Вадим Валерьевич Булаев
Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1
– Почему только сейчас вспомнил?
– Сын жениться надумал. Хотел молодую семью квартирой побаловать. Да и вообще, – Сергей сделал неопределённый жест рукой в воздухе. – Мы хоть и не столица, однако недвижимость в центре – чертовски хороший куш.
Анна Павловна согласно поддакнула.
– Предположим. Только вы с какого боку тут, Серёженька?
– Адрес он толком не помнил, обратился к полицейским, чтобы помогли. Они по своим каналам пробили, а она с зимы выписана в никуда. Квартиру продала – и исчезла. И я тут подумал…
– Что подумал?
– А вдруг это «чёрные риелторы»? Решил проверить, что и как – всё одно без работы сижу.
Анна Павловна рассмеялась. От души, искренне.
– И хотел, если это правдой окажется, подоить эту братию?
Иванов, изобразив на своей морде одновременно лёгкое смущение, немного хитрости и удивление, виновато склонил голову, уставившись в столешницу.
– Да… А что я теряю? Ну пришёл узнать, где бабулька – какое в этом преступление? Никакого. Но попробовать то стоит… С недвижимостью в наши дни как только не чудят!
Старушка продолжала веселиться.
– Можете далеко пойти, молодой человек! Ловкий план! Практически никаких временно-трудовых затрат, а толк может и выйти! В моё время так цеховиков доили. Тоже ушлые хитрованы покрутятся, поговорят с рабочими о планах, пошутят – и все расклады в кармане! Главное зацепиться! Согласна! Акция, как сейчас говорят, хоть и разовая, но денежная при толике мозгов и везения. Главное не зарваться и взять ровно столько, сколько деловым людям не жалко потерять!
Позволил себе улыбку и Иванов.
– Да на удачу шёл, если честно… В результатах и сам не уверен был. Так, отработка мыслишки…
– Не повезло вам. Квартиру эту выкупил мой сын. А Людмила после сделки переехала. Куда – не знаю. Болтала что-то про элитный дом престарелых, я не вникала. В последнее время мы не общались по… стариковской испорченности характеров. Так что теперь этот дом вообще, весь нашей семье принадлежит. По закону, с полным оформлением. Не удивляйтесь – Юра об этом с детства мечтал. Нравится ему здесь, детские воспоминания и прочая романтическая чушь… Хотелка молодости, одним словом.
Сам сын, как правило, за городом обитает с молодой женой, а тут так… городская берлога. Когда домой через пробки ехать лень – здесь ночует. Если сомневаетесь в моих словах – могу адрес нотариуса дать. Попробуйте поговорить с ним. Тут недалеко, в пешей доступности…
– Зачем? Какой теперь смысл…
В этот момент вошёл верзила, молча положил перед помощником его паспорт и смартфон.
– Проверили. Бывший мент, безработный. Ни в чём таком замечен не был. И не бедствует. Турбазу недавно прикупил за сущие копейки, оформил на какую-то девчонку.
Анна Павловна похлопала в ладоши, изображая аплодисменты.
– Знаете, а я теперь начинаю вам, Сергей, верить. Оборотистый вы молодой человек. Наверняка не в первый раз…
– Ну зачем вы так… Просто немного везения… – жеманно уклонился от темы Иванов. – Звёзды сошлись. Под лежачий камень, как известно…
Пенсионерка, не прекращая улыбаться, хитро сверкнула глазами.
– Рада была познакомиться. Спасибо, что уделили время позабытой всеми даме. Всего хорошего.
Помощник тупым не был и сразу засобирался, распихивая имущество по карманам.
– Прощайте, Анна Павловна. Извините, если что не так, – прощался он уже на ходу.
Лишь на проспекте в ухе негромко раздался голос Швеца.
– Тётя Аня… Я и позабыл про её существование.
Сергей зло сплюнул.
– Антоха! А давай в следующий раз ты сам по местам своей юности ходить будешь! А то мне страшновато как-то…
– Извини.
Иванов, раздражённо закурив, вышел из людского потока, стал у витрины очередного бутика, и продолжил:
– Ты весь разговор слышал?
– Нет. Только конец. Но суть понял. Тёте Люде деньги заплатили, а вот дальнейшая судьба – мрак. Хоть что-то. Мои расспросы результатов вообще не принесли. Не знает нечисть ничего, или отмалчивается.
– Какие мысли?
– Не знаю…, наверное, нужно нотариуса устанавливать и отрабатывать. И тётку из фонда искать. Взялась же она откуда-то! Как думаешь, Анна Павловна тебе поверила?
– Нет. Человек вчера умер, а сегодня я припёрся. Довольно дикое совпадение.
«Хорошо, что про свою маму ты не услышал, – вдогонку подумал Иванов. – И от меня не узнаешь. Прости. Может, пенсионерка и соврала».
***
– Есть адрес нотариуса… сов, – инспектор радостно помахал распечаткой формата А4. – Все сделки оформлялись в разных конторах, связи между ними никакой.
– Обрадовал, – печально уточнил помощник. – Получается, что сделки чистые. В таких делах, как правило, один или два спеца участвуют. А тут постоянно новые. Где раздобыл сведения?
– Через Ероху. Попросил посодействовать. Сам знаешь, у него связи – не чета нашим.
Сергей взял лист в руки, вчитался.
– И покупатели разные. Ага, вот… Матвеев Юрий Юрьевич… У Анны Павловны фамилия Матвеева?
– Вроде бы да… Сам понимаешь, сколько лет прошло.
– Значит не врала… Плохо. Но нотариат уходит в минус… Антон! Ты можешь негласно прогуляться по новым владельцам и документы жильцов посмотреть?
Швец задумался, затем одобрительно кивнул головой.
– Да. Правда, за день не управлюсь. Чтобы паспорт полистать – материалку придётся задействовать, а она только на два часа. С другой стороны – все адреса неподалёку расположены, так что за пару дней управлюсь.
… Проверка не принесла ни каких результатов. В квартирах проживали именно те, кто их приобрёл.
Оставалась указанная тётей Людой нотариальная контора. Антон рванул и туда, однако его ждало горькое разочарование: все документы на ночь убирались в добротный сейф, открыть который у него не получилось.
В горячке он предложил найти беса посильнее и воспользоваться его талантами по подчинению механизмов (Серёгу передёрнуло от одного упоминания этой братии – история с головой и несущимся на него автомобилем никак не желала уходить в глубины памяти), однако Иванов этот план категорически отверг.
– Какая разница, прочтём мы там документы или нет? – веско объяснял он злющему на весь мир призраку. – Уверен, что и там всё по закону расписано. Ты же у владельцев бумаги видел – в нотариатах тоже самое. Да хоть мы их все вскроем – пустышка! По закону сделано, не сомневайся! Другой конец искать у этой истории надо, другой…
Швец умом аргументы Иванова понимал и где-то даже соглашался с ними, но вот смириться с тем, что они который день не могут подобраться к правде, не мог. Бесился от ярости.
Серёга злился не меньше, однако виду не показывал.
– Хорошо. Посмотрим на ситуацию под другим углом. Что объединяет всех кинутых пенсионеров? Откуда можно взять данные об их существовании, да ещё с подробностями? – задумчиво стал рассуждать он, разминая в пальцах сигарету. И тут же сам себе ответил. – Откуда угодно. Соцзащита, участковые, паспортисты – это первое, что приходит в голову. Наверняка опытные люди укажут на пяток дополнительных структур, о которых мы просто не знаем. Не вариант… До морковкиного заговенья отрабатывать придётся…
Закурил, снова задумался. Инспектор смотрел на приятеля с интересом и уважением. Толков подчинённый, ничего не скажешь. Не бегает, как молодые опера, по городу с языком на плече и в поисках неизвестно чего, а думает. В розыскной профессии первое дело – знать, что делать и с кем разговаривать.
– А если прошлое копнуть?
– В смысле?
– Смотри. Покойные жили хоть и в центре, но в разных районах. Неудобство есть: базы данных разные, люди в местных госструктурах разные, путаница, взаимное недоверие между службами, непонятки всякие… А баба к потерпевшим ходила одна и та же. Значит, получала она инфу из одного источника. Кто источник – на потом оставим. Дальше! – Серёга щёлкнул пальцами, чувствуя в себе уверенность, азарт и душевный подъём. – Нормальные жулики кинули бы и на хату, и на бабло. Однако, судя по твоим рассказам, косвенно подтверждаемым чистой сделок, денежку старички получали на руки и добровольно вкладывали в обеспеченное дожитие в комфорте и надлежащих условиях.
– Не помню, говорил или нет, – перебил его инспектор. – Деньги при купле-продаже через банковскую ячейку шли. А их оттуда забрать можно только через время.
– Да знаю я! Это как раз и ответ, для чего тётку твою в лесополосе, сразу после продажи жилья, не прикопали. Деньги вынуть. Сам же утверждал, что она не помнит ничего. Кто знает, в каких местах старушка побывать за полгода до смерти успела? Красиво люди работают, понимаешь? Ни один суд ничего не докажет!
Антон вскинулся.
– Так ты хочешь сказать…
– Да! Нужно искать дом престарелых или домик на отшибе, где этих старичков держат! Накачивают, видно, дерьмом всяким медицинским до состояния овоща и внушают по мере необходимости разные задачи.
Инспектор, волнуясь, тоже закурил.
– Тогда почему тётя Люда полгода прожила? Деньги изымаются раньше.
– Может, убивать не хотят. Ей лет сколько было? Много. Вот и ждали, пока умрёт, чтобы грех на душу не брать. Убийство – криминал, как ни крути, а наши клиенты кодекс чтят. Ну сколько стоит содержание старичка в беспамятстве? Или очень дорого, если по правилам, или полмиски каши в день и надзиратель с уколами, если нужно. Сущие копейки! Люди пожилые – сердечно, прочие болячки, песок вовсю сыпется – сколько им осталось? Да и в случае грандиозного шухера всегда можно предъявить или живое, пускающее слюни тело, или заключение судмедэксперта. Нормальное, без липы. Законно всё! Почти…
Антон пожевал губами, обдумывая услышанное.
– Предлагаешь проверить заключения о смерти и выяснить, откуда привозили тела?
– Нет, – Иванов отрицательно покачал головой. – Очень легко может фигня выйти. Есть вариант проще и эффективнее.
– Какой?!
Вместо ответа помощник подошёл к холодильнику (совещание происходило традиционно на Ивановской кухне) и крикнул:
– Маша! Помощь нужна!
Домовая себя ждать не заставила.
– Что, мальчики?
– Машуля, а ты можешь среди бездомных домовых клич кинуть?
Девушка подобралась, ревниво глядя на Сергея.
– Зачем?! Что удумали, изверги? Опять выборы?..
– Нет. То есть да. Конкурс…
– А я значит, уже…
Кицунэ упёрла руки в бока, недобро посматривая на парней. Казалось, из ноздрей домовой сейчас пойдёт пар. Сотрудники Департамента Управления Душами непроизвольно съёжились. Они знали совершенно точно – Машка в гневе страшна.
– Да как ты могла подумать? – начал успокаивать её Иванов. – Нам по работе нужно…
И подробно рассказал ей все свои выводы, а после дополнил.
– У нас на турбазе пустые домики есть? Есть. Вот и пусть будет приз тому, кто найдёт старичков. Вы ведь, домовые, между собой постоянно общаетесь и пройти можете почти куда угодно. Нашедшему – трудоустройство и достойное обеспечение.
Антон раскрыл рот в восхищённом удивлении.
– Точно…
Настал черёд призадуматься кицунэ. Она размышляла минут пять, нервно покусывая губу и теребя край топика. Наконец выдала.
– Мысль богатая. Мы такие… в случае нужды всю область прошерстим мелким гребнем, на изнанку вывернем. Но реализацию я возьму на себя. Тут изначально подбор кадров нужен, – и, глядя на удивлённые лица парней, пояснила. – Каждый участвующий в конкурсе домовой должен пройти предварительный отбор. Чтобы не пьянь подзаборная или забулдыга какой… Толика везения может нехорошо пошутить, свезёт пропойце какому, а заднюю потом не дашь. Не переживайте, благонравных и поведения трезвого кандидатов в избытке будет. На себя отсев беру. Не с бору да с сосенки же набирать…
На том и порешили. Результат нарисовался уже к вечеру следующего дня.
Около шести вечера Маша втолкнула в дверь запуганного, ростом с табуретку, трясущегося мужичка, заросшего нечёсаной бородой до самых глаз. Он постоянно переминался с ноги на ногу и жутко робел, глядя снизу-вверх на начальственные рожи Швеца и Иванова.
– Говори! – повелительно приказала домовая, подталкивая его в спину.
– Так… это… значится… оно… нашёл… сполнил, так сказать… – заблеял нечисть.
– Да не мямли ты! – рявкнул инспектор. – Дело говори!
– Я… это… и говорю… Сполнил, как велено…
Серёга мысленно вздохнул, настраиваясь на долгий, однообразный разговор.
– Не бойся, – девушка ласково посмотрела на перепуганного мужичка и дала ему пряник, делать которые она была большая мастерица. – Не обманут.
– Благодарствуем, – угощение исчезло в кармане старенькой рубашонки. – Я и говорю… – в третий раз начал гость. – Нашёл я, где старичков удерживают. Таперича как быть?
До парней дошло, чего от них хочет домовик – подтверждений обещания. Слухи, конечно, слухами, однако хочет он убедиться в их правдивости; гарантий хочет, хитрец.
– Если твои слова окажутся правдой – получишь в управление дом на турбазе. Слышал об этом?
Бородёнка раздвинулась немного, обозначая улыбку.
– Слыхивал, как не слыхивать… Они ить, ироды, как в права вошли, так и не объявились ни разу. А обчество страдает. Шутка ли, столько домовиков – и сразу ловко пристроились! Другим тоже охота в тепле и уважении обитать…
Глаза кицунэ недобро сузились.
– Ты губу не раскатывай! Получишь место – и тебе молчать в тряпочку придётся! Думаешь, почему твоих приятелей словно корова языком слизала? Вякнешь лишнее – и всё! Пинок под зад схлопочешь. Счастье – оно такое, шума и суеты не любит! Не хватало нам со всей страны бездомных привечать…
Мужичок занервничал, затрясся.
– Да нешто я не понимаю? И сразу сказано было, всем, честь по чести, что дом то свободный один. Кто первый – тот и молодец! Так что зря ты, хозяюшка, меня коришь. Не без понятий мы, разумение имеем…
Домовой ещё долго извинялся, приводил невнятные аргументы в защиту собственной несообразительности, пытался даже слезу пустить, кланялся в пояс, причём почему-то Машке. Насилу успокоили и заставили приступить к докладу.
Если сделать выжимку из полуторачасового, донельзя путаного, рассказа, то выходило следующее: недалеко от границы города, в довольно укромном закутке, расположился частный дом престарелых от какого-то благотворительного общества. Живёт там сейчас семь или восемь старичков, неходячих. Из обслуги – директрисса, медсестра и сторож – угрюмый, нелюдимый мужик, весь покрытый старыми татуировками. Место запущенное до крайности, с прогнившими от времени полами и ободранными стенами. В тонкости мужичок не вникал, но твердил однозначно: «Людям там плохо. Обеспамятели, горемычные. Лежат, под себя ходют».
– Ещё такие богадельни имеются? – уточнил Антон.
– Нет. Одна на область, – уверенно ответила девушка. – Про другие не слышали.
Домовой согласно закивал головой.
– Понятно. Адрес покажешь? – спросил Иванов и, предвидя стандартный поток вопросов, счёл нужным разъяснить. – Если не соврал – дом твой. Нюансы Маша тебе, как я понял, уже разъяснила.
– Как не показать? Покажу. Мы порядок знаем, на том и стоим…
… Через час приятели вглядывались в старое здание барачного типа, затерявшееся среди высоких, неухоженных деревьев. Оно действительно расположилось на задворках, в конце размытой дождями грунтовки, не знаешь – не найдёшь.
– Думаю, идти и беседовать с начальством – лишнее. Спугнуть можем. Предлагаю упростить. Ты, Антоха, проникни внутрь и осмотрись. Дальше поглядим, в какую сторону дело двигать, – спокойно, сосредоточенно заявил Сергей.
– Согласен. Жди здесь.
Швец вернулся через полчаса с каменным лицом.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил помощник.
– Жуть. Смертью пахнет. И мочой. Две старушки и старик. Лежат словно овощи, слюни пускают. Ни уток, ни белья постельного. Одни матрацы зассаные. Даже лампочки нет.
– Документы глянул?
– Да. И в архив попал. Дела посмотрел. Мы по адресу заявились. Здесь тётя Люда последние деньки доживала.
– Вот тебе и полный пансион… – пробормотал Иванов.
– Что? – не понял инспектор.
– Ничего. Разнести эту шарашкину контору очень хочется.
– Эт точно… Да! Чуть не забыл! Все бумаги красиво оформлены. Папки толстые, что твоя Мурка. Заявления от пенсионеров на проживание меня особенно заинтересовали. Там весь текст на компьютере набран, а даты от руки написаны. У тёти Люды заявление концом марта оформили, а у другой женщины вообще без даты.
– Дай угадаю: она пока живая и сделка не закрыта. Как бабки заберут – так и впишут. Ловко получается! Случись что – приняли на попечение несчастную в одних подштанниках, про проданную недвижимость знать ничего не знаем. Ищите на здоровье. Может, на остановке сумочку с нажитым забыла. Склероз… – Серёга вскинулся. – Начальник! Я покомандую, если ты не против.
Швец равнодушно пожал плечами.
– Да на здоровье.
– Тогда давай завтра ты, в невидимом режиме, тут подольше покрутишься, послушаешь разговоры администрации, а я на подхвате побуду. Сдаётся мне, недолго следить придётся…
– Лучше дома сиди, чтобы тебя искать по всему городу не пришлось.
– Замётано.
***
Весь следующий день Иванов провёл как на иголках. Никуда не ходил, ничего не делал. Лишь метался, словно зверь в клетке, по комнате и каждую минуту посматривал на часы. Время тянулось медленно. Чертовски медленно.
Нервным напряжением прониклась и домовая. Она громче обычного гремела посудой, не смотрела любимые комедийные сериалы, беспрерывно протирала кухонную мебель.
Почти не разговаривали.
Антон появился около семи вечера. Отказавшись от чая и даже не схватив сигарету, он начал рассказ.
– Интереснейшее местечко. Не врал карлик бородатый. Там действительно из постоянной обслуги три человека, только вот в ролях домовик ошибся. Директрисса на самом деле зиц-председатель. По факту она гибрид уборщицы с санитаркой, куховарит ещё. Мужик, с судимостями который – муж её. Сторожем подвизается. Живут там же, в боковой комнате. Работу работают так себе, лениво. Зато в другом преуспели. Среди бела дня, прямо на столе он её, горемычную… – у Швеца округлились глаза от воспоминаний. – Я такого и не видел никогда. Но умеет бабу порадовать тот синяк, не отнять.
– Ближе к делу, – выдернул инспектора из воспоминаний Серёга. – В блуде нужно быть участником, а не зрителем.
Призрак мечтательно чмокнул губами, но далее в подробности отношений персонала разрабатываемого заведения вдаваться не стал.
– Медсестра, по факту, всем заправляет. Уколы делает, бумаги пишет, указания раздаёт. И её слушают! Даже сиделец пикнуть не смеет!
– Что за уколы – рассмотрел?
– Нет. Не смог. В сейфе держит, и пустые ампулы туда же сразу прячет. Наверняка говнище психиатрическое какое-нибудь. Не суть. Интересна тётка в другом. Первое – под описание сотрудницы фонда она вполне подходит, хоть оно и размытое донельзя. Второе – за весь день ей звонили трижды. Два вызова – муж. А вот третий, – Антон победно посмотрел на подчинённого. – Странный донельзя. Медсестра доклад делала о состоянии дел. Кому – не знаю, но говорила вежливо, подобострастно. Однако номерок из входящих переписал, когда она вышла по делам из своего закутка, забыв звонилку на столе. Некая «Хозяйка».
Ни говоря ни слова, Иванов сбегал к тумбочке, где хранил старый кнопочный телефон с левой симкой.
– Давай номер! Послушаем, кто ответит.
– А не спалимся? – усомнился инспектор. – Может, попробуем за прослушку договориться?
Серёга хмыкнул.
– Антоша! Как ты себе это представляешь? С кем договариваться собрался? Компетентные органы в лучшем случае пошлют, а неофициально – так только в кино можно. В реале сумасшедших денег стоит, и ещё попробуй найди – кому дать.
Швец не сдавался. Добытый из кармана листок, с номером «Хозяйки», он сжал в кулаке, нервно посматривая на коллегу.
– И что тебе даст этот звонок? Скажешь: «Здравствуйте, а не вы ли старичков умучиваете, гребя их недвижимость под себя?» Или песенку споёшь?
Вмешалась кицунэ.
– Мальчики, не ссорьтесь! Серёжа прав – позвонить нужно. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что номер не разовый. Иначе долго вокруг да около ходить будете. Я наберу. Представлюсь сотрудницей интернет-магазина на холодном обзвоне. Таких звонков пруд пруди. Если женщина ответит – предложу лазерную эпиляцию. Если мужчина – скидку на поход в бар «Вкусное пиво» в городе Владивостоке. По любому пошлют, однако хоть образец голоса будет. Тут же запись звонка есть?
Ошарашенный Машкиной решимостью помощник только и смог, что утвердительно кивнуть головой.
Домовая выдернула бумажку из рук Швеца и уверенно набрала записанные цифры, заранее включив громкую связь.
– Алло… – ответил голос. Знакомый донельзя.
Девушка лихо отбарабанила какую-то белиберду, где фигурировали малопонятные для представителей сильного пола термины «шугаринг», «пилинг», «мезотерапия» и прочие заумные наборы звуков.
В ответ кицунэ вежливо поблагодарили за информацию, отказавшись от всего перечня услуг. Связь прервалась.
– Анна Павловна… – обалдело протянул Серёга.
– Тётя Аня… – выдохнул Антон.
***
Полчаса, может больше, сидели в тишине. Сигареты тлели одна за одной, с дымом уже не справлялось даже открытое настежь окно.
– Зачем? – начал инспектор. – Зачем ей это? Я, когда в том доме был, по соседним помещениям пробежался, благо возможность имею. Зимний дворец отдыхает. У её сына наверняка денег – хоть в макулатуру сдавай и на вырученные средства Сочи выкупай. С загородными пансионатами и чурчхелой на рынке. И останется ещё. Всюду картины, фотографии с президентом, где они за руки держатся, золото кругом. Им эти квартиры – даже не смешно…
Серёга пребывал в не меньшей растерянности. Старушка-злодейка, как любят говорить завистники, и так зажилась. В её годы правнуков на фотографиях рассматривают или на даче наблюдают из тени, у кого из соседей укроп выше. На худой конец жилконтору кляузами достают. Но бабка – «чёрный риелтор» – нонсенс. Однако факты штука упорная. Оба из динамика слышали один и тот же голос.
– Хрен его знает. Может, скучно стало на старости лет и нашло на пенсионерку в преступного гения поиграть. Или иное что… Голову нет смысла ломать. Колоть бабульку надо! До самой ж… Только…
– Что «только»?
– Только надо заранее продумать, куда из того домика старичков пристраивать. Возвращаться ведь некуда. Квартирки тю-тю. А им уход нужен. Доктор, опять же… Вряд ли официальный ход этой истории дать получится. Сразу адвокаты сыночки набегут, и финансовая смазка для госслужащих рекой потечёт. Отмажутся, как пить дать… А про беспомощных людей никто и не вспомнит.
– Да, дела…
Снова задумались. Проблема действительно оказалась сложной.
– А если в газету статейку черкнуть про эту богадельню? – нерешительно предложил инспектор.
– Нет. Бесполезно. Соцсети – пять минут бурления, потом снова гладь с мелким срачем или новая сенсация. Журналистам написать – мелко. Этой братии кровькишки с картинками из разных ракурсов подавай. Телевидение – те бесплатно и в сортир не ходят. Один вариант – всеми правдами и неправдами возвращать бабло, а на него потерпевших в действительно приличное место перевести. Так что давай мыслить, как нам это провернуть… На крайний хрен за свой кошт что-нибудь придумаю. Я ж теперь буржуй! – грустно улыбнулся Иванов.
– Есть вариант… – теперь уже загадочно ответил Швец.
***
Они сидели на кухне и пили каждый своё. Серёга – липовый чай, Антон – купленный загодя запасливым помощником ром. Курили сигары, вдумчиво пуская в потолок клубы густого, ароматного дыма. Праздновали, одним словом.
– И как? – лениво, цедя сквозь зубы, поинтересовался Иванов. Не то чтобы ему было не интересно, но расслабленная атмосфера обязывала не спешить.
– В ажуре, – так же томно, с ленцой, ответил Антон. – Всё путём.
– И?.. – подтолкнул приятель.
– Да ничего такого, обыденно прошло… Пришёл ночью в гости, когда Анна Павловна уже спать собиралась, и устроил ей полтергейст со звуковыми эффектами. Нагнал жути. Она баба хоть и кремень со старой закалкой, однако, когда ночью зеркало лопается и расчёска летает перед носом – кто хочешь занервничает. Не поверишь! Креститься начала и «Отче наш» бормотать! Только слова постоянно путала…
– Не томи. – влезла в рассказ Маша. – Я страсть как такие истории обожаю.
– Ага… Короче, потом явился я ей в образе тёти Люды и давай жечь её чёрное сердце глаголом! «Покайся!.. Не будет тебе прощения!.. Ты проклята, и потомство твоё…» – на этом она и сломалась. Всё, как всегда, оказалось просто до безобразия. Сыночка её в солидных годах, сразу уточню – не помню его, женился на молоденькой и составил в пользу сисястой пигалицы завещание. По всей форме – ни один суд не опровергнет. Старую жену и детишек (под тридцатник каждому) – побоку. Живите, мол, как хотите. Крепкий мужик, как я понял. Упёртый в своих заблуждениях. И богатый до одури.
Родня завыла, попыталась себе хоть какое-то обеспечение выбить – в холостую. Любовь глаза затмила человеку. Все в сад! Лбы взрослые – работать идите!
И вот тут мамаша его и подключилась. До беспамятства она внуков обожает. Если знаешь – Анна Павловна всю жизнь в отделе кадров просидела на одном очень секретном заводе.
Серёга кивнул. Швец, удивлённо хмыкнув, продолжил:
– И с возрастом в маразм не впала. Всех помнит, включая анкетные данные и состав семьи. Профессионалка, ничего не скажешь! И вот пришла ей мысль обеспечить материально брошенную семью, дармоедов этих…
Нашла бабёнку, бывшего психиатра, за долю малую на всё согласную. Подкидывала адреса. Та, как вы поняли, по ним и ходила, прикрываясь всякими несуществующими организациями, а Анна Павловна со своей стороны потенциальных жертв навещала и тоже приседала на уши по полной программе. Вдвоём окучивали. Старички велись и подписывали необходимые бумаги. Они люди советской закалки, а наша клиентка у них в большом авторитете по прошлым временам была. Верили ей, в общем, как в линию партии и правительства.
И дом престарелых она придумала. Сыночку в уши напела про благое дело – он с документами и помог. Обзавелись обслугой, бывший психиатр там рулить начала, медсестрой устроившись. Надеюсь, нет нужды объяснять, что при такой «крыше» туда ни одна проверка не совалась?
– Нет, – дружно закивали помощник и кицунэ. – А почему не убивали? К чему такие сложности?
– Я об этом тоже долго думал, а спросить не догадался тогда. Наверное, из-за того, что со всеми обманутыми тётя Аня проработала почти всю трудовую жизнь. Рука не поднялась. Старые воспоминания и всё такое… Да и жить она по закону смолоду привыкла, несмотря ни на что. Не поверите, бабка искренне думала, что её клиентам в той богадельне не так и плохо! Разок туда с проверкой съездила; посмотрела, что к чему, и с тех пор свято верила в трёхразовое питание и домино вперемешку с телевизором по вечерам. Даже дурь кололи якобы исключительно из добрых побуждений «сон золотой, болячки не беспокоят, сказка просто». Бред, конечно. И ежу понятно – чтобы пенсионеры нытьём не беспокоили. Гниды…
– А как они деньги забирали?
– Просто. В нужный момент жертву слегка в себя приводили и везли в банк. Анна Павловна рядом. Две древние старушки – подружки, одна совсем ослабела, еле мямлит – кто откажет? Документы и прочая лабуда – настоящие. Вот как-то так.
Серёга встал, потягиваясь.
– Недоговариваешь ты, Антоха. Вот так, запросто, такую старушенцию расколоть, зеркалом и расчёской – не верю.
Инспектор похлопал в ладоши.
– Молодец, соображаешь. Конечно, усиливать эффект пришлось. Сам показался и представился, а после и Печать предъявил. Поверила. Не сомневайся. Я ей её к голове приложил – тут кто хочешь сомневаться перестанет. И не за себя она испугалась – за внуков. Соврал я, – Швец прищурился, глядя кончик сигары. – Не хорошо это, но пришлось. Сказал, что прокляну всю её родню и лично подсуечусь, чтобы они в ад попали. Если…
– Если? – выдохнула Маша, слушая рассказ с приоткрытым от любопытства ротиком и округлившимися глазами.
– Если она не обеспечит всем обманутым достойную старость. Тётя Аня, скрипя сердце, согласилась. И не обманет, я прослежу. А «внучки» пусть идут учиться честно зарабатывать себе хлеб насущный.
– А не обманет? – недоверчиво уточнил приятель. – Старенькая, ей пофиг.
– Не пофиг! Если кинет – найму самого отмороженного беса и у неё голова в холодильнике окажется. Помнишь прикол?!
– Да…
– И рапорт Карповичу такой накатаю, что в Аду думать ещё будут, какое наказание прописать. Стандартные муки детским аттракционом покажутся!
– Ну… допустим. А с остальными что?
Швец вкусно глотнул из своего бокала, удовлетворённо причмокнув.
– Хороший напиток. Ласковый… С обслугой и медсестрой – ничего. Им на Суде всё припомнят. «Каждому воздастся по делам его!» – неточно процитировал он. – По самые гланды воздастся… Ну и старушке велел накрепко провести работу по декриминализации личного состава. Она сможет, поверь…
Однако помощнику было не по себе. Что-то грызло изнутри парня, беспокоило. Наконец он смог сформулировать свои неясные сомнения.
– Удивительно получается. Я почти ничего и не делал. Так, пару раз прогулялся. Первое наше дело, где носиться не пришлось. Только болтали.
Антон снисходительно посмотрел на подчинённого.
– Это же хорошо! Нормальный опер думает, а не бегает. В этом и прелесть толковых сотрудников. Не заморачивайся, в общем… Ну, за нас!
В воздух поднялись бокал и кружка с остатками чая, и парни чокнулись, а Маша довольно улыбнулась.
«Интересно, про маму он узнал или нет? – укусила неприятная мысль Иванова. – Или злодейка всё же соврала?»
