Блуд на крови – Валентин Лавров

"Блуд на крови" – это книга о человеческой жестокости, алчности и низости, сушествовавших, увы, во все века, в чем автор предоставляет прекрасную возможность убедиться на примере преступлений со времен Екатерины Второй и до первых лет советской власти.

Любой исторический детектив подразумевает колоссальный объем проработанного фактографического материала для отображения времени, его горьковатого привкуса и особой атмосферы. Погружаясь в чтение рассказов Валентина Лаврова, просто диву даёшься, сколько трудолюбие, энтузиазма и интереса проявил автор, прописывая быт и тонкости разных времен, а, учитывая документальность воспроизведения, восхищение усиливается и от мысли о кропотливой работе в архивах.

Здесь и печальная история сестры Достоевского, и ледянящая душу жестокость Комарова, и множество других – гнусных, жестоких и неоправдываемых преступлений, приводящих читателя в оторопь.

Талантливые сыщики разных времен ( включая известных по циклу о графе Соколове Николая Жеребцова, семейство Гусаковых, Аркадия Францевича Кошко и даже самого Апполинария Николаевича, что не может не порадовать его почитателей) блестяще противостоят этому злу,и фирменный стиль Валентина Лаврова, как богатая, красивая речь повествования только усиливают степень восхищения борцами за справедливость.

Интересный, увлекательный двухтомник, изобилующий кровавыми историями. Книга насыщена ангелами-херувимами (купцами, дворянами, помещиками, высшей знатью) и чертями-демонами (они же большевики). Детективный сюжет захватывающий, язык легкий, исторический фон соответствует ожиданиям. Мы неизбежно сравниваем такие книги, повествующие о том же времени, с фандоринским циклом, и здесь сравнение не в пользу «Блуда на крови», но все же книга достойная и интересная.

Как же предвкушала я эти истории! Какой же блестящей показалась мне идея – собрать в русских архивах подлинные факты преступлений разного рода аж со времен Петра I, с XVI века! И какое разочарование…

Ожидала нечто в духе Лескова и Куприна – этакое удивляюще-ужасающее и проникновенное одновременно. Когда о преступлении рассказывается не ради описания «пришел-убил-закопал-был сослан», а ради смысла, стоящего за этим. Ведь кроме интриги детективная история должна приводить читателя к размышлениям, какому-то анализу, самостоятельным догадкам и прозрениям, попыткам понять, почему, ради чего, зачем; могло ли быть иначе, можно ли было этого избежать, или все было предопределенностью… Когда, читая, ты задаешься вопросами, в чем правда, и трагизм, и удача, и понимаешь неизбежность конфликта справедливости и морали, воли человека и воли случая, и прочего в том же духе. Ничего подобного – я читала описания преступлений, составленные полицейскими чинами былых веков, в пересказе советского милиционера, не обремененного особой фантазией и чувствительностью.

Читать тяжело, слушать – еще сложнее (и никакое актерское мастерство здесь не помогает). Нет, слух не коробит, косноязычностью не поражает, но изложение этих историй не рождает никаких эмоций – это тексты следователя, привыкшего к сухому изложению фактов, без затей, без изысков, без чувствования гармонии фраз и красоты русской речи. Человека, который хотел бы и старался излагать все более или менее красноречиво, но не смог. Ибо для написания детективов одного опыта работы в органах правопорядка мало.

Скудный язык, неумение создавать яркие образы, передавать оттенки чего-либо, просто ОПИСЫВАТЬ. Конан-Дойл, к примеру, тоже особенным красноречием не отличался, но в его произведениях есть какой-то особенный стиль, умение «обставить» загадку, и даже скупыми, немногословными эпитетами нарисовать образ, картину, смысл происходящего. Читая его, не хочется ничего прибавить, или исправить, или сказать по-другому… Здесь же временами я возвращалась назад или начинала заново, чтобы «связать нити» и понять, что именно имел в виду или хотел сказать автор.

А тут ведь вам и Сонька «Золотая ручка», и графья, и нерадивые приказчики, и матерые убийцы из крепостных и обывателей старинной Москвы… Мне, как ценителю исторического детектива, бесконечно жаль – что тот, кто мог бы преподнести эти истории человеческих страстей интригующе, захватывающе и интересно, уже не сделает этого, ведь рассказы о них уже написаны. Либо (что вероятнее всего) не у каждого писателя есть доступ к уголовным архивам. Эх, этот бы материал настоящему рассказчику, да герою-сыщику века XVII-го, XVIII-го, XIX-го… Как интересно могло бы получиться!