Ульяна Дмитриевна Максимова
Позвольте представиться, мяу!
Посвящается моим маленьким пушистым и непушистым леди и джентльменам, а также их родителям.
С любовью и наилучшими надеждами… М. У.
Глава 1. Начало. Здравствуй, новый дом.
Наступило лето. По голубому небу гребнями медленно ползли белые тучи. Солнце незаметно жужжало и своими лучами окрашивало весь мир в тёплую палитру красок. Лес молчал и в полную грудь вдыхал в себя летнее тепло. Солнечные зайчики прыгали между листьев деревьев, а иногда, если не попадали на какой-нибудь листок, то золотым пятнышком оставались на земле. Птицы весело чирикали в небе, а кузнечики играли на своих зелёных скрипках в свежей траве, слегка подсушенной палящим зноем. Воздух был наполнен теплой свежестью, присущей только летней поре.
Кате в такую погоду пришлось ехать на стареньком сельском такси. Она видела, как электрические столбы, как кадры в мультике, быстро сменяли друг друга. Провода лентой бежали между ними и отливали серебряным блеском. По обочине дороги ехали дачники -велосипедисты. Они весело помахали водителю и что-то крикнули вслед. Возможно, они хотели что-то сообщить им, а может быть просто так выражали свою радость от этого чудесного дня.
Через поломанный магнитол такси играл русский шансон. Водитель нервно постукивал по рулю в такт и что-то бубнил себе под нос. Кондиционер не работал, и только ароматизированная ёлочка как-то разбавляла духоту машины. Водитель отнял от руля одну руку, залез в карман и голубым платочком вытер выступивший со лба пот, а затем тяжело вздохнул и открыл форточку у окна. Сладкий ветерок быстро пробежался по салону и унёс с собой всю духоту помещения вместе с запахом ёлочки. Волосы Кати веером трепетали на ветру и отливали золотом, подобно созревшей ржи. Она не обращала на это внимания и лишь с наслаждением вдыхала сладкие ароматы полей и леса.
Дорога стремительно бежала вперёд.
В наушниках Кати, стуча, пели клавиши пианино, где-то на фоне нервно смеялась скрипка. В руках она держала потрёпанный кактус, по имени Павел. Он, измученный духотой пыльного подоконника квартиры, с интересом пробовал на вкус чистый сельский воздух. Рядом с ними, подпрыгивая на каждом камушке и повороте, лежала спортивная сумка с книгами и тетрадями. Где-то на дне брякали карандаши, а сбоку в кармане торчала маленькая железная коробочка с леденцами монпансье.
Катя смотрела на деревенские пейзажи через окно и мечтала. Мечтала о дубовой роще, о пикнике на зелёной поляне, о чашечке чая с мятой, а вместе с ней и о шарлотке с яблоками. Мечтала о роскошных балах, о званых вечерах, о беседах, где бы обсуждались самые последние новости света. Мечтала о выставках настоящего искусства, где были бы выставлены работы известных художников и скульпторов.
Иногда она сожалела о том, что родилась в 21 веке.
Нынешнее время ей казалось неинтересным, слишком торопливым и пустым. Искусство стало не похоже на искусство, музыка была подобна случайному набору однотипных нот, повторяющихся из песни в песню, а мода так совсем, потерялась где-то в высшем мире звёзд. Катя с ужасом вспомнила недавнюю выставку, где художник повесил на нитках пустые бутылки и назвал это настоящим искусством. Просто представьте себе! Ну какие эмоции это может вызвать внутри души человека? Вот у неё вызвало это только жажду. Пустые банки на обычных нитях! То, что Катя ушла разочарованная- это ничего не сказать. И вот недавно, один скульптор выложил фото булыжника и назвал это “сущностью непонятого гения”. То, что он гений- не ясно, но то, что непонятый- так это точно! А на несчастную музыку и смотреть больно. Да, она не отрицала, что есть и хорошие, глубокие и сильные песни, но, к сожалению, они потерялись где-то в мире попсы и непонятного лающего репа. А текст! Не текст, а какая-то белиберда с забора. Ни смысла, не глубоких чувств. Только деньги и машины! Караул!
Катя тяжело вздохнула. Всё-таки видимо в небесной канцелярии точно ошиблись и закинули её не в то время. Иногда, она думала, что должна была родиться в 18 или в 19 веках, когда в мире дамы носили кружевные платья, за чаем обсуждали Шекспира и Пушкина, а по вечерам устраивали балы и званые вечера. Да и настоящее время не особо принимало Катю.
Ей очень тяжело давались социальные сети, молодёжный сленг, тенденции в мире кино и моды. Она с лёгкостью могла объяснить, что такое балдахин, кибитка, чепец, черевички, колея, какофония, конфуз и другие непонятные никому кроме неё слова. Но вот слова рофл, краш, заскамить мамонта вводили её в ступор. Что за мамонт, откуда он, почему его “заскамили” были ей непонятны, и она всячески старалась избегать их, и использовала только родные, а точнее “древние”, как говорят её одноклассники, слова. Из-за этого она получила множество прозвищ, такие как бабушка, дворянка, древность или просто словарик.
Катю также не интересовал и современный мир моды. Ей не хотелось наращивать ресницы или делать маникюр. Сам процесс всего этого уже был ей не понятен, что уж говорить о том, чем именно отличались ламинированные ресницы от наращённых. Поэтому, Катя старалась особо не общаться с другими девчонками, ведь они не понимали её возмущений по только что прочитанному роману, а она не понимала их проблем с парнями. А трагедия из-за отсутствия в магазине кофточки цвета “бедра испуганной нимфы” так вообще вводило её в ступор. Она попробовала побольше общаться с парнями, но и те видели в ней лишь коллегу по проектам и помощницу с домашним заданием.
Поэтому, хоть многие в классе и уважали её, но все они видели в ней человека много знающего о прошлом, но не о настоящем времени. Вследствие чего друзей у неё тоже не было. Лишь одноклассники и хорошие знакомые.
Такси медленно въехало в посёлок. Вокруг росли огромные деревья, порой выше самих домов. Они росли здесь вольно и хаотично, но как-то не мешая своим человеческим соседям. Дома были овиты плющом и диким виноградом, который своими зелёными и багровыми лапами хватался за стены и не отпускал их. Кусты огромными шарами росли вдоль тропинок, а заросли крапивы уютно устроились в небольшой канавке, подальше от людей. Серебристая осина своими листочками весело аплодировала новым гостям, а берёзы склоняли головы в знак признательности. Природа тесно переплелась с человеческим жильём и обрела новую гармонию, которую невозможно объяснить городским.
Катя решила полностью открыть окно. Водитель сбавил скорость, поэтому такого сильного ветра как прежде не было. Только лёгкий бриз дул ей в лицо, принося запах цветов и листвы.
– Через 200 метров поверните направо, затем вы достигните точки назначения, – внезапно сообщила Алиса через телефон водителя.
– Девушка, скоро приедем. Закройте своё окно, пожалуйста, – Катя вздохнула, закрыла окно и ухватилась за ремешок своей спортивной сумки. Павел же крепко сидел в её правой руке и с нетерпением ждал заселения на новый подоконник дома. Он надеялся, что уж там точно не будет дохлых мух или раздражающей пыли.
И вот жёлтое такси остановилось возле небольшого деревянного забора. За ним торчали маленькие коалиции из незабудок, одуванчиков, цветов лесной земляники и других неопознанных сорняков. В некоторых местах выглядывали небольшие камушки и кротовьи ямки, которые вместе образовывали что-то на подобие уральских гор, только в уменьшенной версии и находящейся у неё на огороде. Плиточная дорожка, заросшая сорняками, вела к деревянному крыльцу, соединённому с большим трёхэтажным домом.
Катя вышла из такси, взяв с собой верного друга Павла и сумку, вежливо попрощалась с водителем и уставилась на свой новый дом. Таксист уехал. Катя осталась одна, созерцая старое строение.
Она поглубже вдохнула лесного воздуха, выдохнула и отворила калитку. Та противно завизжала, как будто недовольная тем, что её побеспокоили, и с трудом открылась, при этом слегка повиснув на одной из петель. Катя повернула к себе ладошку, которой толкала калитку, и недовольно цокнула языком. На руке остался след от мха и старой побелки.
“А папа говорил, что всё отремонтировал”, – она достала из кармана салфетку и протёрла ею руку. В мысленном списке тех косяков, которых ей надо будет исправить, добавился ещё один пунктик. Она надеялась, что в сарае или там, где рабочие оставили инструменты, ещё есть краска.
Катя прошла наконец-то через калитку. Она пристально смотрела на новый дом, пытаясь при этом отметить каждую его деталь и гвоздик. Катя была здесь не впервые. Ещё с родителями она приезжала сюда перед покупкой, и уже тогда она сделала свой вердикт: убираться придётся много, зимой здесь будет холодно, но в целом дом вполне её устраивал. Родители были в восторге, особенно отец. Как только он вошёл в этот дом, он уже решил какую комнату он выделит для своих исследований, а в какой будет храниться его археологическая “добыча”. Мама же посмотрела на дом в целом, и сказала, в присущей ей манере, “прилично”, что означало наивысшую оценку места по её критериям.
Дом сам по себе был очень красивым. Три этажа, один из которых являлся башней, а точнее отдельной комнатой, больше похожей на чердак. На первом этаже была гостиная, кухня и маленький кабинет, который отец сразу выделил под свою “лабораторию”. На втором этаже располагались ванная и четыре комнаты. На третьем этаже было две комнаты, одну из которых Катя планировала забрать себе. Они точно не знали почему они решили купить столь огромный дом, но как-то всем членам семьи он сразу запал прямо в душу. И хоть выбирали они его вместе, по сути, жить в нём Катя будет одна. Родители постоянно были на работе. Мама- бортпроводница самолёта, а отец профессор университета и археолог. Оба либо всё своё время проводят в воздухе и в других странах, либо отец ночами пропадает в университете на парах, а мама отсыпается после долгих перелётов. Поэтому увидеть всех вместе достаточно сложно, и только видеозвонки помогают не забыть им лица друг друга. И один из редких моментов, когда они были все вместе, это было, когда они покупали этот большой, но при этом уютный, дом.
Дом был особенным и непонятным местом. В нём царила атмосфера тепла и уюта, несмотря на то что в нём никто не жил больше двадцати лет. Из-за того, что дом был довольно старым и нуждался в ремонте, цена на дом сильно упала, и родители тут же его купили и наняли рабочих и знакомых, для его реконструкции. Дом отремонтировали, сделали отопление и вот Катя теперь стоит одна, вместе с кактусом и сумкой, перед этим особняком.
И будет она здесь коротать свои деньки в одиночестве, среди деревьев и комаров.
Катя встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и продолжила захват новой неизведанной территории. По дороге она прикидывала, где можно разбить клумбы, где нужно будет вырвать сорняки, а также кого при этом можно будет оставить в живых. Дикий огород в ужасе содрогался от её мыслей и про себя молился о сохранении своей короткой жизни.
Она уже добралась до крыльца и критическим взглядом посмотрела на него. Крыльцо, стесняясь своего вида, тихо заскрипело, и как будто скукожилось. Дверь со стеклянными вставками в страхе задребезжала. Хоть их и отремонтировали, но следы прошлого стереть не получилось. Где-то краской замазали часть окна, где-то торчал незабитый гвоздь, а где-то отсутствовала дощечка. Но даже это не испортило приятного впечатления о проделанной работе. Катя, кивнув сама себе, быстро зашагала по ступенькам, зашла на крыльцо и отворила дверь.
Внутри стоял спёртый массив пыльного воздуха. Ещё витал аромат краски и клея, как бы говоря о недавнем ремонте. Стены были обклеены цветочными обоями, а по бокам деревянной лестницы висели лампы, похожие на керосиновые. Картин пока ещё не висело, но как сказали рабочие, от старых владельцев досталась довольно обширная коллекция разных портретов, натюрмортов и пейзажей, так что Катя думала заняться их развешиванием позже. На деревянном полу лежал старый ковёр, который видал и лучшие дни. Катя посмотрела налево и увидела гостиную. Мебель была накрыта простынями, чтобы её не запачкали вовремя ремонта, поэтому судить о ней она пока Катя не могла. Она зашла внутрь, сняла уличные ботинки и надела кроссовки. Тапочки она пока не доставала, чтобы не запачкать их: сначала нужно провести генеральную уборку, помыть пол, дождаться, когда всё это высохнет, а уже потом, как подобает настоящей хозяйке дома и молодой леди, надеть домашние тапочки и начать в них громко шоркать по полу.
Она заглянула на кухню. По среди комнаты стоял дубовый стол с кривыми ножками, а над ним висела люстра с пыльным абажуром. Паучок, которого она сразу окрестила Валерой, с удовольствием висел на ней и ждал свою очередную наивную жертву. Катя подошла к раковине и включила воду. Сначала кран испуганно вскрикнул, потом недовольно забурчал, и наконец-то выплюнул ржавую воду, которую вскоре заменила чистой. Катя отметила про себя, что вода есть; подёргала выключателем- и свет тоже.
Потом она вышла из кухни и заглянула под лестницу, где по идее должна была быть кладовка для всяких солений и банок. Внутри было пыльно, но единственное маленькое окно вполне себе освещало комнату. “Особо интересного здесь нету,”– подумала Катя. Комнаты на втором этаже так же не особо её удивили. Все они были покрашены в пастельные цвета, из мебели стояли только стулья, шкафы и несколько кроватей. В ванной также находились только тумбочка, раковина, повешенное на гвоздике зеркало и керамическая ванна со шторкой.
И вот наконец Катя дошла до третьего этажа, а точнее до комнаты, где она будет жить. Вообще, раньше этот чердак был поделен на две комнаты, но потом стенка начала обрушаться, и ремонтники решили её убрать. И теперь эта огромная жилплощадь принадлежала только ей. Это сильно отличалось от её небольшой комнаты в Москве. Здесь было больше места и воздуха. Из огромного окна лился свет, который своими лучами заставлял светиться всю мебель и пыль, находящуюся в комнате. У стены стояла кровать, а у подоконника расположился небольшой диванчик с цветочной вышивкой. Рядом с ним у стенки стоял рабочий стол, привезённый из Москвы. Старый стул, притащенный строителями, также стоял под простынёй возле стола. Она постояла рядом, проверила целостность имущества и наконец-то посмотрела на сохранность своего сокровища. Самое главное, что было у неё, заняло почти всю стенку, противоположную столу. Это был огромный шкаф с книгами. Старые владельцы оставили шкаф и забрали с собой все книги, поэтому Катя быстро заполнила его своими энциклопедиями, романами, рассказами и всякой другой литературной всячиной.
Катя кинула сумку на диванчик, подошла к кровати и с удовольствием на неё плюхнулась. Павел стоял на подоконнике и с радостью оценивал новые виды из окна. В доме стояла тишина. На улице пели птицы, где-то вдалеке раздавался весёлый детский вопль. Дом тихо поскрипывал. Катя лежала, не двигаясь, и впитывала в себя атмосферу дома, её нового дома. Нету больше её московской квартиры, грязного воздуха, оглушающего вопля машин и людей, постоянной толпы и хаоса. Лишь она, дом, пыль и природа.
Небо постепенно переодевалось в сумрачную одежду. Солнце уползало под ночной колпак, и на тёмно-синем одеяле загорались звёзды. Замолкали птицы, и лишь сверчки вместе с жабами устраивали ночной концерт, где пели никому не известную колыбельную. Луна в полудрёме прикрыла свой глаз, и только месяц был виден. На улице загорелись фонари, освещая собой ночные встречи тумана и травы. Дымчатая пелена нежно обнимала землю, а её зелень легонько его щекотала. Наступила ночь.
Катя поужинала пирожками с мясом, умылась в ванной и легла спать. Утром она планировала переодеться в рабочую одежду, убрать всю пыль, помыть полы, а потом пойти на задний двор, где росли огромные дубы. Катя хотела проверить его на наличие мусора, а также попробовать разбить маленькие клумбы. Там она мечтала посадить кусты роз и шиповника, а может быть, если она сможет купить черенки гортензий, то посадить и их.
Катя постепенно погружалась в сон, мечтая о новых клумбах, о пикнике с родителями, о качелях, которые она могла бы повесить как-нибудь с отцом, и возможно, если она с кем-нибудь подружится здесь, будет устраивать чаепития на зелёной поляне за домом.
Глава 2. Леди должны жить в чистоте.
Ночь потихоньку ползла по миру и уходила далеко за горизонт. Небо уже выспалось, поэтому оно начало сворачивать своё тёмно-синие одеяло, открывая под ним золотистую только что проснувшуюся зарю. Туман и трава стали прощаться друг с другом, и только слёзы расставания росой оставались на зелени после горькой разлуки. Птицы, пробуждённые солнцем, вновь запели. Деревья стряхивали с себя утреннюю дремоту и раскрывали свои листочки навстречу солнечным лучам. Настало утро.
Катя, разбуженная криком соседских петухов, сидела на кровати и пыталась прийти в себя. Сначала она даже не узнавала нового места, но потом вспомнила и о переезде, и предстоящих перед нею заданиях.
Она встала, заправила постель и стала надевать своё “боевое обмундирование”. Представляло оно из себя старую, бесформенную отцовскую футболку, с надписью “Самый лучший археолог”, широкие дырявые штаны, больше похожие на шаровары, разноцветные носки и мамин старый платок. Спускаясь, Катя также прихватила с собой большую соломенную шляпу, чтобы после уборки внизу, выйти в огород под палящее солнце.
Она медленно заползла в ванную, встала перед зеркалом и начала чистить зубы. В этот момент она начала быстро прокручивать список задач на сегодняшний день у себя в голове. Состоял он из нескольких небольших, но очень важных пунктов: во-первых, отыскать в этом огромном доме веник, ведро, швабру и тряпки. Во-вторых, открыть все окна, чтобы пустить свежий воздух и прогнать пыль. В-третьих, написать список продуктов и бытовых принадлежностей, чтобы в будущем заказать их онлайн. В-четвёртых… она ещё не придумала, что будет в четвёртых, но в конце сего мероприятия она будет обязана посетить свой будущий огород и проверить его состояние.
Катя выплюнула зубную пасту, прополоскала горло и закрыла кран. Тот недовольно завизжал и сразу замолк. Катя прислушалась к дому. Особняк молчал, и лишь пение птиц разбавляло пустую атмосферу. Но тишина не была удушающей, она была скорее ещё дремлющей и уставшей. Как будто она ещё не проснулась после двадцатилетнего молчания и лишь только сейчас, потихоньку начала вспоминать: каково вновь иметь живую душу и жильца в стенах этого пустого и заброшенного особняка.
Катя спустилась вниз. Лучи утреннего солнца освещали кухню, а утренние блики весело бегали по посуде и крану. Чайник, как и холодильник уже стояли на своих законных местах и привыкали к новой обстановке. Катя достала свой завтрак из холодильника и щёлкнула чайник. Её Кипятоша, как она любила называть их маленький чайник, был электрическим, поэтому она в любой момент могла его вскипятить и заварить чай. Он потихоньку булькал в углу комнаты и, ворча, жаловался на маленькую мощность розеток и известковую воду из-под крана. Дом потихоньку прислушивался. Через пять минут, пока Катя разворачивала свой провиант, чайник быстро чирикнул и выключился. Катя насыпала две чайных ложки кофе в свою фарфоровую чашку, которую она купила в антикварном магазине, и залила ее кипятком. По дому побежал аромат свежезаваренного кофе и дом наконец-то начал пробуждаться. Катя включила радио на телефоне, поставила громкость на максимум и стала завтракать под бубнёж ведущего. Она любила слушать волну Радио “Орфей”, где каждый день звучали произведения классической музыки, настоящей и вечной. И вот из телефона полились фортепианные ноты Ференца Листа. Его громоподобные удары по клавишам пианино тут же разбудили весь дом, и каждая пылинка тут же в страхе побежала по воздуху. Катя с удовольствием вслушивалась в ноты, пила кофе и грызла пирожок с корицей и яблоком. Солнце медленно ползло по небу, на улице потихоньку появлялись люди, которые, не торопясь, брели по дорожкам и вдыхали прохладный утренний воздух. Мир пробуждался, а вместе с ним и человеческая жизнь.
Музыка закончилась вместе с пирожком и кофе. Время было 11 утра. Катя встала, помыла за собой чашку и начала свою тяжёлую миссию по уборке дома. Она открыла все окна настежь, и свежий воздух потоком прорвался в дом, сметая за собой всю пыль и запах краски. Катя надела на лицо маску и стала разыскивать своё “орудие” массового пыльного поражения. Веник, поджав свой хвост, спрятался под лестницей. Катя с трудом достала его и увидела, что он прятал за собой и ведро, и швабру, и тряпки, и все другие необходимые ей принадлежности. Они, немного помятые, одной большой кучкой пытались скрыться от грозного взгляда экзорциста Кати, желающей изгнать всю грязь из старого жилища. Но как бы хорошо они ни прятались, она всё равно нашла их, поэтому судьба несчастных вещей была предрешена. Им оставалось только смириться и выполнить своё предназначение.
Катя с трудом вытащила их из-под грязной лестницы, пересчитала своих солдат и отправилась с ними на фронт. Пункт первый был выполнен: орудие труда в полном комплекте было найдено. Катя вставила в уши наушники, включила свою волну и начала интенсивную борьбу с “пыльным захватчиком”. Дом в ужасе вздрогнул.
Катя вихрем кинулась подметать полы, стены и потолки, чтобы избавиться от всей паутины, жучков и грязи. Да, конечно, ремонт был сделан недавно, но уже за столь короткий промежуток времени пыль после ремонта, товарищи паучки и другие “лишние” обитатели дома уже вернулись на покинутую ими территорию. Паутина вновь повисла в углах и на окнах, пыль уснула на полках и подоконниках, а остатки краски и опилок скромно забились в щелях пола. И Катя, как истинная хозяйка дома, должна была прогнать незваных гостей! Ведь настоящие леди должны жить в чистоте!
Пыль кубарем вылетала из открытых окон дома, а пауки в ужасе скрывались на улице. Все боялись попасть под грозный веник Кати. Она была похожа на вестника апокалипса, но вместо коня у неё была швабра, а вместо меча- потрёпанный веник. В ушах громко пел хор в сопровождении оркестра. Музыка создавала невероятный боевой ритм. Пыли не удалось спастись. Даже, скрытая на полках шкафов, люстрах и на других предметах, грязь не смогла спрятаться от бдительного ока Кати и её влажной тряпки. Все видимые враги были уничтожены, и теперь настала очередь невидимых. Кате пришлось перевооружиться.
В атаку уже пошла швабра с ведром. Химию Катя привезла с собой: хлорка, чистящее средство, губки и даже зубная щётка- всё было приготовлено и готово к атаке на врага. Она наполнила ведро водой и потащила его в гостиную. Вся химия была добавлена в прозрачную жидкость, чтобы ни один микроб не смог выжить. Пол нещадно скрипел от натиска швабры. И уже через пять минут вся вода в ведре была коричневой, а сверху плавали не спасшиеся паучки, дохлые мухи и другие неопознанные объекты. Катя потащила ведро на второй этаж, вылила грязную воду в унитаз, смыла и потащила ведро уже с чистой водой вновь вниз. И так это повторялось ни один десяток раз. Время незаметно летело, и Катя не успела глазом моргнуть, как она уже закончила убирать второй этаж. Часы показывали четыре часа дня.
Катя с трудом разогнула спину, сняла с лица маску, платок и вновь посмотрела на свою проделанную работу. Дом заиграл новыми красками. Помытые окна весело блестели на солнце и радостно подмигивали прохожим. Пол сверкал от чистоты, а его щели, очищенные от пыли, вновь задышали. В воздухе стоял лёгкий запах цитрусовых и хлорки. Дом наконец-то научился заново дышать. Открытые окна впускали кислород, а ветер весело теребил занавески, как бы заигрывая с ними. Работа была выполнена на ура!
Катя слегка улыбнулась, выключила музыку и стала убирать своих солдат обратно под лестницу. Те, устав от тяжёлой битвы, с радостью были готовы вновь скрыться от всего мира и отдохнуть.
Катя вышла на задний двор через кухню. Дверь, ведущую на улицу, она обнаружила не сразу: та спряталась за занавеской, и Катя при первом просмотре пропустила её мимо глаз. Но, завтракая этим утром, она случайно наступила на старую бархатную тряпку, и занавеска с лёгкостью отвалилась. За ней была скрыта деревянная дверь с витражными вставками в форме цветов, луны и солнца. Катя, заинтригованная потайным выходом, с трудом открыла старую, разбухшую от времени и влажности дверь, и та с зевком и визгом отворилась, открывая вид на задний заросший двор. Сперва она обратила внимание на небольшое крыльцо, где она тут же и решила развесить сырые половые тряпки. Крыльцо само по себе было в довольно-таки плохом состоянии, даже в плачевном, но с гордостью выполняло свою функцию и не позволяло Кате провалиться. Оно лишь недовольно скрипело и иногда кряхтело от старости. Катя развесила на перилах тряпки и посмотрела на бушующие зелёные заросли.
Дом стоял практически на окраине леса, поэтому различить границу между их двором и лесом было очень трудно. Даже белая ограда не помогала спасти территорию от нападений лестных семян и деревьев. Вокруг росли полевые цветы и травы, которые ростом были Кате практически по пояс. Это были растения всевозможных пород и видов: полевые ромашки, гвоздички, иван-да-марья, зверобой и другие, неведомые ей доселе растения обитали рядом с её жилищем. Чуть подальше от дома росли три огромных дуба. Высотой они были чуть ниже дома, а их резные листья закрывали добрую часть голубого неба. На ветвях с комфортом сидели разные птицы и весело щебетали, как бы приветствуя Катю в этот чудесный день. На дубе висели старенькие качели. Катя решила подойти поближе и рассмотреть их как следует. Она минуты две пробирался сквозь заросли, оставляя за собой небольшую тропинку. В этот момент она представляла себя путешественницей, пробирающейся сквозь Бразильские джунгли. И пели вокруг неё вовсе не соловьи и другие пташки, а огромные радужные ары и попугаи. Вдалеке ревел вовсе не двигатель машины, а рычал страшный тигр, охотящийся на несчастных жертв. Оставалось только найти в этих зарослях древние племена людей, бегающих в набедренной повязке, с луками и стрелами, и говорящих на никому не понятных языках. Но путешествие закончилось, джунгли исчезли, и вот она добралась до своей цели. Вблизи деревья казались ещё выше, а своими ветвями как будто поддерживали бескрайнее небо.
Качели были старыми. Это можно было определить по состоянию ржавых цепей и по поблекшим от времени дощечках. Они медленно покачивались на ветру, смахивая с себя насекомых и бабочек. Катя присмотрелась поближе и заметила, что на спинке качелей было что-то изображено: с одной стороны дощечки была нарисована маленькая девочка в беленьком кружевном платьице. Золотые кудри были завязаны в высокий хвостик и украшены голубой ленточкой с колокольчиком. Она сидела на мини качелях и держала в руках букет из незабудок. Лицо разобрать было нельзя, так как время не пощадило рисунка и стёрло многие черты лица, оставив после себя только бежевое пятно, но и это не умаляло красоты и очаровательности рисунка. Налюбовавшись, Катя решила посмотреть, что было изображено сзади. А там была нарисована маленькая кошечка, свернувшаяся клубочком и с голубой ленточкой на шее. Шерсть её была белой, а ушки окрашены в кремовый цвет, больше похожий на оттенок кофейной пенки. Она так же, как и девочка с другой стороны спинки, сидела на качелях и спала глубоким сном. Катя сразу поняла, что рисунки были сделаны качественно, раз уж они смогли протянуть двадцать лет под дождём и солнцем и дожить до нынешних дней, потеряв при этом только чуть-чуть краски. Рисунки также и не стеснялись своего вида и с гордостью демонстрировали свою красоту, а точнее то, что от неё осталось.
Катя решила проверить качели на стойкость и, не спеша, села на них, закрыв при этом глаза и подготовившись к падению. Но его не последовало. Качели стойко держали себя в руках и лишь иногда поскрипывали от неожиданного веса. Катя слегка поёрзала и подпрыгнула, чтобы проверить их окончательно. Ветка немного дрогнула, но осталась на месте. Паучки и муравьишки, обитающие на цепях и между щелей дощечек, в ужасе стали спасать свои жизни от страшного гиганта по имени Екатерина. Качели же стойко выдержали проверку и были одобрены КатНадзором для дальнейшего использования. Возможно, в будущем их нужно будет только подкрасить и сохранить изображённые на них рисунки. Не хотелось бы полностью уничтожать прошлое этого места.
Катя, поседев пару минут, решила перекусить именно здесь, прямо под этим раскидистым дубом и на этих качелях. Она быстро побежала домой, помылась в только что отдраенной ванне, переоделась и спустилась вниз. Она надела на себя свою любимую соломенную шляпу, старую жёлтую футболку с нарисованной морковкой и свой любимый поношенный комбинезон, предназначенный только для огородных и грязевых работ. Хоть внешне он и походил на мешок с картошкой и абсолютно не подходил юной леди, но обожала она его всеми фибрами своей души. Именно в нём она однажды ездила с отцом на раскопки, где ей даже дали настоящую лопату, чтобы она могла помочь в археологических работах! Правда, выделили ей небольшой участок, да и тот, где все точно знали, что ничего ценного найти не смогут. Ведь археологи вряд ли бы смогли объяснить руководству, почему маленький восьмилетний ребёнок нашёл что-то ценное на участке и тут же сломал это. Так что, по сути, она просто играла в большой песочнице рядом со стоянкой древнего племени восточных славян. Всего лишь!
Катя вытащила из холодильника контейнер с нарезанными яблоками, взяла вилку и пошла на двор. Дорожка уже была протоптана, поэтому повторного путешествия у неё не вышло. Солнце скрылось за небольшим белым облаком, чтобы передохнуть в этом долгом пути по небу. Ветер приятно шуршал листочками деревьев и убаюкивал всю природу, вместе с её человеческими жителями. Катя с удовольствием плюхнулась на качели, вставила в уши наушники, включила музыку и открыла контейнер. Медленно жуя яблоки, она наблюдала за голубым небом и плывущими по нему облаками. Они перьями разлетелись по горизонту и создавали небесные волны. Катя полной грудью вдыхала воздух и не могла им насытиться. Казалось, что всю жизнь её легкие были спрятаны в мокрую вату, пропитанную пылью и гарью, а голова пробывала в глубоком тумане. Мысли постоянно куда-то спешили за действительностью, сбивая на своём пути всякие мечты и грёзы. Время нещадно гнало куда-то человека и не давало ему передохнуть в этом безумной темпе города и его жизни. Оно убивало всякое наслаждение коротким моментом жизни, требуя от человека постоянной работы на благо всех, кроме него. Но здесь, в этом небольшом посёлке люди смогли спастись. Жизнь ползла медленно, спокойно и размеренно. Всякая грязная вата пропала, а густой туман рассеялся. Все её чувства отдыхали и наслаждались безмятежным временем. Её не беспокоила учёба, мнение одноклассников, проблемы современной обыденности. Даже обычное одиночество, которое она испытывала у себя в квартире, здесь как-то успокоилось, спрятало свои острые когти и задремало под тёплым солнечным светом. Конечно, она любила своих родителей, как и они её, и понимала все жестокие реалии их профессий, но некоторая часть Катиного сердца тосковало по ним, и никакой сувенир или книга не могли избавить её от грусти. Только романы да документальные фильмы помогали ей отвлечься от реальности и погрузиться в мир мечты. В мир, в который она вряд ли когда-нибудь попадёт.