Дорвавшись до молодежи, которую хитрые революционные руководители посылают на преступления и смерть, оратор превосходит самого себя, подобно птице Сирин, сам себя позабывает.
– Посмотрите, – кричит он, потрясая кулаками, – кто совершает террористические акты? Те ли, кто заседает в революционном трибунале? Нет, они отравляют русскую молодежь: Сазонова, Каляева[1]. Кто посылал совершать преступления и предавал одинаково? Типы, как Азеф…
При этих словах в центре и в некоторых ложах произошло неловкое замешательство.
– Коллега, – шептал сосед Шубинского, дергая его за полу, – что вы говорите? Ведь вы сами доказывали, что Азеф никого на преступления не посылал! Ведь вы теперь опровергаете всю речь премьера! Пощадите! Остановитесь!