В. Г. Соколов
Культура и космическая эволюция человека
Космос (Вселенная, Мироздание) – это целостная, упорядоченная, одухотворенная и иерархическая система, которая имеет эволюционную направленность в своем развитии и включает бесконечное многообразие миров, измерений, или состояний духо-материи, а также жизней, существующих в беспредельности, пронизанной едиными Законами и единым ритмом, исходящим от высоких в своем развитии космических структур. Эволюция Космоса основана на энергетическом обмене, взаимодействии материи различных состояний, или уровней организации; сама система «человек – планета – Космос» представляет тесно связанное таким энергообменом (как движущим фактором эволюции) единство.
Если рассматривать соотношение понятий космизма и Космоса, то космизм в этой связи выступает как особое мировоззрение, предполагающее соответствующий тип мышления, как процесс многогранного творческого постижения космического единства и в то же время бесконечного разнообразия выявлений одухотворенной материи, как особая внутренняя настроенность и ощущение сопричастности к космической реальности, ее эволюционным механизмам, к ритмам жизни той всевмещающей беспредельности, которую мы определили как Космос. Можно сказать, что космизм относится к Космосу (внутри которого он находится), как постигающий к постигаемому.
Нельзя исключать, что относительно сути космизма могут возникать различные смысловые и терминологические спекуляции. В частности, это может проявляться в вольном проведении аналогий между понятием «космизм» и таким часто употребляемым понятием, как «космополитизм» (от греч. «kosmopolites» – «гражданин мира»). Здесь надо учитывать, что можно встретить примеры, в которых основная современная трактовка космополитизма концентрируется вокруг идеи объединения человечества, при котором будет происходить «отказ от национальных традиций и культуры», а также от «государственного и национального суверенитета» [103, с. 147]. «В основе лежит, – трактует это понятие другое справочное издание, – идея создания мирового государства или мировой федерации государств <…> Основой идеологии космополитизма является возникновение и развитие общечеловеческой культуры и нарастание глобальных проблем, решить которые может только объединенное человечество» [121, с. 221].
Сразу отметим, что космическое мировоззрение (космизм) совершенно не предполагает отказ от национальных традиций и культуры и, конечно, от государственного и национального суверенитета. Также к космизму не имеет отношения ни идея о мировом государстве, ни мысль о всевозможных федерациях и т. п. Смысл космизма лежит в иной плоскости понимания, он связан с усовершенствованием нашей жизни посредством расширения границ познания, с повышением уровня сознания человека и его культуры. Это есть мироощущение «по вертикали», что никак не соотносится с какими-либо политическими переустройствами, геополитическими идеями, а также с движением в сторону нивелировки национально-культурных особенностей. Космизм – это определенный вид мышления. Поэтому если мы в рамках космического мировоззрения будем говорить о единстве человечества, то это не политическое или национальное единство (назовем его единством по горизонтали или объединением на внешнем плане), а внутреннее ощущение человеком сообщества людей, живущего на планете Земля, как единого целого, от которого он сам неотъемлем и которое играет огромную роль в развитии планеты и в общем ходе космической эволюции. Такую внутреннюю сопричастность друг к другу и всему Космосу мы можем назвать единством «по вертикали», единством в духе. Кстати сказать, именно национальные и народные (этнические) культуры дают примеры космичности мировосприятия, ибо они пронизаны этим мироощущением еще со времен господства мифа[24], а их развитие идет, прежде всего, в поле внутреннего, духовного мира человека, который изначально космичен[25]. Поэтому, космическое мировоззрение развивается в тесном соприкосновении с национальными культурами, обогащая их новыми подходами в познании окружающего мира.
Одной из основных действенных граней космического мышления является осознание человеком своего единства с Космосом, своей неотъемлемости от его эволюционных процессов. Об актуальности глубокого и неотложного осмысления этого единства свидетельствуют не только последние научные концепции, но и, уже с другой стороны, многочисленные негативные следствия сложившегося противоречия в стратегии развития человечества и природы. Профессор В.Н. Шейко и профессор Ю.П. Богуцкий в своей монографии отмечают: «В системе человек <=> общество <=> природа <=> космос человек должен иметь космическое сознание, это задание уже сегодня стало одной из важнейших проблем человечества, в ее решении люди видят путь к своему спасению от надвигающейся катастрофы, которая может быть вызвана всемирным отчуждением человека от природы, от общества и самого себя»[26] [151, с. 104]. Накопленный фактический материал будет содействовать более целостному взгляду на деятельность человека[27], в том числе как неотъемлемую от космических процессов. Эти накопления во многом сосредоточены в разработках выдающихся умов прошедшего столетия, которые своими трудами обращают наше внимание на неотложность осознания глубокого взаимопроникновения микрокосма – человека и Макрокосма – Вселенной. «Существует глубокая связь между частями мира и органами тела, сторонами телесной жизни и космическими энергиями, – пишет Н.М. Северикова в своем исследовании единства мира и человека в творчестве П.А. Флоренского, завершая свое замечание словами самого ученого, – “в теле своем мы воспринимаем весь космос”» [101, с. 79]. Также Н.М. Северикова приводит такие сопоставления П.А. Флоренского (который определял человека как микрокосм, а среду – как Макрокосм): «Человек есть сумма Мира, сокращенный конспект его; Мир есть раскрытие Человека, проекция его» [101, с. 80].
В известном смысле аналогия, существующая между Макрокосмом и микрокосмом, базируется на следующем главном принципе: и Вселенная и человек (как микровселенная) эволюционируют по одним и тем же законам. Данное положение было известно еще с древности. Е.И. Рерих в своей работе «Космическая эволюция и ее цель (назначение)», перечисляя некоторые главные заключения индийской философской системы Санкья философа Капилы (VII в. до н. э.), называет в их числе такое: «Законы Природы однообразны и регулярны во всем. То, что имеется в микрокосме, имеется и в Макрокосме» [71, с. 59]. Система Санкья, как отмечает Е.И. Рерих, «посвящена всецело систематическому, логическому и научному объяснению процесса космической эволюции. <…> Нет ни одной древней философии в западном мире, которая не заимствовала бы нечто из системы Санкья Капилы» [71, с. 58–59].
Итак, в поле космического мышления на передний план выходит целый ряд актуальных для современной науки проблем, которые, в то же время, глубоко раскрываются на страницах Живой Этики и которые теснейшим образом связаны с концепцией культуры Рерихов. Среди них: дальнейшее постижение свойств материи, ее новых, более тонких состояний; исследование энергоструктуры человека, механизмов его связи с космическими структурами и ритмами; изучение закономерностей энергоинформационного обмена; постижение особенностей космической эволюции человека, а также той роли, которую играют в ней нравственные основы; осмысление соотношения научного и метанаучного способов познания; постижение фундаментальных законов, согласно которым происходит развитие всех космических структур, в том числе и человека; расширение взгляда на Космос как целостную, упорядоченную и одухотворенную систему, пронизанную целым спектром энергетических связей и взаимодействий. Из этого краткого перечисления довольно сложных проблем видно, что в пространстве космического мышления формируются новая научная картина мира и новая парадигма человека, которые базируются на энергетическом мировоззрении. А это, в свою очередь, предполагает становление соответствующей парадигмы культуры, в которой понятие различных видов энергии и материи играет особую роль.
В культуре сходятся все линии развития человека, от культуры многое проистекает и многое зависит. В культуре скрыта великая причина, невнимание к которой дорого обходится человечеству. Обретающие глобальные масштабы техногенные и природные катастрофы, многочисленные непрекращающиеся локальные вооруженные конфликты, все более умножающиеся психические отклонения у людей, растущее количество бесчеловечных поступков, наконец, появление и прогрессирование новых, неведомых науке болезней заставляют со всей серьезностью обратиться к вопросу неотъемлемости эволюции планеты и человека от нравственного, культурного уровня последнего. Речь идет о господствующем в мире кризисе духа, который продуцирует разрушительные тенденции во всех областях человеческой деятельности и является свидетельством сильного дисбаланса между культурой и цивилизацией. Не случайно это тревожное явление человечество характеризует синонимами: «духовный кризис» и «упадок культуры». Понятия «дух» и «культура» даже в простой обиходной речи всегда находятся рядом, а при ближайшем рассмотрении их и вовсе разделить невозможно[28]. Поэтому, чтобы глубже вникнуть в суть сложившейся ситуации, необходимо особое внимание уделить духу – как понятию и явлению. Развитие научной мысли пришло к тому состоянию, при котором становится очевидным, что в рамках старых узкоматериалистических теорий невозможно объяснить сущность культуры как эволюционной основы для планеты и человека. Необходимы новые подходы к ней и серьезные научные обоснования реальности духа. Немало уже сделано на этом пути, но в то же время очень многое еще предстоит.
Глава II. Дух как объективная реальность и познавательная сила
Одной из важнейших особенностей духовной революции в России, помимо формирования в ее пространстве нового космического мышления, явилось то, что она была теснейшим образом связана с эволюционно важным процессом синтеза научного и вненаучного способов познания. Русские ученые и философы-космисты в начале ХХ века, подвергая социологическое мироощущение пересмотру, дополняли традиционные подходы экспериментального способа познания таким методом, как умозрительное действие, которое опиралось на интуицию. Этот вненаучный способ познания сейчас принято называть метанаучным[29]. Его важнейшей характеристикой является познавательная способность духа человека.
Важный принцип единства научного и вненаучного познания отмечал В.И. Вернадский: «Интуиция, вдохновение – основа величайших научных открытий, в дальнейшем опирающихся и идущих строго логическим путем, – не вызываются ни научной, ни логической мыслью, не связаны со словом и с понятием в своем генезисе. В этом основном явлении в истории научной мысли мы входим в область явлений, еще наукой не захваченную, но мы не только не можем не считаться с ней, мы должны усилить к ней наше научное внимание» [18, с. 146]. В 30-е годы в одном из писем В.И. Вернадский признается, сколь сильно его интересы занимали вопросы, «выходящие за пределы научной работы» [155, с. 163], которые он объединил общим названием – «Философские мысли натуралиста». Также надо отметить, что к такому понятию, как дух человека, ученый относился как к познавательной силе: «Научное мировоззрение есть создание и выражение человеческого духа; наравне с ним проявлением той же работы служат религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философская мысль или созерцание. Подобно этим крупным отражениям человеческой личности, и научное мировоззрение меняется в разные эпохи у разных народов, имеет свои законы изменения и определенные ясные формы проявления» [19, с. 20]. Ученый ставит в центр всех основных проявлений внутреннего развития человека именно дух, исходя из чего наука как мировоззрение, вид мышления не может оставаться в методологической неподвижности.
В.И. Вернадский отмечал: «Научное мировоззрение не есть научно истинное представление о Вселенной – его мы не имеем» [19, c. 56]. Ученый считал, что научное мировоззрение состоит не только из чисто научных истин, из воззрений, выведенных путем логики и исследования исторически принятого научной мыслью материала, но и из того, что к собственно науке было не принято относить. Речь идет о различных, вошедших извне, концепциях религии, философии, жизни, искусства, которые были «обработаны научным методом» [19, с. 56]. В.И. Вернадский, как пишет Л.В. Шапошникова, был «не только уникальным специалистом-естественником, но и интереснейшим философом, чье философское наследие долго отрицалось в нашей стране, а сейчас только начинает разрабатываться. <…> Вернадский был одним из первых, кто понял несоответствие старой системы познания современному процессу развития науки и поставил в своих философских трудах проблему иных взглядов на систему познания. Он как бы снял антагонизм, существовавший ранее в пространстве “наука – не-наука”, и даровал равные права науке и другим способам познания, прекрасно понимая, что, если этого не сделать, это скажется самым роковым образом в первую очередь на самой науке» [147, с. 22–23].
Русские философы Серебряного века и ученые-космисты, раскрывая новые грани изучения сложной природы человека, включенного в целостную космическую структуру, подводили к осознанию понятия двойственности, к возвращению человеку его же внутреннего мира [147, с. 44–45]. Л.В. Шапошникова отмечает, что в этом случае мы говорим «о существовании реальности эмпирической и внеэмпирической, или миров различных состояний материи, с которыми осознавший это обстоятельство человек входит в соприкосновение в своем внутреннем мире» [147, с. 45][30]. Данное соприкосновение связано, с одной стороны, с экспериментальным способом познания, а с другой – с умозрительным действием, где существует опора на интуицию (метанаучный способ), и где самым активным образом задействованы тонкие познавательные способности духа. Синтез этих двух способов, проявившийся в трудах выдающихся мыслителей начала ХХ века, также заключен и в новой системе познания Живой Этики.
П.А. Флоренский (1882–1937), выдающийся философ и ученый, в своем труде «Иконостас» [116] исследует вопрос о границе соприкосновения двух миров – видимого и невидимого, исходя из принципа двойственности, из того, что человек является его носителем, иными словами, – и этой границы, и самой реальности видимой и невидимой. В рамках концепции двойственности П.А. Флоренский осмысляет такое до сих пор в полной мере не познанное явление, как творчество, постижение которого неотъемлемо от познания невидимого, куда человек, также являющийся его носителем, «ибо и в нас самих жизнь в видимом чередуется с жизнью в невидимом» [116, с. 3], имеет возможность проникать, запечатлевая затем эти прочувствованные моменты незримого в символических образах. Можно сказать, что символизм художественного творчества есть результат творческого проникновения мастера в иные состояния материи, где его дух напитывается высшими образами и вибрациями иной материальности, а затем, нисходя, облекает свой тонкий опыт в символы (см.: [116, с. 20–21]). Ученый пишет о неком «ядре человеческого существа» [116, с. 38], которое «преобразует собою, как творческою формою, всю эмпирическую личность, весь состав человека, его тело» [116, с. 38]. Вполне возможно, что речь идет о духе человека, который способен творчески преобразовывать плотную материю, утончая и совершенствуя ее. Здесь закон двойственности выражен в таком важнейшем аспекте бытия Мироздания, или эволюционном действии, как преображение, или одухотворение материи. Это положение, вытекающее из работ П.А. Флоренского, созвучно с идеями Живой Этики, над которой Е.И. Рерих работала в то же время, что и П.А. Флоренский над своей «антроподицеей» («оправдание человека»), одним из томов которой и является «Иконостас». Другим созвучием (наряду с принципом двойственности, а также преображающей силой духа) с Живой Этикой является отношение философа к сердцу человека. Отмечая, что невидимое «не где-то далеко от нас, но окружает нас» [116, с. 48], П.А. Флоренский отводит в данном контексте особую роль сердцу. Только оно на общем фоне того, что человек в основном не задумывается над бытием невидимого, фиксирует, или ощущает тонкую реальность инобытия, или иного состояния материи.
Ярким отображением принципа двойственности выступает двуединое явление «дух-материя», ведущее к более широкому осмыслению материи, различных ее состояний, а значит – к пониманию двух сторон единой реальности, постигаемой эмпирическим и вне-эмпирическим, интуитивным, сверхчувственным путем, или мета-научным способом. Важно то, что эта реальность, две ее стороны, заключены и в самом человеке, что обуславливает прямую возможность естественного проявления в нем двух способов познания.
Осмысление взаимоотношения духа и материи последние сто с лишним лет продвигалось довольно сложным путем, приведшим к трагическим для внутреннего мира человека последствиям. Главную роль здесь сыграла та идеология, которая, основываясь на философии марксизма, по сути, лишила дух права на существование[31]. Современная эмпирическая наука, базирующаяся на экспериментальном способе познания, при всех своих достижениях, которые все же во многом сделаны не без участия метанауки, постоянно упирается в собственные методологические рамки. Одной из ее главных особенностей является потеря целостности на мировоззренческом уровне. Вместе с тем эмпирическая наука находится в стадии переосмысления своих методов, а интуитивный путь познания стал обращать на себя серьезное внимание ученых.
Академик Ш.А. Амонашвили, отмечая в одной из своих работ важность гармоничного синтезирования в человеке материалистической и духовной точек зрения, замечает, что «если материалистическая наука исходным и конечным будет считать только знания, подвергающиеся опыту и логике, то она тем самым обескровит себя» [2, с. 295]. Небезынтересно будет привести высказывание известного представителя постпозитивистской философии науки Пола Фейерабенда, который писал, что «наука всегда обогащалась за счет вненаучных методов и результатов, в то время как процессы, в которых нередко видели существенную сторону науки, тихо отмирали и забывались» [113, с. 517]. Известный английский философ и социолог Г. Спенсер считал, что с помощью опыта и рационального познания невозможно постичь все бытие, в котором есть реальность, постигаемая внеопытным путем. И опытный, и иной способ познания не противоречат друг другу, а постигают один мир, но по-разному, что, по сути, соответствует его разнородному составу, как доступному для эмпирического изучения, так и недоступного для экспериментальной сферы. В Живой Этике особенно подчеркивается неплодотворность, а также опасность тех заблуждений, которые возникли из-за отделения «того, что существует тысячелетия, от того, что создалось столетиями» [36, с. 178, п. 366]. История представляет нам немало убедительных примеров необходимости именно целостного познания. Так, в учении выдающегося философа, ученого и поэта – Джордано Бруно (1548–1600) ярко проявился синтетический подход к постижению мира, в котором еще не было разделения на научный и метанаучный способ и в котором интуиция ученого играла важнейшую роль. Джордано Бруно обладал тонким и редчайшим качеством: гармоничным совмещением конкретных философских теорий с научным предвидением, положения которого века спустя были подтверждены современной наукой. Один из исследователей его философии Р. Баландин собрал вместе ряд таких предвидений Бруно: закон сохранения вещества, идея о вечности материи, мысль об относительности массы тел, представление о круговороте материи [6]. Учение Бруно (см.: [16; 17]) содержало грани нового мировоззрения, имевшего космическое звучание, новую этику, ставившую на важнейшее место нравственное преображение человека. Дж. Бруно творил в то время, когда формировалась новая наука, возможность проникновения которой в сложную реальность Космоса отразилась в его научной философии необходимым синтезом, ведущим к постижению наиболее точной картины Мироздания.
Едва ли можно сомневаться, что современная научная парадигма уже в недалеком будущем расширит свои границы и тем самым будут подтверждены знания, которые в наши дни пока находятся за ее пределами. Это подтверждается богатым опытом развития знаний, который накоплен человечеством. Например, в труде выдающегося русского философа, ученого и просветителя Е.П. Блаватской (1831–1891) «Тайная Доктрина» содержится представление о расширении Вселенной, что никак не соотносилось с теми знаниями, которыми обладала наука XIX века, но которое было полностью подтверждено в следующем веке. Так, в 1912–1914 годах американский астроном В.М.Слайфер обнаружил красное смещение в спектрах галактик. Первым же идею расширяющейся вселенной выдвинул советский математик А.А.Фридман (1888–1925)[32]. Американский астроном Э.П. Хаббл позднее установил (его работа была опубликована в 1929 году) зависимость между расстоянием и лучевой скоростью галактик, называемых в 20-е годы прошлого века внегалактическими туманностями, которая свидетельствовала о факте расширения Вселенной.
Окружающая человека реальность очень многопланова, но едина в целом. Ее познание так же многопланово, так же сложно, как и внутренний мир самого познающего. Дух человека может явиться ключом к постижению этого мира – внутренней вселенной человека.
Понятие «дух», осмысление его природы все чаще можно встретить в научных изданиях, что вполне естественно на фоне усиливающегося внимания к новым подходам, более глубоко изучающим сущность человека. Профессор Г.Н. Дульнев считает, например, что дух – это «великая информационная среда, содержащая программу развития материи» [26, с. 285]. В свою очередь, профессор А.В. Иванов в одной из своих работ замечает, что «творчество духа определяет и направляет все эволюционные материальные преобразования. <…> В сущности, само грубое противопоставление духа и материи не состоятельно, ибо весь эволюционный процесс на всех его ступенях есть лишь различные формы их взаимодействия…» [35, с. 38]. Л.В. Шапошникова пишет: «Осознание роли человека в Космосе как носителя духа свидетельствует о совершенно новой парадигме и новых подходах к исследованию человека как такового. Отрицание двойственности внутреннего мира человека, превращение духа в “невещественное начало” и вытекающая отсюда утрата реальности космического человека – все это привело ко многим крупным бедам в социальной и культурной жизни переломного ХХ века» [147, с. 51]. В трудах Л.В. Шапошниковой содержится новый научный подход относительно понимания природы духа человека. Опираясь на систему познания Живой Этики, ученый анализирует единое явление – духо-материю, а также определяет наиболее важные особенности из тех которыми обладает особый вид тонкой материи – дух [147, с. 48–49]. При этом ученый подчеркивает необходимость их учета при постижении любого явления или вида творчества. «Пренебрежение этими особенностями, которые мы находим в системе познания Живой Этики, может завести в тупик современную науку и наделать немало бед в общем духовно-культурном пространстве» [147, с. 48]. Л.В. Шапошникова отмечает следующие особенности духа: невозможность существования отдельно от материи; его тонкоматериальную энергетическую природу, ведущую саму материю к эволюционным изменениям, иными словами, одухотворяющую ее и создающую ее более возвышенные и утонченные формы; неразрушимость, являющуюся основой вечных и непреходящих ценностей; невозможность существования без него творчества как такового; дух есть познавательная сила; наличие преображающей силы; важность творческой роли энергии духа в одухотворенном Космосе.
В Живой Этике особо отмечается неделимость области духа и физических законов [109, с. 135, п. 139][33]. В целом эта философская система содержит обширную информацию для понимания того, что представляет собой дух. Прежде всего, это энергия высокого уровня вибраций, которая не может существовать вне материи. Поэтому понятия «дух» и «материя», по сути, обозначают лишь разные состояния единой материи.
Энергетика различных уровней и связанные с ней явления находятся в поле внимания современной науки. Так, академик А.Е. Акимов поставил вопрос о том, что́ означают с точки зрения современной физики термины «тонкие энергии» и «тонкие вибрации». Ученый приходит к выводу, что тонкие энергии и тонкие вибрации, а также сама степень их «тонкости» – это отображение квантовых масштабов и частот. «Если торсионные частоты низки, то мы говорим, что имеем дело с грубыми вибрациями. По мере того как по торсионной шкале частот будем двигаться выше, мы приходим к тому, что <…> называется тонкими вибрациями. Когда же упоминается термин “тонкие энергии”, то речь, как правило, идет об объектах, квантовые масштабы которых достаточно малы. Чем он меньше, тем ближе они подходят к понятию “тонкие энергии”…» [1, с. 36].
Концентрируя внимание на духе, нельзя не сказать о таком производном от него понятии, как «духовность». То невнимание по отношению к духовности, к культуре, которое мы ныне наблюдаем, имеет начало в трагедии, постигшей понятие «дух» в прошедшем веке, когда утверждалось крайне упрощенное понимание материи. Трактовка «духа» и «духовности» тогда изымалась из научно-философского употребления, что было обусловлено новой идеологической доктриной. Многогранный внутренний мир человека насильно отчуждался от сферы утонченной материи и, соответственно, от иных способов ее познания. Идеологами советского периода создавался психологически новый тип человека: его пытались представить личностью исключительно позитивной, при этом отмежевывая от понятий «высшее», «дух», «духовный». Последнее объявлялось устаревшим, и область его употребления оставалась преимущественно в церковной сфере, отделенной от государства. В этих пагубных процессах выведения понятия «духовность», по существу, за рамки государства коренились явления массового эгоизма и безответственности, значительно усилившиеся в последующие десятилетия. Единство космическое, издревле являвшееся важным аспектом постижения бытия и раскрытия особенностей духовного мира человека, заменялось на узкое, общественно-политическое. Церковь же, позиция которой была далека и от наметившегося в русской научно-философской мысли начала ХХ века синтеза различных способов познания, и от вмещения новых знаний вообще, не могла удовлетворить потребность человека в самопознании.
В то же время без раскрытия и постижения глубин духовности, без осознания ее эволюционной роли невозможно осмыслить природу человека, его сложное взаимодействие с Мирозданием, а значит, и в целом – суть эволюционных преобразований на планете, с которой человек тесно связан. Профессор И.З. Цехмистро, выделяя в структуре духовности вертикальную (отношение человека к Абсолюту) и горизонтальную (отношение человека к человеку) составляющие с их различным соотношением (если говорить о разных исторических типах культуры), отмечает, что научный рационализм «свел вертикальную составляющую в структуре духовности к признанию объективной материальной закономерности в природе, а горизонтальную составляющую – к социальной закономерности. В марксизме – это известная концепция “естественно-исторической закономерности общественного развития” и определяющей роли социума относительно личности»[34] [122, с. 52]. В конце концов человек повел себя соответствующим образом, не считаясь с высшим смыслом существования Мироздания и не соотнося себя с ним. «Центрация же исторического материализма на экономических отношениях, в которых как будто лежит ключ к объяснению всего духовного мира общества и человека, неминуемо должна была обернуться уплощенной, средуктированной только к горизонтальной составляющей, концепцией духовности. Но и от последней, строго говоря, ничего не остается из-за сведения всех социальных отношений к экономическим»[35] [122, с. 53]. По существу, подмена понятия «высшее» (в его широком, эволюционном смысле) неким искусственно созданным, не имеющим внятного объяснения принципом «объективной материальной закономерности», ввергало человека в бездушное механизированное бытие, где для духовности не было места.
В результате к началу 80-х годов прошлого века мы пришли к тому, что в философии дух рассматривался только в таких двух смыслах: во-первых, как понятие, относящееся к идеальному, к сознанию, к невещественному началу, что было отлично от начала материального, а во-вторых, как тождественное понятию «мышление» [114, с. 105]. В условиях бытовавших в то время мировоззренческих основ такой набор характеристик не мог способствовать серьезному осмыслению рассматриваемого явления. В словаре же по эстетике, изданном в 1983 году [46], понятие «дух» (как и «духовность») отсутствует вовсе. В то же время среди категорий эстетики, представляющих основополагающие понятия этой науки, названа категория эстетического. Ее, по мнению составителей словаря, «можно определить как род совершенства в материальной действительности (природа, человек) и социально-духовной жизни. <…> В эстетическом, как реальном феномене, в процессе духовно-практической деятельности человека реализованы как объективно-материальные состояния мира, так и свойства субъекта социальной жизни» [46, с. 65]. Не говоря о прочем, а исходя даже только из этого, духовности следовало бы отвести более достойное место в системе понятий данного издания.
В рамках эмпирического способа познания дух рассматривается не как объективная реальность, а сводится лишь к отдельным душевным состояниям. Отказ духу в праве на субстанциальность шел со стороны позитивизма (это, конечно, помимо критики, исходившей от марксизма), представлявшего в ряде периодов своего развития особую крайность эмпиризма, отрицавшего умозрение и другие формы вненаучного познания[36]. Однако, необходимо учитывать, что осмысление явления духа восходит еще к античной философии и не прекращается вплоть до нашего времени. Уже только это свидетельствует о многом. «Настал момент понять, – писал в первой половине ХХ века П. Тейяр де Шарден, – что удовлетворительное истолкование универсума, даже позитивистское, должно охватывать не только внешнюю, но и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух. Истинная физика та, которая когда-либо сумеет включить всестороннего человека в цельное представление о мире» [107, с. 40]. Путь к осмыслению «всестороннего человека» оказался едва ли не самым тернистым и драматичным в истории мировой философской мысли.