В. Корбл
Жертва – всё что мне нужно
Глава 1
– Обречён на вечную работу. – Со скорбь сказал подошедший мужчина.
Анна посмотрела на него и ответила:
– Как и мы с вами.
Они переглянулись и вновь уставились на репродукцию работы Казимира Малевича “Точильщик”.
– Вам знаком миф о Сизифе? – Спросила Анна у незнакомца.
– У них с этой картиной схожая судьба. – Ответил он.
– Вы считаете, что Сизиф был проклят или благословлён? – Внезапно спросила наша героиня.
– Что за глупый вопрос?
– Вы ответьте. – Настояла она.
– Проклят. Вечность провести за бессмысленной работой.
– А если я вам скажу, что Сизиф был единственным счастливым человеком, за всю историю человечества, вы в меня бросите камнем?
Мужчина посмотрел на странную посетительницу музея. Она поймала на себе его взгляд и усмехнувшись опустила голову, прижав подбородок к шее.
– В чём же его счастье?
– Вам знакомы труды Альберта Камю? Наверное нет. У него есть ЭССЕ посвящённое этой теме.
– И в чём же его счастье? – Повторил незнакомец.
– Сизиф знает, своё будущее. И знает свою цель в жизни. Он один из тех людей, которые нашли смысл своей жизни.
– Бесконечно катить камень вверх, а потом всё заново?
– У всех смысл жизни разный. – Ответила Анна и отошла от картины. – Любите красный чай? Тут недалеко есть замечательная чайная.
Парень последовал за нашей героиней.
– У вас есть смысл жизни? – Спросил он, пытаясь нагнать быстрый шаг.
Услышав неудобство спутника Анна замедлилась и стала стараться подстроиться под скорость собеседника.
– В каком-то смысле да. Смысл, вернее цель, моей жизни – найти мой смысл жизни.
– Что тогда вы делаете на выставке картин двадцатого века?
– А где мне, по-вашему, нужно сейчас быть?
– Где-то в глубинах лесов Азии. Вы должны ходить в балахоне, питаться чаем из коры деревьев и неустанно повторять четыре обеда Бодхисаттвы.
– Не поверите, ну я над этим действительно долго думала.
– И что-же вас остановило? – Поинтересовался мужчина.
– Я искала свой смысл жизни в работе, искала в искусстве, в религиях, в людях, но всё меня приводило к одному и тому же выводу – либо я ещё не нашла смысл своего существования, либо этот смысл меня не устраивает.
Они вошли в чайную “Красный Воздух”.
– Знаете, все поиски смысла упирались в одно и тоже. В мескалин и алкоголь. Чем бы я не увлекалась – это меня приводило к расширению сознания.
– Может в этом и смысл вашей жизни?
Анна уселась за стол, а неизвестный сел напротив.
– Тоже мимо. Я однажды целый месяц провела под странными травами, мескалином и ЛСД, но просвещение ко мне так и не пришло.
Анна сделала заказ, кажется официантка её хорошо знала.
– А в чём смысл вашей жизни? – В ответ спросила она.
– А-х. – Рассмеялся парень. – Я считаю себя ещё слишком молодым для таких вопросов. Состарюсь – тогда и будет время на глупости.
– Я Анна. – Она протянула руку. – Как мне вас звать?
– Руперт. – Он пожал ей руку.
– Руперт? – Спросила она.
– Да. Есть проблемы?
– А как ваше имя в паспорте?
– Руперт. – Смутился он.
– Прости, ты, наверное, посчитаешь меня странной. – Он заранее кивнул и усмехнулся. – Моё имя в паспорте Есения, поэтому и спрашиваю.
– Так вас зовут Есения?
– Нет. Моё имя Анна. А Есенией меня прозвали при рождении. Это моё данное имя, а моё личное имя Анна.
– Вы были правы. Я вас посчитаю странной.
Им принесли чайничек. Открыли его крышечку и макнули туда две палки благовоний. Достаточно пропитав их, поставили в центр стола и подожгли. Закрыли крышечку, поставили две маленькие чашечки и заполнили до половины их едко-красной жидкостью. Руперту она на вид не понравилась, но Анна бросила на него обворожительную, ведьмовскую улыбку и он был вынужден отдать ей свою улыбку в ответ.
Закончив игры глазками, она выхватила у него из-под руки сахарницу взялась за чашку, и поднесла её ко рту. Сделав глоток, она продолжила сжимать розовую, расписную тару, пытаясь оградить спутника от глупости.
– Сахарница общая. – Улыбаясь и пытаясь скрыть недовольство сказал Руперт.
– Нет. – Заявила Анна. – Сахарница не общая.
– Она твоя?
– Нет – она лишняя. Такой чай нельзя пить с сахаром.
– Я пью чай с сахаром. – Продолжал Руперт.
– Ладно, – Сдалась Анна. – Только, ради меня, сделай один глоток без него.
Послушавшись Анну Руперт добавил ложку сахара. Показав свою злобу, Анна, выложила деньги на стол и подозвала официанта.
– Ты уходишь? – Спросил Руперт. – Я тебя обидел?
– Я не могу сидеть тут и смотреть, как ты пьёшь чай с сахаром. Это слишком для меня. – Она вложила купюры в счёт и отпустила девушку. – Может пойдём в парк? Только если тебе нравится наблюдать за утками иначе на этом наша встреча и закончиться.
Руперт сделал ещё пару глотков и поднявшись подал руку Анне. Они пошли в парк.
Глава 2
Было это за пару лет до вышеописанных событий, сразу перед тем, как наша героиня приняла решение переехать в другой город.
Больше месяца, как от неё отвернулись все знакомые, ей пришлось взять академический отпуск и покинуть университет, заперевшись в комнате. Первое время она ещё пыталась как-то общаться с бывшими друзьями, но теперь её душа погрузилась в отчаянье и тлен, всё, зачем ей оставалось выходить на улицу, так это за новой бутылкой. Их с Филипом, мужем, деньги, отложенные на учёбу и сладкую жизнь, таяли на глазах.
Нашей героине нужно было куда-то убегать и убежище она нашла в бессознательном. Там ей удавалось скрыться, но за периодом спокойствия следовал период острой и невыносимой, до криков, боли.
Очередной раз, накинув на себя капюшон, Анна вышла в магазин под домом. Быстро, на рефлексах прошлась и набрала в корзинку Виски и быстрых завтраков, захватив на сдачу детских раскрасок с тем пареньком в кепке с сосной.
Как назло у кассы образовалась очередь, а стоящая перед ней пара узнала нашу героиню и спешно отвернулись. Сама не зная зачем она отключила музыку в наушниках, Анна ненавидела когда говорят у неё за спиной. С детства она была самой любопытной.
Первые минуты впереди стоящие молчали, но быстро оказалось, что парень не знает историю про “Безумную Есению” и её семью. Шёпотом, но очень громки она начала ему всё рассказывать:
– Она убила своего ребёнка. Он выпал из окна, но соседка слышала перед этим крики и какой-то шум. Она, Безумная Есения, выбросила ребёнка, прямо на трассу, его труп ещё и машина переехала.
Анна начинала злиться, но делала вид, что ничего не слышит.
– А её муж, раньше работал тут кассиром, был на работе и узнал обо всём от матери жены. Его увезли в больницу, тот потерял сознание, а потом… Она купила полицию и те признали всё несчастным случаем. Муж ей не поверил и, как утверждала её мать, застрелился. Но все знают, что Есения убила и его, она сатанистка, с детства вызывала демонов. Все её знакомые говорили, что она психованная.
– Почему никто не добился для неё тюрьмы?!
Может Анна бы и смолчала дальше, но парень не смог сдержаться и бросил взгляд в её сторону: их глаза встретились и увидев в них страх наша героиня потеряла контроль.
– Пропустите убийцу собственного ребёнка и мужа! – Крикнула она и стала распихивать покупателей. – Пропустите, тут убийца младенцев! Психованная! Аккуратно! Дайте ей выйти как можно быстрее! – Вторила она.
Очередь двинулась. Кассир как можно быстрее отпустил её. Выходила Анна под громкие голоса осуждения. От которых и бежала.
Зайдя домой Анна не смогла сдержать слёзы, бросила пакет на пол и упала лицом в подушку. Скулы её начинали болеть, глаза отекли, а весь макияж остался на подушке.
– Единственный раз в месяц вышла на улицу!
Немного прейдя в себя она пошла в ванну. Смотреть на своё тело она уже давно не могла, да и зеркал целых в доме не было, все в паутине из трещин. На ощупь смыла с лица горе, стёрла салфетками остатки румян и тональника, наносить их вслепую было тем ещё испытанием. Анна пошла ко входу.
Разобрала пакет, налила себе стакан и опрокинув его пошла в детскую комнату. Кроватка стояла на том же месте, они специально оставили малыша в центре комнаты, так можно было со всех сторон окружать его заботой. Вспоминая это она улыбалась, только мысленно перенесясь в прошлое она могла улыбнуться. Молодые родители готовились уже к взрослению, оборудовали мягкий уголок, на котором Финн смог бы учиться ходить, лесенку с качелями, брусьями, турниками и столик, на нём лежали мягкие буквы, с которыми игрался Финн перед своей смертью. Мама Анны давно хотела прибраться в комнате, но только та делала шаг за порог квартиры, как дочь запирала детскую на ключ, только полицию впустила туда однажды и то, трогать им ничего не дал. Яркие стены бросались в глаза, они с мужем наняли уличного художника, чтобы тот им всё разрисовал: тут и слоны и бегемоты, пингвины и буревестники, Анна была против, но её уверили, что эти миленькие птички будут изображены без кровавых пятен на своих телах, на одной стене красовался алфавит, на другой многообразие цифр, а одну оставили девственной, для будущих работ малыша.
Бросив раскраски в ящичек колыбельной она взглянула на заколоченное досками окно и вышла. Поставила рядом с собой бутылку и прижав колени к груди продолжила запивать горе, в надежде на скорую кончину.
