Протоиерей Валентин Свенцицкий
Война и Церковь

Полная версия

VII

В Евангелии есть одно трудное для толкования место, которое часто приводят противники войны и которое не исчерпывается нашими рассуждениями о войне и убийстве.

Это тот момент в Гефсиманском саду, когда Пётр отсёк ухо рабу и Христос велел апостолу вложить меч в ножны, сказав: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52).

Ведь как будто бы речь шла именно о защите, да ещё о защите Невиннейшего из невинных? Так, может быть, здесь даётся абсолютное осуждение всякого «военного действия» в принципе?

Ведь апостол хотел защищать, а не «убивать»?

Но и здесь, как в заповеди «не убий», за буквой не видят духовной сущности слов Христа, читают – и не разумеют.

Прежде всего восстановим это событие в памяти по всем Евангелиям. В Евангелии от Матфея рассказывается о нём так:

«…Вот Иуда, один из двенадцати, пришёл, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришёл? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его. И вот, один из бывших с Иисусом, простёрши руку, извлёк меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсёк ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть?» (Мф. 26, 47–54).

Из Евангелия от Марка:

«Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошёл к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его. Один же из стоявших тут извлёк меч, ударил раба первосвященникова и отсек ему ухо. Тогда Иисус сказал им: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания» (Мк. 14, 44–49).

В Евангелии от Луки:

«…Ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтён. Ибо то, что о Мне, приходит к концу. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно… Когда Он ещё говорил это, появился народ, а впереди его шёл один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошёл к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть. Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаёшь Сына Человеческого? Бывшие же с ним, видя, к чему идёт дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом? И один из них ударил раба первосвященникова и отсёк ему правое ухо. Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его» (Лк 22, 37–38, 47–51).

В Евангелии от Иоанна:

«Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, – да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого. Симон же Пётр, имея меч, извлёк его, и ударил первосвященнического раба, и отсёк ему правое ухо; имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его» (Ин 18, 7-12).

* * *

Не будем выхватывать отдельных фраз из рассказанных событий и превращать их в механические бездушные «правила». Постараемся шаг за шагом воскресить перед собой свершившееся во всём его внутреннем значении. Господь пришёл с учениками Своими в Гефсиманский сад. Он знал, что в эту ночь будет предан на распятие и смерть. Сказал об этом и ученикам Своим.

У учеников «по-человечески» мелькнула мысль: «Защищаться».

Они сказали:

– Господи! Вот здесь два меча.

Христос отвечал:

– Довольно.

Он не говорил им, что мечи не нужны. Напротив, в слове «довольно» звучит как бы согласие. Но на что? На «защиту»? Дальнейшие события этого не подтверждают. Защита была отвергнута! Так для чего же было «довольно» мечей?

Ученики, утомлённые тревогой ночи, засыпают. Христос молится. Это молитва Его перед Голгофой. Душа Его скорбит смертельно. Он молится до пота кровавого. О чём молитва Его? Чтобы миновала чаша? Страданий ли «испугался» Сын Божий? О, нет! Он молился о человечестве, о земле, чтобы искупление её не свершалось путём Богораспятия.

«Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет».

После этих слов меч для «защиты» явно не нужен.

Но всё же он нужен для чего-то. Иначе не было бы сказано: «довольно» двух мечей. И вот в саду появляется народ. Многие вооружены. Это «обыск», «облава» на Христа и Его учеников.

Впереди всех Иуда. Воины боятся ошибиться, и потому поручено ученику-предателю дать знак. Этот знак – поцелуй. Чтобы Учитель, как «разбойник», не убежал, а подумал бы, что, если ученик приветствует целованием, значит, бояться нечего.

Но вся обстановка явно говорит о намерениях вооружённой толпы. А слова Христа: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?», – уничтожили последнее сомнение.

Апостол Пётр готов к самообороне. И когда воины хотят «возложить руки» на Иисуса Христа, он выхватывает меч и отсекает ухо рабу Малху.

И вдруг неожиданные слова:

– Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут.

Если «мечом» не надо мешать «Писанию», если оно должно сбыться обязательно – зачем же было одобрять апостолов, запасшихся оружием, и говорить: двух мечей достаточно?

Очевидно, эти мечи нужны были не для защиты, а для раскрытия какой-то тайны в учении Христа, еще не постигнутом учениками.

Если смысл события в запрещении «убивать», то ведь это давно уже было сказано заповедью «не убий».

Так что же раскрывалось нового в этом «мече» апостола Петра?