Валентин Юрьевич Катасонов
Закат эпохи либерализма. Хроника финансового Апокалипсиса
Акулий бизнес Кохов
Имена американских братьев-миллиардеров Чарльза и Дэвида Кохов в последнее время часто мелькают в сообщениях мировых и российских СМИ. Братья действительно занимают видное место в бизнесе, общественной жизни и политике США. В рейтингах журнала Форбс они уже многие годы фигурируют в первой десятке самых богатых людей мира. Согласно последним данным журнала, в 2017 году Чарльз и Дэвид Кохи делили восьмую и девятую строчки в рейтинге мировых богачей. Величина состояния каждого из братьев оценивалась в 60 млрд. долл. Примечательно, что состояние каждого за год приросло, по данным Форбс, на 11,7 млрд, долл., т. е. почти на 20 %. Среди американских миллиардеров братья находились на пятом-шестом местах (после Джеффа Безоса, Билла Гейтса, Уоррена Баффета и Марка Цукерберга). А совокупный их капитал (120 млрд, долл.) превышал капитал владельца Amazon Джеффа Безоса, занявшего впервые первую строчку в мировом рейтинге (112 млрд. долл.). К тому же Безос – выскочка, только недавно прорвавшийся на верхние строчки «Форбса», а братья там «прописались» уже давно.
О многих сторонах жизни братьев, имеющих общий бизнес и действующих весьма слаженно и энергично, можно только догадываться. В частности, СМИ представляют их как серьезных филантропов, оказывающих поддержку проектам в области экономической науки, образования, литературы, искусства и медицины. По своим идейным взглядам братья относят себя к либертарианцам – сторонникам свободы во всех сферах человеческой жизни. Свободы от чего или кого? – Прежде всего, от государства. Они ратовали и ратуют за полную экономическую свободу, исключающую не только участие государства в хозяйственной жизни, но даже государственное регулирование экономики. Братья – почитатели таких «основоположников» новой религии «свободы без границ», как Людвиг фон Мизес и Айн Рэнд. Последняя в своих произведениях «Атлант расправил плечи», «Источник», «Капитализм. Незнакомый идеал» и других книгах фактически отвергает самые элементарные нормы нравственности и культивирует зоологический эгоизм.
Братья также поддерживали таких фанатиков экономического либерализма, как Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман. Они проталкивали этих «экономических гениев» на премию по экономике имени Альфреда Нобеля (ошибочно называемую «Нобелевской премией»). И действительно первый из них получил эту премию в 1974 году, а второй – в 1976 году. Под этих «экономических гениев» Чарльз Кох в 1977 году учредил, а затем и финансировал специальную организацию – Институт Катона, призванный пропагандировать и продвигать в мире идеи либертарианства и анархо-капитализма (капитализма без государства).
Группа исследователей из Американского университета в Вашингтоне обнаружила, что в период с 2007 по 2011 гг. 89 некоммерческих организаций получили от Фонда Кохов 41,2 млн. долл, для пропаганды идей «экономической свободы». В документальном фильме «Кохи» (2012) содержится рассказ о том, как братья устанавливали контроль над факультетом экономики Университета штата Флорида (УШФ). Они его превратили в еще один рассадник идеологии либертарианства. Вот что об этом проекте пишет американский публицист (вывший гражданин СССР) Михаэль Дорфман в статье «Филантропия человеконенавистничества»: «В обмен на «подарок», спонсоры (братья Кохи – В.К.) потребовали коренных изменений в учебном плане, принятия идеологически мотивированного списка рекомендуемой литературы, подбор лекторов. По требованию спонсоров преподавателям общественных дисциплин были предписаны темы, которые требуется поставить во главу угла. Спонсоры назначили угодных им директоров программ, а также создать фонд стипендий по внедрению свободно-рыночной идеологии». Ниже М. Дорфман пишет, что Кохи наложили свою лапу на большую часть американских университетов: «Речь идет не об одном университете. Фонд Кохов потратил 30 миллионов долларов на аналогичные программы в 221 университетах страны. Так, что засилье свободно-рыночной экономики, аналога советского научного коммунизма, в университетах США не случайность, а следствие хорошо спланированной работы идеологических факторов, имеющих очень мало общего с серьезной наукой»[6]. Однако либертарианство братьев Кохов не ограничивалось только экономической «наукой» и экономическим образованием. Они поддерживают свободу гомосексуализма, ратуют за свободную продажу марихуаны, оружия и т. п. Филантропические проекты Кохов подобны конфетам, обертки которых яркие, привлекательные, а начинка – ядовитая.
Другой стороной жизни Кохов является их политический лоббизм. Братья известны как крупнейшие спонсоры республиканской партии. Также выделяли и выделяют деньги на партию либертарианцев (создана в 1971 году и считается крупнейшей из так называемых «третьих партий» США). Кроме того, большое внимание уделяют лоббизму в Конгрессе. У них там имеется немало «своих людей» как в нижней, так и верхней палатах, кто продвигает интересы их бизнеса. Если Чарльз Кох больше занимается бизнесом, то его брат Дэвид взял на себя филантропию и политику. Он является очень публичным человеком, за словом в карман не лезет. Не стесняется критиковать и даже ругать американских президентов. Очень сильно досталось от Кохов президенту Обаме, особенно за его проект реформирования системы здравоохранения, в котором братья увидели угрозу возрождения в Америке социализма. Хотя братья поддержали на последних выборах Дональда Трампа, однако сегодня они им очень разочарованы и громко ругают нынешнего президента. Им явно не нравится его антиглобализм, протекционизм, ограничения на въезд в страну иностранцев. Их явно не устраивает стремление президента вернуть американские компании из-за границы на родину, чтобы они развивали отечественную экономику. Братьям, несмотря на их декларируемую любовь к свободе, не нравится, что Трамп дал слишком много свободы банкирам (ослабление закона Додда-Франка, принятого во времена Обамы). По крайней мере, у банкиров свободы стало гораздо больше, чем у бизнеса в реальном секторе экономики. Братья смело конфликтуют с банкирами Уолл-стрит, поскольку обходятся без их кредитов (об этом ниже). Конфликт зашел далеко, и братья объявили, что в намеченных на осень выборах в Конгресс США они будут поддерживать не республиканцев, а демократов. Чарльз Кох, в частности заявил: «Я сожалею о поддержке некоторых республиканцев… Теперь мы будем очень тщательно взвешивать, кого поддерживать. Республиканцы не должны рассчитывать на поддержку Кохов, как на само собой разумеющееся. Если вы являетесь республиканцем, который проголосовал за самый плохой бюджет в истории, то можете быть уверены, что мы привлечем вас к ответственности… Если вы демократ и набрали достаточно голосов для финансовой реформы, которая ограничит произвол банков и стоящих за ними семей, можете быть уверены, что мы будем с вами работать»[7].
А каким бизнесом занимаются братья Кохи? Им принадлежит компания Koch Industries. Есть смысл коротко сказать об истории ее возникновения. Предшественницей сегодняшней компании Кохов была Winkler-Koch Engineering Company, основанная отцом Чарльза и Дэвида Фредом (Фредериком) Кохом, молодым химиком-технологом, совместно с его товарищем однокурсником Льюисом Винклером в 1925 году. Компания оказывала услуги по монтажу и ремонту технологического оборудования для нефтеперерабатывающих заводов. Ещё через два года компаньоны модернизировали установку термического крекинга – процесса получения бензина из мазута. В 1929 году, когда в Советском Союзе началась индустриализация, Winkler-Koch Engineering заключила с советским правительством договор на поставки своих установок. Сделка с Советами принесла отцу нынешних братьев Кохов 5 млн. долл. По тем временам это были огромные деньги, особенно с учетом того, что в западном мире бушевал экономический кризис. Вернувшись в Америку, Фред Кох на заработанные в СССР деньги создал фирму Rock Island Oil & Refining Company, которая занималась нефтепереработкой. Компания была небольшая, прибыльность минимальная, но она держалась на плаву более трех десятков лет. Отец не занимался развитием компании, а почти все получаемые деньги выводил из бизнеса и обращал в наличность. Компания напоминала корову, которую усердно доили, но почти не кормили. В 1967 году Фред Кох умер, во главе компании стал Чарльз.
В следующем году он переименовал ее, она получила современное название Koch Industries. Таким образом, компании в ее последней версии в этом году исполняется полвека. За следующие полвека Koch Industries под руководством Чарльза Коха продажи компании выросли с 68 млн. долл, в 1968 году до 115 млрд. долл, в 2015 году (почти в 1700 раз). Чарльз как бы вдохнул вторую жизнь в компанию своего отца. Koch Industries вошла в двадцатку крупнейших компаний мира по показателю продаж.
Но восхождение компании на столь высокую орбиту было крайне непростым. Следует сказать, что у Фреда было четыре сына. Кроме уже упомянутых Чарльза и Дэвида были еще Фред-младший и Билл. Управление компанией в четыре пары рук создавало большие проблемы. Все братья были достаточно амбициозными и имели свое мнение о том, как надо заниматься бизнесом. Ситуация еще более осложнялась тем, что отец Фред-старший с детства внушал своим детям некоторые принципы ведения бизнеса. Основных было три: «Не верьте коммунистам, не берите в долг и не продавайте семейный бизнес». Биографы Фреда-старшего до конца не могут объяснить происхождение первого принципа. Вроде бы отец должен был быть благодарным советским коммунистам, которые дали хороший толчок развитию его бизнеса. Но, видимо, что-то очень неприятно поразило Фреда-старшего в Советском Союзе, и он стал ярым антикоммунистом, а заодно и ярым либертарианцем (как известно, все либертарианцы на дух не переносят идеи не только коммунизма, но и любого коллективизма).
Что касается второго и третьего принципов, то приняв от отца бразды правления бизнесом, Чарльз Кох тут же решил ими поступиться. Вероятно, чтобы потом от них уже никогда не отступать. Ему сразу же после смерти отца приглянулась компания Great Northern Oil, в которой он хотел приобрести долю. Ее совладельцем был известный нефтяной магнат Джеймс Говард Маршалл II. Чарльзу удалось буквально под честное слово занять у этого богача 25 млн. долл, и за эти деньги приобрести долю, которая сделала его и его братьев главными акционерами компании Great Northern Oil. Но долг надо возвращать. И Чарльз решил погасить его уступкой доли в Koch Industries. Что вызвало резкую реакцию со стороны братьев, особенно Фреда-младшего и Билла. С большим трудом удалось добиться от братьев согласия нарушить отцовский завет и ввести в семейную компанию Джеймса Говарда Маршалла II.
Как я отметил, Фред-старший не занимался развитием своей компании, такое представление о бизнесе унаследовали и его дети. За исключением Чарльза, который полагал, что надо смотреть в будущее, а для этого следует реинвестировать 90 % прибыли компании. Чарльзу с большим трудом удалось добиться решения о подобном способе ведения бизнеса благодаря тому, что его в конечном счете поддержали брат Дэвид и «несемейный» участник бизнеса Джеймс Говард Маршалл II. После этого начались непрерывные выяснения отношений между двумя сторонами. Одной стороной были братья Фред-младший и Билл. Другой стороной – Чарльз и Дэвид Кохи, а также Джеймс Говард Маршалл II. Разборки перекочевали в суды, которые длились годами. В конечном счете, доли братьев Фреда-младшего и Билла были выкуплены в 1983 году остальными участниками бизнеса за 1,3 млрд. долл, (астрономическая сумма по тем временам). После этого раскладка в капитале была следующей: братья Чарльз и Дэвид Кохи имеют в компании по 42 % (итого 84 %), оставшиеся 16 % стали принадлежать Джеймсу Говарду Маршаллу II. Нефтяной магнат скончался в 1995 году, его доля перешла к родственникам, которые не особенно вникают в дела компании Koch Industries. Поэтому можно сказать, что она «почти семейная» для братьев Кохов.
Сегодня Чарльз и Дэвид Кохи еще более жестко придерживаются принципа, что бизнес должен быть семейным. Превращение компании в публичную, выходящую на фондовый рынок со своими акциями, братья рассматривают как страшный сон. На предложения выйти на IPO Чарльз Кох неизменно отвечает: «Только через мой труп». И он вполне прав. Чарльз желает самостоятельно принимать решения по своей компании. Публичный статус компании означает сразу несколько неприятностей.
Во-первых, спекулянты на фондовом рынке будут пытаться играть акциями, дестабилизируя финансовое положение компании.
Во-вторых, всегда будет существовать опасность того, что кто-то проглотит компанию. Сегодня в мире совершается большое количество сделок, называемых mergers and acquisitions (М&А) – «слияния и поглощения». При этом, как показывают экспертные оценки, лишь около 10 % приходится на слияния, а 90 % – на поглощения. Зачем подставляться акулам фондового рынка?
В-третьих, многочисленные акционеры крайне усложняют процесс принятия решений, в серьезном бизнесе должно быть единоначалие.
В-четвертных, акционеры постоянно требуют дивидендов; что мешает развитию компании. Прибыль должна реинвестироваться.
Фактически компания Чарльза и Дэвида Кохов сама оказывается в роли «акулы»; которая постоянно которого поглощает (покупает). Надо отдать должное компании Koch Industries. В отличие от многих «акул» фондового рынка, которые покупают компании (активы); а затем (через год-другой) перепродают; Кохи занимаются долгосрочным инвестированием в купленные компании. Так, в 2005 году Koch Industries купила за 21 млрд. долл, компанию Georgia Pacific, деревоперерабатывающий гигант. Вскоре начался финансовый кризис, у купленной компании возникли большие проблемы, но Чарльз перетерпел тяжелые времена; не стал избавляться от нового актива. И через несколько лет компания Georgia Pacific пошла в гору. В 2012 году она уже стоила 28 млрд. долл. «Мы покупаем компании не для того, чтобы их выжать и выбросить, а чтобы построить и развить новый бизнес», заявил Чарльз Кох.
Компания Koch Industries постоянно диверсифицируется. В 2013 г. она, в частности, приобрела за 7,2 млрд, долл, компанию Molex Inc. – поставщика деталей и комплектующих для компьютеров и радиоэлектронного оборудования (эта компания – один из главных поставщиков для компании Apple). В ноябре 2017 года холдинг Кохов запустил Koch Disruptive technologies, венчурную компанию под управлением Чейза Коха, сына Чарльза Коха. Фонд уже вложил 150 млн. долл, в израильский стартап по производству медицинского оборудования. В ноябре 2017 года холдинг Кохов через подконтрольную компанию Meredith приобрела за 2,8 млрд. долл, одно из самых влиятельных издательств мира – Time.
В результате многочисленных приобретений (поглощений) компания Koch Industries превратилась в многоотраслевой транснациональный концерн. Подразделения корпорации и дочерние компании занимаются не только переработкой и транспортировкой нефти, но также химическим производством, выпуском искусственных волокон и пластмасс, бумажных полотенец, комплектующих для электроники, журналов и книг, многим другим. Корпорация владеет компаниями Invista, Georgia-Pacific, Molex, Flint Hills Resources, Koch Pipeline, Koch Fertilizer, Koch Minerals и Matador Cattle Company. В Koch Industries работает около 50 тысяч человек на территории США и 20 тысяч в ещё 59 странах.
Итак, Koch Industries остается закрытой, непубличной компанией. Эксперты полагают, что если она стала бы публичной, то наверняка вошла бы по показателю рыночной капитализации в первую двадцатку рейтинга Fortune 500. Но братья Кохи остаются верны своему принципу. Кстати, в мире есть очень крупные непубличные компании, как государственные, так и частные. Среди крупнейших непубличных государственных компаний почти все относятся к нефтяному сектору экономики. Первые строчки в неофициальном рейтинге таких компаний занимают такие гиганты, как Saudi Агатсо (Саудовская Аравия), Petroleos Mexicanos (Мексика), Petroleos de Venezuela SA (Венесуэла), Kuwait Petroleum Corp (Кувейт), Petroliam Nasional (Малайзия). Согласно экспертным оценкам, Saudi Агатсо в случае ее выхода на фондовый рынок имела бы капитализацию не менее 1 трлн. долл. У других компаний она измерялась бы сотнями миллиардов долларов.
Koch Industries относится к категории частных непубличных компаний. По мнению большинства экспертов, Koch Industries занимает в этой категории второе место (возможная капитализация оценивается в широком диапазоне от 100 до 150 млрд. долл.). Перед Koch Industries находится лишь американская компания Cargill (пищевые продукты и напитки). За Koch Industries следуют: Dell, Bechtel, PricewaterhouseCoopers, Mars, Pilot Flying J, Publix Super Markets, Ernst & Young, C&S Wholesale Grocers. Примечательно, что все перечисленные десять частных непубличных компаний являются американскими.
Способ ведения бизнеса братьями Кохами разительно отличается от бизнеса, основанного на ментальности российских олигархов. Еще недавно (когда не было экономических санкций против России) пределом мечтаний наших бизнесменов было вывести свои компании на биржевые площадки Лондона и других международных финансовых центров. А английская аббревиатура IPO (Initial Public Offering – первая публичная продажа акций акционерного общества) звучала как волшебная мантра. Оказывается, бизнес можно (и даже нужно) вести без этих самых IPO. Кстати, пример такого ведения бизнеса дают не только братья Кохи, но Ротшильды. Им и в страшном сне не приснилось бы выводить, скажем, свой лондонский банк NM Rothschild & Sons на фондовую площадку. Выводить должны другие, чтобы их можно сожрать. Или самим создавать фиктивные акционерные общества открытого типа для того, чтобы обчищать карманы доверчивых «инвесторов».
Неукоснительно братья Кохи соблюдают и такую заповедь своего отца-наставника: не брать деньги в долг. Компания Koch Industries не имела и не имеет долга, обходится без банковских кредитов и без размещения облигаций на финансовом рынке. Соблюдение упомянутой выше заповеди не так уж сложно, если не удовлетворять постоянно растущие аппетиты алчных акционеров, а прибыль от бизнеса направлять на его дальнейшее развитие. Как сейчас помню, в старых учебниках по экономике это называлось «самофинансированием» бизнеса. Для соблюдения заповеди владельцам бизнеса также желательно вести скромную жизнь, не тратить миллиарды на дорогие яхты, замки и футбольные клубы (как это делают российские олигархи). В частности, Чарльз Кох живет в простом доме, который был построен еще в 1975 году.
Но лучше, если бы в нашей жизни не было ни «Кохов», ни «Ротшильдов». Не думайте, что я ими восхищаюсь. Я лишь рассказываю, как у них устроены «челюсти». Они намного опаснее всех наших Абрамовичей и Дерипасок. Они настоящие «акулы» капиталистического бизнеса. Которые, если мы не проснемся, придут к нам. Сначала они съедят Абрамовичей и Дерипасок, а потом съедят и нас с вами. Кохи – очень «конкурентоспособные» акулы в том мире, где действуют акульи законы социал-дарвинизма и который братья называют «настоящим капитализмом», или «анархо-капитализмом» (без всяких «социалистических примесей»). Берни Сандерс, который в 2016 году был одним из серьезных конкурентов Дональда Трампа в президентской гонке, так отозвался о братьях Кох: «Эти миллиардеры уже завладели большей частью нашей экономики. Этого, очевидно, им недостаточно. Их цель состоит не только в том, чтобы сократить социальное обеспечение, противодействовать увеличению минимального размера заработной платы и сократить федеральное финансирование образования. Они хотят отменить основную часть законодательства, которое защищало средний класс, стариков, детей, больных и самые уязвимые слои этой страны».
Американские университеты как эталон массового зомбирования
В мире имеется несколько известных систем рейтинговых оценок высших учебных заведений разных стран мира. И вот что удивительно: неизменно из года в год все верхние строчки рейтингов занимают американские университеты. Одним из раскрученных рейтингов мировых вузов является Шанхайский. На днях были обнародованы самые свежие списки топ-500 Шанхайского рейтинга лучших университетов мира[8]. Российские СМИ с гордостью сообщили, что аж четыре наших вуза попали в списки указанного рейтинга МГУ им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет, МФТИ и Новосибирский государственный университет. МГУ занял 86-ю строчку, остальные оказались в третьей и четвертой сотнях, т. е. ближе к концу списка.
А кто же в начале списка? Не для кого не оказалось неожиданным, что первую строчку занял Гарвардский университет. Он лидирует уже 16-й год подряд. Далее следуют Стэнфордский Университет и Кембриджский университеты, Массачусетский технологический институт (МП') и Калифорнийский университет в Беркли. В список топ-20 рейтинга вошло 16 университетов США. Топ-20 был «разбавлен» уже упомянутым Кембриджским университетом (третья позиция], Оксфордским университетом, Университетским колледжем Лондона и Швейцарским федеральным технологическим институтом в Цюрихе (соответственно 7-я, 17-я и 19-я рейтинговые строки]. Картина доминирования американских вузов не отличается от той, которая фиксировалась и фиксируется другими известными системами рейтингов.
Американские университеты сегодня представляют собой бизнес-структуры, так как их финансирование осуществляется на основе эндаументов, так называются целевые фонды некоммерческих организаций. Самым богатым не только в Америке, но и в мире является тот же Гарвардский университет. В 2012 году, например, его фонд составлял 32,3 млрд. долл. Для американских университетов рейтинги лучших вузов мира – не только престиж, не только количество заявлений на обучение, но также деньги из самых разных источников. Чем выше рейтинг, тем больше денег в фонде.
«Кухню» приготовления оценок покажу на примере Шанхайского рейтинга. Эксперты произвели предварительную оценку более 1500 университетов мира, 500 из которых вошли в публикуемую часть рейтинга. Рейтинг основывается на шести индикаторах, учитывающих число выпускников и сотрудников – лауреатов Нобелевской или Филдсовской премии, наиболее часто цитируемых исследователей в различных предметных областях, статей, опубликованных в журналах Nature и Science или проиндексированных в Science Citation Index, а также академическую производительность на одного представителя научнопреподавательского состава вуза.
Как говорится, «дьявол прячется в мелочах». Уже по «кухне» приготовления рейтингов имеется множество вопросов. Взять тот же Гарвардский университет. С ним, по данным самого университета, связаны имена 88 лауреатов Нобелевской премии. Но я среди них насчитал более десятка тех, кто на самом деле не является лауреатами Нобелевской премии. Это номинанты премии по экономике Шведского Центробанка, которая была учреждена ровно полвека назад, названа именем Альфреда Нобеля, но, по существу, Нобелевской премией не является. На сегодняшний день таких премий по экономике выдано 79, причем более 50 лауреатов из Америки. И они при составлении рейтингов университетов учитываются как «Нобелевские лауреаты». Понятно, что такие «липовые» лауреаты способствуют повышению авторитета американских вузов.
Еще большим мошенничеством является показатель цитирования. Это очень большая и серьезная тема. Это организованный бизнес, который является средством «раскручивания» «нужных» (но не науке, а политикам и «хозяев денег») «ученых». Создаются даже специальные «картели», участники которых занимаются «взаимным опылением» и повышением своей значимости в академическом и не только в академическом мире.
Оставим тему «кухни» рейтинговых оценок и присмотримся поближе к лидерам рейтингов – американским университетам. В начале 1990-х годов я бывал во многих и даже кое-где выступал. Уже тогда я обратил внимание на то, что форма сильно отличалась от содержания. Под «формой» я имею в виду имидж университета. Издали американские университеты «блестят» и «сияют» благодаря рекламе, сомнительным рейтинговым оценкам, «свадебным генералам» (бывшим американским президентам и министрам, зачисляемым в штат; «нобелевским гениям» по экономике и т. д.). А под «содержанием» я подразумеваю учебный процесс. Он крайне уныл и формален.
Если говорить о естественных и технических науках в американских университетах, то там ситуация несколько лучше, чем на факультетах так называемого «гуманитарного», или «социального» профиля (история, социология, право, экономика и др.). Хотя американское высшее образование «естественнотехнического» профиля уже давно «болеет», но Америка не очень любит распространяться об этих своих «болячках». Но иногда в Вашингтоне возникает паника. Так, после запуска первого искусственного спутника Земли Советским Союзом 4 октября 1957 года в Конгрессе США были проведены чрезвычайные заседания по вопросам состояния науки и техники в Америке. Во-первых, было констатировано научно-техническое отставание США от СССР. Во-вторых, одной из важных причин такого отставания было названо неудовлетворительное состояние подготовки специалистов в области естественных наук и техники в американских университетах. В 1958 году началось реформирование высшего образования в Америке с целью преодоления наметившегося научно-технического отставания в области освоения космоса, ядерной энергетики и даже радиоэлектроники. Реформа дала некоторый импульс развитию высшего образования в США, но за шесть десятков лет этот импульс окончательно заглох. Хотел бы обратить внимание на то, что при высочайших рейтинговых оценках даже тех американских университетов, которые готовят «естественников» и «технарей», с каждым годом Америка все больше импортирует таких специалистов из-за границы. Тех, кто учились в вузах, которые иногда вообще не попадали в рейтинговые списки. В том числе российских вузов.
Более уверенно могу говорить об американских факультетах «социального» профиля. Особенно об экономическом образовании. Оно мне напоминает конвейерное производство «продукта», который в современных учебниках по экономике называется homo economicus – «человек экономический». Фактически происходит зомбирование молодых людей, они должны стать идеальными биороботами, которыми можно будет управлять с помощью таких «кнопок», как «удовольствие», «потребление», «алчность», «страх».
Есть, конечно, в Америке и «штучное» производство – так называемое «элитное образование». Но о нем мало информации. Да и осуществляется он, как правило, не в стенах университетов, а дома или на рабочем месте (jobtraining). На конвейере преподают «экономику клерков», штучное производство дает знания и навыки по специальности «экономика хозяев». Одно отличается от другого как небо от земли. «Экономике хозяев» имеют право учиться лишь дети «хозяев денег» (главных акционеров ФРС США).
Американские университеты не сразу стали «конвейерами». В старые добрые времена (до конца 19 века) они были достаточно независимыми институтами американского общества и дали Америке много выдающихся ученых и специалистов в разных областях. Но на рубеже 19–20 вв. в Америке стал зарождаться институт так называемой благотворительности. Благотворительность и милосердие существовали в мире испокон веков. Но американская благотворительность очень специфична, она регламентирована многими законами, превратилась в профессиональную деятельность, охватывающую миллионы граждан. В Америке никто особенно не скрывает, что эта профессиональная деятельность является бизнесом. Но акцентируется внимание лишь на одной стороне медали – на том, что она позволяет американскому бизнесу под видом благотворительности и филантропии уходить от уплаты налогов. В Америке сегодня функционирует более восьмидесяти тысяч благотворительных фондов, которые фактически являются внутренними «офшорами» для американских банков и корпораций.
Другой стороной медали под названием «благотворительность» является финансирование различных проектов и мероприятий в области науки, образования, культуры, медицины, литературы и т. п. Когда начинаешь предметно разбирать, во что вкладывает деньги тот или иной благотворительный фонд, приходишь к выводу, что первичный «донор», которому принадлежит фонд или который его контролирует, осуществляет не пожертвования, а делает инвестиции. Зачастую эти инвестиции оказываются более прибыльными, чем, скажем, покупка каких-то ценных бумаг. Только порой эффект от таких «благотворительных инвестиций» наступает не сразу, а через несколько лет, а иногда даже через несколько десятков лет. И результатом таких «инвестиций» является перестройка идеологии в стране и в мире, изменение политического вектора мирового развития. Конечно, в данном случае я говорю не о мелких и средних благотворителях, а о миллиардерах и «хозяевах денег», которые мечтают стать «хозяевами мира». Таких «звездах» американской благотворительности, как Карнеги, Форд, Рокфеллеры, Гейтс, Гетти и многие другие, именами которых названы крупнейшие благотворительные (филантропические) фонды.
Возвращаясь к теме американских университетов, скажу, что они сразу же попали в поле зрение новоявленных благотворителей. Филантропические фонды уже с конца позапрошлого века стали опекать многие американские университеты. Джон Д. Рокфеллер был одним из основателей Чикагского университета, Корнелий Вандербильт подарил открывшемуся в Нэшвилле Центральному университету 500 тысяч долларов. В следующем году этот университет стал называться университетом Вандербильта. Университеты, носящие имена Гопкинса, Стэнфорда, Дьюка и другие подобные заведения также имели своих отцов-основателей. Особой щедростью выделялся Э. Карнеги, который свою филантропическую деятельность сосредотачивал на высшем образовании. И эта опека в течение XX века непрерывно усиливалась. Вот некоторые данные, которые обнародовала американская организация «Giving USA Foundation». В 2012 году благотворительные фонды предоставили средств на финансирование различных проектов на 316 млрд. долл. А по данным американской организации «Council on Aidto Education», университеты и колледжи США получили в 2013 году благотворительной помощи на 33,8 млрд, долл.[9] Приведенные выше цифры являются неполными, так как не учитывают тех денег, которые идут помимо крупных благотворительных фондов.
