В. И. Маршев
История управленческой мысли

2.3. Разработка проблем управления в Древнем Китае

Истоки управленческой мысли. Развитие общественной мысли в Китае имеет длительную и непрерывную историческую традицию, берущую начало в глубокой древности. Древнекитайская мысль глубока и оригинальна. Наиболее яркой и отличительной (от древнеегипетской и шумерской мысли) ее особенностью следует считать демифологичность и рациональность. Будучи достаточно равнодушной к религиозно-метафизическим спекуляциям и не уделяя внимания воспеванию божеств и их героических деяний, древнекитайская мысль сконцентрировала свое внимание на проблемах общества, этики, государства, управления государством. Древнекитайская цивилизация, включая урбанизацию, производство изделий из бронзы, сложную социально-политическую структуру (протогосударство) и письменную культуру, сложилась примерно в XIV–XIII вв. до н. э. К этому времени относится и зарождение общественной мысли. Книгопечатание возникло в Китае в XI–XII вв. сначала в виде ксилографии (получение оттисков с текста, вырезанного на доске), печатание с помощью подвижного шрифта было изобретено в XIII в. До этого книги распространялись в рукописных списках. Источниками управленческой мысли XIV–VI вв. до н. э. служат эпиграфические надписи на ритуальных бронзовых сосудах, а также письменные источники – древнекитайские летописи «Чуньцю», «Цзочжуань», «Гоюй», философские сочинения, трактаты «Мэнцзы», «Моцзы» «Чжоули», «Гуаньцзы» и др.

Многие идеи и управленческие представления, оказавшие глубокое воздействие на дальнейший процесс развития китайской управленческой мысли, были сформированы в VI–III вв. до н. э. В истории Китая последующих периодов вряд ли можно найти такую философскую, политическую, экономическую или управленческую теорию или схему, которая в той или иной степени не использовала бы богатейшее наследие китайских мыслителей именно этой эпохи.

Рассмотрим социально-исторические причины подъема и развития управленческих взглядов и воззрений. Вопрос об общественно-экономическом строе древнекитайского общества является наиболее сложным и запутанным. Одни авторы относят этот период к периоду рабовладения, другие – к эпохе зарождения и развития феодализма. Данная проблема остается в центре внимания многих исследователей, мнения которых существенно расходятся. На современном уровне изучения общественно-политических отношений в Древнем Китае весьма сложно дать исчерпывающую характеристику экономического базиса древнекитайского общества. Но, как мы отмечали в главе 1, управленческие концепции порождаются определенной исторической эпохой и зависят от многих ситуационных конкретных факторов, Экономические отношения не являются единственным определяющим фактором духовной жизни людей. Например, знание идеологических основ страны в данную эпоху может оказать большую помощь при разрешении спорного вопроса о социально-экономическом и политическом характере эпохи, о господствующих классах в стране, об определяющих факторах развития страны.

Согласно традиционной китайской периодизации III в. до н. э. приходится на так называемую эпоху Чжаньго (Борющихся царств – V–III вв. до н. э.). Страна была разделена на множество самостоятельных владений, и власть правящей династии Чжоу имела номинальный характер, В борьбе за гегемонию в стране постепенно определилось ведущее положение 7 владений – Чу, Ци, Цинь, Чжао, Вэй, Янь и Хань. Наиболее крупными из них по занимаемой площади были первые три, а самыми населенными – Чу и Вэй. По примерным подсчетам историков, во всех 7 владениях проживало около 20 млн человек. Ожесточенная и непрерывная борьба между этими сильнейшими владениями закончилась полной победой Цинь. В 221 г. до н. э. произошло объединение страны в централизованную империю Цинь, что было прогрессивным шагом в истории древнекитайского общества.

История древнекитайского общества насыщена глубокими и серьезными изменениями в социально-экономических отношениях, В этот период продолжает развиваться разделение труда и обособление ремесла, различные формы собственности, формируется классовое расслоение. По-прежнему в жизни древнекитайского общества исключительно большую роль играет община. Правда, многие современные китайские историки полагают, что в силу развития частной собственности в период Чжаньго община разрушается, и к III в. до н. э. она прекращает свое существование. Согласно другим исследованиям, даже в условиях деспотических государств Цинь и Хань сохранились общинные органы самоуправления, а следовательно, и община, хотя в ней с распространением практики купли-продажи земли заметно усилилось имущественное расслоение.

Земледелие было основным видом занятия населения, а это требовало формирования и развития обеспечивающих отраслей (искусственное орошение и производство сельскохозяйственного орудия). Многочисленные древнекитайские источники приводят интересные данные о широком объеме работ по строительству оросительных каналов, дамб, насыпей, крупных ирригационных систем. Одна из особенностей древнекитайского общества состояла в сосуществовании государственной собственности на ирригационные сооружения с общинными отношениями.

Не менее интенсивно развивалось в то время в Китае и ремесленное производство. Одним из важнейших факторов, способствовавших развитию земледелия и ремесла, стало использование железа для изготовления орудий труда. Существенные изменения произошли и в технике выплавки металлов. Были построены крупные железоплавильные печи, на работе по обслуживанию которых было занято несколько сотен человек. В связи с возрастающей потребностью в железе необходима была разработка новых железорудных месторождений. Известны названия 34 районов страны, где в те времена добывалась железная руда.

Прогресс земледелия и ремесленного производства способствовал развитию торговли и обмена как внутри отдельных владений, так и между ними. Все большее значение приобретали экономические и торговые связи между отдельными районами страны, которые начинают специализироваться на производстве определенных товаров. Возрастающая роль товарообмена стимулировала развитие денежного обращения. В период Чжаньго существовали различные формы денежных знаков, однако к концу периода повсеместно получают распространение монеты круглой чеканки.

Развитие ремесла и торговли вело к росту городов и крупных торговых центров. Одним из крупнейших городов того времени являлся Линьцэы, в котором проживало 70 тыс. семей. Многие столицы царств являлись крупными центрами торговли и ремесленного производства.

Важные сдвиги в социально-экономической и политической жизни Китая сопровождались крупными успехами в развитии науки и культуры. Развитие сельского хозяйства, ремесла, торговли, денежного обращения, укрепление экономических связей способствовали расширению научного познания древних китайцев. Они проявляли все больший интерес к изучению явлений природы. На этой основе зарождались и развивались простейшие научные методы, пробивались первые ростки рационалистического научного познания окружающей человека действительности.

В частности, потребности земледелия вызвали очень раннее возникновение в Древнем Китае астрономических знаний. Уже в глубокой древности китайские астрономы умели вычислять время зимнего и летнего солнцестояния, солнечных и лунных затмений. В древнекитайских летописях сохранились записи об астрономических наблюдениях, причем правильность многих из них подтверждена современной астрономией. Изучая движение светил, древнекитайские астрономы пытались по изменению их местоположения предсказывать изменение погоды.

Необходимость создания ирригационных сооружений в Древнем Китае, как и в Египте, Шумере, Аккаде, привела к развитию практических математических знаний, в частности, геометрии. Древним китайцам были известны свойства прямоугольного треугольника, ими было установлено равенство квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов. В источниках есть сведения о развитии в период Чжаньго элементарных знаний по анатомии и медицине, о том, что ряд открытий был сделан в агротехнике, строительном деле.

Рассматриваемый период истории Древнего Китая характеризуется резким обострением классовой борьбы. В произведениях китайских мыслителей постоянно встречаются противопоставления «благородных» людей «подлым», сообщается о значительной социальной дифференциации и резких столкновениях интересов различных слоев.

Разложение первобытно-общинного строя и возникновение классового общества и древнейших государств в Древнем Китае произошло еще во 2-м тыс. до н. э. О социальном расслоении древнекитайского общества эпохи Инь (XIV–XI вв. до н. э.) свидетельствуют многочисленные погребения, найденные на территории Китая, которые четко различаются по внешним признакам – размерам, количеству и составу предметов и инвентаря. В эпоху правления Западного Чжоу (XI–VIII вв. до н. э.) социальная дифференциация была закреплена в системе социальных рангов. Все свободное население Чжоу делилось на 5 социальных групп, соотнесенных друг с другом по принципу иерархии, которая в Поднебесной (как называли в ту пору Древний Китай) была более четко выражена, чем в других древневосточных обществах. Группа, занимавшая верхнюю ступень в иерархической лестнице, была представлена чжоускими ванами. Ван являлся правителем Поднебесной и считался «единственным среди людей». Он являлся верховным собственником Поднебесной, т. е. все земли Поднебесной считались принадлежащими вану, который мог «жаловать» право наследственного владения частью земель нижестоящей прослойке общества. Вторая группа – это чжухоу, правители наследственных владений, представители высшей аристократии. Третья – дафу, главы тех родоплеменных групп (или цзун), которые в своей совокупности составляли население наследственного владения чжухоу. Четвертая группа – ши, главы больших семей, входивших в состав того или иного цзу. В группу ши в последующие века (VI–II вв. до н. э.) стали включать и людей умственного труда, ученых. И, наконец, пятая группа – простолюдины. Помимо этих «ранжированных» групп в древнекитайском обществе существовала еще и большая группа «бесправных людей» – подневольных работников, слуг и рабов.

Социальный ранг определял совокупность тех материальных благ, которыми мог пользоваться конкретный человек. Одежда зависела от ранга, а потребление богатств – от размера вознаграждения, соответствующего рангу. «Различны количества питья и еды, покрой одежды, количества скота и рабов, существуют запреты на употребление определенных лодок, колесниц и домашней утвари. При жизни человека соблюдаются различия в головном уборе, одежде, количестве полей и размерах жилища». Все люди Поднебесной считались слугами вана, при этом «ван считает своим слугой чжухоу, чжухоу считает своим слугой дафу, дафу считает своим слугой ши» и т. д. [27. С. 378–379].

Чжоуская «Табель о рангах» сохранилась и в период «Борющихся царств». Основной социальной организацией в этот период являлась патронимия, обозначавшаяся цзун или цзун цзу. Она объединяла от нескольких сотен до тысячи и более больших семей, принадлежавших к одной родственной группе. Все эти семьи жили компактно, занимая подчас несколько селений. Между многочисленными цзунами каждого из 7 «борющихся царств» существовали социально-правовые различия. Существовали цзуны, отпочковавшиеся от патронимии правителя царства. Они считались аристократическими, возвышались над всей остальной массой цзунов и возглавлялись представителями аристократии, занимавшими одновременно и высшие административные посты в государственном аппарате. Руководство другими «рядовыми» цзунами строилось на иной, демократической основе.

Как отмечалось выше, в эту пору бурно развивались торговля и различные ремесла, что способствовало росту городов. Возникали новые города и ремесленные центры, разрастались старые города. В связи с развитием товарно-денежных отношений происходили и изменения в формах земельной собственности. Если до VIII–VII вв. до н. э. в большинстве царств пахотные земли находились в собственности общины, которая через совет старейшин наделяла общинников равноценными наделами, то уже в VI–V вв. до н. э. положение меняется. Наблюдаются массовые случаи нарушения принципа справедливого распределения наделов в общине. Главы общин, имевшие двойные пахотные наделы, и наиболее зажиточная часть общинников стремились к отчуждению лучших участков, их уже не устраивал обычай регулярного передела полей. Пахотные поля стали переходить в наследственное владение отдельных семей. В свою очередь, появление наследственных наделов рано или поздно должно было вызвать изменения в системе налогообложения, которое, как и в других странах Древнего Востока, было основной формой формирования доходов царской казны и одновременно формой эксплуатации населения царств. Именно повсеместное распространение наследственных наделов привело к введению в царствах Древнего Китая поземельного налога. Как сообщает Сыма Цян (145—90 до н. э.), автор «Исторических записок» (всеобщей истории страны с древнейших времен до I в. до н. э., крупнейшего исторического трактата), впервые налог на землю был введен в царстве Лу в 594 г. до н. э., в царстве Чу – в 548 г. до н. э., в царстве Чжэн – в 543 г. до н. э., самым последним из царств было Цинь, где указ о поземельном налоге был издан лишь в 408 г. до н. э. [38. С. 42–47].

Через одно-два столетия наследственные наделы постепенно переходят уже в частную собственность отдельных семей, становятся предметом купли-продажи. Из собственника земли община превратилась к концу III в. до н. э. в самоуправляющееся объединение свободных земельных собственников, В V–III вв. до н. э., как и в последующие столетия, в общине происходил рост имущественной дифференциации – там можно было встретить и богатого и бедного земельного собственника.

В трактатах древних мыслителей стали встречаться сообщения о массовом разорении бедных общинников, все большее число земледельцев вынуждено было закладывать или продавать пахотные участки. К середине IV в. до н. э. положение с бедными общинниками превратилось в государственную проблему номер один, ибо сокращение числа свободных земледельцев-налогоплательщиков приводило к уменьшению доходов царской казны. В этот период стали возникать различные формы проявления недовольства существующими порядками, социальным и политическим устройством древнекитайского общества. Причем, недовольство возникало не только среди простолюдинов-крестьян, бесправных, обремененных тяжелыми поборами, обреченных влачить жалкое существование, но и среди знатных, образованных людей, размышлявших о причинах междоусобных войн, народных выступлений, социальных неурядиц. Именно в эту эпоху в Древнем Китае стал появляться особый род памятников управленческой мысли эпохи древневосточных государств – социальные утопии, В этих трактатах предлагались проекты совершенного устройства мира, построенного на началах всеобщей справедливости, великой гармонии, равенства, всеобщего процветания.

Основные течения управленческой мысли. Большие достижения в естественнонаучном понимании мира, несомненно, следует считать одной из важнейших предпосылок возникновения и развития философской мысли в Древнем Китае, которая включала общественно-политические взгляды, в том числе и о государственном управлении.

Конфуцианство. Огромное влияние на философскую и общественно-политическую мысль Китая оказало учение Конфуция (551–479 до н. э.). После смерти Конфуция его ученики на основе имевшихся записей суждений и бесед своего учителя составили книгу «Лунь юй» («Беседы и высказывания»), где были изложены его взгляды на государство и управление. Конфуций трактует государство как большую семью, где отношения правящих и подданных представлены как семейные отношения; младшие зависят от старших, власть императора («сына неба») сравнивается с властью отца. Управление людьми, по Конфуцию, должно осуществляться не посредством жестких законов, а посредством системы исторически сложившихся норм поведения людей и ритуалов – ли. В основе представления о ли лежала идея Конфуция об исконном и неизменном делении всех людей на тех, кто управляет, и тех, кем управляют. Так, он отмечает, что такие социальные группы, как «темные люди», «простолюдины», «низкие», «младшие» («трудящиеся низы» – сяо-жэнь), в обязательном порядке должны подчиняться «благородным мужам», «лучшим», «высшим», «старшим» (управляющим верхам – цзюнь-цзы).

Об этом же говорил последователь Конфуция Мэн-Цзы (Мэн Кэ) (372–289 гг. до н. э.) в трактате «Мэнцзы»: «Разве можно управлять Поднебесной, занимаясь одновременно с этим земледелием? Есть занятия больших людей и есть занятия маленьких людей… Поэтому-то и говорят: «одни напрягают свой ум, другие напрягают свою силу. Тот, кто напрягает свой ум, управляет людьми. Тот, кто напрягает свою силу, управляется людьми. Тот, кто управляет людьми, кормится за счет людей, а управляемый людьми кормит людей. Таков всеобщий закон Поднебесной».

Конфуций и его последователи выступали за добродетель и против насилия как метода государственного управления. «Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым. Мораль благородного мужа (подобна) ветру, мораль низкого человека (подобна) траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер… Людей следует не наказывать, а перевоспитывать». Конфуций призывает правителей, чиновников и подданных к добродетели, которая обязательно должна быть в основе всех их взаимоотношений. Причем решающая роль принадлежит соблюдению требований добродетели правящим классом, так как от этого зависит господство норм нравственности в поведении подданных. Подданные, говорит Конфуций, должны быть преданы правителю, слушаться и почитать «старших». В этом и состоит их добродетель.

Добродетель, в трактовке Конфуция, – это целый комплекс своеобразных норм и принципов этического характера, куда входят правила ритуала (ли), человеколюбия (жэнь), заботы о людях (ту), почтительного отношения к родителям (сяо), преданности правителю (чжун) и многие другие. Конфуций, отрицательно отзываясь о законах (фа), что обусловлено их связью с жестокими наказаниями, в то же время полностью не отвергает значения законодательного государственного управления, хотя и отводит ему лишь вспомогательную роль. Главное в управлении – социальный порядок, основанный на принципах морали: устойчивая стабильность, базирующаяся на строгих социальных дистинкциях, и личный пример добродетельного правителя.

Конфуций понимал, что добродетель на разных уровнях управления должна проявляться неодинаково, поэтому на вопрос: «Что такое правильное управление?» – он давал разные ответы с учетом личности спрашивающего. Так, сановнику Цзи Кан-цзы, узурпировавшему власть в родном царстве Конфуция Лу, был дан такой ответ: «Управлять – значит поступать правильно». Сановнику из царства Чу было сказано: «Это когда ближние довольны, а дальние привлекаются, тянутся». Своему ученику Цзы-гуну Конфуций сказал, что важно обеспечить людей пищей, оружием и завоевать их доверие. Можно поступиться оружием, можно даже отказаться от пищи (в конце концов, все так или иначе умирают), но без доверия нет основы для государства. А как завоевать доверие? Во-первых, неустанной заботой о людях и вечной любовью к людям. Во-вторых, твердым следованиям нормам ритуала и правилам церемониала. Ритуал и соответствующий церемониал – важнейший организующий и интегрирующий принцип управления. «Кто им овладел, тому управлять Поднебесной так же легко, как показать ладонь». В-третьих, неустанным самоусовершенствованием. Только тот, кто постоянно работает над собой, не будет иметь трудностей в управлении людьми. Если же администратор не в состоянии усовершенствовать себя, как же сможет он выправить поведение других?

Немалое место в трактате «Беседы и высказывания» уделено конкретным практическим советам в области управления, в частности в управлении персоналом. «Опирайтесь на помощников, прощая им мелкие провинности; привлекайте к службе добродетельных и способных». Кроме того, дельный чиновник должен уметь все слышать и видеть, отбрасывать сомнительное и недостоверное и осторожно высказывать свое мнение; избегать рискованного и опасного и действовать с осмотрительностью. Только тогда он может рассчитывать на успех. Никогда не следует бросаться словами, если не можешь подтвердить их делами. Другому своему ученику Цзы-ся, когда тот занял важный административный пост, Конфуций советовал: «Не спеши с решениями, не перегружайся мелочами. Будешь спешить – не сумеешь вникнуть в суть дела; утонешь в мелочах – не сумеешь решить крупные проблемы». Истинный благородный человек (цзюнь-цзы) нетороплив в словах, энергичен в делах, а истинное искусство управления состоит в том, чтобы, собрав и сконцентрировав все основное, реализовать его на практике.

Конфуцианство в Китае вскоре после своего возникновения стало одним из самых влиятельных течений философской и общественно-политической мысли, было признано официальной государственной идеологией. Своими трудами Конфуций внес также большой вклад в развитие всемирной управленческой мысли.

С критикой конфуцианства выступил основоположник даосизма Лао-цзы (VI–V вв. до н. э.), взгляды которого изложены в книге «Дао дэ цзин». Он характеризует дао как естественную закономерность, независимую от небесного владыки, в отличие от традиционных теологических толкований дао как проявления «небесной воли». Дао определяет все законы неба, природы и общества. В отношении к дао все равны. Все недостатки современного ему общества он объясняет отклонением от подлинного дао. Протестуя против существующего положения в обществе (социально-политическое неравенство, бедственное положение народа), он надеется на дао, которое может восстановить справедливость.

Лао-цзы осуждает антинародную активность властителей и богатых, притеснение ими народа, проповедуя принцип «недеяния» государя. Он призывает людей вернуться к естественности, отбросив все несвойственное, каковым, по его мнению, являются искусственно-человеческие отношения в сфере управления и законодательства, призывает вернуться к патриархальной простоте прошлого, к жизни в маленьких, разобщенных селениях, к отказу от письменности, орудий труда и всего нового.

Более последовательно и активно, чем Лао-цзы, равноправие всех граждан отстаивает Мо-цзы (479–400 до н. э.). В своем учении «Мо-цзы» он излагает принципы естественного равенства всех людей и трактует возникновение государства на основе верховной власти, принадлежащей народу. Мо-цзы подчеркивает, что всеобщность любви неба ко всем включает признание равенства всех людей. Необходимо следовать небесному образцу, что является «почитанием мудрости как основы управления». Мо-цзы является сторонником сочетания насильственных методов управления с нравственными формами воздействия на людей.

Мо-цзы принадлежит идея договорного происхождения государства и управления, аналогичная модели Т. Гоббса и Ж.Ж. Руссо. При этом государство в его доктрине выглядит не только как средство управления, но и как инструмент глобального принуждения, но не во имя процветания одних за счет других, а во имя конфуцианской идеи великой справедливости, всеобщей равновеликости. Он говорит, что в древности, когда в Поднебесной был беспорядок и хаос, люди поняли: причина этому – отсутствие управления и старшинства, они избрали «сына неба», который должен был создавать «единый образец справедливости в Поднебесной». Это положение о единой справедливости было направлено против автономного статуса и произвола местных властей и сановников, устанавливающих свои порядки в областях Китая и прибегающих к жестоким наказаниям и пыткам, которые противоречат всеобщему соглашению о верховной власти. Важное место в своем учении Мо-цзы отводил требованию учета интересов народа в процессе государственного управления.

На Мо-цзы сказалось влияние школы Конфуция (он учился у одного из учеников Конфуция), и это проявилось в самом главном утверждении Мо-цзы: конечной целью и важнейшим критерием правильного управления царством и мудрой администрации является благо народа, для чего необходимо выдвигать и использовать на службе способных и достойных, которые имели бы право не только управлять, опираясь на общепринятые принципы, но и при необходимости поучать, поправлять самого правителя. В то же время идеальной моделью управления Мо-цзы считал жесткую административную структуру, в рамках которой народ расчленен, лишен традиционных семейно-общинных связей и целиком идентифицирует себя с руководством, стремясь продемонстрировать ему лояльность и не опоздать с доносом на соседа. «Полицеизм» Мо-цзы подтверждается в его утверждении о том, что администратор должен обладать не только высоким престижем (для уважения) и окладом (для доверия), но и большими полномочиями, чтобы его боялись, И хотя в его обязанности входит умело управлять, быть справедливым, увеличивать доходы и выступать против всего бесполезного, основа полицейской модели управления подтверждается во многих утверждениях Мо-цзы.

Большое место в древнекитайских течениях общественной мысли занимает легизм. Основные идеи этого направления изложены в трактате IV в. до н. э. «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), автором которого является видный теоретик легизма, один из основателей школы «законников», правитель области Шан, государственный деятель и реформатор Древнего Китая Шан Ян (390–338 до н. э.).

Шан Ян выступает с критикой конфуцианских представлений об управлении, страдающих утопизмом. Он говорил: «Закон – это выражение любви к народу, ли – это то, что благоприятствует заведенному течению дел… Мудрый творит законы, а глупый ограничен ими; одаренный изменяет ли, а никчемный связан ли. С человеком, который связан ли, не стоит говорить о делах; с человеком, который ограничен старыми законами, не стоит говорить о переменах».

Настроенный на радикальные реформы в государственном управлении, мудрый Шан Ян создал концепцию полицейского государства как гигантской всеохватывающей машины принуждения, модель управления которым должна конструироваться на системе жестких законов (фа) и суровых наказаний. Это было связано с его пониманием взаимоотношений между народом и государственной властью как антагонистических (по принципу «кто – кого»). Только с помощью жестких законов людей можно подчинить порядку «А ныне, когда государь назначает на должности в зависимости от таланта и способности мыслить, люди с острым умом, учитывая, нравится или не нравится это правителю, заставляют чиновников решать дела, льстя правителю. В итоге – отсутствие определенной системы назначения на должности, отсутствие порядка в самой стране и невозможность сосредоточить усилия на Едином» (т. е. на земледелии и обороне страны. – Авт.). И далее: «Секрет хорошего управления страной заключается в способности отобрать самое существенное. Если при дворе рассуждают о методах хорошего управления (выделено нами. – Авт.), то речи советников путаные, спорящие стремятся сместить друг друга с постов, голова такого правителя затуманена советами. Его чиновники сбиты с толку путаными речами, а народ обленился и не занимается землепашеством. Поэтому произошло следующее: изменился весь народ страны, он пристрастился к красноречию, стал находить удовольствие в учебе, занялся торговлей, начал овладевать различными ремеслами и стал уклоняться от земледелия и войны. Если события будут развиваться подобным образом, то недалек час гибели страны. Если в государстве возникнут неурядицы, то, поскольку ученый люд ненавидит законы, торговцы наловчились постоянно менять место своего пребывания, а людей, овладевших различными ремеслами, не так-то просто использовать, такое государство легко уничтожить. Обычно добивающийся хорошего управления беспокоится, как бы народ не оказался рассеян, и тогда возможно будет подчинить его какой-то одной идее». И далее Шан Ян формулирует, на наш взгляд, гениальную стратегическую идею, пригодную для всех времен и народов: «Совершенно мудрый правитель добивается сосредоточения всех усилий народа на Едином, дабы объединить его помыслы. Государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином хотя бы на 1 год, будет могущественно 10 лет; государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином на 10 лет, будет могущественно 100 лет; государство добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином на 100 лет, будет могущественно 1000 лет; а тот, кто могущественен 1000 лет, добьется владычества в Поднебесной».

Шан Ян придавал большое значение внедрению в жизнь принципа коллективной ответственности в деле укрепления управления, отдавая предпочтение наказаниям перед наградами. Причем этот принцип распространялся не только на круг людей, охваченных семейно-родовыми связями, но и на объединение нескольких общин (дворов). Все они были охвачены круговой порукой. Эта система тотальной взаимослежки стала существенным моментом в последующей практике государственного управления в Китае (и во многих других странах), сыграв значительную роль в укреплении государственной власти. А в процессе реформ Шан Яна в царстве Цинь, где он получил должность министра и сумел осуществить свои преобразования, теоретический тезис о системе тотальной слежки был воплощен в форме создания ячеек доносчиков («пятков» и «десятков») семей, связанных взаимной ответственностью, круговой порукой. Причем этот же принцип был распространен и на чиновничество: донос на сослуживца избавлял чиновника от наказания за поступок, о котором он по долгу службы обязан был знать.

В те же годы в царстве Хань министром был Шэнь Пу-хай (400–337 до н. э.), который оставил после себя трактат «Шэнь-цзы». В отличие от Шан Яна в центре его доктрины – правитель, глава государства: «мудрый правитель – тело, чиновники – его руки; правитель – голос, чиновники – эхо; правитель – корень, чиновники – ветви». Высказывания Шэнь Пу-хая представляют собой, говоря современным языком, руководство по поведению для топ-менеджеров. По мнению мыслителя, чтобы стать мудрым правителем, необходимо овладеть технологией власти. Первое условие здесь – выдержка, непроницаемость, скрытность. Второе, и в некотором смысле основное, – недеяние, т. е. внешняя непроницаемость и даже пассивность, за которыми скрываются информационная насыщенность и активная готовность, способность в любой момент вмешаться и дать нужное указание: «Умный правитель может надеть на себя личину глупости, проявить неуверенность, робость… Он скрывает свои мотивы и демонстрирует миру недеяние. И тогда ближние любят его, а дальние стремятся к нему». Недеяние (увэй) – важнейший принцип мудрой администрации, разработанный еще Конфуцием. Но Шэнь существенно обогатил этот принцип, добавив много конструктивных и конкретных рекомендаций по его воплощению в жизнь. Если Конфуций настаивал на мудрости и проницательности как главных атрибутах принципа недеяния, то Шэнь считал, что таковыми должны быть методы управления и процесс принятия решений. Одно из главных его управленческих правил: «Никогда не отдавайте невыполнимых приказов!». Вместе с разработанной им системой управления персоналом принцип недеяния составлял понятие искусство управления, или технология власти. Что касается кадров управления, то они подбирались под дела и работы, а не наоборот. В основе искусства управления – четкое разделение функций чиновников, жесткая субординация и иерархия структур, право руководителя на параллельные источники информации.