Валентина Алексеевна Кучеренко
Выйти замуж за иностранца

Вот такие варианты мужчин. Маша перестала ходить в службу знакомств.

Через несколько дней Вера предложила Маше:

– А может, сходим в клуб «Кому за тридцать»? Говорят, там можно найти хорошего мужчину.

Недолго думая, они пошли на вечер. Огромный зал был битком набит народом. Подруги скромно стали возле стены и начали рассматривать танцующих и стоящих. Вдруг Маша увидела одного из женихов, с которым она встречалась по письму. А рядом второй. Вера прокричала ей на ухо, так как играла очень громкая музыка:

– Смотри, вон мужчина ничего. Когда объявят белый танец, я его приглашу.

Маша узнала в нем своего последнего жениха, который не имел денег даже на стакан воды.

– Не стоит, – сказала она. – Пошли отсюда.

Вера удивилась.

– Почему, ведь мы только что пришли? Я хочу потанцевать.

Здесь мимо них прошел маленький сухонький мужик и брезгливо сморщив свою и без того сморщенную физиономию сказал:

– Комиссионка.

Маша не поняла, в чей адрес это было сказано, но мгновенно взорвалась:

– Посмотри на себя!

Она схватила Веру за руку и потащила ее к выходу. Больше они на такие мероприятия не ходили.

* * *

Наконец дочка родила долгожданного внучонка. Малыш был вылитый отец. Такой же смуглый и с черными волосиками на головке и спинке. Но потом постепенно ребеночек посветлел и стал походить все больше на маму. А сейчас ее внучонок подрос и стал полностью похож на маму. Только иногда все же что-то проскакивает отцовское. С мужем дочь разошлась, когда малышу было восемь месяцев. С тех пор и дочка, и внук живут с Машей. Маша, конечно, была рада, что ее семья с нею. Но было обидно за дочку. Такая хорошая и красивая девочка, ну как одна капелька Маша, и так не повезло в жизни. Муж ее оказался не только лодырем – сколько они жили вместе, он ни одного дня не работал, – но еще и пьяница. К тому же, когда напивался, лез в драку. И поскольку рядом была Даша, больше всех доставалось ей. Однажды она не вытерпела и ушла от него. А он, когда напивался, приходил часа в два ночи, начинал стучать в окно:

– Позовите Дашу.

И мог стучать до утра, пока Даша не выйдет. Маша не спала по ночам. Ее выматывали эти посещения. Но дочка надеялась, что он может быть, пожив без нее, подумает и исправится. И просила:

– Мама, не надо милицию.

Что не сделаешь для любимой дочери. И Маша терпела. Дочка ее родилась, когда Маше было уже за тридцать. Она уже не надеялась, что у нее когда-нибудь появится это чудо. И когда родилась крохотная девочка, она не думая назвала ее Дарьей. Дар Божий значит. И сейчас ее любимая Дарьюшка была несчастлива и расстроена. И Маша очень переживала за нее.

Прошло долгих три года, пока Даша не познакомилась с Марио. Вокруг девушки топтались разные молодые мужчины, но ничего порядочного не было. Однажды она пошла на дискотеку с подружкой, и там познакомилась с итальянцем. Он был с другом, и они пригласили девочек танцевать.

– Я Марио, а тебя как зовут? – сказал он на ломаном русском языке. – Я итальянец. Мы приехали сюда в Россию на охоту с друзьями. Нас целая группа.

– О, а ты хорошо говоришь по-русски! – удивилась Даша.

– Да, я уже три раза был в России, и уже немного говорю по-русски.

Марио был намного старше Даши, но выглядел молодцевато. Высокого роста, немного полноватый и одет во все джинсовое. Это потом Даша узнала, что у них джинса – это рабочая одежда. А у нас если в джинсе, то это круто. Даша с удивлением заметила, что у него зеленые глаза.

«Точно как у моей мамы и у меня, – подумала она. – И волосы у него не черные, а русые, и улыбка добрая. Совсем как русский. Если бы говорил без акцента – русский да и только».

Как позже оказалось, Марио сразу влюбился в Дашу. Он через два дня уехал, но через несколько дней прислал ей вызов в Италию.

– Мама, ну как я поеду туда?! У нас там ни одного знакомого! Я не знаю ни одного слова по-итальянски. Как я там буду? – переживала Даша.

– Дашенька, ласточка моя, поезжай. А вдруг это твоя судьба. Езжай.

Маша сама собрала чемодан и отвезла Дашу в аэропорт.

А уже через месяц они поженились. Пока дочь улаживала дела со своим женихом в Италии, ее сыночек Димочка остался с Машей.

Днем ходил в садик, а вечером был с бабушкой. Он очень смышленый малыш, а бабушку звал просто – Маша.

– Маша, – кричал карапуз, – иди сюда!

А Маша порхала возле него, как птичка возле птенчика.

С тех пор, как появился этот крохотный мальчонка, она опять увидела, что небо – голубое, и что цветы – красивые. Она ожила и в ее жизнь вошла самая большая любовь в ее жизни, любовь к этому крохотному существу, ее внучеку.

– А ну-ка, открой ротик, – ласково просила она малыша.

– Эта ложечка за маму, эта за папу.

Зазвонил телефон. Маша схватила трубку:

– Дарьюшка, голубушка, здравствуй! – ласково проворковала она в трубку.

– Мама, – зазвенел дочкин голосок, – Марио высылает тебе денег. Вы поедете на море, отдохнете две недельки и приезжайте сюда. Я уже не могу без Димочки и по тобе соскучилась. Да, можешь нас поздравить, мы расписались. Теперь мы муж и жена. – Маша только облегченно вздохнула:

– Слава Богу!

– Мама, Марио хочет поговорить с тобой.

– Добрый день, мама, – послышался в трубке чужой мужской голос. – Мы уже поженились.

Было слышно, как он волнуется и с трудом находит русские слова.

– Поздравляю, Марио, вас. Я очень рада! – Маша тоже разволновалась. Она забыла, что в этом случае говорят. Но в трубке уже звенел дочкин голос:

– Мама, чтобы тебе остаться здесь с нами в Италии, тебе нужно здесь выйти замуж за итальянца. Марио уже нашел тебе жениха. Так что готовься.

«Боже, какой замуж? Не хочу я замуж. И потом что там еще за жених. Я их здесь вон сколько перебрала и ничего не нашла. А она хочет, чтобы я за первого попавшегося вышла замуж», – весь вечер думала взволнованная Маша. Но, подумав, она решила, что замуж все же придется выйти. Раз нет другого способа остаться рядом с детьми. Она просто не представляла себе жизни без своих родных деточек. Ей любой ценой нужно быть рядом с ними. И потом, она ведь сама мечтает о хорошем мужчине рядом. Она уже так истосковалась без ласки и тепла. И Маша решила: «Выхожу замуж!»

Но утром она опять сомневалась, что делать – быть или не быть. Этот извечный вопрос опять не давал ей покоя. Она пошла в магазин, долго капалась в книгах. Наконец, нашла тоненькую розовую книжицу с интригующим названием «Как выйти замуж».

– Вот я ее почитаю и может что-то решу для себя, – подумала она.

Книжку она открыла, когда они с внучонком приехали на море. Димочка, когда увидел море в первый раз, закричал от восторга:

– Маша, смотри какая большая лужа!

– Солнышко мое, – обняла его бабушка, – это не лужа, это море.

Море было чудесное. Оно приветливо било лазурной волной, лизало их ноги и звало к себе. Маша взяла за руку внучонка и осторожно потянула его за собой. Малыш вошел по колено и дальше идти наотрез отказался.

Он присел в теплую воду и стал с наслаждением плескаться. Маша смотрела на свое маленькое сокровище и была на седьмом небе от счастья. Когда покупались в море, они пошли осматривать базу отдыха, на которой остановились. Дима, как взрослый, ходил по мощенным тротуарчикам и бегал по деревянным мостикам. Малыш садился на каждую скамейку, приглаживая ее рукой:

– Какая красивая, цветная, полосатая.

Внимательно осмотрел маленький бассейн с фонтанчиком, помочил ручки в воде. А на лице его было такое счастье, такое наслаждение. Он был такой спокойный и довольный, что Маша совсем не узнавала своего шумного и иногда капризного малыша. И остальные дни мальчик был так же спокоен и доволен жизнью. А Маша все свободное время изучала книжку, которую привезла с собой. Там она вычитала, что каждая уважающая себя девушка или женщина должна выйти замуж. Для этой цели все средства хороши. И приводилась масса всяческих ловушек для мужчин. Так как Маша уважающая себя дама, она не могла не воспользоваться этими советами. Но особенно она выделила и даже написала небольшой плакат и повесила на стене деревянного домика, в котором они остановились.

– Я могу выйти замуж без любви! – И она без конца повторяла эти слова, как аутотренинг.

– Я могу выйти замуж без любви, я могу выйти замуж без любви!

И к концу пляжного отдыха она почти уговорила себя:

– Я могу выйти замуж без любви!

Но как выяснилось позже, она забыла очень мудрую русскую поговорку: «Выйти замуж не напасть – лишь бы замужем не пропасть».

Но это будет потом, а сейчас она собиралась в Италию полная надежд. Она летела к доченьке и к новой жизни.

* * *

Самолет прилетел в Римини, когда уже стемнело. От Москвы летели всего три часа, но Маша измоталась. А Димочка, казалось, не устал совсем. Он был немного возбужден, но очень доволен. Он был в восторге от всего. От этого огромного самолета и от ужина, который им принесла молоденькая стюардесса. От неба, которое он трогал ручонкой через стекло и от высоченных гор, покрытых вечными снегами, которые сплошным массивом тянулись далеко внизу. И еще он очень радовался встрече с мамой. Но вот самолет, слегка наклонившись, стал заходить на посадку. Внизу сиял морем разноцветных огней огромный город.

– Маша, Маша! – кричал малыш, – посмотри, сколько лампочек горит внизу.

Когда самолет приземлился, и взяв чемодан, Маша с Димочкой вышли, дочка с зятем подскочили к ним. Даша схватила Диму на руки и расцеловала его:

– Солнышко мое! Как я соскучилась! Сладенький мой!

Марио протянул руку Маше:

– Я Марио.

Перед ней стоял симпатичный, крупный, улыбающийся мужчина. Вьющиеся темные, седеющие волосы были аккуратно подстрижены, а зеленые большие глаза с любопытством и смущением разглядывали Машу.

«Да, действительно, он не похож на иностранца», – подумала Маша и сказала:

– Маша – и, смутившись, добавила: – Мама.

Она подумала, что этот взрослый мужчина как-то не вписывается в понятие сына, зятя.

«Ну, ничего, что старше. Лишь бы человек был бы хороший».

Как впоследствии оказалось, человек Марио действительно хороший. У него не было своих детей, и он сразу привязался к Димочке. Он с малышом носился, как нянька. Он играл с ним, и рисовал, а по вечерам читал сказки на русском языке.

А еще они очень любили петь перед сном. Ложатся спать на одну кровать, Марио включает магнитофон с русскими песнями, и мужички поют все вместе. Потом слышится только пение Марио и магнитофона. А затем, когда поет лишь магнитофон Даша, переделав все домашние дела, выключает магнитофон и перекладывает сыночка в его кроватку.

– Мама, какая у меня хорошая нянька появилась, – говорила она.

И вообще Марио не расставался с Димочкой. Он прирос сердцем к этому ребенку и был вдвойне счастлив. Ему досталась такая прелестная жена и еще прелестный ребеночек.

Первые дни набегали родственники, познакомиться и посмотреть на русских. Они громко и много говорили. Ни Маша, ни Даша, ни Димочка ничего не понимали. Но малыш сориентировался очень быстро. Он услышал, что наиболее часто они повторяют слово «О, мама мия». Через два дня, когда пришли очередные родственники, он сложил ручонки лодочкой перед грудью, как делали итальянцы, и закричал:

– О, мама мия!

И уже через три месяца он как-то понимал, что говорят и сам как-то пытался говорить по-итальянски. А Маша только через год кое-как научилась говорить и едва понимать. С пониманием было труднее, потому что в итальянском языке много диалектов. Маша смеялась:

– Да у них здесь на каждой горе свой язык. В каждом населенном пункте свой диалект.

* * *

Маша погостила у зятя четыре дня и ее повезли знакомиться с женихом. Городок, где живет этот жених, находится в двадцати минутах езды от села, где обосновалась дочка. Это старинный, даже не старинный, а средневековый небольшой город. На площади стоит церковь огромная и высокая, сложенная из бело-серого камня. Недалеко возвышается древняя башня. Она была построена еще в четырнадцатом веке, но время ее не разрушило. Башня была такая высоченная, что Маша подумала:

– И как они ее строили в четырнадцатом веке без подъемного крана?

Подъехали к дому жениха. Дом находился в старом центре и выглядел снаружи тоже средневеково. Какой-то каменный, весь с маленькими окошками и решетчатыми ставнями. Ставни почему-то все закрыты.

«Дома нет, что ли?» – подумала Маша.

Но на звонок дверь открыли. Перед ними стоял мужчина.

– Вот это Лука, – представил Марио.

– А это Маша.

– Входите в дом, – сказал Лука.

Маша замешкалась:

«Боже, за что? – подумала она печально. – И за этого мужчинку мне нужно выйти замуж.

Перед ней стоял маленький, сухонький, старенький мужичок, одетый в какую-то облезлую, с вытянутыми коленями пижаму.

Они поднялись по крутой лестнице на второй этаж и вошли в комнату. Через закрытые решетчатые ставни едва пробивался солнечный свет. Лука поспешил включить свет. Маша увидела маленькую комнату: то ли кухня, то ли зал. Первое, что бросилось в глаза, это маленькое окошко, занавешаное какой-то выцветшей и помятой тряпкой. Посреди комнаты стоял огромный стол с шестью стульями вокруг. Стол занимал почти всю комнату. А возле стен, побелеными в белый цвет, жались небольшой сервант, холодильник, печка газовая и мойка для посуды и с другой стороны камин. Низенький потолок и деревянные бревна на нем. Маша, увидев этот потолок, подумала:

«Прямо сарай какой-то. А ведь я думала, что в Италии все живут богато. А здесь такая убогость».

Хозяин провел их в следующую комнату:

– Это спальня, – сказал Лука.

Там такой же потолок, такое же маленькое закрытое окошко. Кровать большая, широченная. Возле стены шифоньер и рядом комод с зеркалом. Как-то пусто и неуютно. Ни ковров на стенах, ни цветов и везде кафельный пол. Он, конечно, красивый и наверное долговечный, но холодный. На улице еще жара стоит, а в доме, как в подземелье холодно и сыро.

Потом поднялись на третий этаж. Это тоже его владения. Там пять комнат таких же маленьких и темных, как и внизу. Все идут трамвайчиком одна за другой. Это территория его дочки, как потом оказалось. А внизу подсобное помещение из одной комнаты для сушки белья и глажки. Там же туалет с душем. Когда Маша входила в это подсобное помещение она стукнулась головой о низенький проем двери, которая туда вела.

«Боже, сарай какой-то, а не дом, – с досадой подумала она. – И здесь мне предстоит жить».

Маша с тоской вспомнила свою уютную квартиру. Она не была богачкой, но в доме старалась сделать уют. У нее, как в прочем и у ее подруг, были и ковры на стенах, и паласы на полу, и в серванте стоял красивый хрусталь, и обои, шикарные шелковые обои и красивые длинные шторы, прозрачные и теневые. Все было в зеленых тонах, и даже абажур с зеленоватой подсветкой. В такой квартире было очень уютно и спокойно. И еще много цветов искусственных и живых. И здесь. «Сарай, да и только», – думала Маша. Но отступать было некуда.

«Ладно, может человек хороший», – успокаивала она себя.

Лука усадил всех за стол, предложил кока-колу и фрукты, а сам пошел переодеваться. Даша посмотрела на мать:

– Ну, как?

– Еще не знаю, – пожала плечами Маша.

Когда Лука вышел, переодевшись в свой праздничный костюм, он выглядел чуть получше. Маша тихо вздохнула:

– Ладно, может привыкну.

Посидев минут десять за столом и выпив по стакану кока-колы, они пошли в ресторан. Жених решил им показать, какой он щедрый и повел в рыбный ресторан. Марио сказал, что это самый дорогой ресторан в городе. Ресторанчик был маленьким, но уютным. Маша с дочкой меню даже не стали открывать. Ведь все равно не понимают по-итальянски. Даша сказала:

– Марио, выбирайте на свой вкус.

Официант, молодой черноглазый парень, подскочил к Луке и, похлопав его по плечу, как друга, хотя тот ему в дедушки годился, бойко спросил:

– Что заказываем?

Заказ ждали минут сорок и Маша села напротив Луки, чтобы рассмотреть его получше, да и себя показать. Спереди она себе больше нравилась, чем с боку. Лука что-то много рассказывал о себе, а Марио совсем немного переводил. Что знал, переводил, что не мог, пропускал. Маша ровным счетом не понимала ни Луку, ни то, что переводил Марио.

Когда принесли первое блюдо, дочка с мамой переглянулись в недоумении. В отваренных спагетти лежали ракушки не очищенные и наполовину закрытые.

– И как это есть? – спросила Даша у Марио.

– А вот так вилочкой, вилочкой.

И шустро пооткрывал эти ракушки и с удовольствием поел. Лука сделал то же самое. Маша попробовала ковырнуть ракушку вилкой, но ракушка выскочила из тарелки и прыгнула со стола. Маша, затаив дыхание, взглянула на мужчин. Но те не видели. Они с аппетитом ели свои спагетти. Даша не стала экспериментировать, она сразу же отдала свои ракушки мужу и сказала по-русски:

– Ой, по-моему, я это не люблю.

Маша последовала примеру дочки и предложила Луке свои спагетти. Он охотно выгреб еду из ее тарелки. На второе принесли рыбу, запеченную в фольге. Мужчины взяли какую-то зеленую массу, которая лежала маленькой горкой на большом блюде. Как потом выяснилось, это шпиначи. Они очень любят эту траву. Маша развернула рыбину, а она оказалась в чешуе.

«Ну вот, еще лучше, – подумала она. И как ее есть?»

Она обратила внимание, что и рыбу итальянцы едят с ножом и вилкой. У нас принято есть рыбу руками. Но как ее есть руками, если все едят вилками? К рыбе Маша тоже не притронулась. В общем, из ресторана она вышла голодной. Свою рыбу она предложила мужчинам, и они не подумали даже предложить ей какую-то другую еду. Они разрезали рыбину ножом и быстро с удовольствием съели. При помощи вилки и ножа, а кости как-то умудрялись оставлять на тарелке. И никто из них даже не подумал, что Маша осталась голодна. Да и Даша почти не ела. Ресторан – одно название. Нет музыки, нет танцев, не слышно хохота, как в наших ресторанах. Так, столовая. Поели и вышли.

– Да, замечательно повеселились, – сказала Маша дочке.

Потом они еще побродили по улицам. Красивые двухэтажные дома были аккуратно побелены. Маша обратила внимание – ни одного обшарпанного дома. В каждом дворе множество горшков с необыкновенно яркими цветами. И везде ухоженные, коротко стриженные зеленые газоны. Все в вечнозеленых деревьях и кустарниках. А в некоторых дворах даже магнолии с огромными блестящими зелеными листьями. Маше показалось, что она очутилась в курортном городке. Вечер был теплый предосенний. Но людей на улицах почти не было.

– Странно, а где же люди? – спросила Даша.

– Сейчас время ужина и все дома. Итальянцы едят все в одно время, – сказал Марио. – И обязательно всей семьей. Если кого-то нет, остальные ждут его. А потом женщины, в основном, остаются все дома. А мужчины выходят в бар попить пива и вина, и посмотреть с друзьями телевизор. А некоторые играют в карты в баре или возле бара за столиками и попивают пивко.

Не торопясь, компания плавно вошла на старинную центральную площадь. Все уселись за столик, который стоял под большим зонтом возле бара. Лука заказал для всех мороженое. Пока ели, разглядывали посетителей. Да, одни мужики, в основном пожилые и старые.

– Какое неравноправие здесь у вас в Италии. Мужики гуляют, а жены по домам, – сказала Даша.

– У нас еще не так давно женщины вообще не работали. Они занимались детьми и домом. Могли работать только на своем огороде или винограднике. И поэтому каждая женщина рожала по четверо, пятеро и более детей. Потом правительство разрешило женщинам работать и сейчас молодые женщины не хотят сидеть дома и почти все работают, – рассказал Марио. – Да и потом наши женщины очень любят чистоту, и поэтому много времени отдают уборке дома.

– Что, и даже вечером убирают? – удивилась Маша.

Когда погуляли, дочка с Марио поехали домой, а Машу оставили с Лукой.

– Ой, мне как-то еще не хочется с ним ночевать в одном доме, – встревожилась Маша.

Она еще не думала оставаться с этим чужим мужчиной, но Марио сказал:

– Уже все договорено. Он согласен на Вас жениться.

– Ладно, мамочка. Привыкай, – вздохнула дочка.

– А мы поехали, а то Димочка там с матерью и отцом Марио. Вдруг начнет капризничать, – и чмокнув Машу в щеку, она запрыгнула в машину Марио.

Маша с волнением возвратилась в дом будущего мужа.

«Ну вот, здесь теперь я буду жить», – с тоской подумала она.

Посмотрев немного телевизор, Лука взял Машу за руку и повел в спальню. Показал рукой на кровать с правой стороны – твое место здесь. Маша запротестовала:

– Нет, нет! Я не хочу спать с тобою на одной кровати! – воскликнула она. – Но, но инсемя, – кое-как вспомнив слово «инсемя» – вместе.

Она пошла на третий этаж, где видела в одной из комнат свободную кровать, чтобы показать ему, что она хочет спать сама. Но Лука снова взял ее за руку и привел вниз, к этой огромной кровати. А рукой показал наверх:

– Къяра, – значит, что это дочкина территория.

А его только одна комната. Он начал ей усиленно на руках объяснять, что он уже старый и ему ничего не надо от нее.

– Секси но, но! – Маша кое-как поняла и легла с краешку, чтобы не дотронуться до него. Заснуть она не могла. В голове стучало.

– Боже, что я здесь делаю? В чужой стране, в чужом доме с незнакомым мужчиной в одной кровати, почти не зная итальянского языка. Домой, домой. Хочу домой! А как же Дашенька и Димочка без меня? А как я без них?

И уже далеко за полночь, засыпая, она подумала:

«Ничего. Я возьму себя в руки. Я залезу, как улитка в свою ракушку. Я затаю дыхание, может быть, даже умру, но я должна остаться здесь! И я буду жить в этом доме, с этим мужчиной! А может мне повезет и может он и правда человек хороший. Ведь повел же в ресторан, угостил всех мороженым. Вроде не жадный и тихий. Я выйду замуж без любви! Я выйду…»

Утром Маша вскочила, чтобы сварить кофе Луке, но он сказал, что не надо.

– Бар, бар, – сказал он. Маша поняла, что перед работой он зайдет в бар. Она ужасно хотела есть, но в холодильнике ничего не нашла и выпив глоток горького кофе без ничего, голодная стала убирать в доме. До самого обеда она вычищала все углы, мыла окна и унитазы, раскладывала дочкины и его вещи, которые были пораскиданы по всем пяти комнатам по шкафам. Она поразилась количеству разнообразных маек, толстовок, вадолазок, брюк, трико, спортивных костюмов, шорт. Это все лежало горами по стульям, на диване, на кровати.

– Сколько тряпья, разве можно столько одежды набирать? – удивлялась Маша.

И вообще, Марио сказал, что дочка у Луки взрослая. Неужели нельзя прибраться хотя бы на своей территории? В доме было так грязно, что казалось, здесь вообще никогда не убиралось. На обед Маша приготовила макароны с подливой, по итальянски – суго из томата, потому что в доме никакой другой еды не было. В полдень пришли Лука и его дочь.

– Къяра, – представилась девушка и мило улыбнулась.

Симпатичная тридцатилетняя девушка, черноглазая, с короткой стрижкой с любопытством разглядывала Машу. Она была копия отец. Маша подумала:

– Да он был красавец в молодости! – и ей стало как-то легче.

Когда ели, отец с дочкой о чем-то говорили, но как не прислушивалась, Маша ничего не понимала. Они поели макароны и разошлись по своим делам. А Маша села учить итальянский язык. Вечером посмотрели телевизор, молча, и пошли спать. Маша легла на своей половинке кровати, а Лука на своей. Прошла неделя и однажды вечером, когда они вошли в спальню, Лука сказал:

– Что мы с тобой как чужие, иди ко мне.

Маша не поняла, что он сказал, но почувствовала, что он хочет близости с нею.

Он завалил ее на кровать, а сам плюхнулся сверху на Машу. Глаза его горели и искрились желанием. Тело напряглось. Маша отчетливо почувствовала это. Она столкнула его с себя.

– Но, но! Сначала документы сделай, а потом это! – сказала она русско-итальянским языком.

Он понял. Тоскливо посмотрел на нее и как-то жалобно поскулил, как собачонка, которой не дали косточку:

– У-у-у, – и пошел на свою половину.

«Ну вот, начинается, – с досадой подумала Маша. – А говорил, что уже старый».

Через день они поехали в Рим в российское консульство, чтобы сделать документы для бракосочетания. Выстояли длинную очередь и взяли долгожданную справку. Маша упросила Марио, который поехал с ними как переводчик и проводник, поехать к Колизею. Немного посовещавшись, мужчины решили проехать до площади Венеции и все же посмотреть хоть раз в жизни эти древние развалины. Они, прожив уже полжизни в Италии, оказывается, ни разу не видели эти бесценные достопримечательности. «Весь мир сюда стремится со всех уголков земли, а они, итальянцы, которые живут под боком, еще не видели даже Колизея», – думала Маша.

Она с удовольствием бродила среди этих развалин, любовалась старинными памятниками и фонтанчиками. Ей было все интересно. Она старалась все рассмотреть. Марио, как мог, переводил ей надписи на памятниках на русский язык. Вокруг ходили толпы людей всяких разных – и белых, и черных, и желтых. Повсюду слышались, казалось, все наречия мира.

«Ну, надо же прямо пуп Земли! Центр всего мира», – подумала Маша.

К ним подошла группа японцев. Гид рассказывал им все, что сам знал об этих достопримечательностях, а туристы буквально открыв рты и глаза от изумления и восторга, внимали ему. Маша невольно загляделась на этих людей.

«Сколько восторга и интереса у них в глазах! Вроде они увидели какого-то дракона огнедышащего! – подумала Маша. – Нет, ну интересно, ну познавательно. Но такой восторг?!»

Она попыталась посмотреть на камни такими же глазами, как эти японцы, не получилось.

– Ну камни, ну развалины. Ну интересно…

Здесь к японцам подошел древнеримский воин. Это был красивый мужчина, одетый в воинские доспехи: красный плащ, позолоченный шлем, сабля на боку. Японцы наперебой стали с ним фотографироваться. Фотографии выдавали сразу же. Маша захлопала в ладоши и подпрыгнула:

– Хочу, хочу, хочу!

Марио перевел Луке. Тот взял Машу за руку и потянул к другим развалинам. По пути встретился киоск с разнообразными сувенирами Древнего Рима. Маша остановилась и с интересом разглядывала это изобилие. Ей очень хотелось, что-нибудь купить на память, но ее опять за руку потянул Лука. Уже был обед. Если учесть, что они выехали из дома в шесть часов утра, не позавтракав, уже страшно хотелось есть. На пути попадались лотки с булочками и пиццей. Маша задержалась возле одного, давая понять, что она голодна. Но Лука снова взял ее за руку и потащил в сторону. Маша уже выбилась из сил, она хотела есть, у нее болели ноги, а они все ходили и ходили по этим развалинам. Наконец-то в два часа дня пошли в ресторан пообедать. Ресторан – это громко сказано. Это обычная столовая. В Италии нет слова «столовая» и место, где можно пообедать или поужинать называют рестораном. В этом ресторане цены, как объяснил Марио, пониже, чем в других и, поэтому они ждали, когда он откроется. Маша только вздохнула:

– Да, не очень щедрые мужики.

На первое взяли макароны, на второе что-то типа русского гуляша с зеленым горошком. Поев и отдохнув, Маша немного повеселела.

«Ну ладно, не дал сфотографироваться, может у них не положено. Ну ладно, не купил сувенир, переживу».

Но когда они возвращались назад и во втором классе вагонов не было мест и они все два часа ехали в коридоре стоя, потому что в первом классе билеты дороже, Маша поняла, что ни ей, ни ее дочке не повезло. Эти два мужчины были два конченых жмота. Лука подошел к Маше, положил свою руку ей на талию. Она зло откинула его руку. Ей хотелось плакать. Мимо проходили пассажиры, они шли в первый класс вагона. Они толкали Машу, задевали сумками и чемоданами и она, сжавшись в комочек от жалости к себе, шептала:

– Домой, домой, в Россию.

Но пока шли от вокзала к дому, Маша немного успокоилась.

– Ну, куда я поеду? Знаю ведь, что ни за какие деньги не уеду от своих детей. Ну что я понапрасну расстраиваюсь. Надо взять себя в руки и не обращать ни на что внимания, – уговаривала она себя.

Марио не заходя в дом, помахал рукой на прощанье, вскочил в свою машину и уехал домой. Маша с Лукой поужинали салатом и одной малюсенькой баночкой тушеной говядины и пошли спать. Маша специально надела закрытую пижаму и подумала:

– Может он устал? Все же старый уже, а день был трудный. Но Лука лег близко возле нее и тихо протянул:

– Да-а-а-а-й.

«Ой, мамочка, как я не хочу его. Боже мой, как не хочу!» – сжалась Маша.

Он, кашляя ужасным воняющим дымом от постоянного курения, накрыл ртом ее губы. Она оттолкнула его и сказала:

– Нон пьяче, – не нравится, значит.

Он перестал целовать в губы, но продолжал чмокать и елозить шею. Царапая колючим подбородком, спускался вниз. Все ниже и ниже. Маше было ужасно стыдно. Она, прожив уже пятьдесят лет, еще ни разу не знала такой ласки. Вообще русские женщины не очень просвещены в сексе. Это всегда было чем-то стыдным и ненужным. Раньше даже в газетах писали «Секса у нас нет». Девушкам, выходящим замуж, негде было даже почитать, как это делается. Как она должна вести себя в постели с любимым человеком? Хорошо, если ее муж до свадьбы уже имел опыт. А если не имел? Занимались любовью кто как мог. Это сейчас молодежь более раскрепощена. Появились разные журналы, кассеты. А вот Машины ровесницы были очень закомплексованы. Да и нельзя как-то в постели с мужем сильно резвиться. Замуж они выходили девственницами и как докажешь мужу что ты не была уже с кем-то, если что-то умеешь в постели делать. Маша попыталась сбросить с себя Луку, но он быстро и больно взял ее. Лука стонал, сгорал от страсти, с него катился градом пот и он прыгал на ней как юноша.

Маше было противно, тошно. Она ненавидела его, ненавидела себя. Но что делать? Ей нужно выйти замуж. Ей жизненно необходимо остаться здесь со своими детьми. И она, молча, терпела это издевательство над своим телом, еще таким молодым и красивым. Когда наконец-то он слез с нее, Лука закричал:

– Аморэ! – любовь, значит.

Он с первого дня, как только увидел Машу, влюбился в нее. Итальянец видел по фотографии, что она очень милая женщина, но когда впервые увидел Машу, он был восхищен. У него еще никогда не было такой шикарной женщины. Он работал строителем, и круг его общения был соответствующий. Он сразу понял, что Маша из интеллигенции и что она гораздо красивее и моложе него, и что она птичка не его полета. Но отказаться он от нее просто не смог. Он уже пять лет жил с дочкой, с тех пор как умерла его жена. У него была куча любовниц, но таких же старых и некрасивых, как и он сам. А здесь вдруг такая необыкновенная женщина. Он уже не собирался больше связывать свою жизнь ни с кем. Но когда Марио сказал, что если Лука не женится на Маше в течение месяца, то она уедет в Россию или ей найдут другого жениха, Лука сразу согласился жениться. Он совсем сошел с ума. Он не думал, получится у него жизнь с нею или нет. Он не мог ни о чем думать, он сгорал от страсти и не мог упустить эту птицу, не попользовавшись ею.