Валентин Михайлович Серебряков
Тревоги Мои не избыть

Полная версия

В оформлении обложки использован фрагмент фрески Микельанджело Буонарроти на потолке Сикстинской капеллы СОТВОРЕНИЕ АДАМА.

В оформлении книги использованы работы Р. Магритта.

Редактор Евгений Гутман

Корректор Алексей Леснянский

© Валентин Михайлович Серебряков, 2020

ISBN 978-5-4493-7827-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тревоги Мои не избыть
по мотивам верлибров Алена Боске

От автора

Как в Зарубежье, к Одессе не близком,

не на родном черноморском песке

вырос из мальчика Толика Биска

французский поэт и писатель Боске?

В. Серебряков

Ален Боске, французский поэт и прозаик, кавалер ордена Почетного легиона, член Королевской академии французского языка и литературы Бельгии, президент Европейской поэтической академии в Люксембурге, лауреат многих престижных премий, в том числе Гонкуровской, Французской академии, Шатобриана, Сен-Симона и др.

Ален Боске (настоящее имя – Анатолий Биск) родился в Одессе 28 марта 1919 года. Через год его отец, Александр Биск, литератор, увез семью за границу: сначала в Болгарию, затем в Брюссель, где Ален учился в Брюссельском университете.

Началась Вторая мировая война. Мобилизованный в 1940 году, он сражался в бельгийской, затем во французской армиях. В 1942 году он бежал со своей семьей в Соединенные Штаты Америки (Нью-Йорк). В 1943 году получил гражданство США и вступил в американскую армию, в составе которой принял участие в высадке союзников в Нормандии.

Ален Боске

После войны он был специальным советником миссии Союзного контрольного Четырехстороннего совета Берлина с 1945 по 1951 год. Здесь он встретил свою жену Норму Каплан. В апреле 1951 года Ален ушел в отставку, переехал в Париж и закончил учебу в Сорбонне.

Занимался литературоведением, журналистикой и сочинительством, автор около тридцати поэтических сборников, а также многочисленных эссе и переводов русских поэтов: Цветаевой, Ахматовой, Волошина, Хлебникова.

Ален Боске принадлежит к плеяде выходцев из России, составивших славу французской литературы, как Эльза Триоле, Натали Саррот и Ромен Гари.

Гражданином Франции он стал только в 1980 году.

Скончался в Париже 17 марта 1998 года.

***

Боске в России издавался чрезвычайно мало. На русском языке изданы его Избранные стихотворения [1984], сборник стихов из разных книг Слова и люди [1994], роман Русская мать [1998] и сборник: Прощание-роман; С блеском прожить незамеченным; Из записных книжек [2001]. Ни одного полного сборника стихов не издавалось.

Предлагаемая читателю книга Тревоги мои не избыть (по мотивам верлибров Алена Боске) – первая попытка дать представление российскому читателю о творчестве Алена Боске по его полному сборнику Alain Bosquet «LE TOURMENT DE DIEU», Editions GALLIMARD, 1986. Выдающиеся переводчики отдавали должное этому замечательному автору и стихам из этой книги, которую они переводили на свой лад.

Михаил Леонович Гаспаров: «Если есть такое противусмысленное понятие, как добрый сюрреализм, то именно оно лучше всего приложимо к стихам Алена Боске. Таким же добрым сюрреалистом выступает у него Господь Бог в книжке стихов, которая называется Les Tourments du Dieu, видимо, не Страсти Господни, а Хлопоты Господни». Впрочем, сам о себе он писал: «Я – запятая, а вы угадайте, в каком тексте», – пусть читатель угадывает сам».

Морис Николаевич Ваксмахер: «В кратком предуведомлении к своей поэтической книге „Тревоги Господа Бога“ А. Боске говорит: „Я свои пределы знаю, но моим стихам они неведомы“. Поэт передает своим стихам право на дерзкий полет фантазии. Но в калейдоскопе гипотез, проб и чудес Алена Боске незыблемым остается мотив прославления творческой свободы – и для творящего Вселенную Бога, и для творимого Им человека, порою вступающего со своим Создателем в веселое состязание, и для поэта, наблюдающего такие турниры. („Глубокой жалости достойны ханжи, готовые усмотреть в подобных мотивах кощунство“)»

Мой особенный Боске

С творчеством французского поэта Алена Боске я познакомился совершенно случайно, хотя, говорят, ничего случайного не бывает. В начале нулевых мне попался на глаза журнал «Огонек» – времен Виталия Коротича (1986—1991), по-моему, за 1990 год, в котором была опубликована подборка переводов верлибров Алена Боске, выполненных Морисом Ваксмахером. Два из них меня зацепили сразу, и я попробовал пересказать их для себя в рифму, мне казалось, что рифмованные стихи лучше доносят смысл. Мне интересно было их содержание, этот вольный разговор с Богом, лишенный всякого пиетета, но сохраняющий уважение к нему и приближенность к нашей человеческой роли.

В 2016 году я вспомнил о стихах Алена Боске и захотел к ним вернуться. В Интернете я нашел переводы М. Н. Ваксмахера и М. Л. Гаспарова, различные по стилю, что было особенно заметно на одних и тех же стихах, которые эти переводчики, не сговариваясь, выбрали из книги Боске Le tourment de Dieu. На русский язык ее название переводили по-разному, но я согласился с вариантом, предложенным носителем языка, руководителем Культурного центра «Покровские ворота» (Москва, Покровка, 27) Жаном Франсуа Тири: Переживания Бога. Позже выяснилось, что из многих стихотворных сборников поэта именно эта книга была переведена не менее, чем на 8 языков. Я заинтересовался первоисточником. Необъяснимое желание, ведь языка я не знал. Но захотелось посмотреть на оригинальные тексты, подержать книгу в руках, полистать страницы. Я обратился к моему знакомому, живущему в Париже, и он прислал мне книгу на французском.

Оригинал на французском

Это был солидный сборник в мягком переплете издательства GALLIMARD («Галлимар»), в котором я насчитал 248 верлибров, распределенных по трем разделам: в I разделе, который называется как и вся книга Le tourment de Dieu («Переживания Бога») – 124 верлибра, во II разделе D’un désarroi heureux («Со счастливым смятением») – 99 верлибров и в III разделе Pour une identité («Для себя») – 25 верлибров, которые заметно отличаются своей биографичностью.

Имея оригинал на французском, я озадачился составлением подстрочников. С помощью друзей, знающих язык, а большей частью благодаря онлайн-переводчикам в Интернете, я стал составлять подстрочники, докапываясь до главной мысли каждого стихотворения. Я упорно пытался извлечь порой из абсолютной абракадабры, выдаваемой онлайн-переводчиками, смысл и идею стиха, разбивал фразы на отдельные слова, использовал встречный перевод, чтобы убедиться в точности примененных автором слов и их сочетаний друг с другом. Сравнивая и анализируя варианты переводов, я пробирался к содержанию стихотворений. Когда смысл и логика мне представлялись понятными и мотив сложенного таким образом подстрочника меня увлекал, я создавал его рифмованную интерпретацию.

Так я переиначил, переложил, пересказал, не знаю, как точнее назвать то, что я делал, всю книгу, пропустив из последнего раздела 7 стихотворений с зарисовками о пребывании в памятных ему местах. Уже работая над книгой, я понял, что, отталкиваясь от исходной мысли автора, увлекаюсь собственными ассоциациями, не сдерживаю себя и выношу на суд читателей это свое понимание. Я отважился на такое переосмысление почти всей книги. Мы оба – авторы: Боске французских текстов, я – их русскоязычной интерпретации, зачастую не во всем адекватных оригиналу.

Я пытался убедить несколько издательств решить вопрос с авторскими правами и издать книгу, но не получил поддержки и понимания. Мне просто не отвечали. Отчаявшись найти издательство, я сам обратился с письмом непосредственно в издательство «Галлимар» в Париже, попросив друзей перевести его на французский, но тоже не получил ответа. И я принял решение издать сложившуюся у меня книгу под своим авторством, не скрывая, от чьих идей и замыслов я отталкивался, сохранив порядок следования стихов, как в оригинале, чтобы в целом остался дух Алена Боске.

Обвинить меня в плагиате может только владелец авторских прав, но я не уверен, что эту мою работу можно считать плагиатом. Тем более что я не преследую коммерческих целей, не собираюсь заработать на чужом имени и таланте, а просто популяризирую известного французского поэта с российскими корнями, но малоизвестного в русскоязычной среде. И закрепляю за собой право на то, что я проделал за последние два года, большая часть времени из которых ушла не столько на работу со стихами, сколько на попытки найти подходящего издателя. Поддержкой в принятии такого решения послужила публикация подборки моих переложений из этой книги журналом «Иностранная литература» (ИЛ) в 8 номере за 2019 год. Это был год столетия со дня рождения Алена Боске. Публикация в ИЛ была снабжена копирайтами и издательства «Галлимар», и моим. В ИЛ меня назвали переводчиком, хотя я переводчиком не являюсь, а только интерпретатором.

И последняя из особенностей. У Боске все стихотворения, за исключением последнего раздела, не имеют названий, я же дал названия всем стихотворениям. Таким образом, я представляю Алена Боске во многом по-своему, потому и употребил в названии подзаголовка слова «Мой особенный Боске». Представляемую книгу я, в отличие от Боске, назвал не по названию первого раздела, а Тревоги Мои не избыть, учитывая, что тревоги и переживания испытывает не только Бог, но и другие лирические герои книги, и слово «Мои», хотя и выделено прописной буквой, относится ко всем персонажам, озабоченным превратностями окружающего мира.

Как я его понял

Книга состоит из семи разделов. Разбиение на разделы обусловлено не столько тематическими особенностями, которые нельзя не заметить, сколько желанием более равномерного распределения стихов и выявления дополнительных интонаций.

Первые три раздела: «Мои синонимы», «Быть счастливым изволь» и «Весы твои – Я» – несут на себе всю ответственность за название, которое Боске дал свой книге Переживания Бога. Главная роль в них принадлежит Богу, и разговор идет от имени Бога-Творца, Он главное действующее лицо и основной лирический герой. Почти каждое стихотворение этих разделов начинается со слов: «Бог сказал…»

Исследуя подстрочники этих верлибров Боске, я изумлялся его словесной эквилибристике, парадоксальности и неожиданности сравнений, смещению акцентов, гротеску и юмору. Удалось ли это передать в своей книге, судить читателю. Но и в моей книге Бог может сомневаться («мир создал Я, не знаю зачем»), радоваться и восклицать («Я – ваша громкая музыка слов»), сожалеть («У меня даже прошлого нет»), завидовать («соблазнителен Мне человеческий путь»), огорчаться («такая уж роль у Меня, и она никуда не годится»), не выделяться («Я как все быть хочу»).

Бог в книге не Дух, не Отец. Он – Творец! Творец, который радуется и любуется своими творениями, будь то камень, море, небо, просто живая тварь или человек. Ему как Творцу кажется, что если свойства и характеры созданной им природы, ее частей, явлений и живых существ, а то и их составные части поменять местами, то возникнет более устойчивая и гармоничная комбинация. Поэтому он всегда в состоянии поиска, в постоянных попытках что-то изменить, наделить другими свойствами свои создания («Я должен доделать Луну, камню твердость прибавить и успокоить колибри»). Понимая, что в мире много неустроенного особенно из-за бесконечного желания человека все подчинить себе, нарушая гармонию созданного мира, Бог старается перекроить мир, чтобы порядок был лучшим («Я не гордый: Мой мир совершенен не более, чем поэтом зачеркнутые стихи»).

В книге читатель не встретит ни умаления, ни унижения, ни оскорбления Бога, наоборот, в стихах это подчеркивается, что «унизить Меня, обругать, оскорбить невозможно». Но с Ним можно и нужно разговаривать, и Он сам к этому разговору стремится и ведет диалог с человеком на равных: «Я тебе для чего дал язык?.. Чтобы ты Мне мог противоречить», — и готов поменяться с человеком местами, подчеркивая его творческую потенцию: «Друг без друга мы не можем. Это Я тебя создал, ты Меня придумал тоже». Не теряя своей созидательной роли, Бог очеловечивается. Такой Бог не может удовлетворить самого человека, а придуманному Богу не нравится созданный им человек («Мне не нравится, как Я сотворил человека»), хотя Он и восхищается им: «Ты Мой любимец среди всех Моих разнообразных созданий», но избегает собственного возвеличивания («Останусь скромно, не покидая кров, на страницах Библии, среди ее слов»).

Бог в книге не религиозен («в Меня не обязан ты верить»), но в таком представлении Бога нет кощунства. И человек разрывается между своей телесностью, своим существом, неудержимым в своих проявлениях, и иной ипостасью («Ты дал Бога мне вроде меня, да вот я не пойму, это Ты или я»), в которой не всегда комфортно от ощущения присутствия Бога, от Бога, живущего в сердце человека («Я живу внутри вас, где всегда Я и жил»), от его мощи и любви, на которые не всегда хватает решимости и желания ответить взаимностью.

В следующем разделе «Раздвоение» лирический герой догадывается о своей непростой природе и как бы раздваивается, пытаясь разобраться в окружающем мире («Я – тот, кто своею стать хочет ошибкой»), разобраться в своих отношениях с Богом («Бог мной не доволен. Я об этом молчу»), с верой в Него («Я верую в Бога, не веря в Него»). И иногда трудно различить, от имени какого лирического героя – Бога или человека, – ведется разговор, так как они сливаются в своей одинаковости, похожести сомнений, рассуждений, переживаний, подтверждая, что являются образом и подобием друг друга («Слова Господь мне открывает, и я дарю их, пока Он спит»). Но в итоге соглашается с таким устройством мира («Так было, есть и будет»).

А в разделе «Растерзан, но счастлив» уже человек недоволен собой и сравнивает себя с предметами, окружающими его («Мой кузен – булыжник, невестка моя – стрекоза. Кран – брат-близнец, телефон – духовник»), которым он частично завидует («Я завидую крану, ржавому и грязному») и с которыми себя сравнивает («Я счастлив, как морская пена»). Но, всматриваясь в окружающую действительность, не может не возмущаться сложившимся мироустройством («Я цивилизован, да, я просвещен и бомбами изрядно оснащен… Зато мы полюбили „мирный“ Атом!»). Здесь все явственнее чувствуются боль и переживания человека, осознающего себя частью общества («Общество парализовано своим бездействием»), доходящего до отчаяния («Я хотел быть ванной, чтобы утопить себя»), но пытающегося нащупать выход из создавшегося положения («Я создаю нежность и нечто похожее на счастье. Плачу, люблю всех, наверное, перед концом»). Заключают раздел «Отдельные фрагменты», в которых представлены некоторые мысли, претендующие на афоризмы или на темы завтрашних стихотворений, до которых не дошли руки.

В разделе «О сокровенном» уже просматриваются, а то и непосредственно раскрываются автобиографические мотивы французского автора, что видно уже в названиях стихотворений: «Сын взрослеет», «Моему деду…», «Лето 1975» – год гибели при пожаре его отца, «Маме 85». Последний раздел «Гражданская война» самый маленький, он состоит из восьми стихотворений, не попавших в предыдущие разделы, потому что они взяты из других книг.

***

В заключение хочу выразить признательность переводчикам, которые открыли Алена Боске русскому читателю: Морису Николаевичу Ваксмахеру (1926—1994), Михаи́лу Лео́новичу Гаспа́рову (1935 —2005). Светлая им память!

Выражаю особую благодарность Антону Гелясову за подаренную книгу. А также моим помощникам в поисках смысла верлибров Алена Боске: Жану Франсуа Тири, Силкиной Ларисе, Борзенко Анне, Филипенко Марине, Казаковой Татьяне.

Благодарю своих друзей и членов моей семьи, первых читателей и критиков моих переложений.

Выражаю особую благодарность редактору Евгению Гутману, который кроме прямых редакторских обязанностей способствовал моему знакомству с ведущим Израильского русскоязычного радио «КАН-РЭКА», замечательным поэтом Игорем Харифом, хорошо знакомым с творчеством Алена Боске и его отца, поэта и переводчика Александра Биска. Заинтересовавшись моими переложениями, Игорь Хариф пригласил меня в свою авторскую программу «Полная иллюминация», в которой я выступил 23 февраля 2018 года.

ОТ РЕДАКТОРА

Трудно добавить что-либо к столь подробному и вдумчивому авторскому предисловию.

Ален Боске, несомненно, оказался близок Валентину Серебрякову своими парадоксальными взаимоотношениями с Богом-творцом, что и привело к написанию этих импровизаций-переводов «по мотивам».

Я видел, как тщательно отбирался текст, как автор старался докопаться до сути каждого стихотворения, как мысль Боске зажигала ответную реакцию, как рождались рифмованные строки, столь близкие традиции русской поэзии (в отличие от западной, тяготеющей к верлибру). Иногда это было как озарение: несколько стихов подряд за один день. А затем выкристаллизовывался и отшлифовывался конечный вариант.

Я благодарен Валентину за возможность познакомиться с таким самобытным и парадоксальным поэтом, как Ален Боске, и за возможность наблюдать за самим процессом создания этой книги, работа над которой заняла около двух лет.

Евгений Гутман