Вадим Федоров
Невероятные приключения Саши и Али в Подземных и Наземных царствах Европы
Посвящается Татьяне Ивановне
Поехать всей семьёй в Моравский Карст и посмотреть знаменитые пещеры собирались летом, незадолго до школы – перед вторым классом Саши и Али. Но в последний момент папа умчался в командировку, а мама потянула ногу. Поездка оказалась на грани срыва.
– Я не смогу ехать, – сказала мама, морщась от боли. – Мне ходить тяжело, а уж давить на педаль газа тем более. Не получится поехать. Давайте в следующий раз?
– Следующий раз будет нескоро, – возмутился Саша. – Нам через две недели в школу, а следующих летних каникул ждать целый год. Нам сейчас хочется! Я уже всё про эти пещеры знаю. Алька даже план подземной реки нарисовала. Мы к поездке готовились, а не просто так.
– Но я не могу ехать, не могу, – развела руками мама. У меня производственная травма, полученная при уборке квартиры в детской, между прочим, комнате.
– А пусть с нами бабушка поедет, – предложила Аля. – Она всё равно на пенсии и до понедельника абсолютно свободна.
– Бабушка старенькая, – попробовала возразить мама.
– А давайте у неё спросим, – сказал Саша. – Она любит путешествовать. И машина у неё есть.
Тут же позвонили бабушке и спросили, не может ли свободная до понедельника пенсионерка свозить внуков в знаменитые пещеры. Та сразу же согласилась.
– Я в молодости увлекалась спелеологией, – сказала она по телефону, – обожаю пещеры и внуков. Ждите меня завтра в восемь утра. Приготовьте тёплую одежду и лёгкую обувь.
– Ура! – воскликнула Аля.
– Ура! – вслед за ней закричал Саша. – Нас повезёт в пещеры наша любимая бабушка Муся!
– Не забывайте, что бабушка не только любимая, но ещё и старенькая, – строго сказала мама. – Поэтому слушаться её беспрекословно! И никуда не носиться, как вы обычно носитесь!
– Хорошо, – хором ответили дети, – будем слушаться.
На следующий день ровно в восемь утра приехала бабушка на своей серой «Октавии».
– Поехали быстрее, пока мама не передумала! – закричала она со своего водительского кресла.
– Не передумаю, – засмеялась мама. – Вот тут, в рюкзачках, я яблоки, бутерброды и по бутылочке воды положила. В фастфудах ничего не ешьте. Там плохая еда и микробы с бактериями.
– Как?! – возмутился Саша, усаживаясь на заднее сиденье прямо за бабушкой. – И даже сосиски в тесте, с горчицей? Они же вкуснее всего на свете.
– Сосиски в тесте тем более, – отрезала мама. – Неизвестно, из чего их делают, эти сосиски.
– Из туалетной бумаги их делают, – засмеялась бабушка, – из вкусной туалетной бумаги.
– Муся, ну как тебе не стыдно! – сказала мама. – Ты же взрослый человек, а ведёшь себя как ребёнок.
Но было уже поздно. Муся нажала на педаль газа и вместе с внуками поехала на своей старенькой машинке вперёд – навстречу приключениям.
До Моравских пещер ехать надо было почти три часа. Вначале дети играли, отгадывая марки машин, которые их обгоняли. Но Але это быстро надоело, потому что брат всегда угадывал первым.
– Так нечестно, – сказала она. – Саша – мальчик, а мальчики всё-всё про машины знают.
– А девочки всегда говорят, что всё нечестно, когда чего-то не знают, – передразнил сестру Саша.
– Я вообще с тобой разговаривать не буду, – обиделась девочка и отвернулась.
Она поглядела в окно, повертелась, регулируя ремень безопасности, покосилась на брата и решила, что и дальше не будет с ним разговаривать.
– Муся, а почему мы, русские, живём в Праге? – спросила она бабушку.
– А где мы должны жить? – удивилась та.
– В России, – ответила Аля.
– Человек живёт там, где ему хочется, – чуть сбросив скорость, сказала бабушка. – Мы когда в Москве жили, у нас в доме проживала чешская семья, а в соседнем подъезде – немцы. И сейчас, говорят, половина жителей Средней Азии в Москву работать переехали.
– А где это, Средняя Азия? – спросила Аля.
– Средняя Азия – это Вьетнам, – авторитетно заявил Саша.
– Почти, – рассмеялась бабушка, – почти Вьетнам.
– Тогда и у нас тут много из Средней Азии, – задумчиво сказала девочка. – Во всех маленьких магазинах – вьетнамцы. Сплошная Средняя Азия.
– Бабушка, а расскажи про Москву, – попросил Саша.
– Хорошо, расскажу, – согласилась Муся, – вот только заправим нашу машину.
Она лихо свернула на заправку, где залила в бак автомобиля бензин и купила большую шоколадку.
После этого все уселись в машину и поехали дальше. А пока ехали, бабушка рассказывала, как они жили в районе с красивым названием Крылатское, про Воробьёвы горы, про Кремль и Красную площадь.
За разговорами время пролетело незаметно.
– По-моему, мы приехали, – сообщила Муся, вглядываясь в огромный щит, на котором было написано «Моравский Карст».
– Парковка – прямо и налево. Паркуемся и идём в пещеры быстрее! – скомандовала Аля. Бабушка повернула налево и при въезде на парковку чуть не столкнулась с белым грузовичком-рефрижератором, водитель которого высунулся из окна и погрозил ей кулаком. Но затем вдруг смутился и, закрыв окно, уехал.
Муся пробормотала что-то типа «права есть, а ездить не умеют» и припарковалась около небольшого сарайчика в самом конце парковки, в тенёчке под сосной.
– Заболтали вы меня, – сказала она, когда все выбрались из машины. – Лучше бы не я вам, а вы мне рассказали про эти пещеры, в которые мы приехали. Куда нам дальше?
– Да что тут рассказывать? – махнул рукой Саша. – Тут этих пещер почти две тысячи! Можно сразу пойти и записаться на экскурсию, а можно подняться на фуникулёре и посмотреть вниз, в пропасть Мачеха. По её дну протекает речка, которая потом течёт под землёй и выбирается наружу. Вот.
– Молодец, – похвалила внука бабушка, – хорошо подготовился.
– А речка называется Пунква, – добавила Аля.
– И ты молодец, – улыбнулась ей Муся. – Так что вначале? Я бы с удовольствием перекусила после такой дальней дороги.
– Тогда наверх, – сказал Саша, – там должна быть еда. А то тут только парковка и сувенирные лавочки.
– Поехали, – согласилась бабушка.
Они подошли к деревянному сооружению, собранному из толстых брусков и досок. От него ввысь уходило несколько канатов, которые держались на железных опорах, карабкающихся вверх по скале.
– А это безопасно? – спросила Аля у бабушки.
– Безопасно, – ответил за неё Саша, – безопаснее не бывает.
Муся купила билеты, и постоянно зевающий работник фуникулёра пропустил их на площадку, к которой как раз подъезжала стеклянная кабинка. Они забрались внутрь. Сотрудник закрыл за ними дверь, ещё раз широко зевнул и скрылся в своей каморке.
Кабинка немного постояла, раскачиваясь на ветру, да вдруг дёрнулась и поехала вверх.
– Ой, мамочки! – закричала Аля и закрыла глаза.
– Ой-ой-ой, – в тон ей запричитала бабушка.
– Трусишки, – заявил Саша и стал смотреть в окно. – Гляньте, тут невысоко. Всего-то метров десять до земли.
– Перестань раскачивать кабинку, – дрожащим голосом попросила Муся.
– Я не раскачиваю, это ветер, – ответил мальчик, но отошёл от окна и взял за руку сестру.
Бабушка сама вцепилась в другую его руку.
– Мы не трусишки, – сказала она, – просто мы женщины, а у женщин очень развит инстинкт самосохранения.
– Да, – подтвердила Аля и открыла глаза.
– Трусишки, трусишки, – засмеялся Саша, – а ещё инстинкт какой-то придумали. Я вот не боюсь высоты. И ещё меня не укачивает.
К счастью, они очень быстро приехали наверх. Кабинка остановилась у такой же деревянной площадки, что и внизу, и наши путешественники вышли наружу.
На большой поляне стояло здание с надписью «Ресторан», вокруг которого теснились палаточки с сувенирами и разными вкусностями. Между ними сновал народ, создавая небольшие водовороты и очереди.
– Сначала сосиски в тесте, – твёрдо сказал Саша. – Ты, бабушка, нам обещала.
– Я только за, – поддержала внука Муся, – я только за. Сама есть хочу.
– Проглоты вы, – вздохнула Аля. – Но я подчиняюсь большинству.
Они встали в небольшую очередь и уже через пять минут лакомились сосисками в тесте: внук и бабушка взяли себе по две порции с горчицей, а Аля ограничилась одной сосиской с кетчупом.
После длинной дороги и на свежем воздухе, сидя за отдельным столиком, все трое ели с огромным аппетитом.
– Всё-таки не понимаю, как можно есть сосиску с кетчупом, – сказал Саша, утолив первый голод. – Это же не макароны. Это же сосиска. Её надо кушать только с горчицей.
– А мне нравится кетчуп, – ответила Аля, – и не нравится горчица.
– А мне и горчица, и кетчуп нравятся, – заявила бабушка.
– Но как так можно? – опять возмутился мальчик. – Кетчуп надо есть с макаронами, желательно с итальянскими, а горчицу – с сосисками. Как можно есть сосиски с кетчупом? Это же невкусно!
– Вкусно! Очень вкусно! – не согласилась сестра.
– Прекратите, – попросила бабушка. – О вкусах не спорят. Есть такая аксиома. У каждого человека свой вкус: кому-то нравится горчица, кому-то – кетчуп. И об этом не надо спорить. Каждому нравится что-то своё.
– Муся, а что такое аксиома? – спросил Саша.
– Аксиома – это то, что и так ясно, без доказательств, – доедая свою сосиску в тесте, сказала бабушка. – Это как закон. Понятно?
– Понятно, – ответил внук. – Но всё равно лучше есть сосиску с горчицей.
– Раз понятно, тогда встали и пошли на экскурсию, – скомандовала Муся. – Через пятнадцать минут начнётся, а нам ещё вниз спускаться.
– А билеты? Билеты же мы не купили, – всполошилась Аля.
– Эх вы, темнота, – рассмеялась бабушка, вставая. – Билеты я ещё в Праге по интернету заказала. Так что бегом на подъёмник, а то опоздаем.
Вниз наша весёлая компания спускалась всё на том же фуникулёре. Но бабушке с внучкой было уже не так страшно, как при подъёме наверх.
– Почему так? – спросила Аля.
– Во-первых, мы немного привыкли ездить в этой страшной кабинке, – ответила Муся. – А во-вторых, обратный путь всегда короче и приятнее.
– Это аксиома? – поинтересовался Саша.
– Наверное, да, – подумав, ответила бабушка. – Пожалуй, это аксиома.
Экскурсовод, молодая девушка в красной куртке с жёлтыми полосками на рукавах, уже ждала их.
– Десять человек. Экскурсия на чешском языке, – сказала она.
– А у нас бабушка плохо по-чешски понимает, – сообщил Саша.
– Я знаю, – ответила экскурсовод, – поэтому вашей бабушке мы выдадим наушники и магнитофон. Она будет слушать экскурсию на русском языке.
Девушка вручила пожилой женщине маленькую чёрную коробочку с наушниками, которые Муся тут же нацепила на себя.
Экскурсия началась.
Первая же пещера покорила путешественников своей красотой. Белые сталактиты и сталагмиты располагались вдоль туристической тропинки, образуя причудливые фигурки. Только Саша никак не мог запомнить, которые из них сталагмиты, а которые сталактиты. Он пару раз спросил у экскурсовода, и она ответила, что сталагмиты растут вверх, а сталактиты – вниз. Но, когда он в третий раз задал вопрос про то, кто куда растёт, девушка перестала ему отвечать.
– Не мешайте мне проводить экскурсию, – сказала она строго.
– Не буду, – повиновался мальчик и встал в конец колонны туристов, сразу за бабушкой. Аля взяла его за руку. Ей было страшновато в пещере, особенно когда выключили свет в одном из залов – с озером.
– Я боюсь, – прошептала она брату на ухо.
– Не бойся, тут ничего страшного нет, – ответил тот. – Тем более что скоро уже выйдем на дно пропасти. А потом поплывём по подземной речке.
Саша заранее в интернете узнал о том, что они увидят на экскурсии.
– Всё равно мне страшно, – опять прошептала Аля. – Мне кажется, что тут кто-то есть.
– Никого тут нет, – принялся успокаивать её Саша. – В пещерах, кроме летучих мышей, никто не живёт.
– Ой, – испугалась сестра, – я боюсь мышей.
Но в это время включили свет.
Экскурсовод продолжила свой рассказ, а Аля показала на табличку, стоящую чуть поодаль от тропинки.
– Смотри, какое странное объявление, – сказала она Саше.
На простой картонной табличке было написано «Посторонним вход». Сразу за ней, прямо в скале, была дверь. Обычная входная дверь, обшитая коричневым дерматином.
– А что тут странного? – удивился мальчик. – Забыли написать «запрещён», и получилось вот так.
– Ничего не забыли, – не согласилась Аля. – Для слова «запрещён» просто места нет. И обрати внимание, что написано на русском языке.
– Точно, на русском, – подтвердил Саша, – как будто для нас написали.
– Ну да, – кивнула сестра, – мы тут посторонние. И мы русские. Значит, это для нас табличка.
– Тогда пошли, – и брат сделал шаг в сторону двери.
– А бабушка? – всполошилась Аля.
Муся в это время внимательно разглядывала противоположную стену пещеры, где были нарисованы какие-то человечки.
– Мы быстро, – Саша вернулся на тропинку и взял сестру за руку. – Не бойся. Я же с тобой.
Дети подошли к двери. Мальчик немного помедлил и потянул её на себя, ухватившись за железную скобу, служившую ручкой. Дверь не поддалась.
– Закрыто, – сказал Саша, – пошли обратно.
Но девочка отодвинула брата в сторону и толкнула дверь. Та открылась. Искатели приключений переглянулись и шагнули внутрь: вначале Аля, потом Саша.
Они очутились в просторной комнате, по правой стороне которой, вдоль стены, стояли различные шкафы, заполненные папками с важными бумагами.
Левая стена представляла собой большое стеклянное окно с видом на пещеру, из которой только что прибыли дети. За ним была видна экскурсовод с поднятой вверх рукой и остальные люди. Но никто из них не двигался. Все окаменели, как будто играли в детскую игру «Замри!»
Прямо напротив двери, в которую вошли брат с сестрой, стоял большой стол с компьютером, покрытый зелёным сукном. За компьютером сидел рыжий кот в костюме. Рядом располагался стол поменьше, тоже с компьютером и котом в костюме. Но второй кот был чёрным. Он даже не поднял глаз на вошедших детей, ожесточённо стуча пальцами по клавишам. Пальцы у него, кстати, были вполне себе человеческие.
Рыжий кот выглянул из-за монитора и приветливо замахал ребятам рукой.
– Проходите, присаживайтесь. Располагайтесь, как дома, – пригласил он приятным мелодичным голосом, похожим на голос кота Матроскина из мультфильма «Простоквашино».
– Ну вот, – сказала Аля, – я-то думала, что в сказку только в детстве можно попасть. А тут – раз! – и сказки продолжаются. Коты говорящие…
Чёрный на мгновенье прервал стучание по клавишам, неодобрительно посмотрел на девочку, вздохнул и продолжил свою работу.
Дети прошли к столам и присели на два одинаковых канцелярских стула, стоящих около.
– А чего они не двигаются? – спросил Саша, кивнув на окно, за которым всё так же экскурсовод показывала рукой вверх, а остальные люди смотрели на неё. Стала видна и бабушка, разглядывавшая наскальные рисунки.
– На период аудиенции время останавливается, – пояснил рыжий кот. – Обычная процедура.
Брат с сестрой переглянулись.
– Имя? Место рождения? – продолжил кот.
– Аля, родилась в Праге, зимой, 21 января, – ответила девочка.
– Саша, 21 января, – сказал мальчик и добавил: – А вас как зовут?
– Меня зовут Кузя, – ответил рыжий, – а моего помощника – Матвей.
– Здравствуйте, – отозвался чёрный кот.
Голос у него был писклявый, как у маленькой девочки.
– Здравствуйте, – одновременно поприветствовали его посетители.
– Чай, кофе, простокваша? – вдруг спросил Кузя. – Или газированной водички?
– Даже не знаю, – задумчиво протянула Аля. – Пить как-то не хочется, а вот вопросы есть.
– Вопросов полно, – подтвердил Саша, – и первый такой: вы под костюмом кот или человек? И что за аудиенция какая-то? И как вы время останавливаете?
– Давайте так, – Кузя даже привстал для важности. – Матвей сейчас сходит за чаем, а я вам расскажу про аудиенцию, как на ней себя вести, какие вопросы можно задавать ВПН и какие нельзя. Матвей, два чая и стакан сметаны! И не спеши. Я тут с ребятишками пока покалякаю о делах наших скорбных.
Чёрный встал, поклонился и вышел в небольшую дверку, которая оказалась у него за спиной, в проёме стены. Точно такая же дверь была за спиной у Кузи.
– Племянник, – пояснил рыжий кот, кивнув на закрывшуюся за Матвеем дверь. – Взял на полставки к себе помощником, используя служебное положение, так сказать. Нарушение, конечно же, но не бросишь же сироту. Тем более такого умного и перспективного.
– Не бросишь, – согласился мальчик. – Так что там у нас насчёт аудиенции?
– Аудиенция… – Кузя раскинулся в кресле. – Вам предстоит аудиенция с Верховным Повелителем Населения, сокращённо ВПН. Но зовите его просто – Повелитель. Он не любит длинные титулы, и вообще.
– Понятно, – сказала Аля, хотя толком ничего не поняла. – А какая тема этой… аудиенции? Просто так с нами королевские особы никогда ещё не знакомились.
– Не знакомились, – подтвердил брат. – Мы только по телевизору их видели, королей и князей.
– ВПН – это вам не король, – почему-то оглянувшись, сказал Кузя. – Он больше, чем король. Он решает, кто должен умереть сегодня или завтра. Он соблюдает баланс жизни и смерти. И он всемогущ.
– А мы-то тут при чём? – удивилась Аля. – Мы же ещё маленькие. Нам про смерть рано думать.
– Речь не о вас, – рыжий опять привстал со своего кресла, которое жалобно скрипнуло, – речь о вашей бабушке.
– О Мусе? – одновременно воскликнули двойняшки.
– О ней, – кивнул Кузя, – о Татьяне Ивановне, тыща девятьсот сорок пятого года рождения. Место рождения – посёлок Салтыковка Московской области.
Он посмотрел в окно, а там застывшая Муся разглядывала наскальные рисунки и чему-то улыбалась.
– Бабушка умрёт? – тихо спросила Аля.
– Она в списках на этот год, – так же тихо ответил Кузя.
– Нет, – твёрдо сказал Саша, – бабушка не умрёт. Она, она…
И замолчал.
– Это не нам решать, когда ей умирать, – рыжий вышел из-за стола и остановился рядом с детьми, – это не нам решать. Она в списке, и вычеркнуть её оттуда может только ВПН – великий и могучий. А чтобы её оттуда вычеркнули, я вас записал на аудиенцию.
– И что мы скажем этому вашему ВВП? – после паузы спросил мальчик.
Ему вдруг показалось, что он уснул и видит какой-то гадкий сон, а вот проснуться никак не получается. Он даже ущипнул себя за ногу и понял, что это не сон.
– Во-первых, не ВВП, а ВПН. Не путайте, это важно, – между тем продолжил Кузя. – Во-вторых, я не знаю, что вы скажете. Это же ваша бабушка. Ну, расскажите, какая она хорошая. Попросите отсрочку. Может, великий и могучий согласится. Моё дело – устроить аудиенцию. Всё остальное – это ваша забота.
– А зачем вы нам помогаете? – вдруг спросила Аля. – Вам-то, уважаемый Кузя, какой с этого прок? Или вы всем помогаете?
– Не всем, – вздохнул кот, – только вам. И, вероятнее всего, за эту помощь влепят мне выговор с занесением в личное дело, а может, переведут в другое управление, на низкооплачиваемую работу. А помогаю я по простой причине. Как-то давным-давно, когда вашей бабушке было столько же лет, сколько вам, она спасла меня от смерти. Я только-только родился, а меня утопить хотели. Так что я ей должен, а долг платежом красен. И обращайтесь ко мне на «ты», по-простому.
– Что-то я не понял, – перебил его Саша. – Это сколько тебе, Кузя, сейчас лет, если тебя наша бабушка в молодости спасла?
– Десять лет, – ответил тот. – Для котов это средний возраст. Если мерить по человеческим меркам, то мне где-то в районе сороковника. А что?
– А то! – передразнил его мальчик. – Не сходится у тебя арифметика. Если тебе десять лет, то как тебя наша бабушка могла спасти шестьдесят лет назад?
– Не сходится, – подтвердила Аля. С математикой она была не в ладах, поэтому поверила брату на слово.
– Всё сходится, – вздохнул Кузя. – Я же кот, а у котов, как всем известно, девять жизней. Так вот. Ваша бабушка спасла меня, когда я только-только начал жить свою первую жизнь. Если бы не она, то моя первая жизнь продлилась бы всего несколько часов.
– Но ещё восемь остались бы, – неуверенно сказала Аля.
– Остались бы, – согласился рыжий. – Но, только прожив несколько жизней, начинаешь понимать, что самое интересное и яркое было в той, в твоей первой жизни, когда ты молод и телом, и душой.
– А сейчас у тебя какая по счёту жизнь? – уточнил Саша.
– Шестая, – вздохнул Кузя, – уже шестая. Сентиментален я стал, прожив столько, вот и придумал эту безумную аудиенцию, чтобы вы попытались вашу бабушку спасти.
– А кому-то уже удавалось после аудиенции добиться вычёркивания? – спросил мальчик.
Аля молчала, о чём-то напряжённо думая. Со стороны могло показаться, что девочка вот-вот заплачет, но она не плакала, даже если ей очень хотелось.
– Насколько я знаю, никому ещё не удавалось внести изменения в списки, – ответил кот. – Но ходят слухи, что пару тысяч лет назад одного человека из этих списков вычеркнули. Но это только слухи. Причём, не подтверждённые.
– Так а зачем тогда аудиенция, если ничего не получится? – удивился Саша. – К чему тогда всё это? Останавливать время, рассказывать нам про бабушку, про Великого Повелителя… Зачем, если вероятность всего этого равна нулю?
– Во-первых, – Кузя почесал себе шею, смешно выгнув голову вверх, – во-первых, попытка не пытка. Вдруг через две тысячи лет случится очередное чудо? А во-вторых, я возвращаю вашей бабушке долг. И, даже если ничего не получится, я скажу: «Я сделал всё, что мог». И после этого спокойно оближу свои лапы.
– А лапы зачем лизать? – удивлённо спросил Саша.
– Выражение такое, общепринятое, – пояснил Кузя. – Это люди умывают руки, а мы, коты, облизываем лапы. Это означает, что наша совесть чиста, как и наши лапы. Вот.
В это время маленькая дверца отворилась, и в комнату вошёл Матвей с подносом, на котором стоял чайник, две маленькие чашки и большой гранёный стакан с чем-то белым. Судя по всему, со сметаной.
– Принёс, – доложил Матвей, – как и просили.
Он поставил всё это на стол Кузи и отошёл в сторону.
– Угощайтесь, – рыжий приветливо указал на поднос.
– Может, сразу на аудиенцию? – спросил мальчик. – Чай потом.
– Запомните, молодой человек, – чинно сказал Кузя, – перед важными делами обязательно надо сесть и выпить чашку чая. Делается это для того, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться.
И он взял свой стакан с белой жидкостью, понюхал его, строго взглянул на Матвея.
– Сметаны не было, – развёл руками чёрный, – дали кефир. Зато для гостей – чай. Самый лучший.
– Это безобразие, – вздохнул Кузя. – Я буду жаловаться. Мне по высшей ставке положена сметана, белорусская, самая лучшая, потому что у меня вредное производство. А мне постоянно подсовывают кефир. Пейте чай, дети. Пейте.
И он стал мелкими глоточками прихлёбывать из стакана кефир, всем своим видом давая понять, что делает это через силу.
Саша и Аля выпили чай. Он оказался действительно вкусный. Тёмный, с красноватым отливом, он пахнул солнцем и какой-то травой, душистой и терпкой.
Рыжий внимательно следил за детьми, а когда они опустошили свои чашки, он отставил наполовину выпитый кефир и скомандовал: «Пошли!»
– А я? – спросил Матвей.
– А ты остаёшься за старшего, – строго ответил Кузя. – Всех впускать и никого не выпускать!
– Вот так всегда, – вздохнул помощник, но послушно сел за своё рабочее место и пододвинул к себе клавиатуру.
А Кузя открыл дверь за своим креслом и шагнул внутрь, чуть пригнувшись. Вслед за ним туда вошли двойняшки.
Они попали в длинный коридор или, точнее, в пещеру, которая скрывалась за поворотом. Шириной она была примерно метра два. Стены её были отделаны каким-то светло-жёлтым камнем, из-за которого струился мягкий свет.
Кузя шёл впереди, дети – за ним. Аля осторожно прикоснулась к стенкам – камень на ощупь оказался твёрдым и тёплым.
– А из чего это сделано? – спросила она кота.
Тот оглянулся, тоже потрогал стенку.
– Оникс, – сказал он, – очаровательный камень. Его наш ВПН по бартеру с одной не совсем дружественной страной поменял на три кило алмазов. Отделал все коридоры у главных советников. У тех, кто рангом пониже, у них обычный мрамор. Хотя тоже красиво.
– А что, ВПН любит меняться? – спросила девочка, не совсем поняв слово «бартер».
– Очень любит, – сказал Кузя. – Хлебом не корми, дай с кем-нибудь чего-нибудь поменять.
– А что ещё ВПН любит? – поинтересовалась Аля.
– Много чего, – туманно ответил рыжий и добавил: – Как бы нам не навредить бабушке. Благодарность за добро не всегда возвращается добром.
– Что это значит? – испугался Саша. – Значит, мы зря идём к главному?
– Всё в ваших руках, – перебил его Кузя. – Всё. Пришли.
Коридор из тёплого оникса закончился банальной белой фанерной дверью. Кот осторожно постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул её.
За дверью был обычный кабинет, с дубовыми панелями вдоль выбеленных стен. На потолке висела пыльная люстра с хрустальными висюльками. Посередине стоял стол. Напротив него – три стула. За столом, в большом белом кресле, сидел мужчина в костюме. Он был лысоват, с круглым лицом и носом картошкой. На столе перед ним располагались большой монитор и клавиатура с мышкой.
– Верховный Повелитель Населения, – торжественно произнёс Кузя.
Затем он поочерёдно показал пальцем вначале на Сашу, а потом на Алю.
– Просители, – сказал кот. – Это Александр, это Александра. Брат и сестра. Внуки.
– Чего просят? – поинтересовался мужчина.
– Просят дату смерти отодвинуть, – оглянувшись на детей, сообщил рыжий.
– Основания? – зевнул ВПН.
– Очень хороший человек, – замявшись, ответил Кузя, – просто очень хорошая бабушка. И внуки тоже хорошие. Добрые.
– Хм, – главный пристально посмотрел на стоящую перед ним троицу. – С каких это пор «очень хороший человек» стало основанием для пересмотра судьбы? Номер дела какой?
– Номер 372-59-621-983, – вытащив из кармана бумажку, продиктовал кот.
ВПН пододвинул к себе клавиатуру и защёлкал по клавишам.
– Чё-то молода ваша старушка, – вглядываясь в монитор, проворчал он, – 1980 года рождения.
– Как?! – аж подпрыгнул от удивления Кузя.
– А вот так, – продолжая смотреть в монитор, ответил ВПН. – Алина Юрьевна Полякова, 1980 года рождения, двое детей. Ей помирать ой как не скоро. Долго жить будет. Ох, долго.
– Это ошибка, – пробормотал рыжий и кинулся к столу главного, – это ошибка. Разрешите?
Он бесцеремонно вырвал мышку из рук Верховного и вместе с ним стал пялиться в монитор.
– Да вы циферку перепутали! – вдруг закричал Кузя. – Вы 982 вбили, а надо 983. Поэтому-то Алина и вылезла. А вот наша, Татьяна Ивановна, 1945 года. Один ребёнок – дочка. Вот фотографии: фас, профиль. Характеристики с работы – все положительные. Комсомольская характеристика. Вот, даже флюорограмма есть.
– Да, ошибся, – смутился ВПН. – Циферку перепутал, и совсем другой человек. Да. Бывает. Молодец, что поправил. Но пока вот посиди в сторонке. Я с внуками побеседую. Присаживайтесь, молодые люди.
Аля и Саша сели на стулья, которые были огромными, больше обычных, поэтому на них пришлось вскарабкиваться. Кузя примостился сбоку от них, на таком же большом стуле, и начал болтать ногами, как маленький.
– А кто назначил аудиенцию? – вдруг спросил Повелитель.
– Вы назначили, – продолжая болтать ногами, ответил рыжий. – Входящий номер 645-БИС.
– Я?! – удивился ВПН.
– Вы, – кивнул Кузя.
– Я эту вашу бабушку в глаза никогда не видел, – проворчал главный. – Как я мог по ней назначить аудиенцию?
– Не знаю, – сказал кот. – Мне пришёл входящий номер, я и назначил время.
– Бюрократы! – вдруг рассвирепел ВПН. – Творят, что хотят! Бумаги подсовывают на подпись, а потом ими же прикрываются. Невозможно работать!
– Невозможно, – подтвердил Кузя.
– Провести расследование, найти инициаторов аудиенции и виновных наказать! – распорядился Повелитель.
– Сделаем, – тут же отозвался кот.
– И перестань болтать ногами, – прорычал мужчина.
– Так точно! – рявкнул Кузя и замер на стуле.
– Что скажете по существу дела? – обратился ВПН к детям.
– Мы очень любим нашу бабушку, – сказал Саша, – очень любим.
– Любовь не является основанием для продолжения жизни, – ответил главный. – Ваша просьба отклонена. Можете покинуть кабинет.
Он стукнул деревянным молоточком, который перед этим незаметно достал откуда-то из-под стола. Так обычно стучат в судах после оглашения приговора. Собственно, приговор он только что и огласил.
Заиграла музыка. Кузя вздрогнул и слез со своего стула. Вид у него был грустный и какой-то потерянный.
– Моцарт! – вдруг закричала Аля. – Это Моцарт. «Реквием».
– Стоп! – скомандовал ВПН и опять ударил молоточком по столу. Музыка смолкла.
Повелитель с кряхтением вылез из-за стола, обошёл его и встал напротив сидевших на стульях детишек. Посмотрел на них, присел на краешек столешницы. На вид это был обыкновенный усталый мужчина лет пятидесяти, с небольшим животиком, в помятых брюках.
– Интересная девочка, – промолвил он. – А ты откуда знаешь, что эту музыку Моцарт написал?
– Я с ним знакома, Ваша честь, с самого рождения, – ответила Аля. – Очень мне его мелодии нравятся. Он гений.
– Гений, – подтвердил ВПН и добавил: – Но вернёмся к нашим старушкам. Кузя, займите ваше место.
Кот вздохнул и забрался обратно на стул, где по-прежнему принялся махать ногами: вперёд-назад, вперёд-назад. Главный покосился на него, но замечаний больше делать не стал.
– Вот сделаю я исключение для вашей бабушки, и проживёт она, положим, до ста лет, – почему-то усмехнулся мужчина, – а вместо неё другой человек умрёт. Вот, например, эта Алина Юрьевна, 1980 года рождения. Откуда она родом-то?
– Из Москвы, – услужливо подсказал Кузя, глянув в монитор.
– Вот, – продолжил Повелитель. – Пойдёт Алина Юрьевна на Чистые пруды погулять, поскользнётся и – под трамвай. И всё, вместо бабушки вашей умрёт. Вам не жалко будет этого постороннего прекрасного человека?
– Погодите, Ваше Высочество, – заволновалась Аля, – а почему это вместо нашей бабушки должен другой человек умирать?
– Чтобы соблюсти баланс жизни и смерти, – почесав затылок, ответил ВПН, – чтобы статистику не портить. И много чего ещё.
– Ваше Преосвященство, – сказала девочка, – а разве есть такой баланс, жизни и смерти? Мы про такое в школе не проходили. Нету такого.
– Нету, – согласился ВПН. – Это я сейчас сам придумал. Пошутил.
И он улыбнулся детям самой простодушной улыбкой в мире.
– Нельзя так шутить, Ваше Величество, – обиделась Аля, – у нас же серьёзный разговор. Это всё-таки наша бабушка. Родная и любимая. Мы не хотим, чтобы она умирала.
– Все люди смертны, – глядя куда-то вверх, начал свой рассказ мужчина, – все когда-нибудь да умирают. Почему я должен делать исключение для вашей бабушки? Почему?
– Мы не просим исключения, – ответил Саша, – мы просим отсрочить это время. Мы не готовы её потерять. Мы ещё маленькие. Мы хотим, чтобы она с нами пожила – чем дольше, тем лучше.
– Все чего-то хотят, – продолжил ВПН. – Кто-то хочет денег, кто-то хочет славы, кто-то, вот как вы, здоровья себе и близким. Все чего-то хотят.
– А что хотите вы, Ваше Превосходительство? – вдруг вкрадчиво спросила Аля. – Что вам нравится? Ведь вам же что-то нравится, наверное? Что вам по душе?
