bannerbannerbanner
Через Западный океан

Валентин Пронин
Через Западный океан

Полная версия

Возможно, под влиянием всех этих обстоятельств мессеру Коломбо (Кристобалю Колону) была дана аудиенция Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Соединившись браком исключительно из политических соображений, монархи самых сильных христианских государств на Пиренейском полуострове образовали силу, которая могла положить конец владычеству мавров. Завершалась «реконкиста» (освобождение) от неверных последними заключительными победами христиан.

Для обеспечения войска в борьбе против мавров требовалось много средств, которых явно недоставало испанским монархам. И тут как раз возник человек, обещавший в обозримом будущем найти способ приобрести богатства в результате путешествия на кораблях через западный океан.

Итак, мессер Кристобаль Колон, получив аудиенцию в королевском дворце, должен был разрешить сложную задачу. Дело в том, что испанские монархи обладали совершенно противоположными свойствами характера. Коломбо сразу, каким-то тайным проникновением души понял, от кого из них он, скорее всего, может ждать помощи в своем предприятии.

В темных бархатных одеждах он выглядел достаточно скромно, хотя и не бедно, как следует выглядеть почтенному, имеющему значительный авторитет ученому.

Королева Изабелла, высокая, красивая светловолосая женщина средних лет, одетая богато, но не чрезмерно роскошно, как если бы она принимала посла какой-нибудь значительной державы, все-таки сразу дала Коломбо надежду благожелательным выражением лица и мягким, почти девичьим тоном голоса, когда она спрашивала о каких-то подробностях в изложении его доклада. Король Фердинанд, коренастый, с правильным, смугловатым лицом и темными волосами, с небольшой квадратной бородой, уже при входе в залу приемов не озаботился тем, какое впечатление произведет он на некоего не особенно заинтересовавшего его пожилого итальянца. Он выглядел скучноватым, с оттенком недовольства, даже несколько пренебрежительно отворачиваясь время от времени на протяжении всей беседы.

И все-таки Коломбо повезло.

Глубоко верующая, честная, правдивая, склонная к идеальным увлечениям Изабелла сразу внутренне была на его стороне. Главная мысль Коломбо – в результате достижения далеких восточных стран приобрести богатства для осуществления войны против неверных за Гроб Господень – привела ее в восторг. Наоборот, Фердинанд, корыстный, сухой по натуре, не особенно увлекся конечной идеей планируемого похода. Хотя открытие новых земель и нахождение там большого количества золота и прочих ценностей все-таки его привлекало.

Фердинанд втайне завидывал португальским королям, уже давно посылавшим свои корабли вдоль западного берега Африки и устроившим в некоторых местах этого материка, а также на близлежащих островах свои колонии. Черные рабы, возделывавшие земли под хлопковые плантации, под виноградники и сады, как и ценные породы деревьев в лесах, наконец, слоновая кость и даже золото (правда, в небольших количествах) – это уже имели португальцы. Они же собирались обогнуть весь Африканский материк и разузнать пути в Индию, что вызывало в корыстной душе короля Фердинанда ревностное ожесточение.

А тут еще этот генуэзец со своими сказочными проектами!.. Впрочем, он не особенно ему доверял, хотя в случае успеха… Что ж, может быть, все-таки попробовать. Но – деньги! Идет война, мавры изгоняются из последних городов на южном берегу Испании… А в казне почти не осталось и нескольких сот золотых монет. Ведь надо платить офицерам и солдатам, надо покупать еще и еще порох, свинец, чугунные ядра для бомбард, чтобы довершить осаду последних мавританских крепостей…

Фердинанда поддерживали некоторые высокие духовные лица из его свиты, которым он отдал решение о плавании генуэзца на рассмотрение. Они создали «хунту» – собрание особенно доверенных лиц, готовых отказать так называемому Кристобалю Колону. Но с другой стороны – а вдруг генуэзец окажется прав?

Изабеллу в ее склонности создать флотилию для плавания через Западный океан поддерживали многие знатные придворные, настроенные более решительно и своевременно подступающей эпохе географических открытий и завоеваний. Мессер Колон решил создать флотилию на деньги, предложенные ему первыми грандами испанской знати, – это были герцог Медина-Седония и герцог Кинтанилла. Узнав о такой внезапной удаче Колона, король Фердинанд сказал Изабелле:

– Ну вот, настойчивый генуэзец добился финансовой помощи наших надменных грандов. Теперь он тем более будет жать на то, чтобы мы дали согласие признать его вице-королем всех открытых земель и отдавать ему половину предстоящих доходов…

– Я думаю, если он откроет пути в Индию и в города с золотыми крышами, то пусть он называется как угодно: вице-король или губернатор, все равно… это будет лишь подтверждением того, что Бог за него. Хватит тянуть с согласием, августейший супруг, пора согласиться с мессером Колоном, пока мы его не потеряли. Флотилию ему может дать на таких же условиях французский король или Генрих Английский. Да мне уже передали сведущие люди, что наш португальский сосед Жуан или, как они там произносят «Жоао», очень сожалеет, что отказал генуэзскому мореходу раньше. Теперь он готов на все его предложения. И стоит, пожалуй, утихомирить вашу «хунту», пока Святые Отцы не перестарались и не объявили мессера Колона еретиком.

– Пожалуй, вы правы, августейшая супруга Исабель. Объявите Кристобалю Колону, что флотилия будет ему предоставлена сразу по окончании войны. Наши смельчаки уже взяли крепость Базу. Скажите генуэзцу: сейчас, мол, военные расходы не дают нам возможности осуществить его великие планы. Осталась у мавров Гренада. Она уже окружена. Еще немного – и… Словом, пусть еще подождет.

Наконец Гренада пала. Большая часть мавров успела сесть на корабли и отплыть в Северную Африку: в Марокко и Алжир. Оставшееся население, которое уцелело во время взятия города – мавры и мавританские евреи, – объявило испанским полководцам, что хотят стать подданными Их Величеств Изабеллы и Фердинанда, а также принять христианство.

Испанцы торжествовали. Реконкиста завершилась. Оборванные, перевязанные окровавленными тряпками, изможденные солдаты Их Величеств протягивали руки прохожим и говорили: «Подайте мараведис (мелкая монета) героям Гренады». Народ бедствовал, а какой-то полусумасшедший итальянец обещал через короткое время обогатить королевство золотом, привезенным из-за океана.

«Хунта», учрежденная Фердинандом, категорически требовала отложить «нелепый» морской поход. Король и королева предложили неистовому прожектеру новые, весьма скромные условия.

Мессер Коломбо пришел в негодование и прервал переговоры с Их Величествами. Он не мог согласиться на другие условия. К этому времени его вторая жена-испанка умерла от неизвестной болезни. Вообще если в Германии и Франции тем временем свирепствовала чума, то в Испании возникали случаи заболевания проказой. Говорили, что эту неизлечимую болезнь занесли из Африки воины ислама, спешившие на помощь терпящим поражение маврам.

Итак, в Испании Коломбо больше ничего не держало. Он решил отправиться в Париж и обратиться к королю Франции.

Когда весть о прекращении переговоров между мессером Кристобалем Колоном и испанским правительством распространилась в обществе, высокопоставленные друзья генуэзца приложили все усилия, чтобы убедить Изабеллу не упускать его. Они говорили ей о славе, которая покроет её имя, если она устроит это плавание, о распространении христианства в новооткрытых странах, о неисчислимых выгодах, ожидающих их отечество.

Изабелла прониклась представленными ей доводами и объявила, что снарядит каравеллы для плавания на средства своего Кастильского королевства. За мессером Коломбо был послан офицер, который догнал его уже по дороге во Францию и вернул ко двору.

Решившись взять дело в свои руки, Изабелла оказывала мессеру Кристобалю Колону постоянное покровительство. Фердинанд, напротив, был очень недоволен и относился к генуэзцу крайне холодно. Тем не менее между «королями» и Коломбо была заключена конвенция, предоставляющая главе флотилии все те звания, привилегии и права в Новом Свете, которых он требовал.

И как раз в эти дни к картографу Пьетро Пинетти пришел брат мессера Коломбо Бартоломео с настоятельной просьбой отпустить своих учеников Чекко и Ренцо в Испанию для услужения назначенному адмиралу флотилии мессеру Коломбо.

Синьор Пинетти почесал в затылке, растерянно крякнул и развел руками.

– Разве я могу отказать в чем-либо моему глубокоуважаемому другу? – сказал он Бартоломео Коломбо. – Конечно, парни мне очень помогают в моем ремесле. Они многому научились и поднаторели в картографии. Однако дело мессера Кристофоро – дело святое. Собирайтесь, молодцы, я вам препятствовать не буду.

Чекко и Ренцо чувствовали себя счастливцами. Они с сердечной благодарностью поцеловали синьору Пьетро руку как своему учителю и наставнику в жизни. А через неделю уже подплывали к испанскому порту Палосу, где еще были заметны развалины крепостной стены, преодоленной испанцами при штурме.

Кроме того, бросались в глаза разгромленные мечети, на которых были сбиты верхушки минаретов и установлены католические кресты. В порту, на крыше высокобашенного дома, ветер развевал белый флаг с изображением красного льва в короне, стоявшего на задних лапах, а также крест Кастилии. По улицам ходили испанские солдаты с пиками и рыцари в латах. Многие были ранены. Попадались и смуглые чернокудрявые люди в темных странных одеждах, они со страхом поглядывали на солдат и жались к стенам домов.

Это были оставшиеся в городе мавры и евреи. Все они уже окрестились. Им дали христианские имена, но не доверяли их искренности. Крещеных мавров называли мараны, евреев – мориски. Духовенство относилось к ним с крайней подозрительностью.

Синьор Бартоломео привел Чекко и Ренцо в дом адмирала Кристобаля Колона. Мессер адмирал встретил своих бывших слуг приветливо, почти как родных.

– Вы будете жить у меня в доме, а спать рядом с моим кабинетом. Мне понадобятся ваши услуги не только по хозяйству, но и как знающих дело картографов. – В ответ на глубокие уважительные поклоны юношей адмирал потрепал их по спинам и сказал брату Бартоломео:

 

– Укажи им, где расположиться.

Пищу готовила кухарка умершей жены мессера Коломбо. Были еще слуги. Но Ренцо и Чекко, как правило, вызывались сопровождать адмирала в его хлопотах по делам флотилии. Они оказались сообразительными, проворными и к тому же вполне сносно говорили по-испански. Мессер Коломбо очень удивился и тем более их хвалил.

Отплытие

Началось снаряжение каравелл для дальнего плавания.

Вооружение кораблей, снабжение их достаточным количеством припасов (овощи, лук, чеснок, сухари, вяленая рыба и солонина в бочках), как и жалованье экипажу, обеспечила королева Изабелла из средств казначейства Кастилии. Пресную воду и вино решено было закупить на Азорских островах, откуда непосредственно и должен был начаться поход.

Сами корабли, по требованию королевы, предписывалось оплатить городу – порту Палосу. Тут возникли новые затруднения. Городское управление жаловалось на истощенность казны. И представители этого управления, не имея смелости отказать королеве, предлагали старые, давно заброшенные суда, совершенно непригодные для дальнего плавания. К тому же палосские моряки отказывались служить на кораблях, отправлявшихся в страшные, никому не известные пространства безбрежного океана.

Изабелла разгневалась, Король Фердинанд хитрил и делал вид, что к этим тратам и хлопотам не имеет ни малейшего отношения. Появились неизвестные люди, распространявшие ужасные слухи о неведомых течениях, ожидающих впереди беззащитные каравеллы. Течения эти якобы несли корабли по своей прихоти и вдруг неожиданно, в каком-то дьяволом приготовленном месте, уходили под воду, в океанские глубины, унося с собой корабли.

Другие слухи предвещали страшные бури с внезапно меняющимися ветрами, не указанными ни на одной карте. Такие свирепые штормы не могла выдержать ни единая, самая устойчивая и маневренная каравелла, хоть и с наилучшим снаряжением, крепчайшим корпусом, великолепными мачтами и превосходными парусами.

Наконец слухи о гигантских чудовищах, выплывающих откуда-то из глубин и могущих наброситься на несчастное судно, чтобы разгрызть его, как скорлупу от ореха, людей же проглотить похлеще самых огромных, виденных некоторыми моряками акул. Еще шептали на ухо о неизлечимых болезнях, превращающих человека в безобразное подобие жабы и несущих страдания и смерть, хуже всякой чумы или проказы. Словом, набрать команду с опытными капитанами и матросами становилось невозможным. Люди отказывались под разными предлогами, часто прикидываясь больными. Другие ссылались на священные обеты, данные в таком-то монастыре перед образом такого-то святого не покидать землю в течение двух, трех, а то и пяти лет.

Тогда вмешался после отчаянных просьб мессера Кристобаля Колона настоятель Палосского монастыря Хуан Перес, пользующийся огромным уважением в Палосе как у знатного сословия, так и у простонародья, ибо он считался пастырем высокого служения, праведности и справедливости. Перес вызвал к себе в монастырь известных мореходов братьев Пинсонов. Он имел с ними долгую, религиозно-возвышенную и вместе с тем практически-обнадеживающую беседу. К тому же он напомнил, что адмиралу Колону покровительствует не только королева Испании, но именно королева Кастилии, в чьем непосредственном владении находится город Палос.

После этой беседы три брата Пинсона, самые энергичные и смелые из палосских корабельщиков, решили вверить мессеру Кристобалю Колону свой корабль и даже принять личное участие в плавании. Свое решение братья Пинсоны подтвердили и осуществили. Они снарядили каравеллу, называемую «Нинья».

Один из них, Винченцо Пинсон, взял на себя управление «Ниньей» и сумел набрать вполне опытную команду. Тогда городские власти купили и снарядили судно «Санта-Мария», а агенты королевы Изабеллы – третий корабль, совсем небольшую «Пинту». Последним судном взялся командовать второй брат из Пинсонов Мартино Алонсо, помощником которого стал третий брат Франсиско Мартинес.

Командование «Санта-Марией» мессер Кристобаль Колон оставил за собой. Он взял в помощники племянника своей второй, недавно умершей жены, Диего де Арана.

Все три судна, которыми мессер Кристофоро Коломбо, он же Кристобаль Колон, располагал для своего фантастического и чрезвычайно опасного для того времени великого плавания были малы, слабо вооружены и недостаточно экипированы.

Старые корабельщики и прочий портовый люд ходили смотреть, как снаряжают и наполняют провизией суда, предоставленные «адмиралу Колону» (так теперь официально назывался мессер Кристофоро Коломбо). Они качали головами, перемигивались и посвистывали, выражая таким образом свое крайнее неодобрение по поводу качества подготовленных к дальнему плаванью каравелл.

– По правде говоря, – толковали между собой жители Палоса, как прожженные моряки, а таковыми считали себя даже ремесленники и торговцы, – если уж не кривить душой, все три судна на самом-то деле представляют собой ничтожные, не годные ни на что суденышки.

Действительно, самое большое из них, «Санта-Мария», имело всего шестьдесят шесть человек экипажа. На «Пинте» было лишь тридцать человек, а на «Нинье» – только двадцать четыре. С этими суденышками и ста двадцатью членами их экипажей адмирал Колон отправлялся открывать новые пути к берегам Ципанго, Индии и Катая, для чего ему нужно было переплыть океан, который до него не преодолевал ни один корабль, ни один мореплаватель.

3 августа тысяча четыреста девяносто второго года от Рождества Христова «эскадра», состоящая из трех каравелл, после торжественного молебна (а провел службу сам настоятель главного палосского монастыря почтеннейший отец Хуан Перес) вышла из Палоса.

Большая толпа зевак, даже жители из других городов, приехавших в Палос к такому событию, не говоря о десятках родственников матросов и прочих членов экипажей, собрались на берегу.

Родственники, жены, дети и родители плакали, провожая своих молодцов и считая, что их отправляют в поход, из которого никто не вернется. Кое-кто из придворных, сопротивлявшихся решению отправить корабли через Западный океан, а также члены «хунты» – духовных лиц, тоже не соглашавшихся с королевой Изабеллой и высокопреподобным отцом Хуаном Пересом, нарочно явились к пристани в черных плащах с капюшонами, надвинутыми глубоко на лица, как бы подчеркивая гибельный, погребальный характер всего этого события.

Монархи при отплытии не присутствовали. Впрочем, говорили будто бы королева Изабелла приезжала и была на молебне, который отслужил ее духовник Хуан Перес. После чего она поспешно уехала, а король Фердинанд так и не появился.

Адмирал Кристобаль Колон стоял в соборе впереди всех, молился истово и проникновенно. Рядом находился его брат Бартоломео, племянник его умершей жены де Арана, капитаны братья Пинсоны и двое юношей – слуги адмирала Чекко и Ренцо. Они чувствовали себя счастливцами. Исполнилась их мечта, так же как и мечта их обожаемого мессера Кристофоро, которого они между собой попрежнему называли по-генуэзски.

Дня за два до отплытия произошел странный и неприятный случай.

К вечеру, на закате солнца, возвращаясь в свой дом и сопровождаемый, как обычно, слугами Ренцо и Чекко да младшим братом Бартоломео, адмирал услышал хриплый возглас:

– Эй, адмирал Колон! Я хочу продать вам карту!

Мессер Коломбо остановился, остановились и его спутники. Они увидели сидевшего на земле и прислонившегося к стене какой-то лачуги грязного нищего в лохмотьях. Нищий омерзительно ухмылялся беззубым ртом. Лицо его, покрытое багровыми пятнами и глубокими отвратительными морщинами, вызывало отталкивающее впечатление. И все-таки Коломбо не мог безучастно пройти мимо.

– Чекко, подойди к нему. Посмотри, что за карта, – сказал он.

Чекко взял из рук нищего, у которого вместо пальцев были чумазые обрубки, большую карту западного побережья Африки и Азорских островов. На изображенном пространстве океана были мастерски нарисованы голубой краской неизвестные морские течения и указаны стрелами направления ветров.

– Карта стоящая, но, кроме течений и ветров, на ней ничего не нарисовано, – произнес Чекко, внимательно рассматривая карту.

– Разуй глаза, тупоголовый дурак! Погляди, с краю, с западной стороны океана, видны очертания берега неизвестной страны. Но обозначены они пунктиром, потому что никто еще не побывал там и не сделал точный рисунок материка, – прохрипел нищий. – Не хотите – не берите, адмирал Колон. Я найду другого покупателя.

– Сколько ты хочешь за нее? – спросил мессер Коломбо.

– Я хочу три золотых, – ответил нищий.

Чекко показал карту патрону и покачал головой.

– Дайте мне один дублон, – попросил он адмирала шепотом. – Этот проходимец хочет вас надуть. Карта не стоит трех золотых монет.

Подойдя к нищему, Чекко бросил ему монету. Нищий жадно схватил ее и тут же завопил:

– Я же сказал: три золотых! Как ты смеешь обманывать меня, щенок!

– Ты сам понимаешь, что карта не стоит трех дублонов. Никто тебе не даст за нее и одного.

– Наклонись ко мне. Я скажу тебе кое-что по секрету, – приглушенно пробормотал нищий.

Чекко сделал еще шаг и наклонился к нему. Тогда этот смрадный урод набрал полный рот слюны и плюнул юноше в лицо.

– Ах, негодяй! – Чекко в бешенстве ударил нищего ногой.

– Ай-ай, – заскулил нищий, падая на землю. – Убивают старого капитана Гуасильо! Проклятые генуэзцы…

– Оставьте его, ваша милость, – обратился к адмиралу случайно проходивший горожанин. – Господь и так наказал его за бесчинства и преступления. Это прокаженный.

Мессер Коломбо встревожился.

– Сейчас же дома нагрей воды, умойся тщательно горячей водой. – сказал он Чекко. – И выпей крепкого испанского вина.

Уже на четвертый день по выходе из Палосской гавани маленькую флотилию адмирала Кристобаля Колона постигло несчастье. «Пинта» потеряла свой руль. По неизвестной причине он раскололся на мелкие куски. Сам адмирал, капитаны Пинсоны и опытный корабельный плотник обследовали его и выяснили, что руль нарочно был сделан из гнилой древесины, чтобы заставить мессера Коломбо вернуться назад.

Кое-как сделали некоторое подобие руля и продолжили путь с тем, чтобы сделать и заменить настоящий руль для «Пинты» на Канарских островах. Там эскадра должна была пристать, запастись водой и вином.

На другой день «Пинта» дала течь. В трюме захлюпала вода. С большим трудом добрались до Канарских островов. Адмирал рассчитывал обменять «Пинту» на какое-нибудь прочное судно. Но все усилия его были напрасны. Никто из местных судовладельцев не желал брать это ненадежное суденышко. Мессер Коломбо, посовещавшись с Пинсонами и де Араной, вынужден был заставить матросов и плотника укрепить корпус на «Нинье», заменить руль и с таким все-таки ненадежным судном отправиться дальше в неизведанную даль океана.

Матросы на всех трех каравеллах восприняли происшествие с «Пинтой» как недоброе предзнаменование для будущего путешествия. В довершение этого неприятного происшествия на цветущем острове неожиданно пробудился Тенерифский вулкан.

С утра, когда каравеллы отчалили от берега, начало трясти землю и сам дымящийся пик вулкана.

– Господи, помилуй, Господи помилуй, – молились матросы, испуганно крестясь.

– Вот невезенье-то, – проговорил, стоя рядом с адмиралом, Диего де Арана. – Черт бы побрал этот проклятый вулкан. Нет, чтобы подождать, пока мы отплывем подальше.

Ренцо и Чекко глядели встревоженно, стоя у борта, обращенного к острову, и с изумлением наблюдали грозное зрелище.

Сначала повалил дым, как из огромной печной трубы. Потом раздался грохот, словно одновременно выстрелило несколько сот бомбард, сверкнуло что-то вроде ослепительной молнии. Огромные камни и туча пепла взлетели в ясное небо. Все невольно зажмурились. А когда снова открыли глаза, то увидели, как раскаленная багровая лава уже текла по склонам горы.

Стало жарко и душно, всякий ветерок стих.

– Как вблизи плавильной печи, – сказал Ренцо другу, вспомнив свое прежнее занятие у серебряных дел мастера Мадини.

Захотелось отвернуться от палящей жары и обратить лицо в сторону дальнего материка. Три судна медленно отплывали от Канарских островов.

– Вот уж не к добру, явно не к добру… – вздыхали матросы на «Санта-Марии». – Ничего хорошего не получится от этого плавания под управлением нашего безумного адмирала.

– Да что вы ноете, будто старые женщины, – неожиданно рассердился судовой священник, сам худощавый и жилистый, как матрос, отец Паоло. – Готовьтесь к работе, на которую вас поставили Их Величества и которую благословила святая церковь. А ну, кончайте хныкать, приступайте к делу…

 

– Тем более, – хладнокровно добавил помощник адмирала де Арана, – нам предстоит морской бой.

– Что такое? – взволнованно спросил адмирал, стоя на капитанском месте и поворачиваясь к последнему из Канарских островов.

– Кажется, португальский король Жуан послал свои военные суда, чтобы задержать нас, – так же невозмутимо произнес де Арана. – Это в лучшем случае, а в худшем…

– Поднять все паруса! – крикнул адмирал.

– Чего ж поднимать, когда ветра почти нет, – пожимали плечами матросы.

– Пойте Отче наш и выполняйте приказание его милости, мессера Кристобаля Колона! – поддержал сильный голос адмирала мужественно и смело патер.

– Верно, преподобный отец! – присоединился к воззванию священника де Арана.

Матросы бросились тянуть канаты и поднимать паруса. Тем временем из-за последнего самого западного острова показалась флотилия португальского короля в составе трех больших военных судов.

И тут произошло нечто, от чего самые унылые, трусливые и недовольные заткнули рты. Ветерок, едва веющий с юга, прямо на глазах сменился и многократно усилился. Волны, до этого мгновения едва покачивающие каравеллы, закипели. Белая пена клочьями полетела с бушующих гребней. Паруса испанской флотилии наполнились силой ветра, и каравеллы устремились в даль океана.

У острова же волны настолько взбесились от начавшегося внезапного шторма, что срывали паруса с мачт португальских судов. Их погнало прямо на скалы ближайшего берега.

Адмирал считал себя счастливым, когда скрылся из виду последний остров Канарского архипелага, принадлежавшего Португалии. Но по мере того, как крепла уверенность в успехе возглавившего это предприятие мессера Коломбо, так же усиливалось со дня на день дурное настроение матросов. Где гарантия, что они не погибнут завтра же в этом неизведанном и бесконечном водном пространстве?

Вскоре после того, как скрылся последний из Канарских островов, матросы вдруг заметили обломки разбитого судна, носимого волнами вблизи флотилии. Что за судно погибло до того, как они оказались здесь? Страшная, необъяснимая загадка. Ведь португальцы никогда не предпринимали плавания в этом направлении. Откуда же взялись печальные обломки погибшего корабля?

Встреча с обломками неизвестного судна говорила экипажам всех трех кораблей лишь одно: «Если не хотите оказаться в таком же положении, поворачивайте назад!» Об этом тихо толковали между собой и матросы, и люди более высокого ранга.

Через несколько дней помощник старшего из братьев Пинсонов, ворвался в его каюту с бледным, искаженным от страха лицом.

– Что еще случилось? Чего ты так испугался? – удивился Винченцо Пинсон.

– Пойдите, капитан, поглядите на компас. С ним происходит что-то ужасное, – отвечал рулевой.

Пинсон поспешил к корабельному компасу и тоже нахмурился. Стрелка компаса по неизвестной причине вдруг стала сильно отклоняться к западу. Пинсон схватил рупор и принялся кричать об этом, обратив его в сторону «Санта-Марии». Благо каравеллы плыли на небольшом расстоянии друг от друга.

Через некоторое время адмирал разобрал то, о чем докладывал с «Ниньи» капитан Пинсон-старший. Он тотчас подошел к своему компасу и увидел то же самое явление.

– Я не знаю, от какой причины происходит это отклонение, – ответил Пинсону адмирал Колон. – Но мы продолжаем держать то направление, которое избрали с самого начала.

Находившийся неподалеку от адмирала юный Ренцо несмело приблизился к нему и сказал по-генуэзски:

– Прошу прощения, мессер Кристофоро, но мне показалось: такое отклонение возможно, потому что я вспомнил указания ветров и течений на карте прокаженного. Может быть, здесь так и должно быть?

– Молчи, мальчик, не говори об этом никому. И не упоминай о карте прокаженного нищего.

– Слушаюсь, мессер, не скажу никому ни слова.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru