В. В. Ивлев
В городе белых ночей
Послесловие
Мои студенческие годы пришлись на период в истории СССР, известный под названием "Разрядка международной напряжённости". В те годы в мiре сложилась достаточно стабильная биполярная политическая система: Восточный и Западный блоки, возглавляемые соотвественно СССР и США, было достигнуто стратегическое равновесие, основанное на доктрине гарантированного взаимного уничтожения. Непримиримые враги Великой России затаились и притихли. В целом в обществе преобладало приподнятое настроение, былые строгости ослабевали, усиливались связи с Западом, как экономические, так и культурные.
В первый же мой год после выпуска из Университета ситуация начала меняться. 25 декабря 1979 года СССР ввёл в Афганистан ограниченный воинский контингент, а на следующий год Московская олимпиада показала, что началось очередное непримиримое противостояние России и коллективного Запада.
Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что 1981 год стал первым годом периода коренной ломки мiрового порядка, существовавшего после Второй мiровой войны. Именно в этом году проявились основные камни преткновения и мины замедленного действия, которые сработали в 2012-2022 годах, для большинства людей неожиданно. В Советском Союзе в 1981 году произошло великое множество очень важных для всех нас событий, как положительных, так и отрицательных, в том числе и трагических, причины и обстоятельства которых остались неизвестными для широкой публики. Началась подковёрная борьба сил созидания и разрушения. Употребление спиртных напитков в стране достигло максимума за всю историю Великой России. Эпоха стабильности и уверенности в завтрашнем дне подошла к концу. Смерть Л.И.Брежнева в следующем, 1982 году, только подвела черту, зафиксировала свершившийся факт. Многие люди уже понимали, что коммунизм это утопия, идеологию необходимо скорректировать. В стране началась перестройка, поначалу скрытно, завуалированно.
В 1972 году Советский союз внешне выглядел монолитным, несокрушимым образованием. Его мiровое влияние и военно-политическое могущество уверенно росли и достигли своего пика в 1975 году, после великой победы во Вьетнаме. Чтобы успешно управлять такой сверхдержавой, во всё больших количествах требовались сверхлюди, которых в наличии не оказалось.
Русский философ Иван Александрович Ильин писал: «…Политика требует отбора лучших людей, – прозорливых, ответственных, несущих служение, талантливых организаторов, опытных объединителей. Каждое государство призвано к отбору лучших людей. Народ, которому такой отбор не удаётся, идет навстречу смутам и бедствиям".
Правящая партия Советского Союза, она же единственная – КПСС – в 1972 году насчитывала в своих рядах 14109432 человека, более четырнадцати миллионов по определению самых активных, честных, преданных власти людей, определяющая сила для страны с населением около 250 миллионов человек. Но настоящих лидеров, способных и дальше укреплять и развивать идею строительства коммунизма, вдохновлять ею народ великой страны, уже не было, а умных, образованных людей, государственников и патриотов Великой России правящая верхушка не жаловала.
К сожалению, даже после отмены руководящей роли КПСС в марте 1990 года, процесс разложения госаппарата не был остановлен. В результате политический смерч 1991 года разметал «союз нерушимый республик свободных», и под давлением внешних сил началась реставрация многих дореволюционных порядков и введение дикого капитализма с фрагментами феодализма. Воровская "прихватизация" застала врасплох честных людей. Правящая коммунистическая партия, гордо именовавшая себя авангардом рабочего класса, в критический момент истории страны слиняла, исчезла, "яко исчезает дым, яко тает воск от лица огня". Ни один деятель, из числа позиционировавших себя лидерами, учителями и наставниками простого народа, не пришёл на помощь растерявшимся, обманутым агрессивной пропагандой рабочим и колхозникам. Многие из бывших партийных руководителей активно участвовали в разворовывании общенародного достояния, по русской пословице: «Народ что корова, кто ни пройдёт – подоит».
Тупой эгоизм, двуличность, узость мышления, косность и коррупция разъели систему управления великой страной. Идеологический тупик и безмозглое политиканство породили систему запретов, которые стали серьёзным тормозом в развитии науки.
С этим я столкнулся на пятом курсе университета. На нашей кафедре работали всего два доктора наук: заведующий кафедрой Юрий Сергеевич Толчельников и мой научный руководитель Василий Васильевич Кузнецов. Это были учёные следующего поколения, нацеленные на Будущее, они разрабатывали дистанционные методы изучения природных объектов, включая аэрокосмические и методы обработки полученной информации с использованием электронно-вычислительных машин (ЭВМ), первых советских компьютеров.
Под их руководством я занимался научными разработками, которые для естественных наук того времени были принципиально новыми, необычными. Моя дипломная работа была посвящена цифровой обработке данных лабораторных анализов с применением ЭВМ. Работа была успешно защищена, опубликована в университетском научном сборнике и вызвала переполох среди той части преподавательского состава, которая была ещё не готова к переходу в 21 век.
В те годы контроль за учёными осуществляли партийные организации, представленные на низовом уровне «ячейками». На нашей кафедре такую ячейку возглавлял парторг Цыплёнков, ничем не примечательный человечек, обуреваемый мечтой любой ценой стать профессором. Ячейка будоражила женскую часть преподавательского состава, склонную к интригам. Совместными усилиями они всячески осложняли жизнь моих руководителей.
Когда на меня пришла персональная заявка из Министерства высшего образования СССР с указанием распределить меня на должность младшего научного сотрудника на кафедре, поднялась буря в стакане воды, ведь с моим появлением на кафедре партия «кибернетиков», как нас именовали, усилилась бы.
Заговорщики разработали план перехвата и недопущения меня в советскую науку. Поскольку никаких законных оснований для этого не было (учился я хорошо и, помимо всего прочего, был председателем студенческого научного общества факультета), они сфабриковали анонимку на имя секретаря партийной организации, в которой утверждалось, что я, якобы, находясь в заграничной поездке в ГДР, вёл себя недостойно. На тот момент я ещё никогда не пересекал границу СССР и даже не мечтал об этом, но партийная организация проверками себя не утруждала. Мои просьбы выслушать меня и объяснить мне что происходит, на партийном собрании встретили с ухмылками и оскорбительными ремарками, прямым текстом: «Кибернетики нам не нужны». Се была их година и область тёмная. До отмены 6-й статьи брежневской Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС оставалось 11 лет.
В итоге, на следующий год, моих научных руководителей, не мытьём так катанием, тоже сожрали, что отбросило общий уровень научного развития кафедры в целом как минимум лет на десять назад. Заведующим кафедрой, естественно, стал парторг-профессор В.П.Цыплёнков, который усидел в этом кресле до 1992 года.
В августе 1991 года, в статусе народного дупутата Всеволожского горсовета, я сидел в бывшем кабинете первого секретаря Всеволожского горкома КПСС, в его кресле и держал в руках некогда священную реликвию – Большую горкомовскую печать. Деятельность КПСС была приостановлена на территории России 23 августа 1991 года, её имущество конфисковано, здания партийных организаций опечатаны. Власть на местах и всё партийное имущество перешли к органам местного самоуправления. Вот так исполняется всяческая правда.
В качестве приглашённого научного руководителя, через 15 лет после описываемых событий, я присутствовал на защите дипломов выпускников родной кафедры, и с горечью убедился, что прорыв в 21 век там так и не состоялся. Как это, к сожалению, часто бывает в научных коллективах, посредственности объединились и не дали дорогу талантливым учёным.
Какой-то личной трагедии во всём этом тогда, в 1979-м, я не увидел, но несправедливость, подлость и откровенный произвол задели за живое. Мне было всего 23 года, и я ещё не привык к цинизму и лицемерию.
Как гласит древняя народная мудрость, когда одна дверь закрывается, немедленно открывается другая. На университетской комиссии по распределению мне предложили довольно интересные варианты – города Владимир и Смоленск, перспективная работа с жилой площадью. Но расставаться с Ленинградом я не хотел, взял свободное распределение.
Найти работу для меня большого труда не составило, никаких мучительных поисков и раздумий не было. Как будто бы какая-то невидимая сила вела меня за руку. Я просто пошёл от Невского проспекта вверх по Литейному проспекту и увидел слева серое неприметное здание с вывеской «Северо-Западный государственный проектно-изыскательский институт по землеустройству "Севзапгипрозем"». Зашёл, поговорил с генеральным директором Дедовым В.В., который оказался интеллигентным, умным человеком. На следующий день я уже знакомился с моими коллегами на Исаакиевской площади. Этот выбор дальнейшего жизненного пути был для меня третьим по счёту после окончания школы, и он оказался правильным.
Таким стало начало моей по-настоящему самостоятельной жизни, когда я вышел из глубокой колеи последовательного, длительного обучения под опёкой старших товарищей, обучения нацеленного на подготовку к высококвалифицированной работе специалиста широкого профиля, с возможностью ничем не ограниченной карьеры. С того дня я начал полностью отвечать за себя и мою семью. Наукой заниматься не прекратил, проводил исследования под крылом Русского Географического Общества.
Довелось много путешествовать по различным странам, городам и весям, многому научился, многое понял. Прав был римский философ Сенека – жизнь есть прежде всего одно большое путешествие, обилие информации, новых переживаний, открытий. Нынешняя моя жизнь совсем другая, чем в юности, спокойная, обеспеченная, осмысленная. Наш общий мiр я воспринимаю как органическое целое и признаю ценность и равночестность всех его составляющих частей.
Но, как "птенец гнезда Петрова", я ни на минуту не забываю, что «Под небом голубым есть город золотой», город белых ночей, который сделал меня таким какой я есть, город, откуда начались мои странствования в поисках полноты жизни и самосовершенствования личности.
* * *
Разбросано много
Дорога в дорогу
По миру стран всяких вокруг…
Но все эти страны
Так чужды и странны
Вдали от тебя, Петербург!
(Николай Агнивцев).