Юрий Верхолин Сеть узлов

Она остановилась.

– Алексей… – её голос дрогнул. – Ты чувствуешь… холод справа?

Он повернул голову, прислушиваясь, присматриваясь…

И не успел.

Справа, из темноты коридора, на их свет вынырнула фигура.

Марина вскрикнула, но Алексей рывком заслонил её собой, уже вытаскивая нож – единственное оружие, которое у них осталось. Против вооружённых групп – бесполезно. Против тени в тоннеле – может сработать.

Силуэт был человеческим.

Но лишь формой.

Тень стояла неподвижно. Без оружия. Без звука. И её контуры дрожали, будто не успевали «обновляться», как низкокадровое видео.

Камень вспыхнул.

И тень исчезла.

Не отступила.

Не убежала.

Исчезла.

Как будто её выдернули из пространства.

Алексей сделал шаг вперёд, пытаясь понять, что это было. Марина схватила его за рукав.

– Не надо. Не надо туда смотреть.

Он посмотрел на неё так, будто только что увидел в ней что-то новое.

– Ты… слышишь?

Она не поняла.

– Что слышу?

Он замолчал, и в этом молчании было то, чего Марина раньше не замечала – Алексей тоже начал чувствовать Сеть. Не так сильно, не так ясно, но уже не был таким слепым, как раньше.

Голос из стены

Когда они подошли к следующему разветвлению, камень стал горячим. Слишком горячим.

Марина остановилась и прижала его через ткань. Пальцы слегка обожгло.

На стене проявился узор – не такой, как в галерее, а более сложный, многослойный. Как звёздная карта, наложенная поверх схемы метро.

Она подняла руку.

И услышала.

Не ушами.

Как будто звук прошёл сквозь грудную клетку.

«Марина…»

В одном слове было всё: предупреждение, забота, страх и усталость человека, который ждал слишком долго.

Алексей вздрогнул, будто получил удар током.

– Что? Что ты услышала?

Она не могла произнести.

Но узор на стене дрожал, словно хотел сорваться со своего каменного плена и стать светом.

А затем:

«Не иди к концу.

Конец – не там.

Конец – выше.»

Марина побледнела.

Алексей схватил её за плечи.

– Мари. Марина. Кто это? Кто с тобой говорит?

Она выдохнула:

– Он.

– Кто – он?

– Мой отец.

Сеть открывает карту

Узор вспыхнул ярче. Камень будто втянул его свет внутрь. Марина ощутила, как пространство вокруг них изменилось – как будто разошлись пласты воздуха.

На стене проступила карта.

Не карта тоннеля.

Карта Сети.

Пункты, узлы, линии. Точки соединений. Одни – яркие, другие – погасшие. Они выглядели как созвездия.

Алексей выругался.

– Это… мать его… глобальная схема. Они… они были здесь всегда? Прямо под нами?

Марина поднесла руку к стене. Её ладонь прошла сквозь свет, и в этот момент она увидела новую линию – живую, текущую, как река.

Эта линия вела вверх.

В сторону музея.

В сторону города.

В сторону двери, которую они ещё не нашли.

Отец сказал: «Конец – выше».

Значит, Сеть не ведёт их в глубину.

Она ведёт их в выход.

– Нам нужно вернуться наверх, – сказала Марина.

Алексей моргнул.

– Наверх? Ты понимаешь, что там сейчас? Там все службы. Там три группы, или уже четыре. Там ловушка.

Марина покачала головой.

– Это не выбор. Это маршрут.

Он смотрел на карту – и его лицо отражало борьбу. Между логикой, страхом, инстинктом защитить её и новым, чуждым пониманием, что она – часть чего-то намного больше него.

– Хорошо, – наконец сказал Алексей. – Но если мы идём наверх…

– То?

– Тогда это точка невозврата.

Марина кивнула.

– Она уже была пройдена в музее.

Когда стены становятся дверями

Они развернулись. Камень стал холодным, словно подтверждая движение в верном направлении.

Темнота позади них дрогнула, словно что-то большое только что отступило вглубь.

Алексей это заметил.

– Мари… Тут кто-то есть. Не люди. Что-то… из Сети.

– Я знаю, – ответила она.

И впервые в её голосе Алексей услышал уверенность, которая принадлежала не ему.

– Пойдём, – сказала Марина. – Время заканчивается.

Марина не чувствовала ног – не от усталости, от скорости. Они бежали по узким улочкам, и каждый новый поворот давал лишь несколько секунд форы. Крики за спиной нарастали. Кто-то из преследователей начал свистеть – коротко, ритмично. Сигналы. Значит, их много. Значит, они окружают.

– Ещё немного, – выдохнул Алексей, оборачиваясь. – Держись, Мари.

Она кивнула, хотя сердце билось так, будто пыталось пробить ребра. Камень на груди нагревался всё сильнее. Не обжигал, но заставлял кожу пульсировать в унисон с ним. Он не просто тянул вперёд – он знал, куда нужно идти.

– Сюда! – Алексей резко толкнул её в боковой проход, настолько узкий, что приходилось идти боком.

Марина едва удержалась на ногах. Узкий коридор выводил в другой переулок, более тёмный, заросший лианами и старыми проводами. В воздухе висел запах прелости, и было ощущение, что сюда редко ступала нога человека.

Но камень вспыхнул тёплым и уверенным светом. Значит – сюда.

– Ты уверен?.. – начала Марина.

– Нет, – коротко бросил Алексей. – Но камень – да.

Это стало новой логикой. Странной, пугающей. И всё же она доверяла. Камню – больше, чем кому-либо. Даже больше, чем себе.

Они углубились в переулок. Звуки погони стали глуше, словно кто-то резко убрал громкость. Алексей поднял руку, жест велел остановиться. Марина замерла.

Тишина была вязкой, неприродной. Ни шагов, ни криков, ни даже стрёкота цикад. Как будто мир задержал дыхание.

– Что это? – прошептала она.

Алексей мотнул головой:

– Не знаю. Но… – он прислушался. – Нас словно… нет.

Камень в этот момент стал ледяным. Настолько холодным, что у Марины по телу побежали мурашки.

– Он… гаснет? – побледнела Марина.

– Нет. – Алексей поднёс маленький сканер к кулону. Экран мигнул – и погас. – Он глушит всё вокруг. Радиосигналы. Электронику. И, кажется, даже звуки.

Марина провела пальцами по камню – он был гладким и спокойным, как поверхность замёрзшего озера.

– Зачем он это делает? – спросила она.

– Чтобы нас не нашли. – Алексей говорил уверенно, но в глазах была тревога. – Или… чтобы что-то другое нашло нас первее.

Марина сглотнула.

– Не говори так.

Но он был прав. Она чувствовала это в груди, в темени, на коже. Лёгкое дрожание воздуха. Слабый, почти неслышимый гул под ногами. Будто земля готовилась заговорить.

И тут камень дернулся. Резко, болезненно.

Марина всхлипнула – казалось, будто кто-то схватил её за грудь изнутри. Алексей подскочил к ней:

– Что? Что происходит?!

– Он… – она не могла объяснить. Это было не болью – приказом. – Он говорит… вниз.

Алексей поднял фонарик, осветив землю. Каменная мостовая. Ничего примечательного. Но когда Марина шагнула вперёд, камень на секунду вспыхнул зелёным, и она услышала:

"Дальше".

Это не был голос. Не звук. Это было… понимание. Слово внутри неё.

– Лёша… – её голос сорвался. – Он ведёт.

– Я вижу. – Алексей поднял взгляд. – Но… куда?

Марина не успела ответить – камень вспыхнул.

Зелёный свет прорезал воздух, падая на стену старого дома. Линии сложились в символ – тот же, что они видели в храме. Узел Сети. Но теперь он был ярче, четче. Он двигался, как живой организм.

– Твою же… – выдохнул Алексей. – Он показывает путь.

Марина шагнула ближе. Свет становился сильнее. Узел на стене словно втягивал её. И вдруг – щелчок. Лёгкий, как треск старой бумаги.

Стена… открылась.

Не полностью. Достаточно, чтобы увидеть узкую щель. Идущую вниз. Куда-то в глубину. В темноту без света.

Марина замерла. Алексей – тоже.

– Это… вход? – прошептала она.

– Похоже, да.

Он посветил внутрь. Луч поглотила тьма. Но Марина чувствовала – там не пустота. Там что-то ждёт.

– Мы идём? – её голос дрожал.

Алексей посмотрел на неё так, словно пытался увидеть ответ в её глазах.

– Камень ведёт. Значит – да, идём.

Он протянул руку. Она взяла её. Сделала шаг.

И мир исчез.

Первое ощущение – тишина. Не просто отсутствие звука – абсолютная, густая, как вакуум. Второе – холодный воздух, пахнущий камнем и временем. Третье – дальний, едва слышный гул, словно где-то внизу билось огромное сердце.

Марина открыла глаза.

Они стояли в огромной подземной галерее. Потолок терялся во мраке. Стены были гладкими, будто отполированными. И на каждой – проступали знакомые узоры. Тонкие, светящиеся прожилки, как цепи, тянущиеся вдаль.

Алексей выдохнул:

– Господи… Да здесь сотни узлов.

Марина подняла камень. Он сиял мягким зелёным светом, отражаясь в стенах. И каждая отраженная точка выглядела как часть карты. Карты мира, которого люди не помнили.

– Мы внутри Сети, – прошептала она.

Алексей обернулся к выходу – но его уже не было. Стена снова стала сплошной. Камень не подавал тревоги. Значит – так нужно.

Марина сжала кулон. Он был тёплым. И из глубины – не голос, не слово – а чувство:

"Ты близко."

У неё перехватило дыхание.

– Он… – она повернулась к Алексею. – Он знает, что мы пришли.

– Кто? – Алексей вскинул фонарик.

Марина закрыла глаза.

– Отец.

И в ту же секунду галерея дрогнула.

Сначала едва заметно – как дальний толчок земли. Потом – сильнее. Пыль поднялась с потолка. По стенам пробежали новые линии света.

Алексей схватил Марину за руку:

– Мариш, это уже не просто структура. Это запускается система!

Марина прижала камень к груди – он вспыхнул ярко, как пламя.

– Я знаю, – прошептала она. – Мы активировали её.

Гул усилился. Где-то впереди загорелись три точки. Светлая тропа. Дверь. Выход – или вход в нечто большее.

Алексей сделал шаг назад:

– Мари… Ты уверена, что это к нему?

Она посмотрела на свет. И знала.

– Да.

Потому что камень больше не звал. Он ждал.

Галерея дрожала, но не как тоннель перед обвалом – не хаотично. В вибрации была ритмика. Паузы, всплески, паузы. Где-то далеко, за пределами света фонарика, что-то откликалось на их присутствие, как гигантская система, которую разбудили после слишком долгого сна.

– Не нравится мне это, – пробормотал Алексей. – Совсем.

Марина тоже боялась. Но страх здесь был другим. Не тем, что ждёт за углом с пистолетом, не тем, что сидит в прицеле оптики. Этот страх был… глубоким. Как боязнь высоты, когда смотришь не вниз, а вверх, в бесконечную чёрную дыру.

Камень на груди снова дрогнул. Теперь не просто тепло – короткий, чёткий импульс. Раз. Два. Три.

– Он зовёт вперёд, – сказала она.

– Я понял. – Алексей провёл лучом фонарика по стенам. – Вопрос в другом: туда ведёт путь… или оттуда?

Он говорил полушутя, но шутки не получалось. В зелёном мерцании узлов не было ничего человеческого.

Они двинулись. Галерея тянулась вперёд, чуть уходя вниз. Стены то расширялись, то снова сходились, образуя нечто вроде «камер» – залов, ниш, карманов. В одном месте потолок был настолько низко, что приходилось пригибаться, в другом – поднимался так высоко, что свет уже не доставал, теряясь где-то в черноте.

Иногда свет камня цеплялся за узоры на стенах – те вспыхивали на секунду, и Марина чувствовала короткое «касание» где-то у основания черепа. Как будто её сознание кто-то на долю мига подсоединял к огромной, бесконечной схеме, а потом тут же отключал, чтобы не перегорела.

– Мари, остановись на секунду, – попросил Алексей.

Она замерла. Он снял с плеча рюкзак, достал маленький плоский прибор – один из тех, о которых он до этого говорил только как о «служебном хламе». Включил.

– Что это? – спросила Марина.

– Полеанализатор. Грубо говоря – смотрит на мир не глазами и не ушами, а напрямую через плазму. – Он поморщился. – Если не сгорит, узнаем, насколько ты сейчас… в компании.

Экран вспыхнул серыми полосами. Сначала – шум, как от старого телевизора. Потом полосы начали выстраиваться в узор. Секторная диаграмма, разрезанная на сегменты. Один сектор казался чёрным, мёртвым. Другие – чуть светились.

И только центральная зона, где находились они, была залита плотным, живым зелёным.

– Ну здравствуй, сказка, – хрипло сказал Алексей. – Это… не просто аномалия. Это активная среда.

– Живая? – спросила Марина.

Он задумался.

– Не так, как мы понимаем. Но… да, в каком-то смысле.

Она смотрела не на прибор, а на стены. С каждым шагом ощущение чужого присутствия усиливалось. Не злого. Даже не доброго. Просто… колоссального. Как если бы муравей внезапно понял, что ходит по ладони человека.

– И ты всё ещё считаешь, что этим можно управлять? – спросила она.

– Я считаю, что кто-то считает, что этим можно управлять, – ответил Алексей. – А этот «кто-то» сейчас наверху. Со своими дронами, протоколами и приказами.

Слово «наверху» вдруг стало почти физическим. Там, где остались шум, люди, погоня. Здесь – другой пласт реальности. Параллельный, но уже не полностью независимый.

Камень снова дернулся. На этот раз импульс был резче, почти как удар током. Марина вскрикнула, схватилась за грудь.

– Всё, хватит, мы делаем паузу, – Алексей потянулся к цепочке. – Снимем это, хотя бы на минуту, ты уже белая вся…

– Не трогай! – вырвалось у неё неожиданно резко.

Он замер.

Она сама испугалась своего голоса. Стиснула кулон ладонью, сделала несколько глубоких вдохов.

– Не трогай, – повторила уже тише. – Если его снять… он нас просто… выключит.

– Это ты чувствуешь или он тебе сказал? – спросил Алексей.

Он не издевался – проверял. Разницу. Границу между «я» и «не-я» в её голове.

Марина закрыла глаза.

И провалилась.

Никакого плавного перехода. Никакого «кажется, я засыпаю». Просто – щелчок. Миг – и она стоит не в галерее, а на краю огромного уступа.

Перед ней – город.

Не земной. Не человеческий.

Это было… нечто среднее между мегаполисом и кристаллом. Башни без окон, сверкающие изнутри. Мосты, тянущиеся не только в пространстве, но и в том, что ощущалось как… дополнительные оси. Слои. Колонны, уходящие в бесконечность вверх и вниз. Свет, струящийся по линиям, как жидкость в сосудах.

И над всем этим – Купол. Не небесный, а… сетевой. Полупрозрачная сфера, сотканная из миллионов тонких нитей света. Она пульсировала. Задерживала тьму снаружи. И в каждой её точке были те самые узлы, что сейчас светились вокруг Марины в галерее.

Она знала: это – город Предтеч. Не потому, что кто-то сказал. Потому что всё внутри отозвалось узнающим холодком. Как если бы этим видом её уже однажды кормило детство – через рассказы отца.

В сторонке, ближе к краю уступа, стояла фигура. Человеческая. Мужчина. Не молодой, но и не старик. Плечи чуть сутулые, руки в карманах лёгкой куртки. Волосы тронуты сединой.

– Папа, – сказала Марина, не удивляясь, что голос не дрогнул.

Фигура обернулась.

Это был он.

Не точно такой, как в памяти – мягче, может, усталей. Но глаза – те же. Тёплые. Вечно прищуренные, будто от солнца или от слишком яркой мысли.

– Долго же ты, Маришка, – сказал Сергей Волков. – Я уж думал, они тебя совсем запутают своими протоколами.

Она шагнула к нему. Но ноги словно налились свинцом.

– Это… сон? – спросила она. – Видение?

– Это – канал, – ответил он. – Самый дешёвый, который мы можем себе позволить. – Он кивнул куда-то за её спину. – Сеть не любит прямых входов. Особенно для тех, кто ещё целиком в теле.

Она обернулась. Позади ничего не было. Только белая мгла.

– Ты умер? – спросила она.

Он усмехнулся.

– Ну, формально – да. В медицинском смысле. Для всех бумажек и протоколов я давно покойник. – Он чуть приподнял ладони. – Но знаешь, как это бывает с хорошими системами: пока есть данные, процесс… не совсем завершается.

– Ты… в Сети? – выдохнула Марина.

– И в ней, и рядом. – Он шагнул ближе. – Я – один из тех, кто застрял между. Не самый приятный статус, скажу честно. Но… полезный.

Марина сглотнула.

– Зачем ты меня сюда привёл?

– Это не я. – Он кивнул на город. – Это они. Я только воспользовался моментом. Когда ключ оказался там, где нужно, – он бросил короткий взгляд на её грудь, – окно открылось.

– Ты называешь их «они», – тихо сказала Марина. – Предтечи?

Сергей пожал плечами.

– Название человеческое. Им всё равно, как мы их зовём. Им вообще на нас… было довольно всё равно. Долго. Пока мы не начали дёргать их за старые провода.

Он говорил спокойно, почти буднично, как на кухне, когда объяснял маленькой Марине, чем базальт отличается от гранита. Но каждое слово здесь звенело, как стекло.

– Они хотят вернуться? – спросила Марина.

– Они хотят закончить то, что начали. – В его глазах мелькнуло что-то холодное. – А вот хочешь ли ты, чтобы они вернулись – это уже отдельный вопрос.

Она посмотрела на город. Он был прекрасен. Нереален. Тотальный.

И в этой красоте была неумолимость.

– Мы только активировали один узел, – сказала Марина. – Одну точку на карте. Это ведь не…

– Это первый шаг, – перебил её Сергей. – Первый пакет. Первое рукопожатие. Дальше будет проще. Для них.

Он подошёл ещё ближе. Теперь между ними было всего пара шагов.