Валентина Александровна Сегида
Не идеальная я

– За нас!

Звон бокалов.

– Привет, какая неожиданная встреча! Валерка, сколько лет, сколько зим! – это говорит проходящий мимо незнакомый мужчина, едва поравнявшись с нашим столиком.

Валера, увидев его, резко вскакивает и с радостным возгласом тянет правую руку для приветствия. И пока они обмениваются всеми положенными для такого случая словами и ритуалами, я успеваю окинуть взглядом этого мужчину. И его даму.

– Серега! Лариса! Привет! Сколько ж мы не виделись? Как дела?

– Да всё отлично. Внук вот родился месяц назад. Я теперь дед! Лиза замуж два года назад вышла, хотя что я тебе говорю, ты ж на свадьбе был. Вот, родила. Не без проблем, конечно, ей же уже тридцать два. Но сейчас всё замечательно. Ты не представляешь, как мы с Ларочкой в новой роли себя отлично чувствуем. Это ж не ребёнок, которого воспитывать надо, а для радости.

– Да, наш свежеиспеченный дед с ума сошёл. Весь торговый центр скупил. Ребёнок только родился, а игрушки в детскую не помещаются. Давно вы к нам в гости не приезжали. Мы в прошлом году твой день рождения пропустили, но в этом точно будет грандиозный праздник? У тебя же тоже юбилей? Так что ждем приглашения! – это вкрадчивым голосом говорит незнакомая мне дама.

– У нас тоже внук на подходе. К Новому году тоже дедом стану.

– А это чей?

– Мишкин. Он в Германии с девушкой познакомился, и вот. Быстро у них всё получилось. Я её только по скайпу видел. Милая такая, тоже программист, как и мой оболтус.

– Не приедут, значит, папку поздравлять? Раз рожать.

– Нет, если только я к ним слетаю, на внука посмотреть.

– А как крестница? Замуж не вышла ещё? – спрашивает Сергей, а сам украдкой посматривает на меня. Его жена демонстративно повернулась ко мне спиной и отгородила мужа от меня.

– Свадьба мимо тебя не пройдёт. Она вся в учёбе, сидит в своем Лондоне безвылазно, ей не до отношений. Знаешь, у молодых сейчас рано замуж выходить не модно. Им карьеру подавай.

Эта беседа давно знакомых между собой людей так же стремительно заканчивается, как и началась. Обнявшись на прощание и договорившись встретиться, Сергей и Лариса уходят в конец зала и садятся за столик. А мне становится не по себе. Я не сразу понимаю почему.

– Это мой старый друг, сосед. Мы по молодости жили на одной лестничной клетке, потом переехали, но общаться продолжали. Дружили семьями. Его дети выросли у меня на глазах. Он крестный моей дочери. Старшей. Светы.

– Почему ты нас не познакомил?

Пауза повисает в воздухе после моего вопроса.

– Они не знают, что мы с Катей разводимся. Никто не знает. Я не сообразил быстро, как тебя представить, чтоб избежать разговоров.

– Почему ты это скрываешь? И каких разговоров боишься?

– Извини, если я своими действиями тебя обидел, я не хотел. Ты не поймешь.

– Так ты постарайся объяснить, я очень хочу понять, почему ты скрываешь от друзей свой развод?

– Потому что общество, в котором мы вращаемся, – одна большая деревня и слухи расползутся очень быстро. Тут все друг друга знают. Узнают они, узнают их дети. И через десять минут мне раздастся звонок от дочери с вопросом: «Я чего-то не знаю?».

– А старшие дети не знают, что ты год с их матерью не живешь? У тебя сыну тридцать, а дочери двадцать семь. У тебя взрослые дети, и они всё поймут, они ж не маленькие. И как тебе вообще удается скрывать от них раздельную жизнь?

– Ты не понимаешь, дети всегда дети! И наш развод их расстроит. Я им всю жизнь рассказывал про ценность семьи, что это самое важное в жизни. А тут развод. Я, значит, подвёл их. И я, конечно же, скажу им. Точнее, мы скажем, при встрече. Дети приедут в конце декабря, и тогда скрывать дальше не получится. А пока они так далеко, это не сложно. Все ж они сосредоточены на своей жизни и их волнуют они сами больше всего.

– И они не знают, что у тебя есть я?

– Нет.

Осознать эту информацию было непросто. До меня дошло, что за эти полгода нашей с ним совместной жизни я не видела ни одного его друга. Мне не особо было интересно, я сосредоточилась на нашей внутренней жизни. На нашем микромире. И даже не догадывалась, что во внешнем мире всё непросто. Я не знала его коллег. И если так подумать, даже не скажу названия его фирмы. Какая же я всё-таки тупица. Мама говорит, я растворилась в новом мужике, а на самом деле я ушла с головой в свои фантазии, а Валера мне не мешает в них пребывать.

– Я понимаю, как это выглядит со стороны. Но всё не так. Я обязательно всем расскажу. Ты должна понять, я не хочу никого пускать в нашу с тобой жизнь. Ты не представляешь, как люди жестоки. Я дорожу тем, что у нас есть. Я люблю тебя и собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь. Дай мне время перестроить мой мир под тебя. Под нас.

– На дворе двадцать первый век. А ты ведешь себя, как будто развод – это что-то запредельное.

– Мои старшие дети никогда тебя не примут. Они любят мать. Я не хочу с ними ругаться, но я знаю, сколько будет вопросов. Я оттягивал, сколько мог, понимаю, что скоро разговор случится. Не самый приятный для меня разговор.

– Что значит, не примут? А как они меня должны принять? Это вообще не их дело. У нас с твоим сыном пять лет разницы в возрасте. Я понимаю, как это выглядит для них. Но мне кажется абсурдом год скрывать, что вы разводитесь. И, кстати, не из-за меня. Я к вашему разводу никакого отношения не имею.

– Оля, успокойся, ну что ты начинаешь? Чего тебе не хватает? Семейной драмы? Признания? Мне казалось, что мы счастливы. Я делаю всё, что ты просишь. Почему тебе важно, знают ли мои дети про тебя?

– Я только сейчас поняла, что не знаю ни одного твоего друга.

– Так тебя саму не интересовало ничего, что выходило за границы садового участка. Ты из дому со мной за это время вышла раз десять. Мне что, тусовку собирать в этом доме? Да меня на смех подымут, если узнают, в каких условиях я живу.

– Что же это за друзья такие, если им так важны твои бытовые условия?

– Оля, ты правда не понимаешь? Твоя любовь к старой развалюхе – это нормально? Ты вообще понимаешь, кто я? У меня бизнес с миллиардным оборотом. Госзаказы. Два завода. Я в Москву каждую неделю летаю, как думаешь зачем? Я уже десять лет как шагнул в крупный бизнес. На меня работают больше десяти тысяч человек. А мои коллеги – люди очень высокого уровня. А друзья тоже не последние люди в городе. Я играю в эту твою игру «Рай в шалаше» ради тебя. Тебе дорого это место – хорошо, будет по-твоему. Я всю жизнь работал, чтоб так не жить, но раз у тебя другое мнение на этот счёт, я это уважаю. Меня даже забавляет твое отношение к деньгам. Никогда не видел не меркантильных женщин. За это и полюбил тебя. Замотать в белую шубу грязного щенка – это твой стиль. Спасать людей и животных – как без этого прожить. Ты настолько честная, прямая и настоящая, что не сможешь понять всех тонкостей взаимоотношений в моем кругу.

– Ты меня стыдишься? Я недостаточно лакшери для тебя? – обида переполняет меня, и мне хочется бить тарелки и плакать. О чём он говорит?

– Я тебя люблю. Очень люблю. Но ты совершенно не представляешь, в каком мире я живу.

– Я думала, что знаю.

– Ты летаешь в облаках. Мне нравится, что в тебе нет изворотливости, лицемерия и лжи. И что ты немного отъехавшая. Но, прошу тебя, постарайся понять и меня.

– Отъехавшая? Я? Да иди ты к чёрту! – я вскакиваю из-за стола и при этом рукой задеваю бокал с шампанским. Он падает и разбивается.

– Сядь, пожалуйста, давай нормально договорим. Почему ты завелась?

Подходит официант с новым бокалом, а уборщица пытается собрать осколки у меня из-под ног. А я в замешательстве – с одной стороны хочется сбежать отсюда, а с другой я понимаю, что с Валерой так нельзя. Но у меня столько злости на него, что я не знаю, как не перейти на оскорбления. Как не запустить в его улыбающееся лицо новый бокал. Я отъехавшая? Доля правды есть в его словах, и от этого мне ещё обиднее.

Залпом выпиваю бокал шампанского и ухожу в туалет.

– Очень тебя прошу, не сбегай через окно туалета в платье, на улице мороз, а гардероб в другом конце зала, – слышу слова Валеры, обращенные мне вслед.

Я захожу в туалет и делаю то, что привыкла делать в сложных жизненных ситуациях, – звоню подруге.

– Але, Машка, я неадекватная? Отъехавшая? Летаю по жизни в облаках?

– Ну да, с тобой такое бывает. А в чём, собственно, вопрос?

– Валера меня такой назвал. Он сказал, что ему стыдно друзей звать к нам в дом, там могу жить только я. А он терпит ради меня. А ещё он не сказал старшим детям, что разводится. А когда мы сегодня встретили его старых друзей, он им меня не представил.

– Стоп, мать. Давай по порядку. Ты вообще где?

– В туалете. В ресторане. Мне нужен совет, что делать?

– А какие варианты? – сонным голосом растягивает Машка. Зевает, и я слышу на заднем фоне голос её мужа Олега: «Скажи ей, что она неадекват. Нельзя людям с маленькими детьми звонить после одиннадцати. Они могут спать».

– Прости, ты спишь? Я очень извиняюсь, но мне без тебя никак.

– Всё нормально, сейчас выйду на кухню, ты пока рассказывай, – слышу, как Машка кряхтит, встает и что-то бубнит Олегу.

– Да, что рассказывать, я в истерике. Мне так обидно.

– От чего тебе обидно?

– Что он называет наш дом жизнью «Рай в шалаше».

– То есть из всех сегодняшних событий главное, что тебя волнует, что он не разделяет твоей любви к дому?

– Получается, что так.

– Я б там тоже жить не стала, но вполне допускаю, что прелесть жить в атмосферном месте присутствует. Ну и он же там с тобой живёт! А это главное. Про друзей – хрен знает, надо разобраться, насколько они ему важны. Но так-то симптом не очень. А про то, что не говорит детям про развод, – это понятно почему.

– Мне непонятно, объясни? Им дохрена лет, и они каждый живут свой жизнью: один в Калифорнии, а другой в Лондоне, точнее, другая. Дочь. А встретили мы сегодня крёстного этой самой дочери. Я понимаю, что есть семилетняя Соня, и у меня нет вопросов, почему он ей ничего не говорит. Почему для нее он создает картинку счастливой семейной жизни. И я бы сама за Соню жизнь отдала, она и мне не чужая. Но вот старшие. Объясни мне? – со всхлипываниями говорю я, сидя на закрытой крышке унитаза.

– Ну как тебе объяснить. Вот представь. Звонит тебе папа и говорит: я развожусь и у меня новая любовь. Твоя ровесница, кстати. Надеюсь, вы станете подружками. И да, квартиру мы размениваем.

– Плохой пример. Мои родители никогда не разведутся. Но допустим.

– Вот. Его дети тоже считают, что родители вместе навсегда. Ты попробуй свои чувства представить, будь ты на месте детей Валеры. Может, тебе станет понятнее, почему он не горит желанием сообщать им эту новость. А ещё это бабки. Новая жена, считай, дели наследство на четверых. А если ты ещё и ребёнка родишь, то денежки их плавными движениями перетекают тебе в карман.

– Ты так говоришь, что получается, что я действительно отъехавшая. И при чём тут деньги? У Валеры их на всех хватит.

– Ну что ты заладила. Это твоя изюминка. Гордись своей связью с космосом. А ещё он же тебя любит. Смотри на его поступки, а не на слова. А про деньги, так это тебе они не сильно нужны. Но ты уникум. Все остальные за копейку удавятся.

– И что мне теперь делать?

– Пописай. Утри сопли. Вымой руки. И иди к своему идеальному мужчине дальше пить шампанское и есть фуа-гра. Мне завтра на работу, я спать.

– Спасибо, – говорю я уже отключенному телефону.

Разговор с подругой приводит меня в чувство и действует успокаивающе. Бежать через окно уже расхотелось. А очень захотелось домой.

Валера сидит за столиком, и у меня есть возможность разглядеть его, пока я иду к нему. Какой же он для меня любимый и родной. Машка права, надо смотреть по поступкам.

– Я уже решил, что ты всё-таки сбежала.

– Очень хотела, но передумала.

– Поехали домой, у нас там пёс брошенный.

– Поехали, я уже расплатился и попросил нам завернуть с собой еду. Заказав на свой вкус тебе пару десертов. Вдруг дома тебе захочется заесть сегодняшнюю драму сладким?

– Всё-то ты про меня знаешь. Смеешься надо мной?

– Нет. Люблю. Я ещё и шампанское взял, вдруг вместо слёз образуется праздник?

– Я тебя тоже очень люблю, – со смехом говорю я и понимаю, что перестала на него злиться.

Дома пёс встречает нас радостным визгом. Или я не знаю, как этот звук назвать. Гавкать он ещё не умеет. Оглядываю строгим взглядом коридор, там всё, как и было. Никакого урона имуществу.

Я выпускаю щенка на улицу, чтоб сделал свои щенячьи дела. И он пропадает в темноте.

– Как же мы теперь его искать будем? Ничего же не видно?

– Он умный, сам придёт, – я почему-то в этом уверена. Так и произошло. Через десять минут щенок, весь в снегу и с высунутым на один бок языком, забегает в дом. Перевязанная лапа ему совсем не мешает.

Дома тепло и уютно. Я осматриваю старые деревянные стены, пока ставлю чайник на плитку. Как можно не любить это место? Осенью все стены и потолок зашкурили и покрасили специальным белым маслом. Структура дерева осталась видна, а стены приобрели чистый новый вид. Русскую печь в центре комнаты тоже отреставрировали. К столу и старому буфету добавилась раковина со шкафчиком. А еще появились кресло-качалка и книжный шкаф. Холодильник со стиральной машинкой нашли своё пристанище в коридоре под лестницей. По мне так рай, о чем еще только можно мечтать?

Я впервые сейчас смотрела на Валеру в этих интерьерах с точки зрения его мира. Вот он вешает свое кашемировое пальто на гвоздь, торчащий из стены. Меня такая вешалка не смущала, но сейчас я задумалась. Высоты потолков едва хватает, чтоб он со своим ростом не сшибал потолочные балки. Двери тоже низкие, и ему приходится нагибаться, чтоб пройти в ванную. Завтра я подумаю, что делать с этими знаниями. Сюда даже я никого никогда не приглашала, а что говорить про друзей Валеры. Он прав, те люди, которых мы встретили сегодня, в этом месте будут в шоке от увиденного.

– Прости, – только и могу сказать я, когда Валера появляется у стола. – Мне не стоило устраивать сцену, не поговорив с тобой нормально.

– Ты сейчас задай мне все вопросы, если они у тебя остались, и закроем эту тему.

– У матросов нет вопросов. Только один. Что с твоим юбилеем? Я бы хотела устроить тебе праздник, но теперь понимаю, что сюрприз может иметь обратный эффект.

– Я не хочу никаких праздников. Давай вдвоём сходим в ресторан и отметим. Все остальные мне в этот день не нужны. Дети ещё не приедут. А устраивать из своего дня рождения смотрины моей новой жены я не хочу. Если ты действительно хочешь меня порадовать, давай без сюрпризов.

– Договорились. А ещё я начну искать нам новый дом.

– Эй, давай без подвигов. Резко ты переобулась. Давай в ритме вальса двигаться к намеченной цели. Налей мне чаю. Предлагаю поесть сладкого на ночь и заснуть в нашем морозильнике. У меня завтра в девять совещание. А кто-то может спать до обеда.

– Поддерживаю. С завтрашнего дня на диету. На работу. В новый дом.

Валера смеётся, он не верит в решительность моих намерений. Честно говоря, я и сама не верю. Это новые для меня мысли, нужно с ними переспать.

Глава 4

Очень незаметно пролетели следующие две недели. И вот он, день рождения Валеры. Утро. Хотелось бы начать с того, как я просыпаюсь и устраиваю романтический завтрак. Но нет, это не наша история. Сегодня пятница, и только к обеду Валерочка вернётся из Москвы. Вот так романтический завтрак превратился в праздничный обед. И этот самый обед приготовила ему я! Чем гордилась неимоверно.

Пёс Песец чувствует себя хозяином в этом доме. Как я и предполагала, привязанность наступила катастрофически быстро, и я не смогла его отдать. Я даже написала объявление на «Авито». Прикрепила несколько фотографий. А потом одна очень впечатлительная девушка села на электричку и поехала за ним. Но сердце моё дрогнуло. Мы с псом встретили эту девушку на перроне, вручили коробку конфет и бутылку вина. И посадили на другую электричку в обратную сторону, прежде уверив, что пёс в надежных руках. И пошли с Песцом домой. Эта дурацкая кличка приросла к нему намертво. Придуманная в экстремальных условиях у ветеринара, она очень точно отражала его внешность и характер.

Мой старый и горячо любимый белый песцовый полушубок плавно перекочевал к нему на лежанку. И он так часто зарывался в него, а торчал только чёрный нос, что точнее дать ему имя было невозможно. А ещё он любил копать снег и шариться по углам. Совсем не гадил в доме и грыз только свою палку. Ну как можно отдать такую прелесть? Значительно позже выяснилось, что в псином характере и привычках имеются нюансы. Но к тому моменту я полюбила его всем сердцем и о том, чтобы отдать его, речи не шло.

За эти две недели произошло ещё одно занимательное событие. На следующий день после того, как мы встретили друзей Валеры, он подарил мне кольцо. Да-да! Самое что ни на есть кольцо с бриллиантом! Пришёл вечером на следующий день с букетом роз и маленькой коробочкой. И пусть речь совсем не соответствовала кольцу, но меня она устроила.

– Я не могу сейчас дать тебе штамп в паспорте. Но зато моё сердце твоё! Пусть это кольцо будет первым, позже я подарю тебе другое. Это – пакт о намерениях. Я женюсь на тебе, если ты умеешь ждать. Я люблю тебя. Пусть у этого будет материальное подтверждение серьёзности моих планов. Вам же, девушкам, это важно? – сказал мне Валера при вручении.

Я растаяла мгновенно. Больше мне ничего и не требовалось. Он меня любит. К семейной жизни готов. А то, что ещё не разведен и по факту никому и не сказал о своей новой жизни, – это мелочи. И невероятной красоты кольцо идеально село на нужный палец. Очень нескромный и большой бриллиант в центре, а по контуру россыпь маленьких.

Я летала. Бабочки в моём животе плели хороводы и танцевали, а лучшая подруга тут же сообщила о своей белой зависти ко мне.

– Вот что ты уперлась в развод, замужество, семейные обеды и статус? Зачем всё это нужно? Вот у меня это есть, я даже счастлива в браке. Но ты не ценишь своего счастья. А я б с таким удовольствием сейчас одна с твоим кольцом и бокалом вина страданула, сидя на крыльце с видом на ледяное озеро… – шёпотом мне в трубку говорила Машка с детского утренника.

– Я ребёнка хочу, – вдруг совершенно неожиданно для себя говорю я.

– Возьми моих двух. Я, ей-богу, устала смертельно. Поживи неделю с малолетками и погодками и повтори своё желание.

– Я своего хочу. Мне кажется, я созрела.

– Тоже так думала, а потом у меня появилось двое детей и собака. И муж пять дней в неделю на работе до ночи. А моя работа никуда не делась. И к этому я оказалась не готова. Нужно было дольше с Олегом вдвоём пожить. Глядишь, я сейчас не была бы такой вымотанной злобной стервой.

– Ну что ты такое говоришь. У тебя идеальная семья.

– Вот на всё тебе хочется повесить штамп идеальности. Нет таких семей, у каждой свои тараканы и сложности. У меня обычная семья. Я ее очень люблю, ни на какую другую не променяю. Но я задолбалась смертельно, – говорит Машка со вздохом и вешает трубку.

Кольцо Валеры впечатлило меня до самой глубины сознания, и я решила меняться. Первое, с чего я начала, – это приняла решение изменить отношение к домашнему хозяйству. Теперь в моем доме всегда будет еда – так гласило моё новое правило! И тут же я нейтрализовала маму – попросила мне помочь с осваиванием новых знаний. Не то чтобы я совсем безрукая, нет. Я вполне владею обычным набором навыков и могу приготовить что-то простое. Мама составила для меня список продуктов на двух листах. По её версии это то, что всегда должно быть дома. По мне так с этим списком можно блокаду пережить, но я не стала спорить с мамой и послушно купила всё. Ещё важно было покупать это в разных местах, что было за гранью моего понимания. Но все инструкции, связанные с местом покупки, я исполнила. На это ушел целый день. Я мыкалась по рынку и супермаркетам и не понимала, в каком месте что искать.

Квест с покупками был мной успешно пройден, и дальше настала череда фасовки, переработки и заморозки. Я даже съездила на склад и забрала две коробки с посудой. Мои сковородки и кастрюли дождались своего часа. А потом оказалась, что приготовление ужина занимает час моего времени. Надо только достать кусок мяса, рыбы, субпродуктов – или того, что мама называет «основной частью», из морозилки. Решить, что будет сегодня гарниром, – овощи замороженные и нет тоже в наличии. А потом порезать салат – и тут есть ноу-хау: мытая, порезанная и расфасованная зелень продается в любом магазине, остается только налить туда заправку и порезать пару помидоров.

А ещё у меня в шкафу появились всякие банки, которые можно замешать с нужными макаронами, и ужин готов. В общем, с готовкой оказалось всё не так сложно, если провести подготовительную работу по маминому методу.

Валера был счастлив. Он сначала пробовал моё первое блюдо с опаской, но потом всё съел и просил еще. Я волновалась, что он, как человек избалованный ресторанами и домашним поваром, просто не станет есть мои макароны. Но надо отдать ему должное, замечаний не было, только благодарность.

Вместе с готовкой появилась куча грязной посуды, и я стала думать, куда и как вмонтировать посудомойку. Готовить и мыть было несложно и даже приятно, я видела в этом новый этап в наших отношениях. Но мне было жалко тратить на это время.

За эти две недели я успела нарисовать не одну, а целых две полноценные картины. Одну акварелью, а вторую маслом. И до сих пор не выбрала, какую из них подарить. Сегодня это нужно сделать. На обеих один и тот же сюжет. Дом со стороны озера, там крыльцо и кусок веранды. Палисадник и три яблони. В общем-то, это всё, что попадало на картину. И хотя я и рисовала ее зимой, но на картинах летний пейзаж. С сочными красками, яркостью летних цветов и всем тем, что было декорацией к нашему начинающемуся роману. Я рисовала на улице наброски с натуры, чтоб уловить пропорции и композицию в целом. Но вот цвета я брала из головы. Из воспоминаний.

Акварель нежнее и выглядит более трогательно. Она – отражение моей трепетной и нежной сущности. Все мои акварели по большому счету похожи. Одни цвета и техника делают разность сюжета незначительными. Это меня и смущает, картина выглядит как детский рисунок. Даже рамка из дорогого багета не делает её серьезнее. Увидев результат, я и начала писать маслом на холсте. Вот это совершенно другая история. Тот же дом, цвета, но сама картина и впечатление от нее другие.

Вот и сейчас я смотрю на обе свои картины, лежащие на столе, и думаю, какую из них заворачивать в подарочную упаковку? Что выбрать: своё виденье этого места или ту, что дороже смотрится? Акварель он не повесит у себя в кабинете, для меня это сегодня аргумент. Пора завязывать со своей наивной инфантильностью и подумать, чем Валере не стыдно будет хвастаться!

С недавних пор я стала всё больше задумываться, как всё это смотрится со стороны. И раз я собиралась всерьёз и надолго быть в этих отношениях, мне стоит учитывать и как Валере в них. А для него общество, статус, партнёры и семья – это важные атрибуты счастья.

Поэтому подарю ему масло. Моя учительница по живописи гордилась бы мной. Это хорошая картина. Мне нравится. Только одно меня смущает: она яркая, насыщенная и такая… не про нежность, одним словом. Мне хотелось картиной передать любовь, у акварели это получилось. А вот эта скорее про страсть и про жизнь. Ну да ладно, зато её можно повесить в приличном месте, а не только в детской комнате.

«Картина нашей любви», – написала я на обратной стороне холста. Звучит пафосно и нарочито, но как есть. Мне очень хотелось, чтоб он всякий раз, как смотрел на эту картину, улыбался.

Я аккуратно заворачиваю её в коричневую пергаментную бумагу и прикрепляю маленький золотой бантик сбоку. Акварель я повешу у нас с ванной, ей там самое место. По цветам и настроению очень подойдет к стене над дверью.

В этот момент у меня начинает звонить телефон. Игорь. Опять он. Что бывшему мужу от меня нужно? Я совсем не хочу с ним разговаривать. Но это уже пятый звонок за последние две недели. Игорю если что-то нужно, он не отстанет. Может, заблокировать его нафиг? Все юридические вопросы мы решили ещё летом. А слушать про то, как у него всё хорошо, я не хочу. И поделиться мне с ним нечем. Пусть он горит в аду, вот всё, что я могу ему пожелать после того, как он бросил меня и ушел к другой женщине. Мне казалось, что я его простила, но, видимо, не до конца.

Вот сейчас смотрю на экран телефона с его именем и понимаю, что не простила. И мне не хочется понимать, что же там во мне сидит, что кровоточит и не дает пожелать ему добра и мило поболтать. Не сегодня, не буду тратить время на человека, который однозначно испортит мне настроение. Потом. Перезвоню ему утром. Сегодня день для Валеры.

Я приготовила сегодня такой обед, что сама удивилась своим кулинарным достижениям. За эти две недели я уяснила одно – надо слушаться маму в вопросе приготовления еды на сто процентов. Мама – мастер метать на стол сложные блюда. Но теперь я точно знала – это видимость. Мама просто в совершенстве владеет навыками маскировки обычной еды под что-то очень вкусное и красивое.

Я съездила на рынок и забрала пакет, специально приготовленный для меня мясником. Инструкции, что конкретно мне нужно, давала ему мама по телефону. И да, у меня теперь есть свой мясник, он же мамин. Кто бы мог подумать. Там лежала утка и еще что-то. Потом дома я педантично нарезала, натирала, выдавливала и замачивала – мама зорко смотрела за моими действиями по видеосвязи и комментировала неустанно. Своеобразный тимбилдинг с мамой прошел на ура. Ей очень нравилось, что я взялась за ум и не огрызаюсь на её советы.

В три часа я слышу звук подъезжающего автомобиля. Стол готов, я, нарядная и довольная, иду встречать своего мужчину. Машина с трудом протискивается в наш проезд и останавливается рядом с моим автомобилем. Пёс выбегает на улицу у меня между ног и плюхается с разбега в лужу у крыльца. Псу нравится эта мокрая грязища, и он с восторгом прыгает по ней.

Валера выходит из машины, а пёс уже прыгает вокруг. В костюме он импозантный и важный, но при этом я понимаю, что он усталый. Когда Валера подходит, я замечаю тёмные круги у него под глазами.

– С днём рождения! Это тебе, – говорю я и протягиваю увесистый свёрток, когда Валера заходит в дом.

– Спасибо! Денек тот ещё. В пять утра вылетел, хотел домой заехать, но самолёт задержали на два часа и я с трудом не опоздал на важную встречу. Потом ещё одни переговоры, китайцы три часа из меня жилы тянули. И с утра телефон не замолкает, все звонят, поздравляют, – говорит Валера и кладёт мой подарок на шкаф.

– У тебя ещё есть дела сегодня или дальше празднуем?

– С работой на сегодня всё. Я обещал к Соне заехать. У неё для меня сюрприз. Это она мне сказала утром, когда поздравляла. Я думаю, что это недолго. Сейчас мы пообедаем и схожу к ребёнку. Вернусь и будем танцевать. Ты будешь со мной танцевать?

– Конечно, буду. Сегодня – любой каприз.

– Как же аппетитно пахнет. Я сейчас слюной захлебнусь, – говорит Валера и рукой отламывает кусок утки и надкусывает.

– Боже, ты сейчас свой костюм уделаешь жиром, дай я помогу тебе снять пиджак.

А дальше мы мило обедаем, смеёмся и в перерывах между непрекращающимися звонками с поздравлениями целуемся. Он держит меня за руку и смотрит влюблёнными глазами. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что если есть абсолютное счастье – то это сейчас.

– А ещё у меня полный багажник подарков. В офис всё утро доставляли. Я вернусь и будем распаковывать.

– Ты любишь подарки? – со смехом говорю я и кладу оливку ему в рот. Эта его мальчишеская непосредственность трогает меня. Я не перестаю удивляться, как он сумел её сохранить? Человек может купить себе всё, а способен радоваться подаркам, как ребёнок.

– Там, скорее всего, сплошные бутылки с алкоголем, но, может, и не только. Бутылки я обычно передариваю, мне пить много нельзя.

– Круговорот элитных бутылок в верхах? – со смехом говорю я и допиваю свой бокал с шампанским. – Как это смешно. Столько мемов в интернете, как к человеку через год возвращается его же подарок.

– А что делать? Моя жена раньше забирала такие подарки и передаривала чиновникам, артистам, меценатам и благотворителям. Там точно не было моих друзей, так что шансов нарваться на щекотливую ситуацию было мало.

– Значит, теперь будет возможность у меня поживиться.

– Договорились. Вечером разбираем подарки, всё, что тебе понравится, забирай.

– Какой ты милый. Обещаю не наглеть.

Так незаметно пролетают два часа. Валера, сытый и довольный, рассказывает мне всевозможные смешные истории из жизни. Пёс лежит под столом и мечтает выпросить чего-то вкусненького, именно того, что ему есть совсем нельзя.

За эти две недели лапа зажила. От былой худобы не осталось и следа. Рыжая шерсть лоснилась и блестела, а сквозь щенячий пух стали проступать жесткие черные волоски. Уши висели как два лопуха, но ещё была надежда на их скорое вставание. На последнем приёме ветеринар сказал, что хоть порода и непонятна, но то, что пёс будет крупным, не вызывает сомнений. Было в Песце что-то от лайки и от овчарки. Проблем с аппетитом у этого парня тоже не наблюдалось, но доктор просил по возможности до прививки человеческой едой его не кормить.

Потом помытый, побритый и переодетый Валера уходит, а пёс отправляется в коридор на свое лежбище. И наступает тишина. Кофе варится на плитке, а я решаю разжечь огонь. Немного отлаженных движений, и я на кресле, у меня в руках дымится ароматный крепкий напиток, а в топке мерцает огонь. Вместо сериала я начинаю смотреть дома на продажу неподалёку. Потом квартиры. А потом пропадаю в пучине интернета и оказываюсь поглощена цифровым мусором.

Через три часа я понимаю, что Валеры всё ещё нет. Пес начинает скрестись в дверь и подвывать. Пора бы с ним погулять. Я накидываю пуховик и выхожу на крыльцо. Пёс тут же пропадает в темноте. И только радостные шлепки по лужам говорят, что он где-то рядом.

Как неожиданно монотонно складывается сейчас моя жизнь. Раньше мне казалось, что в ней должно быть постоянное движение. Новые впечатления, яркие эмоции, друзья, тусовки, путешествия и планы на десять лет вперед. А сейчас мне хватает старого дома, мужчины и пса. И этот мир мне безумно дорог. А от мысли, что пришло время двигаться дальше, щемит в сердце. Валере стыдно за наш шалаш, и я умом понимаю, что, если я хочу развития наших отношений, нужно переезжать. Нужно искать работу, чтоб не отупеть и заниматься любимым делом. Нельзя всю жизнь прожить в коконе, как бы сильно этого ни хотелось. Сегодня внешний мир меня пугает. Мне кажется, что там, за оградой старого дома, стоит только выйти, мое счастье сразу под угрозой. С чего я так решила? Не знаю. Просто чувствую.