфокусировать зрение.
– Действительно очнулась, – мужской голос казался довольно молодым и, в отличие от женского, переполненным любопытством. Я ощущала это чувство каждой клеткой своего тела. – Как ты? Ты помнишь свое имя?
Я попыталась открыть рот, но из горла не вырвалось ни единого нормального звука, лишь стон и мычание.
– Дилан, неужели она и правда…
– Тише, Риа, она еще не пришла в себя. Ты видишь нас, девочка? Ты хоть что-нибудь видишь?
Я отрицательно замотала головой и тут же расплакалась. Стоило влаге появиться в глазах, как мир вокруг преобразился. Медленно возвращались цвета и четкость. Вначале это были просто яркие пятна, потом я смогла разглядеть широкий синий подоконник с одиноким цветком в горшке, несколько глиняных тарелок с цветной каймой, покрытых глазурью. Длинный деревянный стол, такие же массивные стулья. В доме пахло сеном.
Голова кружилась, но я смогла справиться и посмотреть на тех, кто совсем недавно спорил, позволить мне жить или лучше дать умереть.
Женщина оказалась невысокой и слегка полноватой. Во взгляде застыл страх – мучительный, неподдельный. Она стояла в стороне, комкала передник и сжимала поварешку. Ее волосы были заплетены в толстую черную косу, такую же черную, как и ее большие выразительные глаза.
– Дилан, она не может нам ответить. Это ведь… Это ведь…
Мужчина молчал.
Он сидел рядом с кроватью, положив руку поверх одеяла, и смотрел на меня с каким-то непонятным ожиданием. Глаза черные, словно две бездны, подбородок скрыт седой бородой, хотя на вид мужчине не больше сорока лет. Тело сильное, даже мощное. Руки открыты, рукава загнуты – позволяли увидеть множество шрамов и странных символов, похожих на руны. Толстые грубые линии на загорелой коже, идеально ровные зубы и острые клыки, отчетливо видные при улыбке.
С ними что-то не то…
– Не бойся, – медленно проговорил Дилан. Мужчина представился, затем произнес имя жены, которое я и так уже знала, – мы тебя не тронем.
Ага, как же!
Я отпрянула и ощутила острую боль в ногах.
Он что-то говорил об обморожении!
Сбросив одеяло, я увидела, что мои ступни полностью забинтованы. Сквозь тряпичную повязку сочилась странная темно-зеленая жидкость. Левая рука зафиксирована при помощи деревянной шины. Все тело болело: его покрывали порезы.
– Милая, – мужчина говорил мягко, – ты была в том замке на окраине Лирдера?
Замок? Лир… Не понимаю…
Я смотрела на мужчину и хмурилась, не понимая, как себя вести. А он тяжело вздыхал и не отводил взгляда.
– Скажи нам, где ты была, когда город полностью замерз?
Я пыталась прошептать хоть слово, но напрасно. Боль пронзила горло множеством игл, я закашлялась и мигом расплакалась.
– Ты была в замке?
Я отрицательно покачала головой.
– Ты видела, как лед забирает их жизни? – Дилан прошептал эти слова, словно боялся, что кто-то его услышит.
Я не знала, что ответить, и почему-то кивнула.
Женщина облегченно выдохнула, опустила плечи и что-то прошептала себе под нос, явно довольная моим ответом.
Ничего не понимаю…
– Хорошо, ты сейчас напугана, поэтому просто слушай. – Дилан тяжело вздохнул, глядя, как меня начинает трясти, как по щекам текут слезы, и продолжил: – Ты должна знать: их больше нет.
Кого больше нет? О ком они говорят? О жителях того замка? Они думают, что я тоже жила там?
– Никому не говори о том, кто ты и как появилась. Никому не говори о том, что ты была в Ледяной Тюрьме и выжила. Поняла? Я всем скажу, что спас тебя от нежити в лесу, а про чуму ни слова. Если поняла, кивни.
Я тихонько кивнула.
– Хорошо, – прошептал мужчина, отодвигаясь от меня, – ты еще месяц не сможешь ходить. Мы еле сняли твою обувь: она была вся в грязи, порвана. От нее почти ничего не осталось. Отодрали, можно сказать, прямо с кожей. Левую руку ты сломала, но тебе повезло – осколков лекарь не нащупал. Одежду твою мы сожгли: от нее мало что осталось после сражения, да и странная она была. Магическая? У тебя на шее рана, поэтому ты не можешь нормально говорить: трахея передавлена. Нужно время. Просто подожди, голос начнет возвращаться, а пока возьми пергамент и перо.
Он указал на прикроватную тумбу, на которой лежало нечто, похожее на лист бумаги, и гусиное перо, а также тонкий грифель.
– Напиши нам свое имя, пожалуйста, – мужчина бережно передал мне все необходимое и недоумевающе смотрел на то, как я застыла над листом, не в силах ничего с ним сделать. – Руки плохо слушаются, да?
Я вновь согласно кивнула, пытаясь справиться с тремором. Меня всю трясло, колотило так, будто я стояла, голая, на морозе. В итоге, глубоко вдохнув и стиснув зубы, я закрыла глаза и медленно написала всего лишь четыре буквы…
– Сэ… Сэра? Тебя зовут Сэра? – Риа внимательно смотрела на пергамент. Да, я с большим трудом выводила буквы, но даже так – как можно перепутать имя «Маша» с именем «Сэра»?
Когда мне передали лист обратно, я с удивлением увидела на нем непонятные символы, ничем не напоминающие привычные буквы.
Дилан опустил голову, прикрыв лицо руками. Большой и сильный мужчина явно жалел меня и чего-то боялся.
– Я думаю, тебе нужен сон. А мы пока подумаем, как объяснить то, что произошло с твоими родными и близкими в том замке. И что ждет тебя впереди.
Я закуталась в одеяло, посмотрела на всех огромными от ужаса глазами и беззвучно заплакала.
Да что же произошло?
Родные и близкие в замке? Да нет там ни родных, ни близких, но никто об этом не знает. И если все, кто был там, действительно умерли, почему я выжила? Почему лед меня не тронул?
От ужаса меня затошнило, голова стала тяжелой, дыхание сбилось, но я старалась, чтобы никто этого не заметил.
Дилан и Риа искренне переживали из-за того, что я потеряла всю семью из-за ледяной чумы.
Что за ледяная чума? Инфекция? Бактериальная, вирусная? Я совсем запуталась.
Вначале мне казалось, что Риа попытается меня убить, но вместо этого женщина варила отвары, рычала на своего мужа, вечно бухтела под руку, сокрушалась.
– Нашел нахлебника, – шептала она, готовя похлебку, – еще один рот… Сами зимой еле концы с концами сводим, все поля гарпии разорили, а теперь еще и ведьма…
Я не ведьма.
– Все травы на нее перевела, сколько можно? Почему на ней не заживает ничего? Уже давно все должно было затянуться! – Риа стояла у огромного котла и бросала в него куски чищеного картофеля. Пахло очень вкусно.
– Только ведьмы нам не хватало! А если она одержимой станет, что тогда? Почему она во льдах выжила? Вот всегда так! Подбирает скотину, а я корми! Ненавижу ведьм…
Я не ведьма…
– Раны перевяжи, повязки прокипяти, – рычала Риа, высыпая соль в котел, – накорми! Почему я должна ради какой-то ведьмы стараться? У них свой Ковен есть, пусть сами ее и лечат!
Я НЕ ВЕДЬМА!
Я не могла ответить – горло не позволяло, но чувствовать-то я могла! От дикой обиды и непонимания я настолько отчаялась, что не сумела сдержать нарастающую внутри меня злость.
Я и сама не поняла, как это произошло. Во все стороны с грохотом полетели стулья, деревянный стол и старые, потрепанные временем книги…
Голова закружилась, перед глазами мелькнуло озлобленное лицо Риа, а потом я вновь потеряла сознание.
– Успокойся, – шепот Дилана постепенно приводил меня в сознание. – Сэра, успокойся! Открой глаза.
Не хочу! Не хочу я открывать глаза! Я хочу домой!
– Сэра, прошу тебя. Это важно. Открой глаза.
– Да открывай уже, девка! – Риа зарычала и, судя по грохоту, отбросила от себя что-то металлическое. – Нет, ты это видел? Она в меня еще поварешкой швыряется! Я ее кормлю, а она вон как!
Что я делаю? Поварешкой швыряюсь? Но я же лежу в кровати. Или сижу? Почему я ничего под собой не чувствую?
Медленно открыв глаза, я осознала, что окончательно и бесповоротно влипла по самые уши.
Я висела в воздухе вместе с кроватью.
Я. Висела. В воздухе.
– Сэра, – мужчина смотрел на меня умоляюще, а женщина была в ярости. Она смотрела на окна, которые были закрыты ставнями, и, казалось, молилась. – Ты должна успокоиться.
– Выпей быстрее! – Риа не выдержала. Она взяла со стола стакан и, преодолевая страх, подошла ко мне. – Выпей, иначе весь дом разнесешь! На вкус гадость, сразу говорю!
Схватив стакан дрожащими руками, я осушила его до дна и мгновенно успокоилась. Точнее, не так: ушло напряжение, всю энергию словно выкачали или…
Или заблокировали.
Кровать тут же грохнулась на пол вместе со мной, ножки скрипнули, но выстояли.
– Она нас всех в могилу сведет, – прорычала Риа, глядя на мужа, – я предупредила тебя.
– То, что она сильная ведьма, еще не значит, что она обязательно станет одержимой, Риа, – уверенно заявил Дилан. – Если бы она была заражена, я бы даже донести ее тело до нашей деревни не смог. Успокойся, она неопасна.
Я слушала весь этот бред и думала лишь о том, что сошла с ума. Может быть, кто-то надо мной просто издевается? Может, прямо сейчас из-за старой покосившейся двери выйдет долгожданный мужчина с микрофоном и закричит: «Скрытая камера, детка!»
К сожалению, он так и не появился, а значит, я все же в своем уме.
Они еще о чем-то говорили между собой, но я с трудом различала голоса, потому что муж и жена ушли в другую комнату.
Надо понять, что со мной происходит.
Я медленно спустила ноги с кровати. Шина на руке мешала двигаться, но наложена была хорошо, я бы даже сказала отлично. Вместо моей одежды на мне было длинное мешковатое белое платье, похожее на ночную рубашку.
Ступни были измазаны какой-то зеленоватой жижей и перебинтованы. Все это пахло ужасно и вызывало жжение.
Стоило слегка наступить на правую ногу, как я почувствовала адскую боль в ступне. Стиснув зубы, я рыкнула, но так, что меня услышали.
– С ума сошла? – Риа шипела на меня, злобно снимая повязки с моих ног. – Ты еще не восстановилась! Ты так быстро не встанешь, ты же не оборотень! Тебе еще лежать и лежать!
Пока женщина обмакивала чистую ветошь в мазь зеленого цвета с каким-то травяным составом, я пыталась почувствовать собственные ноги и понять, при чем тут оборотни. Стойте, а почему у нее клыки такие острые? И зрачки суженные…
Да что происходит? То ведьмой назовет, то про каких-то оборотней говорит! Может, я попала в дом к сумасшедшим?
Я боялась Риа и Дилана, не понимала, почему они принесли меня в дом и что собираются делать дальше.
Женщина обрабатывала мои ноги, смазывала трещины и сдирала какой-то черный слой с пятки… Он был плотным, словно масляная пленка, сходил болезненно, но я терпела.
Привыкла терпеть.
– Надо же, даже не пикнула, – удивилась Риа, заканчивая перевязку. – Наши мужики бы уже рыдали в три ручья. И кто же ты такая, Сэра? Кем была у себя дома?
– Оставь ее в покое, – Дилан вмешался вовремя, – придет в себя и все нам расскажет. Или напишет.
В отличие от мужчины, женщина меня боялась. Она словно ждала чего-то, постоянно мешала травы и подсыпа`ла их мне в стакан, не обращая внимания на то, что я это вижу. Вначале я отказывалась пить, но потом Риа насильно заставила: она влила мне в горло теплый отвар, рычала при этом, что я создаю одни проблемы, но после мне стало легче.
Мне действительно стало легче. Появились силы, я успокоилась, да и ноги уже не так болели.
Несколько дней я не вставала с кровати – не получалось. Стоило наступить на ногу, как все тело простреливала дикая боль, справиться с которой было сложно.
Риа не отходила от меня, смотрела настороженно, шептала, что, если заметит хотя бы намек на одержимость, сразу разорвет мне глотку. Надо сказать, что это не вызывало никакого желания разговаривать и находиться с ней в одной комнате.
И что за одержимость? Эти двое ведут себя так, словно я понимаю, о чем они говорят. Наблюдают за моей реакцией, но не видят ничего, что могло бы заставить их вышвырнуть меня из дома.
Судя по их словам, Дилан был каким-то главой… Главой деревни или селения. Я не до конца понимала их речь, будто они говорили на другом языке, похожем на русский. Имя Сэра прижилось, и менять его я не хотела. Сэра так Сэра. Не думаю, что «Маша» звучало бы органично в доме людей, которых зовут Дилан и Риа.
Риа уснула. Я слышала еле различимый храп за стеной. Дилан ушел еще ранним утром, так что я вновь спустила ноги на пол и встала.
Плевать на боль. Я хочу увидеть все своими глазами!
Каждый шаг давался с трудом, я плакала, но шла, хватаясь за мебель. Смогла добраться до двери и вышла на улицу.
Деревня действительно оказалась деревней.
Яркое солнце слепило глаза, но согревало плечи и руки. Свежий воздух казался удивительным: в нем витали легкие цветочные ароматы, не имеющие ничего общего с духами или какой-то бытовой химией. В городе, среди множества машин, такого нет.
Маленькие домики с соломенными крышами стояли вдалеке от проселочной дороги. Я замерла на пороге, наблюдая за тем, как на горизонте сияет огромный столб, покрытый металлом. Странно. Похоже на чумной столб как в средневековой Европе. Там, вдалеке, явно была торговая площадь, и дома рядом с ней были другими, каменными, а крыши красные, черепичные.
Вдоль дороги стояло несколько скамеек. Я взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и пошла вперед.
С трудом, со слезами, но я добралась до калитки. Забор у Дилана был невысокий, едва доходил мне до бедра: зачем такой, непонятно, но точно не для защиты.
Сев на заветную скамейку, переборов дрожь и панику, я стала смотреть. Просто смотреть. Мимо проехало несколько повозок, запряженных лошадьми. Словно в Средние века, ими управлял кучер, или как там их называют. Возницы погоняли животных длинными хлыстами, но делали это больше для вида и старались не задеть скотину.
В повозках везли товар – ткани, дерево. Кто-то вез мясо в странных ледяных кубах. И как только они не тают…
Почему люди так странно одеты?
Мужчины мощные, широкоплечие. Все как на подбор: они с легкостью перетаскивают большие мешки с зерном. Несколько мешков порвались, будто кто-то специально вспорол ткань чем-то острым.
Женщины хоть и выглядели более утонченными, но слабыми при этом не казались.
Одежда на них тоже была странной: многие девушки носили простые длинные платья с широкими расписными поясами. Ни завязок, ни сложного кроя, ни молний. Все сделано просто, как будто специально.
«Такие платья легко снять», – подумала я.
Иногда люди рычали друг на друга, смотрели волками, но после всегда улыбались как ни в чем не бывало.
Что-то с ними не то… Одежды странные.
На тех, кто ехал верхом на огромных могучих конях, были кожаные доспехи. Наручи с металлическими пластинами, наколенники с защитой и гравировкой с неизвестными символами. У каждого воина был меч, а в голенище высоких сапог, подозреваю, был спрятан клинок. К седлу наездники крепили толстые веревки, а также походные сумки из ткани, напоминающей лен. Как же они защищаются и укрывают вещи от дождя?
Рабочий люд ходил в просторных рубашках со шнуровкой по бокам. Странно. Для чего это сделано? Явно не для красоты.
Некоторые из воинов останавливались возле меня, долго смотрели, будто принюхивались, предлагали помощь, но я отказывалась, указывая на горло.
– Это та, которую Кочевник нашел? Что с ней? – слышала я шепот, – Красивая…
– Немая, видимо, – отвечал кто-то, – странно для ведьмы. Если она вообще ведьма.
Я не ведьма!
Почему все называют меня ведьмой? И кто такой Кочевник? Это Дилан или…
– Может, ее все же задело? Посмотри на ее ноги… Твой отец знает о произошедшем?
Деревенский мужчина невысокого роста шел рядом с незнакомым мне человеком, внешний вид которого сильно отличался от большинства местных жителей. Грязный дорожный плащ скрывал фигуру, широкий глубокий капюшон – лицо, но вот голос. Голос был тихим, низким, удивленным.
Что-то мне в нем не понравилось.
Мой взгляд зацепился за незнакомца. Он скинул глубокий капюшон, с интересом рассматривая меня, а затем его лицо резко изменилось.
Он оскалился, словно чудовище увидел… И что это значит?
– Нет, я пока не доложил архимагу. Задень ее чума, вы бы все уже умерли. Странная ведьма, она мне не нравится. Кто, говоришь, ее спас? Не наш ли это маг часом, а? Нужно усилить поиски.
Я щурилась, с трудом фокусируя взгляд на мужчинах, чьи силуэты постепенно растворялись в толпе. Незнакомец вновь скрыл лицо капюшоном, на руке его блеснул перстень с зеленым камнем, а полы грязного плаща почти касались дорожной пыли. Мужчины ускорились, полностью исчезая из поля зрения, и услышать их разговор я уже никак не могла.
Что за архимаг? Звучит страшно… И почему я странная? Хотя, с другой стороны, чего еще можно ожидать от девушки, с трудом выжившей после нападения нечисти?
Тяжело вздохнув, я постаралась успокоиться.
Кто-то оборачивался на меня, смотрел с интересом, а кто-то с испугом. Я тут же прикрыла ноги длинной шалью – прихватила ее с собой из дома. И потом застыла на месте, не в силах осознать увиденное.
Мамочки… Огромные псы… нет. Это не псы, это волки! Волки размером с… с… Да черт его знает с кого! Они просто огромные! Да эти твари своей мордой мне прямо в лицо дышать будут!
Я открыла рот от удивления, уставилась на животных и никак не могла отвести от них взгляд.
Невероятная мощь и сила угадывались в каждом их движении. Уверенность и грация, снисхождение и власть – все разом. Их пронзительный взгляд будоражил, пугал.
Целая стая прошла мимо меня. Потом от нее отделился один волк и медленно подошел ко мне.
Боже… Он же не съест меня на глазах у всех, да?
Я напрасно пыталась сдержать дрожь.
Страшно, черт возьми! Очень страшно!
Волк резко рыкнул, он явно был недоволен. А потом… Потом его тело стало меняться.
Его шерсть кусками валилась на землю. Я забыла, как дышать, вцепилась в деревянную скамейку и, кажется, сломала пару досок. Тело волка будто бы выворачивало наизнанку, его скелет ломался и собирался вновь, и спустя мгновение…
– Я же сказал не выходить из дома, Сэра. Еще рано, ты слаба…
Дилан.
Это был Дилан.
Совершенно без одежды.
– Сэра… Эй! Вот ведь… Риска, помоги! Она сознание потеряла!
Перед глазами все потемнело. Последнее, что я запомнила, – прикосновения влажного волчьего носа к моей шее, а еще глаза…
Чуть в стороне, в тени дома, стоял еще один огромный черный волк с яркими желтыми глазами.
