…в лес дремучий, Где владыки собирались вместе, Семь владык с дружинами своими. Выгон-Дуб в ночную темнеть прибыл, Со своими прибыл молодцами: Было с ним сто воинов отважных И у всех в ножнах мечи гремели; Сто мечей наточено булатных, Сто десниц могучих наготове; Удальцы владыке верно служат. Вот пришли они в средину леса, Стали в круг; друг-дружке руки дали, Разговоры тихие заводят. Было время за-полночь гораздо, Утро серое уж было близко. Выгон молвил тихо князю Ольдре: «Гой еси ты князь и воин славный! Бог вложил в тебя и мощь и крепость, В буйну голову дал разум светлый: Так веди ж нас на полян свирепых! За тобой последуем мы всюду: Взад, вперед, направо и налево, Где ты будешь в ярой битве биться. Ну зажги ж ты в сердце вашем храбрость!» Князь берет могучею рукою Длинный прапор: «Так за мною, братья, На полян, врагов родного края!» Вслед за князем двинулись владыки, Восемь всех, и было с ними войска Триста парней добрых, да полсотни. Все они собрались, где поляне Сонные, раскинувшись, лежали; Становились у опушки леса. Прага все еще во сне молчала; Пар клубился над рекой Влетавой; А за Прагой уж синели горы И восток за ними загорался. «В дол за мною, только тихо, тихо!» Вся дружина скрылась в Праге сонной, Спрятавши оружье под одёжу. На заре пастух подходит к замку И кричит, чтоб отперли ворота. Услыхав его из замка, сторож Отворил ворота чрез Влетаву. Пастырь всходит на́ мост, громко трубит; Ольдрих выскочил и с ним владыки, Семь владык и всяк с народом ратным. Бубны-трубы загремели разом; На мосту завеяли хоругви; Мост затрясся, как пошла дружина. Обуял полян внезапный ужас. Вот они оружие схватили; Вот владыки стали с ними биться; Но поляне скоро заметались И толпами бросились к воротам, Убегая от резни жестокой. Сам Господь нам даровал победу! И одно встает на небе солнце – Яромир опять встает над нами! Разнеслась по целой Праге радость, И кругом-то Праги разнеслася, По всему-то полетела краю, По всему ли краю от той Праги.
Бенеш Германыч
Гой ты, солнце наше красно! Что с лазоревых высот Нынче так печально светишь Ты на бедный наш народ? Где наш князь? где люд военный? К Отту, к Отту все ушли… Кто ж прогонит вражью силу Из отеческой земли? Идут немцы длинным строем – То саксонов злая рать; От вершин Згорельских древних Идут край наш воевать. Злато-серебро сбирайте, Будьте щедры и добры: Скоро жечь придут злодеи Наши хаты и дворы. Все пожгли враги, побрали Злато-серебро из хат И стада угнали наши; К Троскам далее спешат. Не тужите, добры люди: Встанет травушка в полях, Что саксоны притоптали, Проскакавши на конях. Убирайте же венками Избавителю чело! Зелень выросла на нивах, Все по-старому пошло. Скоро минет наше горе: Бенеш Германыч идет, Биться на́смерть с супостатом Призывает свой народ. Вот собрались наши люди Под Скалой в лесу густом, И пошли на бой кровавый Кто с булатом, кто с цепом. Бенеш, Бенеш перед нами! Все бегут во след ему. «Горе немцам!» Бенеш крикнул: «Нет пощады никому!» Закипели гневом лютым В битве обе стороны; Взволновалися утробы; Очи злобой зажжены. Набежали друг на друга И давай колоть и сечь: Колом кол тяжолый встречен, Зацепился меч за меч. Страшно рать на рать валила, Словно лес пошол на лес; От мечей летели искры, Будто молния с небес. Нивы стоном застонали; Всполошило всех зверей, Всполошило вольных пташек Средь лесов и средь полей. До вершины ажно третьей Слышно было жаркий спор, Ко́пья с саблями трещали, Словно падал ветхий бор. Так стояли оба войска, Севши крепко на пяту – И пришло от лютой битвы Тем и тем не в-моготу. В гору Германыч ударил; Что́ махнет мечом сбоем – Целой улицей ложится Вражья сила перед ним. И направо, и налево Так я стелет он народ; Поднялся – и супостата Сверху камнями он бьёт. На широкий дол сбежали Мы опять с холмов крутых; Завопили немцы, дрогнув: Мы пошли – и смяли их!
Ярослав
Расскажу я славную вам повесть О боях великих, лютых бранях; Собирайте вы свой ум да разум: Нынче будет вам чего послушать! Там, где правит Оломуц землями, Невысокая гора поднялась; Называют гору ту Гостайном; На её вершине христианам Чудеса творила Божья Матерь. Долго, долго жили мы в покое; Было все кругом благополучно; Да поднялась от востока буря, А поднялась ради дщери ханской, Что за злато немцы погубили, За жемчуг, за до́роги каменья. Дочь Кублая, красотой что месяц, О землях на. западе узнала, И узнала, что в них много люду: Собиралась в дальнюю дорогу Поглядеть житье-бытье чужое. С нею десять юношей срядилось, Да еще две девы молодые. Было все потребное готово. Тут они на быстрых сели ко́ней И свой путь по солнышку держали. Как заря перед восходом блещет Над густыми темными лесами, Так блестела дочь Кублая хана, Красотой блестела и нарядом: Золотой она парчей покрылась, Лебедину шею обнажила, Дорогим увешалась каменьем. Ханской дочери дивились немцы, На её сокровища польстились; Выжидать засели на дороге – И в лесу Кублаевну убили, Все богатство ханское побрали. Как про то услышал хан татарский, Что с его Кублаевной случилось, Собирал несметные он рати, И пошол, куда уходит солнце. Короли на западе узнали, Что Кублай готовится ударить, Перемолвились, набрали войско И поехали на встречу к хану; Становили стан среди равнины, Становили, поджидали хана. Вот Кублай сбирает чародеев, Звездочетов, знахарей, шаманов, Чтоб они решили ворожбою, Будет ли, не будет ли победа. Притекли толпами чародеи, Звездочеты, знахари, шаманы; Расступившись, кругом становились, Положили чорный шест на землю, Разломили на-двое, назвали Половину именем Кублая, А другую на́звали врагами; Стародавния запели песни. Тут шесты затеяли сраженье: Шест Кублая вышел цел из бою. Зашумели в радости татары, На коней садилися ретивых – И рядами становилось войско. Христиане ворожбы не знали, А пошли на басурманов просто: Сколько силы, столько и отваги! Загремела первая тут битва: Задождили стрелы, будто ливень, Треск от копий, словно рокот грома, Блеск мечей, что молния из тучи. Обе стороны рубились крепко И одна другой не уступала. Вдруг татар шатнули христиане И совсем бы смяли супостатов, Да пришли к ним чародеи снова И шесты народу показали. Тут опять татары разъярились, В христиан ударили свирепо И погнали их перед собою, Словно псы испуганного зверя. Здесь шелом, там щит железный брошен! Там несется вонь с вождем убитым, Что ногою в стремени повиснул; Здесь один вотще с врагами бьётся, Там другой помилованья просит. Так татары были крепки в битве, Что налоги с христиан собрали И два царства отняли большие: Старый Киев да Новго́род людный. Выростало горе на долинах; Весь народ сходился христианский, Собиралось их четыре войска; Звали снова басурманов в бою. В этот раз татары взяли вправо, Словно туча с градом над полями, Что грозит богатым урожаям: Издалеча рати так шумели. Вот и угры сдвинули дружины И грозой пошли на супостата, Да напрасны мужество и храбрость, Молодецвая напрасна доблесть: Одолели дикие татары, Разметали угорское войско, Целый край мечом опустошили. Христиан покинула надежда! Было горе, всех горчее горе. Милосердому взмолились Богу, Чтобы спас их от татар свирепых: «Господи! восстань в своем Ты гневе, От врагов Ты нам защитой буди, Что совсем сгубили наши души: Режут нас, как ярый волк овечек!» Бой потерян и другой потерян. В Землю Польскую пришли татары, Полонили все, что было близко, Додрались до. града Оломуца. Тяжкая беда кругом вставала: Брали верх поганые татары. Бьются день, другой дерутся крепко; Никуда не клонится победа.
