Вадим Панов
Аркада. Эпизод третий. maNika
И улыбнулся.
Все в мире имеет цену. Розен не видел особой необходимости в предложении старика порвать Биби и придавить пингеров, но не видел в нем и ничего плохого. В конце концов, пингеры и в самом деле всего лишь говорящие пылесосы, которые однажды окажутся под плотным контролем. Так почему не сейчас?
– Чего ты хочешь за свой голос? – перешел на деловой тон старик.
– Ты ведь не просто выкинешь Биби из «Feller BioTech»? Ты уменьшишь его долю. И я хочу свой кусок.
– Каждый хочет свой кусок.
– Бесплатно в нашем мире можно лишь смотреть на звезды, дядя Сол. Чтобы положить их в карман, нужны наличные.
– Я собираюсь отобрать у Биби двадцать процентов акций «Feller BioTech», тебе предлагаю полтора.
– Не меньше трех.
Дядя Сол вздохнул и улыбнулся: им предстоял долгий разговор…
* * *
«Bolivar Enterprise»
Манхэттен, Нью-Йорк
США
– Не ожидала, что ты устраиваешь художественные выставки, – произнесла Лариса Феллер, сделав маленький глоток шампанского.
– Почему? – искренне удивился Кот.
– Потому что… – Лариса остановилась напротив привлекшей ее внимание работы и очень медленно повторила: – Потому что…
И замолчала. Судя по всему, полотно ей приглянулось.
Это была темная картина «ChelseaHell» молодого, но подающего большие надежды Du129 – пингеры-художники любили вставлять в псевдонимы цифры, подчеркивая связь с современностью, и хвастались тем, что черпают вдохновение напрямую из сети. Du129 рассказывал, что рисует под действием разрешенных наркотиков и запрещенного «генератора оргазмов», открыв maNika в общий доступ и ловя эхо собственных воплей. И при взгляде на кричащее, черно-белое с вкраплениями красного, но в основном черное полотно в эти слова верилось без труда. Краски цифрового сюрреализма и впрямь раскрывали перед ценителями бездну: то ли ада, то ли царящего внутри художника безумия.
– Говорят, maNika способна преобразовать воображение в реальность, – негромко произнесла женщина. – Я не знаю, так ли это, но вижу, что сфотографировать воображение нейрочип позволяет.
Свита миссис Феллер – пять или шесть разнополых прихлебателей, – загалдела, громко восхищаясь глубоким умом хозяйки, и Кот, поразмыслив, едва заметно кивнул:
– Пожалуй, соглашусь.
– А куда тебе деваться? – Лариса допила шампанское и бросила бокал кому-то из своих. – И тем не менее я удивлена.
«Bolivar Enterprise» был известен живыми концертами, на которые соглашались даже самые известные исполнители и группы, славился танцами до упаду и хорошей кухней, но впервые заявил о себе как о галерее.
– Меня долго уговаривали устроить вернисаж, вот и решил попробовать.
– Но мы ведь в клубе, не так ли? – ехидно уточнила Лариса.
– Разве посетители клубов чужды прекрасному?
– Сюда приходят за другим.
– Сюда приходят за разным.
– Ты со мной споришь? – изумилась миссис Феллер.
Свита напряглась, готовясь с лаем обрушиться на дерзкого Кота, но тот поспешил свести разговор к невинной шутке и склонился в элегантном полупоклоне:
– Спорю, миссис Феллер, и делаю это публично.
Возникла коротенькая пауза, после которой Лариса легко рассмеялась, показав, что больше не сердится.
Богатые светские львицы не отказывали себе в удовольствии обзавестись свитой, размер которой определялся размерами их кошелька и комплексов: кому-то хватало и троих, кто-то появлялся на вечеринках в окружении десятка спутников. Богатые светские львицы обожали блистать, выставлять себя королевами, но далеко не все тянули даже на баронессу: кому-то не хватало уверенности, настоящей, не показной, кому-то – шарма и харизмы, кому-то следовало обратиться к пластическому хирургу более высокой квалификации. Что же касается Ларисы, то она производила впечатление без всякой свиты. Достаточно высокая, но не рослая, она могла похвастать прекрасной женственной фигурой, которую не видела смысла прятать, и окружающие – не только свита и фавориты! – с искренним вожделением рассматривали большую натуральную грудь, едва прикрытую тонкой тканью платья, длинную шею, тонкую талию и великолепной формы ноги. Ей было всего двадцать девять, и Лариса знала, что будет привлекать внимание еще очень долго. Светлые волосы, которые миссис Феллер ни разу в жизни не красила, были густыми и блестящими, с ними идеально гармонировали пышные ресницы и огромные зеленые глаза, в которых почти всегда пылал яркий, очень живой огонек. Завершали картину маленький носик и полные, резко очерченные губы.
Лариса прожигала жизнь, но отнюдь не в тоске.
– Я много раз слышала эти сочетания: музыка пингеров, искусство пингеров, но до сих пор не могу понять их, – продолжила она, приняв от рыжего крепыша из свиты бокал с шампанским.
– Почему? – поднял брови Кот.
– Потому что пингеры – такие же люди, как остальные, – миссис Феллер пригубила вино. – Разве не так?
– Вопрос заключается в том, кем они себя ощущают, – подумав, ответил Кот.
– Твое мнение?
– Я воспринимаю авторов выставленных работ как членов одной художественной школы.
– Они разные, – обронила женщина, обращаясь к работе Честера Ги, творящего в стиле «пингер-куб».
– Их объединяет взгляд на мир, который можно передать разными способами.
Несколько мгновений Лариса обдумывала слова, после чего улыбнулась:
– Не ожидала, что смогу поговорить с тобой об искусстве.
– У меня много талантов, – сдержанно ответил Кот.
– Но ты ушел от ответа на главный вопрос: считаешь ли ты пингеров людьми?
– Безусловно.
– Еще бы он не считал, – хмыкнул рыжий крепыш, намекая на то, что Лариса – пингер, ее прекрасные, идеальной формы ноги были искусственными. Об этом знали все, и ответить иначе Кот попросту не мог.
Миссис Феллер вопросительно подняла брови. Кот понял, что следует подать голос, и не растерялся:
– Не думал, что оно говорящее, – светским тоном произнес он, не глядя на крепыша.
Рыжий вспыхнул. Лариса тонко улыбнулась и положила руку ему на плечо, не позволяя броситься на владельца клуба: разница в размерах не оставляла крепышу даже минимальных шансов на успех.
– Гарри, успокойся, – миссис Феллер дала фавориту понять, что его мнение никому не интересно, и продолжила разговор с Котом:
– Что делать с теми, кто чувствует себя другим?
И услышала твердый ответ:
– Объяснять, что можно быть или человеком, или вещью – другого не дано.
– Ты говоришь, как Орк.
– Нет, я повторяю его слова.
– Есть разница?
– Я бы до такого не додумался.
– Нет нужды заниматься самоуничижением – тебе не идет.
Кот ответил улыбкой.
– Что же касается твоего вернисажа…
Свита замерла в ожидании оценки главного события вечера. Лариса не просто прожигала жизнь, она считалась одной из королев нью-йоркского света, и ее слово могло повлиять на судьбу клуба.
– Ты молодец, – произнесла женщина, глядя Коту в глаза. – И ты молодец, и то, что ты делаешь, – правильно. Я возьму эту работу.
И кивком указала на «ChelseaHell».
///
– Джа, милый, почему тебя давно не было видно?
– Проветривал микросхемы, солнышко.
– С кем?
– Ты ее не знаешь.
– Она хорошо о тебе заботилась?
– Узнал несколько забавных трюков и полностью готов к новым подвигам, солнышко.
– Многообещающее заявление, – женщина облизнула губы.
– Хочешь поймать меня на слове?
– Почему нет?
– Не сегодня, солнышко, не сегодня.
Красавица Энджи, большеглазая обладательница солидного бюста и ярко-оранжевых волос – сегодня ярко-оранжевых, в прошлую встречу грива была кислотно-зеленой, – подошла к Винчи, едва он остановился у барной стойки. Судя по всему, Энджи еще не отыскала спутника и была не прочь продолжить знакомство с Джа, от встречи с которым у девушки остались самые приятные воспоминания. И потому четкий, однозначно отрицательный ответ заставил Энджи надуть губки:
– С кем ты уже договорился?
– С ней, – Винчи кивнул на спускающуюся по лестнице Ларису.
И вызвал у собеседницы шок: несколько мгновений Энджи изумленно таращилась на знаменитую светскую львицу, после чего сглотнула и подняла брови:
– Ты серьезно?
– Ага, – беззаботно подтвердил Винчи.
– Хорошо подумал?
– А в чем дело?
Энджи кивнула на процессию:
– Видишь рыжего англичанина справа от Ларисы? Это Гарри, ее нынешний фаворит, то ли граф какой-то, то ли маркиз, в общем, не мужлан с улицы.
– И что?
– Хочешь с ним соревноваться?
Вопрос вызвал у Джа понятное удивление:
– Энджи, солнышко, ты все неправильно поняла, – мягко произнес он, нежно проводя кончиками пальцев по щеке девушки. – Я не планирую ни с кем соревноваться, я собираюсь покувыркаться с Ларисой. Ну, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю, – кивнула Энджи.
– Вот и хорошо.
– Это будет что-то вроде «русских горок» с ядерным взрывом на финише.
– Знаешь по опыту?
– Я с ней спала.
– И как? – с интересом осведомился Джа, внимательно наблюдая за тем, как компания располагается за столиком.
– Уже ответила.
– Отличная рекомендация!
– Не все так просто, милый, – Энджи еще не отказалась от мысли отговорить Винчи от безрассудной затеи и переключить внимание на себя. – Я знала парня, который отравился из-за того, что Лариса ему отказала в повторной встрече.
– Она так шибает в голову?
– Она сносит голову.
– А я-то думал обойтись наркотой! – рассмеялся Винчи, нежно погладив руку Энджи.
– Ты не употребляешь.
– Иногда мне становится до ужаса скучно.
– Врешь!
– Может, и вру, но сейчас мне пора, – Джа поцеловал девушку в щеку. – Еще увидимся.
– Обещаешь?
– Предполагаю.
И Винчи быстрым шагом направился к туалету, к дверям которого приближались Лариса и рыжий. Направился уверенной походкой человека, которому «тоже надо», одетый в прекрасно пошитый костюм, держа в руке стакан с виски, то есть производя впечатление обычного, несколько расслабленного гостя. В шаге от дверей он должен был или остановиться, чтобы пропустить Ларису со спутником, или… нет, просто должен был остановиться, без всяких «или», и сделал вид, что останавливается, даже замер на мгновение, чем сбил с толку телохранителей – они среагировали на то, что Винчи прекратил движение, и успокоились, но уже через мгновение Джа сделал шаг и ловко вклинился между женщиной и рыжим. Как раз в тот момент, когда Гарри открыл дверь.
– Прошу, – произнес Винчи, пропуская женщину вперед и сунув ошарашенному фавориту стакан. – Подержи, малец.
– Что?
Англичанин замер, тупо разглядывая стакан, опомнившиеся телохранители дружно двинулись на помощь хозяйке, но Лариса мгновенно разобралась в ситуации, сделала им знак остановиться и с интересом посмотрела на мягко улыбающегося Джа:
– Дерзкий претендент?
– Вали отсюда! – опомнился англичанин, швырнув стакан на пол. Однако в драку лезть не торопился, смущенный и ловкостью, и спокойствием бородатого соперника.
– Не помешаю? – осведомился Винчи, не обращая внимания на истеричного аристократа.
– Мы собирались как следует потрахаться, – рассказала миссис Феллер. – Не люблю скучать в ожидании заказа.
Оставшаяся за столиком свита жадно наблюдала за происходящим, но не приближалась, поскольку не было разрешения.
– Потрахаться? – Джа неспешно и без всякого стеснения оглядел женщину, и одобрительно кивнул: – Отличная идея.
– Хочешь присоединиться?
– Собираюсь возглавить.
– Сколько в тебе самоуверенности, – после очень коротенькой, едва заметной паузы произнесла Лариса.
– Мне надоела эта сцена! – рявкнул Гарри.
– Раз надоело – проваливай, – холодно предложил Винчи, он перестал ласкать красавицу взглядом и теперь не отрывал взгляд от ее зеленых глаз.
Англичанин окончательно сбился и посмотрел на телохранителей, но крепыши сохраняли олимпийское спокойствие, поскольку приказы им отдавала только Лариса, а к подобным происшествиям – битвам претендентов за благосклонность светской львицы – они давно привыкли.
– Хочешь стать третьим? – тонко улыбнулась женщина.
– Никаких «третьих», – твердо ответил Винчи. – Только ты и я.
– Настолько уверен в себе?
– Давай пропустим ту часть разговора, в которой ты задаешь глупые вопросы.
Смотреть на рыжего англичанина Лариса не стала, знала, что он может истолковать ее взгляд как знак поддержки и начать драку, а этого ей сейчас не хотелось.
– Пойдем, – произнесла женщина, кивнув на двери туалета. И вспыхнула, услышав вальяжный ответ:
– Я передумал.
– В смысле?!
– В смысле: не хочу трахаться в туалете, – Винчи мягко взял светскую львицу за плечо. Настолько мягко и естественно, что она не только не отстранилась, а даже чуть подалась к нему… Но тут же опомнилась, замерла и изогнула бровь:
– У тебя предубеждение?
– Не хочу в туалете, хочу долго, со вкусом, – Джа улыбнулся. – К тебе или ко мне?
Несколько секунд Лариса молча смотрела мужчине в глаза, после чего, не отрывая взгляд, сообщила телохранителям:
– Мальчики, мы едем домой.
– Лариса… – подал голос Гарри.
– Ты остаешься здесь.
– Но…
– Не благодари.
– За что? – растерялся англичанин.
– Я только что спасла тебя от полета из окна.
– От какого еще полета из окна?
Телохранители едва заметно улыбнулись. В отличие от незадачливого англичанина, они прекрасно поняли, что имела в виду хозяйка.
– И красива, и умна… – протянул Винчи. – Неужели мне пришло время влюбиться?
– Не торопись, – Лариса направилась к лифту.
– Зря разбил стакан, – бросил Джа рыжему. – Виски в нем был отличный, мог бы допить.
///
– Пересохло в горле?
– Еще как, – Лариса откашлялась, приподнялась на локте и огляделась. – Здесь должна быть вода.
– Почему не вино? – удивился Джа.
– Я люблю пить воду, – женщина выразительно посмотрела на любовника.
– Сейчас, – Винчи неспешно встал с кровати, потянулся, широко разведя руки и осведомился: – Где?
– Посмотри на столике.
– Ага, есть.
Джа наполнил хрустальный бокал водой из хрустального кувшина и принес женщине. Лариса сделала несколько больших глотков, вновь откинулась на подушки и, глядя любовнику в глаза, облизнула губы. Ее дыхание постепенно успокаивалось, но кожа еще была мокрой от пота. От двухчасовых «упражнений», которые они начали в лифте «Bolivar Enterprise».
Джа сказал телохранителям, что те «поедут следующим рейсом», Лариса кивком подтвердила его слова и не удивилась, когда Винчи надавил на кнопку «стоп» и жадным, грубоватым жестом задрал ей платье. Лариса расстегнула на нем брюки, почувствовала, что он подхватывает ее за бедра, и впилась в его губы в тот самый миг, когда он сдвинул ее трусики и уверенно вошел, прижав спиной к стенке лифта. Ответила страстно, решив дать потенциальному любовнику возможность показать себя. Технично отдалась, продолжая хладнокровно оценивать способности мужчины, но в какой-то момент… кажется, уже в спальне… или в гостиной? Наверное, в гостиной, когда она, голая, лежала поперек кресла и громко выла от наслаждения… Или еще в лимузине? Да, наверное, в лимузине, потому что Джа сказал, что в лифте получилось скомканно, и взял ее в лимузине, а все, что было после, она помнила смутно… Впрочем, не важно. Важно то, что в какой-то момент хладнокровие улетучилось и Лариса перестала контролировать себя. Трахалась, как в тумане, в памяти сохранилось лишь желание не уступить: она хотела продемонстрировать любовнику все, что умеет, и секс превратился в марафон. Изматывающий, но упоительный. Лимузин, гостиная, бассейн на крыше, душевая, снова бассейн и, наконец, спальня.
Простыни мокрые от пота, а значит, придется идти в душевую… или в бассейн?
Лариса вспомнила, что Винчи вытворял в воде, блаженно зажмурилась и, не сдержавшись, провела левой рукой по кровати, как кошка лапой. Не выпуская когти…
Если Джа и заметил ее жест, то не подал виду. Налив любовнице воды, он сделал пару больших глотков прямо из кувшина, вернул его на столик, вновь потянулся, прошелся по огромной спальне и остановился у панорамного окна.
– Неплохой вид.
Вид был на сто двадцать девять миллионов плюс налоги – именно столько стоил пентхаус миссис Феллер, однако мучить любовника бухгалтерией она не стала. Как и обсуждать приевшийся пейзаж. Лариса сделала еще глоток и громко сообщила:
– Классно, что у тебя настоящие причиндалы.
– Есть разница?
– Между настоящими и искусственными?
– Ага.
– Неужели ты не пробовал?
– Ни то ни другое, – равнодушно ответил Винчи, продолжая разглядывать ночной Нью-Йорк.
– Удивительно.
– Я даже градусник не позволяю себе в задницу запихивать.
– Если хочешь, я помогу тебе избавиться от излишнего консерватизма, – насмешливо предложила женщина. – У меня есть великолепная коллекция необходимых приспособлений.
– Нравится доминировать?
– Люблю открывать людям новые перспективы.
– Ты не первая, кто предлагает мне пройти курс неизведанного, но я, пожалуй, останусь при своих.
– Никто не узнает, – рассмеялась Лариса. – Клянусь, что никому не скажу.
– Дело не в этом, – ответил Джа, продолжая стоять спиной к лежащей на кровати женщине. – Хоть ты и удивлена тем, что в Нью-Йорке еще остались мужчины, ни разу не экспериментировавшие со своей задницей, тебе было приятно это услышать. Потому что ты – такая же консервативная, как я.
– У меня было множество любовниц.
– Но тебе нравятся мужчины, причем с настоящими причиндалами. И ты стараешься не иметь дела с обладателями пингер-пенисов, несмотря на их неутомимость.
– Они похожи на вибраторы, – помолчав, произнесла Лариса. Совсем другим тоном.
Потому что Джа ее задел.
– Не знаю, – вальяжно отозвался Винчи. – Не пробовал.
– Поверь на слово.
– Хорошо.
Он сбивал с толку.
Вот просто: сбивал с толку.
Все предыдущие любовники вились вокруг Ларисы, как мухи, нахваливали ее красоту, фигуру и сексуальное мастерство. Заочно соревновались в лести, понимая, как сильно им повезло оказаться в постели знаменитой светской львицы, и мечтая задержаться в ней подольше. А Джа вел себя как человек, который…
«Который очень хочет о чем-то поговорить, но не знает, как начать разговор!» – догадалась Лариса. И поняла, что не ошиблась. И еще поняла, что ей безумно нравится то, что этот мужчина не хочет тратить их время на поток избитых комплиментов. А ищет чего-то другого. И Лариса сделала то, чего никак от себя не ожидала: поднялась с кровати, подошла и протянула Джа бокал:
– Хочешь воды?
Не ожидала, потому что никогда раньше ни мужу, ни бесчисленным любовникам она не предлагала ничего, кроме себя. Тем более – специально ради этого поднявшись. Тем более – из своего бокала.
– Спасибо, – Джа осторожно взял бокал и сделал большой глоток, глядя женщине в глаза. – Прекрасно.
– Ты сейчас о чем?
– О том, о чем ты подумала.
Лариса знала, что Джа все понял и оценил ее порыв, ей было приятно, однако сказала она другое:
– Да, секс получился хороший.
– Для первого раза – идеальный.
– И что ты сейчас хочешь?
– У тебя есть чай?
– Чай?
– Сушеное растение, которое заваривают в кипятке.
Несколько секунд Лариса изумленно смотрела на любовника, пытаясь понять, не издевается ли он над ней, поняла, что нет, и пожала плечами:
– В спальне не держу, но могу приказать, чтобы принесли.
– Не хочу никого видеть.
– Я тоже.
– В следующий раз пусть в твоей спальне будет чай.
«Ты уверен, что будет следующий раз?» Именно этот вопрос задала бы Лариса любому из своих любовников, она даже отчетливо представила тон, которым его произносит, «услышала» его… Но не произнесла.
А вместо этого сказала:
– На столике есть виски.
– Ты будешь?
– А как ты пьешь? – спросила женщина, изумляясь себе все больше и больше. И успокаивая себя тем, что играет в дурацкую игру, что это ролевое развлечение, в котором она – покладистая домохозяйка, например. Или служанка. Или дорогая проститутка…
– Неразбавленным.
– Я попробую.
Винчи взял ее за руку, подвел к столику, плеснул в стакан янтарного скотча на три пальца, одним глотком отпил половину и протянул стакан женщине. Лариса допила оставшееся, на мгновение замерла, задержав дыхание и закашлялась.
– Никогда раньше? – тихо спросил мужчина.
– Однажды, когда училась в университете, – призналась Лариса, одновременно чувствуя себя и неимоверно глупо, и удивительно хорошо. – Я крепко перебрала на вечеринке и с тех пор не пью ничего крепче вина и коктейлей.
– Запей водой.
– Ага.
Лариса поднесла ко рту бокал и вдруг поняла, что не думает ни о чем.
Ни о чем.
Раньше, какое бы сильное удовольствие она ни получила, она всегда оценивала любовника или любовницу, оценивала как партнера и как человека, а сейчас просто стояла рядом с мужчиной, едва касаясь его груди своими напрягшимися сосками, и все. Не хотела его оценивать. Хотела стоять рядом до тех пор, пока он не возьмет ее за руку и не вернет в постель.
– Ты куришь табак?
– Да.
– И пьешь только крепкое…
– Пью все, люблю крепкое.
– У тебя искусственные руки…
– Лучшие, какие можно получить за деньги.
– И ты носишь татуировку… – она провела рукой по груди Джа, на левой стороне которой, прямо над сердцем, был изображен простой черный крест. – Раз она одна, значит, очень важна.
– Сделал, чтобы случайно не забыть, кто я, – после короткой паузы ответил Винчи.
– Ты верующий?
– Относительно.
– Относительно чего?
– Относительно неверующих.
– Не хочешь об этом говорить?
– У нас масса тем для разговора.
– Да, масса… потому что мы ничего не знаем друг о друге, хотя… – взгляд Ларисы изменился. – Ты знаешь обо мне все.
И ей впервые за много лет стало неприятно от того, что о ней писали репортеры. Впервые за много-много лет безразличие дало трещину.
– Пока я не вижу никакого сходства между тобой и женщиной из скандальной хроники, – спокойно ответил Джа, поправляя Ларисе волосы. – Ничего общего.
– Может, ты еще не разобрался?
– Это видно сразу, – качнул головой Винчи.
– Неужели?
– Женщина из скандальной хроники не задержалась бы у полотна «ChelseaHell».
– Может, я увидела на нем себя?
– Будь так, ты бы сбежала… А ты стояла и смотрела. И думала. И чувствовала…
– Ты за мной следил?
– Увидел тебя у картины и все понял.
– Все-все?
– Я понял, почему ты стала такой.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза: одна из самых богатых женщин планеты и ее случайный любовник. Несколько секунд казалось, что вот-вот будут произнесены прекрасные, но совершенно невозможные сейчас слова… казалось…
Нет.
Не будут.
По лицу Ларисы пробежала тень, словно ее резанула несильная, но неприятная боль от старой раны, а затем она хрипло велела:
– Убирайся!
– Как скажешь, – покладисто согласился Винчи и направился в дальний угол спальни, где возле кресла была разбросана их одежда.
У Ларисы раздулись ноздри.
– Ты что делаешь?
– Одеваюсь, – не глядя на нее, ответил Джа. – Ты меня выгнала.
И присел в кресло, чтобы натянуть носки.
Ответ был настолько очевидным, что Лариса несколько секунд не находилась со своей репликой. Как-то ухитрилась сдержать гнев и медленно спросила:
– Ты всегда такой послушный?
– Я знал, что наша первая встреча закончится примерно так, – сообщил Винчи, надевая рубашку. Брюки и ботинки уже были на нем. – Тебе нужно побыть одной и все тщательно обдумать.
– Что?!
– Ну и остыть, конечно…
– Остыть?! Молись, чтобы я остыла! Потому что иначе я тебя…
– Закрой рот! – вдруг рявкнул Джа, и Лариса отступила к окну. – Закрой рот, пока не сказала то, о чем будешь жалеть.
– Что?
– Есть вещи, которые ты мне никогда не скажешь, – прорычал Джа, подойдя к женщине в расстегнутой рубашке. – И я тебе никогда их не скажу. – Едва заметная пауза. – Ты должна уже была это понять, а раз не поняла, то слушай: тщательно взвешивай каждое следующее слово.
– Что ты себе позволяешь, говнюк?! – прошипела женщина.
– Привожу тебя в чувство!
– Никто не смеет мне хамить!
– Никто и не собирался. Мы выясняем отношения.
– За кого ты себя принимаешь?
– У меня о себе мнение давно сложилось, вопрос в том, за кого ты меня принимаешь. За очередное развлечение?
– Немедленно извинись и останься!
– Может быть, мы еще увидимся.
– Может быть?! – женщина сжала кулачки. – Генри! Брэд!
Направлявшийся к дверям Джа остановился и удивленно посмотрел на разъяренную Ларису:
– Ты серьезно?
– Сейчас узнаешь, – пообещала она, хрустнув пальцами.
Винчи улыбнулся, почесал бороду, после чего бросил пиджак в кресло, наклонился и подал женщине халат:
– Накинь.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы они видели тебя голой.
– Они видели меня разной.
– Больше не будут, – Джа повелительно поднял брови. – Надень!
Лариса нервно выдернула из его рук халат, надела и резким движением запахнулась, не понимая, какого черта она подчиняется, и понимая, что не может не подчиниться, потому что если Джа сказал, что больше никто не увидит ее голой, то он, пожалуй, может и убить тех, кто увидит. Лариса видела, что для Джа это важно, и запахнула халат. Но когда в спальню вошли здоровяки, распорядилась:
– Избейте его, разденьте догола и выбросьте на улицу.
И кивнула на любовника.
– Ничего себе у тебя фантазии, – оценил Джа.
– И сейчас ты их осуществишь, – пообещала Лариса, завязывая поясок.
– Может, в другой раз? – осведомился Винчи, на шаг отступая вглубь спальни. – У меня была великолепная ночь, и я не в настроении продолжать развлечения.
И с улыбкой посмотрел на здоровяков. Телохранители ответили равнодушными взглядами, напоминая невозмутимых, уверенных в себе волкодавов, знающих, что хлопоты возможны, но с волком они все равно сделают все, что захотят.
– Чего вы медлите? – зло спросила женщина.
– Не шевелись, – Генри достал из кобуры пистолет. – Извини, не помню, как тебя зовут.
– Ты собираешься стрелять? – поднял брови Джа.
– Если придется – выстрелю в ногу, – уточнил телохранитель. – Будет больно, но не опасно для жизни.
– То есть сейчас я подниму руки, а твой приятель снимет с меня штаны?
– Сам снимешь… Ай!
Восклицание прозвучало на удивление по-детски, однако винить в этом Генри не следовало, он оказался не готов к тому, что вылетевший из пиджака Винчи микродрон, как следует разогнался и врезался в рукоятку пистолета. Не взорвался, потому что приказа взрываться не было, но удар получился ощутимым, телохранитель вскрикнул, пистолет вылетел из руки и в то же самое мгновение Джа оказался рядом с Брэдом, вырубил его безжалостным ударом в висок, прыгнул к Генри, который как раз наклонился за оружием, и врезал ему ногой, уложив рядом с товарищем. «Москит» немного покружил, не увидел других целей и вернулся в пиджак.
Операция заняла приблизительно пять секунд.
– Надеюсь, ты не думаешь, что поразил меня в самое сердце? – поинтересовалась Лариса.
– Ни в коем случае, – Винчи подошел к женщине и нежно, но очень крепко взял ее за руки. – Знаешь, я очень рад, что мы настолько небезразличны друг другу, что порой ведем себя излишне эмоционально. Это говорит о том, что наши отношения вышли на качественно новый уровень. Будь у меня психоаналитик, я бы обязательно поделился с ним этим наблюдением.
– Ты спятил? – слабым голосом спросила миссис Феллер.
Джа выдержал коротенькую паузу, мягко произнес:
– Не нужно меня провожать.
Крепко поцеловал ошеломленную Ларису в губы и вышел из спальни, по дороге подхватив из кресла пиджак и аккуратно перешагнув через телохранителей.
* * *
Рокфеллер-центр
Манхэттен, Нью-Йорк
США
– Дик Бартон! Биби Феллер! Эти имена который день повторяет весь мир: Биби Феллер и Дик Бартон! Люди, открывшие человечеству Океан. О перспективах научных исследований и практических работ на глубине, связанных с появлением первого в истории стопроцентного пингера, мы хотим поговорить с известным ученым, знаменитым исследователем морских глубин…
Биби выключил коммуникатор и бросил его на диванную подушку. И отвернулся к окну, как будто заскучал и не знает, чем себя занять. А может, и правда заскучал, поскольку славился деятельным нравом и с трудом терпел поездки и полеты, если не мог заняться в них делами.
Владелец «Feller BioTech» и самый известный человек планеты отличался невысоким ростом, однако низеньким не был, просто невысоким – сто семьдесят семь сантиметров. Худощавый, но не тощий, подтянутый и спортивный, поскольку проводил в зале не меньше часа в день, однако оценить его подготовку можно было лишь по косвенным признакам, например по тому, как ловко Биби двигался. Темные волосы и короткая темная бородка аккуратно подстрижены, нос прямой, маленький, темные глаза прячутся за очками в модной оправе. Что касается одежды, то в ней Феллер оказался консерватором: классический костюм, сорочка, туфли. И, естественно, галстук.
– Чарльз, как долго нам ехать?
– Четыре минуты, мистер Феллер, – отозвался шофер. – Демонстрантов нет, на улице замечен один капеллан, но он не помешает.
– Хорошо, – Биби прищурился на приближающуюся башню и повторил: – Хорошо…
И было абсолютно непонятно, что именно он имел в виду.
Рокфеллер-центр приглянулся стратегическим инвесторам еще до того, как началось строительство, на стадии проекта. И когда чертежи были воплощены в камне, знаменитая башня стала неофициальной штаб-квартирой узкого круга людей, чьи семейные фонды контролировали целые отрасли экономики. Людей, которые оставались богатыми, невзирая ни на какие катаклизмы, которые эти катаклизмы вызывали. Людей, чьи интересы давно переросли банальное желание получать прибыль.
Рокфеллер-центр стал символом и любимой площадкой для встреч владельцев Земли.
– Рад видеть тех, кто явился лично, и приветствую скромняг, предпочитающих подглядывать за происходящим в замочную скважину, – рассмеялся дядя Сол, имея в виду тех коллег, которые не приняли приглашение прибыть в Нью-Йорк и предпочли наблюдать за совещанием по сети.
– Если я не хочу тебя видеть, это не значит, что мне не интересно, – сварливо ответил Андерсон из Сиэтла, который даже видеосвязь не запустил.
– Чему посвящена встреча? – осведомился из Лондона Арчер.
– Текущим делам и назревающим проблемам, – ответил дядя Сол. Он вел беседу на правах инициатора.
– Я надеялся, что мы вместе порадуемся моим достижениям, – поднял брови Биби. – Не каждый день цивилизация получает столь мощный импульс для развития.
И покосился на Розена. Тот кивнул, но промолчал.
– С этого и начнем, – усмехнулся старик. – Друзья, давайте поприветствуем нашего дорогого Биби, продолжающего тянуть человечество в дебри фантастических романов!
Послышались вялые аплодисменты – большие люди редко устраивают друг другу овации, – и одобрительные возгласы.
– Твой Дик Бартон – звезда, – кивнул Арчер. – Отличная работа, Биби.
– Спасибо.
– Хочу присоединиться к поздравлениям: мне очень понравилось шоу, – произнес голос Андерсона.
– Я распорядился провести опросы и выяснил, что многие люди мечтают стать стопроцентными пингерами, – рассказал Хайнштейн, контролирующий изрядную часть мировых медиа. – Они действительно хотят стать железяками, представляете? У Дика Бартона появится куча последователей!
– Это нам на руку.
Стратегические инвесторы относились к пингерам высокомерно, с большим превосходством, чем к обыкновенным людям, и в желании полностью изменить себя видели дополнительное доказательство низости и вульгарности тех, кто пребывает у подножия социальной пирамиды.
