Полная версия:
Юрий Романов Геном дьявола. Часть 1: Клуб «Нимостор»
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
Именно за подобные качества Алексея и полюбила Лена – любимая и верная жена Васильева, с которой он был в браке уже 5 лет. Она всегда с пониманием относилась к его работе и никогда не требовала ненужных обещаний по поводу совместного времяпровождения: она прекрасно понимала, что его рабочее время не нормировано, и его могут вызвать на службу даже ночью. У самой Лены был похожий сумбурный график – она была фельдшером скорой помощи. Возможно, по этим причинам супруги Васильевы до сих пор не обзавелись собственными детьми.
Алексей припарковался у входа в морг центра судмедэкспертизы и зашел внутрь помещения. Предварительно он позвонил доктору Гегро – судмедэксперту Гене Громову. Доктор Гегро – очередное прозвище авторства Коли Ершова. Алексей выяснил по телефону у Громова, в каком помещении тот работает и направился туда.
– Туки, туки, – шутливо изобразил стук вошедший Васильев. – Разрешите войти, товарищ судмед!
– О, какие люди в Болливуде! – отозвался Гегро, стоящий рядом с мертвым телом сегодняшней жертвы. – Привет, Лешка!
– Здорово, Гена! – Васильев твердо пожал руку судмедэксперта.
Гена Громов был старше Васильева на 15 лет, нотза счет худобы выглядел намного моложе своего возраста, поэтому многие, даже совсем молодые сотрудники были с ним на «ты». Сам Гегро был человеком простым и прямолинейным, не терпел любезности и официальности, возможно, поэтому он так легко сходился с окружающими.
– Как сам? Слышал, тебя недавно повысили, майора дали, – Громов снял марлевую повязку с лица.
– Да, есть такое. Еще толком не успел войти в новый ритм, а тут сразу такое дельце рухнуло на мою башку, – Васильев указал взглядом на лежащий на кушетке труп неизвестной пока девушки.
– Да уж, давненько мне подобная жуть не попадалась. – Громов тоже перевел взгляд на мертвое тело.
– Что можешь предварительно сказать? – сразу перешел к делу Васильев.
– Пойдем, – поманил его рукой Гена.
Гегро с Алексеем подошли к лежащему на кушетке телу девушки. Громов целиком откинул белое покрывало, и взору Васильева вновь открылась малоприятная картина: на кушетке лежала та самая молодая девушка: мертвенно-бледная, с многочисленными ножевыми порезами на передней части тела.
– Ну что тут пока скажешь… – Громов вздохнул. – Убита предположительно в 2-3 часа ночи, 33 колюще-режущие раны в области живота и груди, смерть от потери крови.
– Сколько, сколько? – с искренним изумлением спросил Васильев.
– 33 ровно, сам в шоке, у этих ребят явно не лады с головой.
– Значит, ты в курсе, что убийц было предположительно двое?
– Да, сказали, когда труп привезли, но удары при этом наносил один человек, одним ножом с одинаковой силой.
– Следы насилия?
– Нет, она совершенно чиста и невинна, – Гегро выдержал небольшую паузу и добавил. – Совсем.
– Значит сексуальный мотив мимо.
– Какой, на хрен, сексуальный?! Ты же сам видел, что они там намалевали ее кровью! – воскликнул Громов. – Картина из фильма ужасов средней паршивости. Сектанты, мать их за руку!
– Да, это пока основная версия, сам знаешь, где убийство произошло. Судя по рассказам из интернета, эта больничка – настоящая Мекка для сатанистов и прочего неблагополучного сброда.
– Мало того, я тебе еще скажу, что, судя по характеру проникновения, лезвие ножа было необычной формы.
– И какой же?
– Волнистой, что-то похожее на малайские крисы.
– Я в этом не разбираюсь…
– Ну, это древние кинжалы такие, с волнистым лезвием, или пламенным, как его еще называют. Сейчас нарисую.
Громов взял лист бумаги со своего стола и нарисовал карандашом лезвие ножа асимметричной формы.
– Сейчас это скорее показушное оружие, антиквариат, но раньше применялось как боевое. Еще его часто использовали для различных казней. Оно было в некотором роде церемониальным. Чуешь, к чему я веду?
– Церемониальное… – Васильев понял, что имел в виду Гегро. – Получается, помимо кровавого символа, это тоже косвенное подтверждение, что убийство совершалось в ритуальных целях.
– То-то и оно, Леша. Эти парни – реальные отморозки и их надо срочно изолировать от нормальных людей, иначе будут новые подобные, кхм, «ритуалы».
– Да, дело плохо, у нас ведь пока никаких зацепок кроме сатанизма. Мы даже имени девчонки не знаем.
– Ничего, ты же матерый опер, реальных бандосов ловил, а тут пара чокнутых сатанистов. Уже завтра они в твоем кабинете будут показания давать, не сомневаюсь.
– Льстишь, Гена. Мне бы твою уверенность… Вот, бывает, анализируешь преступление и думаешь: «А, сейчас в два счета вычислим и возьмем злодеев». А хрен там! Гоняешь по городу как ужаленный в одно место неделями, чтобы в итоге найти простого гопника, укравшего телефон у школоты. У меня часто так было, когда еще в Чертаново работал, а бывает, что преступников находишь уже через пару часов после очередной мокрухи.
– Да это понятно. Но в любом случае долго эти психопаты не пробегают, к бабке не ходи…
– Одежду убитой, кстати, так и не нашли?
– Неа. Следачка, которая труп на экспертизу привозила, сказала, что всю территорию там прошерстили, и ничего.
– Странно, может ее просто сожгли?
– Ну, это уж тебе думать, Лёша. Я не сыскарь.
– Ты, кстати, про побои ничего не сказал. Есть следы на теле?
– Тьфу, дырявая башка! – воскликнул Громов. – Совсем забыл тебе сказать важную вещь. У нее на запястьях есть небольшие следы, руки были привязаны к чему-то незадолго до смерти, но это точно не наручники, скорее похоже на ремни.
– Важную – это мягко сказано, Гена! – сурово произнес Васильев. – С этого и надо было начинать.
– Ну прости, видать, старею уже окончательно.
– Ты еще меня переживешь, – Алексей на пару секунд замолчал и продолжил. – Значит, говоришь, сначала она была привязана, а потом её освободили и зарезали. Так что ли?
– Видимо, так. Я еще не до конца осмотр провел, если ты не понял. Следов явной борьбы и посторонних частичек ДНК я пока не нашел. Но точно могу сказать, что убили ее уже со свободными руками.
– Уже интересно, – задумчиво произнес Васильев. – Будем кумекать.
Это уже была какая -никакая, а зацепка. Девушку держали в другом месте. Она, видимо, смогла освободиться, убежала, но её догнали эти уроды и хладнокровно прикончили в подвале. Почему следы убийц резко обрывались в коридоре? Может, их что-то спугнуло, когда они пытались заметести следы?
Картина преступления снова всплыла перед глазами. От воспоминания о том кровавом символе майора немного передернуло. Что он означал? Стилистика – оккультная, но не факт, что имеющая отношение к сатанизму. Убийство – ритуальное. Место – знаковое. Оружие – церемониальное. Всё сходилось на секте.
Разговор с Гегро постепенно перешёл на отвлечённые темы, но его прервал звонок телефона Васильева с незнакомого номера.
– Слушаю, – ответил в трубку Васильев.
– Здравствуйте, Алексей, – немного взволнованным тоном отвечал звонивший. – Это Виталий, охранник Ховринской больницы, вы просили позвонить, если я что-то вспомню.
– Да, конечно! – Алексей внимательно прислушался, в надежде узнать от собеседника что-то интересное. – Говорите, что у вас?
– Я вспомнил, где видел этот символ с места убийства. Он нарисован еще в одном месте, в другой части подвала больницы. Только он не такой большой и нарисован обычной краской. Я думаю, может вам будет интересно самому приехать и взглянуть, если есть время?
– Разумеется, есть! – воодушевленно воскликнул Васильев. – Я приеду примерно через час и сам все осмотрю. Вы, кстати, сами сейчас где, у следователя?
– Нет, меня пока не вызывали, я на работе.
– Отлично. Тогда дождитесь меня, сами покажите.
– Хорошо. Я буду ждать вас у входа на территорию.
– Я понял, до встречи.
Васильев повесил трубку и замолчал. Он почувствовал, как в нем начал вспыхивать новый огонек энтузиама, который всегда подогревал интерес майора к своей работе. Похоже, что дело маленькими шажками начало сдвигаться с места.
Странно, что второй символ не обнаружили при осмотре здания больницы во время поиска вещей и одежды убитой. Хотя, зная разгильдяйство многих патрульных, можно предположить, что никто из них просто не обратил внимания на этот символ. Тем более на стенах этой больнички чего только не намалевано, и проглядеть его можно было запросто.
– Ну что там? Ты чего примолк? – прервал мысли майора Гегро.
– А? Да, Ген, прости, – Васильев встрепенулся и перевел взгляд на Громова. – Охранник этой больницы звонил, говорит, что в подвале еще один такой же символ видел, как на месте убийства.
– О как. И чего, ты реально сейчас сам поедешь смотреть?
– Ну да. Ребята мои пока заняты, а со следачкой этой, Авдеевой, я и не знаком толком, поэтому лучше сам сначала взгляну.
– Ну, тебе виднее. Просто ты на время хоть смотрел?
Васильев взглянул на настенные круглые часы, они показывали начало восьмого вечера.
– Ох, ё…
Васильев в сегодняшней суете не заметил, как с того момента, как его разбудили в половине седьмого утра, прошел уже почти целый день. Скоро начнет темнеть, и нужно успеть осмотреть подвал больницы, пока туда проникает хоть какой-то свет.
– Ладно, Ген, – Васильев встал со стула. – Я тогда погнал обратно в Ховрино, пока еще не совсем стемнело.
– Ну давай, Пинкертон, удачи тебе в поимке наших сатанистов.
Васильев попрощался с Громовым и пошел быстрым шагом к выходу.
Глава 4
Васильев вернулся к Ховринской больнице меньше, чем через час. Небо было чистым, но солнечный свет уже потерял дневную яркость, наполняя воздух вечерней прохладой и предчувствием ночи.
По пути он позвонил Лене и сказал, что скоро освободится. У неё сегодня был выходной, и она скучала дома в одиночестве с самого утра в ожидании мужа. Васильев всегда звонил, чтобы она лишний раз не волновалась. Сейчас он мысленно наметил план: осмотреть символ, сделать выводы и сразу ехать домой. За это время новых телефонных звонков не было – значит, у коллег пока затишье. Если бы Коля или Валера что-то нашли, телефон майора уже бы разрывался.
«Опель» припарковался у знакомых ворот. Виталий, ожидавший его прямо здесь, выглядел возбуждённым.
– Здравствуйте! – вновь поприветствовал подошедшего майора охранник.
– Да, еще раз здрасьте, – спокойно ответил Алексей.
– Быстро вы. Раз так – давайте не будем терять времени, я вас сразу к месту провожу.
– Да, идёмте.
Виталий с майором двинулись по тропинке ко входу в главный корпус больницы.
– Я ведь случайно вспомнил про символ, – начал говорить охранник, ускоряя шаг. – Сейчас опять решил побродить по подвалам, когда ваши уехали. Думал, вдруг и я что-то замечу. И не прогадал, еле увидел этот же рисунок на стене рядом с затопленным помещением подвала. Ну, тут я, конечно, сразу вспомнил, что и раньше его там замечал, но не придавал значения.
– Он точно так же выглядит? – спросил Васильев.
– Да, точь-в-точь, только намного меньше. И судя по всему, он там нарисован уже довольно давно.
– С чего вы взяли?
– Он виден нечетко. Видать, краска от времени потерлась. Ну, вы и сами всё увидите, – Виталий замолчал и через пять секунд спросил уже более взволнованным голосом: – Ну как там, есть хоть какие результаты по этому делу?
– Кое-что есть, но это пока лишь зацепки, не более, – осторожно ответил майор.
– Вы извините, что я вмешиваюсь в служебные дела, – оправдательным тоном заговорил охранник. – Просто я сам раньше тоже работал в милиции. Оперативником, как вы, только в Ленинградском РУВД.
– А почему уволились? – без особого интереса спросил Васильев.
– За взятку уволили. Точнее попросили написать рапорт по собственному… А я ведь всего лишь помог одному хорошему человеку, улики в одном деле немного сфальсифицировал, чтобы жизнь ему не ломать. А меня один коллега подставил и в УСБ настучал. Принципиальный, сволочь, оказался. Но в итоге благодаря своему начальнику, подполковнику Сомову, я отделался легким испугом, так ведь и сам на зону загреметь мог.
– Ясно, – Васильеву на самом деле была мало интересна биография Виталия, они и так предварительно проверили все главные факты из досье охранников.
Алексей устремил взгляд на длинную трехэтажную пристройку, стоящую по левую сторону от основного корпуса. Во время первого визита на территорию ХЗБ майор практически не обратил никакого внимания на неё.
– А это, кстати, для чего было здание? – поинтересовался он, указывая пальцем охраннику на трехэтажную постройку.
– А, это должен был быть патологоанатомический корпус, с моргом и крематорием внутри.
– Там много помещений?
– Нет, не особо, три этажа, плюс подвал. Его ваши патрульные тоже внимательно осмотрели. – Далее Виталий добавил уже с другой интонацией: – Кстати одна из легенд про это место гласит, что патологоанатомический корпус и основное здание больницы были связаны между собой подземным туннелем, но вход туда никто так и не нашел. Либо его со временем завалило песком или затопило грунтовой водой, либо это очередной вымысел.
– А теоретически такое возможно? – Васильев решил, что не лишним будет послушать слухи об этом месте, а также мнение от человека, который здесь регулярно проводит время.
– Ну, в принципе, возможно. Никто и никогда не видел точного плана больничного комплекса, поэтому можно только гадать, как его собирались достраивать. Вообще это здание само по себе уникальное, эта больница могла стать одной из самых крупных и современных в Европе. Вот только что этой задумке помешало, сейчас уже никто точно и не скажет. Может недостаток финансов, может неправильная планировка. «Перестройка», в конце концов. А может и всё вместе.
– А какие еще более-менее правдоподобные слухи об этой больнице ходят?
– Ну, главная и самая известная местная легенда – это, конечно, сатанисты, – уверенным тоном произнес Виталий. – У них тут либо в восьмидесятых, либо в девяностых якобы целое капище было на нижних этажах, называлась их секта Нимостор, так легенда гласит. А что означает это слово, я без понятия. Вполне возможно, что тут и правда, когда-то давно обитали сатанисты, но их потом всех разогнала милиция. А уже после пошли всякие небылицы по принципу испорченного телефона. Говорят, что они тут не только животных убивали во славу своему Люциферу, но и людей. Даже детей использовали для жертвоприношений. Но мне кажется, масштаб их деятельности сильно преувеличен. А то, что они здесь могли быть – ну… может и правда были. Но опять же много времени с тех пор прошло, вместо фактов остались только байки, да статейки в интернете.
За разговорами про сатанистов Васильев с охранником подошли к одному из входов в главный корпус ХЗБ.
– Вот, держите, – Виталий протянул Алексею один из своих фонариков. – Сейчас будем бродить по подвалам, а там без освещения никак. Главное не отставайте от меня и смотрите почаще под ноги.
– Хорошо, – ответил Васильев, после чего зашел за охранником в один из проёмов в стене больницы.
Как только Алексей оказался внутри, он почувствовал холод. Температура в помещениях была ниже, чем на улице, с чем это было связано – сказать трудно. Здание словно хранило собственный, вечный микроклимат забвения.
Васильев включил фонарь и обычным шагом пошел за охранником вглубь подвального этажа больницы. Они вошли с другого проёма, не с того, через который Алексей заходил с оперативниками с утра. И двигался охранник сейчас в противоположную сторону от места убийства.
Шли практически молча. Виталий лишь изредка предупреждал о выступах арматуры или провалах в полу. Алексей вглядывался в лабиринт коридоров и ответвлений. Подвал и правда был похож на ловушку для непосвящённых. Сейчас ещё пробивался скупой свет закатывающегося солнца, дающий хоть какую-то ориентацию. Ночью же здесь будет царить абсолютная, слепая тьма.
Стены, испещрённые граффити, подтверждали, что место было культовым. При этом смотреть тут было, по большому счету, не на что. А вот негатива хватало. Подсознательно давила не только сама по себе мрачная, гнетущая атмосфера, но и преобладание в местной настенной живописи дьявольской символики: бесчисленные пентаграммы, перевернутые кресты и числа дьявола были здесь нарисованы почти в каждом втором помещении.
– Сюда кстати даже киношники какие-то недавно приходили, – нарушив тишину, негромко сообщил Виталий.
– Киношники? – переспросил его Алексей.
– Да. Какой-то фильм ужасов собрались тут снимать. Вот до чего слава местная дошла…
– Кино – дело, конечно, хорошее. Вот только не вовремя они начали. После произошедшего сегодня ночью со съемками им теперь точно придется повременить.
– Я бы на их месте вообще сюда не совался после такого. Хотя если они узнают о кровавом убийстве, думаю, их азарт станет только круче.
– Поэтому лишняя шумиха ни к чему. Вообразите сами: снят фильм ужасов, а перед самыми съёмками, как предзнаменование, здесь произошла ритуальная мокруха. Представляете, сколько народу сюда повалит сразу после выхода подобного фильма?
– Это точно. А народ лишний нам тут, сами понимаете, не нужен от слова совсем. Не просто же так нас эту махину охранять поставили.
Когда Васильев шел за Виталием по очередному длинному коридору, он заглядывал из любопытства в боковые помещения, напоминавшие небольшие комнаты или кабинеты. В одном из них он увидел огромный потрепанный матрац и стоящий рядом самодельный столик из бетонных маленьких перегородок, а вокруг валялись пустые бутылки и какой-то хлам.
– А здесь, похоже, даже кто-то живет, – тихо сказал вслед охраннику Васильев.
– Да, бомжи иногда тут обустраивают себе жилище, – подтвердил, повернувшись к Алексею, Виталий. – Но подолгу они тут не обитают – либо мы выгоняем, либо гуляющая молодежь распугивает.
Когда прошли еще метров 15, Алексей заглянул в очередное ответвление.
– Ох, ты ж мать, – сдержанно выругался Васильев от неожиданности.
На полу, прямо у входа в очередную комнатку, лежал полуразложившийся труп собаки. В некоторых местах еще осталась черная шерсть, но большая часть туловища представляла собой один скелет с истлевшими внутренностями.
– А, это одна из местных особенностей, – подошедший Виталий смотрел на труп и говорил совершенно спокойно. – Собак дохлых здесь постоянно находят, их сюда словно магнитом тянет. Либо сами помирать приходят, либо бомжи съедают. Но другие, естественно, говорят, что это происки коварных сатанистов, – последнюю фразу охранник произнес с явной иронией.
– Думаю, чтобы напугать местных школьников, и такой картины вполне хватит, – заметил Васильев.
– Согласен, – с улыбкой ответил Виталий. – Пожалуй, это действительно самое страшное, что можно увидеть в местных коридорах.
– Не считая окровавленного трупа молодой девушки, – подметил Васильев.
– Это да, – охранник принял серьёзный вид. – Такого я здесь еще не видел, и надеюсь, больше никогда не увижу.
Виталий с Алексеем двинулись дальше по бесконечным лабиринтам Ховринки. Прошли еще несколько темных проемов и коридоров, прежде чем в одном из помещений Виталий остановился и стал светить фонарем на стену.
– А вот и главная достопримечательность этой больнички, – произнес Виталий подошедшему Васильеву.
Алексей посмотрел на стену, которую освещал фонарем Виталий. На ней с правой стороны был изображен большой логотип в виде черной таблички с рамкой, внутри которой белыми буквами и аккуратным готическим шрифтом красовалась надпись: «Club of Nimostor». А с левой стороны от изображения логотипа был написан длинный текст на английском языке под заголовком: «Grave under water». Рисунок был старым, выцветшим, частично замазанным более свежими надписями, в основном – той же сатанинской тематики.
– Эта настенная живопись – все, что осталось от той сатанинской секты, – продолжил рассказывать Виталий. – Тут что-то вроде алтаря у них было.
– А вы знаете, про что тут в тексте написано? – поинтересовался Васильев.
– Черт их знает. Я в английском не силён, да и тут половину текста уже не разобрать, закрасили все. Кто-то говорил, что это стихи, написанные после того, как милиция этих сектантов тут уничтожила. А кто-то говорит, что это чуть ли не ритуальное заклинание для поддержания злых духов в этом месте, короче одни байки, как всегда.
– Вы сейчас сказали, что сектантов милиция уничтожила, это правда?
– Мы, кстати, уже практически пришли, сейчас заодно и про то, как эту секту разогнали, расскажу. О, там целая детективная история! Пойдемте.
Васильев последовал за ним, на прощанье еще раз бросив взгляд на графическое наследие «Нимостора». Мрачный логотип и таинственный текст усиливали мистический настрой, сгущавшийся в подвале с каждой минутой.
Репутация, конечно, играет большую роль. Слухи о проклятом месте, духах и сатанистах манили сюда искателей острых ощущений, как мотыльков на огонь. Васильев хоть и был прожжённым реалистом, но даже его сейчас сковывало странное, давящее чувство тревоги. Он будто подсознательно начинал предчувствовать что-то нехорошее.
– Короче, ходит еще такое предание, – рассказывал по пути Виталий. – Давно, уже, видимо, в начале девяностых, местным жителям надоели постоянные сборы сатанистов в этом здании и их черные мессы. Решили они вызвать милицию, чтоб те разогнали их всех разом. Местные так жутко и убедительно расписали ментам злодеяния местных антихристов, что в итоге сюда приехал целый отряд ОМОНа. Брали они подвал этой больницы, судя по легенде, так, будто там засела ячейка террористов из ИГИЛа – сатанисты устроили настоящую перестрелку с бойцами. В итоге омоновцы загнали их на нижние этажи подвала и отрезали им пути к отходу. Что было дальше – все трактуют по-разному. По одной версии, помещение, где они были зажаты, взорвали, из-за этого и произошло затопление грунтовой водой. По другой, ничего не взрывали, а просто утопили их заживо, еще по одной версии их просто расстреляли, а вход в тоннель, где были трупы, завалили. В общем, тут целый букет версий, одна фантастичней другой.
– Чушь какая, – заметил Васильев. – Даже если тут и была настоящая облава, то зачем пальба? Откуда у сатанистов оружие и зачем их всех гасить наглухо, а потом прятать трупы?
– Так я же говорю, это очередная байка. За что купил, за то и продаю. Может, тут вообще никакого ОМОНа никогда и не было, впрочем, как и самих сатанистов. Вы хотели послушать легенды, вот я их и рассказываю, – Виталий остановился и спокойно добавил. – Мы, кстати, пришли.
Они стояли на краю обрыва. Внизу простирался огромный прямоугольный зал, уходящий еще на целый этаж вглубь. Справа в стене зияли несколько оконных проёмов, сквозь которые еле-еле пробивался угасающий солнечный свет. Весь пол зала был залит мутной, тёмной водой, превратившей его в зловещий подземный бассейн. Определить глубину было невозможно. Ещё более нереальный, потусторонний вид этой картине придавал нависший над водой слой то ли тумана, то ли пара.
– По легенде, именно тут омоновцы и накрыли сатанистов, – вновь просвещал Виталий, указывая взглядом на бассейн. – Говорят, там под водой раньше был секретный спуск на самые нижние этажи и тоннели, где по легенде и скрывались сатанисты. Омоновцы во время штурма взорвали там внутри несколько гранат, из-за чего произошло разрушение тоннеля и затопление нижних уровней. Вода дошла и до сюда, скрыв под водой тот самый вход в тоннель, где до сих пор якобы плавают останки тех сектантов. Что интересно, это озеро никогда не высыхает.
Васильев всматривался в неподвижную, черную гладь воды, отмечая про себя, что хоть все эти легенды и звучали довольно потешно, но подобные виды и впрямь вызывали мрачные мысли.
– Кстати, – продолжил Виталий. – Лет шесть назад зимой на этом месте по ночам некие ребята с предпринимательской жилкой устраивали настоящий экстремальный каток. И вот это уже абсолютно реальная история, а никакая не байка.
– Даже так? – слегка удивился Васильев.
– Да, причем всё было организовано на довольно приличном уровне. Притащили световую аппаратуру, генератор, сделали целую барную стойку, где можно было купить разное пойло, был и платный прокат коньков. Мне говорили, что тут даже устраивали диджейские сеты, фаер-шоу и всякие там тематические вечеринки на коньках. Вход, кстати, был платным. Около шестисот рублей, что по тем временам не сказать, что дешево.
– А потом почему перестали устраивать?
– Ну, каток этот был нелегальным. Здание к тому моменту принадлежало департаменту имущества Москвы, и никто этим коммерсам не давал официального разрешения устраивать здесь ночные покатушки. Вечеринки проходили той зимой регулярно, и никто им не мешал. Видимо местные служители закона с ОВД Ховрино «крышевали» это дело, а организаторы катков им просто башляли с каждой прибыли. Но как-то раз нагрянули сюда маски-шоу, положили всех мордой в лед. Потом разбирались: кого сразу отпустили, кого с собой забрали. Искали организаторов этого катка. После этого подобные мероприятия здесь перестали устраивать, а через некоторое время уже поставили и современный колючий забор, и охрану по периметру. Тут две версии, почему каток прикрыли. Либо никакой крыши у конькобежцев на самом деле не было. Либо менты подняли расценки, а организаторы не захотели платить больше.
