bannerbannerbanner
Плюс на минус

Ольга Громыко
Плюс на минус

Полная версия

Вызов пошел, на экране замигала мультипликационная антенна. Хоть бы он опять не отключил телефон!

– Але?

– Са-а-ань, – провыла я под аккомпанемент зубов, – в меня стреляли!

На том конце так долго молчали, что я не на шутку испугалась – не услышать бы в ответ гудки.

– Ты где? – наконец спросил мужик. В трубке потрескивало, доносились обрывки голосов и музыки.

– В гипермаркете у Мирошниченко… в примерочной кабинке возле женского отдела…

– Стой там. Щас буду. – Саня дал отбой.

Всю глубину сотворенного мной идиотизма я начал осознавать лишь на остановке.

Не, ну, в самом деле – нашел, к кому сунуться… контуженный! А ведь если б утром чуток пошевелил мозгой, мог бы сообразить, что Леночка не простой свидетель, а ключевой, и бумажкой «явиться для дачи показаний» не отделается. Блин, приди тот опер на пять минут раньше, мы б с ним у подъезда нос к носу столкнулись.

А еще – если, опять же, подумать – удивительно, что Лена меня не сдала с потрохами. Не друг, не брат, не сват – сослуживец без году неделя, вдобавок разыскиваемый убивец. Другая небось весь мировой антитеррор вызвонила б, пока я у нее в кресле дрых.

Ну да ладно. Повезло дураку второй раз, конкретно так повезло – но дальше на везение уповать не стоит. Дальше надо действовать по-умному.

Вариантов же дальнейших действий лично я видел аж три штуки.

Первый был самым легким – добровольно явиться в ментовку и понадеяться, что хоть и неродная для меня, но все равно доблестная белорусская милиция поверит в мою невиновность и «дружным кагалом», как любил говорить сержант Тележкин, бросится на розыски настоящего убийцы. На данный момент путь этот мне категорически не нравился: я, может, местами и дурак, но не идиот. А поверить в то, что менты будут чего-то там копать, уже имея такого роскошного подозреваемого… не, ребята. Фантастика в соседнем отделе – а здесь у нас жизненная трагедия… пополам с народными белорусскими сказками, блин.

Вариант второй – малость посложнее первого. Плюнуть на все и слинять. Границы между Россией и Беларусью, считай, нет, а искать меня… ну, может, и будут, но фиг ли толку с тех поисков? Зайдет Саня Топляков в ростовский госпиталь,[1] а выйдет… ну, кто из детдомовцев у них на леднике подходящий будет, тот и выйдет. И – на контракт, а там уже война все спишет.

Этот путь был тоже прост, но нравился мне ничуть не больше первого. Отступить здесь и сейчас, а потом всю оставшуюся жизнь в бегах, в чужой шкуре? Не-е-е… лучше уж один раз помереть, чем так вот – каждую секунду.

Ну а третий, последний вариант – остаться здесь и самому докопаться до истины. Недостаток его был в том, что меня зовут не Шварценеггер и даже не Брюс Уиллис… да и Минск мало похож на Голливуд. А в реальной жизни, как я уже успел понять, те, кто решает поиграть в героев, живут оч-чень недолго – так было на войне, так будет и здесь.

Окончательно я пока ничего не надумал. Вернее, надумал, что сейчас мне по-любому надо закопаться в нору, благо таковая имелась в наличии. Отсидеться там денек-другой, пока у охотников не пройдет первый, самый яростный азарт, а дальше… дальше будет видно.

К этому выводу я пришел, уже сев, точнее, втиснувшись в автобус. Несмотря на выходной день и поздний час – или как раз поэтому, – народу в нем было много. Оно и к лучшему: больше будут думать, как бы вдох сделать, а не к морде соседа приглядываться.

Правда, остановки через четыре, когда у меня в кармане задергался мобильник, я обнаружил, что вытаскивать его в тесноте тоже не ахти как удобно, и мысленно помянул друзей-знакомых Леночкиной подруги, упорно пытающихся дозвониться ей на минский номер.

– Але?

– Са-а-ань, – жалобно всхлипнула трубка, – в меня стре-е-е-еляли!

Ну здрасте. Приехали.

Кому и зачем нужно было палить в фифу, я вообразить не мог при всем желании. Приманить меня таким способом? Но я ведь полчаса как вышел из ее квартиры, а шторы у Леночки – так, одно название, для хорошей оптики их, считай, нет… и что это за шум на заднем фоне?

– Ты вообще где?

Девушка ответила. Судя по ее голосу, дурацкой шуткой звонок не был.

Час от часу не легче. Устраивать покушение там, где постоянно толпа народу и тьма камер слежения? Хрень какая-то…

– Стой там, – скомандовал я. – Щас буду.

«Щас» растянулось на сорок семь минут. Уходить далеко от кабинки я боялась, безвылазно сидеть в ней было подозрительно. К тому моменту как из-за пирамиды памперсов вынырнул Саня, я успела перемерить все имеющиеся в продаже куртки, от тридцать восьмого до шестидесятого размера включительно. Продавщицы смотрели странно и пару раз подходили с вопросом: «Вам что-нибудь посоветовать?» Но спрашивать, имеются ли у них на складе бронежилеты, я постеснялась. Девушки натянуто улыбались и кивали, продолжая крутиться поблизости.

– Ну чё тут у тебя случилось?

По телефону и на расстоянии Саня нравился мне как-то гораздо больше. Или не нравился гораздо меньше, но отступать было поздно. Я робко взялась за его протянутую руку и на ходу, трагическим шепотом, принялась ябедничать на специализирующегося по Леночкам киллера. Продавщицы смотрели нам вслед с неописуемым облегчением.

В зале уже навели порядок – воду вытерли, стекло подмели, карпов переловили. В рыбном отделе никого не было, свет в витринах потушен. Черный скелет аквариума имел скорбный, издалека бросающийся в глаза вид.

– Тут? – коротко поинтересовался мужик.

– Да, я стояла вон там, у края стеллажа, а потом меня толкнули, я отступила, вдруг как свистнуло – и в стекле появилась дырочка. Вот такая. – Я сложила пальцы колечком и показала.

– А пулю не успела рассмотреть? – Саню моя импульсивная жестикуляция только позабавила.

– Тебе смешно, – обиделась я, – а меня чуть не убили!

– Нашла чем хвастаться… Пошли на кассу, – велел он, подбрасывая ко мне в корзинку бутылку с холодным чаем «Nestle».

– Да ну ее, давай все бросим, выйдем через вертушку! – Мне было уже не до покупок, выбраться бы поскорее из магазина.

– Там охранник стоит, а у них профессиональная память на лица. Он мог меня по ящику видеть.

Я только сейчас сообразила, как рисковал Саня, согласившись за мной приехать. К тому же тогда он еще не знал, что именно произошло, – ведь после выстрела здесь вполне могла кишеть милиция.

– Сань… – пристыженно начала я.

– Леночка! Какая встреча! Что ты тут де…

– Когда ж ты оставишь меня в покое, в конце-то концов?! – Вот уж по кому я совершенно не скучала! В гипермаркете Вадим чувствовал себя куда увереннее, чем с глазу на глаз с «конкурентом». К тому же в руке он сжимал почти пустую бутылку с джин-тоником.

– И от кого я это слышу?! – патетически возопил бывший, выставляя бутылку вперед, как крест животворящий. – Неблагодарная женщина, я ведь тебя на руках носил! Пылинки сдувал! А ты уже через полгода после нашего расставания приволокла в квартиру какого-то… – Вадим присмотрелся. – Погоди… Это ж другой мужик! А тот где?!

– Я его убил, – хмуро сказал Саня. – И съел. Из ревности. А ты кто такой?

Бывший поймал его взгляд и мигом скис. Даже градус в крови не помог.

– Ну… это… старый друг! Ладно, Леночка, пока, мне пора бежать…

И действительно – как драпанул!

– Кто это был? – удивленно повторил Саня, поворачиваясь ко мне.

– Да так… придурок один. – Я сердито вывалила покупки на ленту транспортера. Мой спаситель (или губитель?!) замолчал, чтобы не привлекать лишнего внимания. Пока я расплачивалась, Саня покидал все в пакет и пошел к выходу, мне пришлось догонять его чуть ли не бегом.

Похоже, в Леночку пальнули из пистолета с глушаком. Хотя вполне могло быть и чего-то помощнее, типа ВСС-ки, которую мне как-то дал «на подержать» омоновец с соседнего блокпоста. Нет, навряд ли… проходы между стеллажами узкие, даже со сложенным прикладом тут фига с два развернешься. То ли дело пекаль: развернул коробку с детскими хрустяшками – все, хрен кто сбоку разглядит, чего ты на полке копаешься, а камер наблюдения над ближайшим проходом нет, лишь над соседним одна, и то в другую сторону повернута. И еще: такой вот промах в горизонтали очень похож на «сдергивание» – типичная ошибка неопытного пистолетчика. Сам, помню, парился, обойму за обоймой в «молоко» сажал, пока военрук Степан Палыч, светлая ему память, не выдрессировал.

Забавно было бы взглянуть на пулю, которая почти наверняка осталась где-то на дне, но копаться в осколках нам бы никто не позволил, а привлекать внимание местной охраны мне сейчас хотелось меньше всего. А больше всего – убраться подальше… пока безымянный киллер не решил, что в магазине осталось достаточно мало народу для повторной попытки. Глупость, но факт: откуда-то из глубины подсознания у меня все четче вызревало то ли чувство, то ли ощущение, что стрелявший по-прежнему где-то рядом, а на войне я научился своим ощущениям доверять.

Впрочем, из магазина мы выбрались без происшествий, если не считать дурацкого столкновения Леночки с каким-то хмырем – очень может быть, что тем самым, чью одежду я «приватизировал» взамен постиранной домовым. Мужик был неплохо поддат, но мой намек понял и слинял, что называется, «со свистом».

Над стоянкой желтела пара ламп – именно так, потому что уже за три-четыре шага их свет сливался в одно неясное пятно. В общем, такое освещение меня устраивало: сквозь обычный прицел видно уже хреново, а ночной еще в засветках. А вот остальное… С одной стороны в темноте угадывался забор местного рынка. С другой, как мне подсказывала память, раскинулось колхозное поле, за которым начинался лес – и, судя по тотальному отсутствию огоньков с той стороны, память меня не подводила. Если киллер и в самом деле здесь, то к его услугам открытое стрельбище и до фига путей отхода, а у нас вся надежда, что пулю ветром снесет.

 

Обошлось.

– Надеюсь, подложить в машину бомбу они не успели, – как бы между прочим заметил я, первым делом привычно откатывая сиденье назад.

– Кто?! – вскинулась Леночка.

– Они. – Я захлопнул дверцу, скрутил крышку бутылки и многозначительно булькнул чаем. – Темные силы.

Девушка, стиснув зубы, прошипела сквозь них что-то явно нелестное для меня и, выкрутив руль, с места газанула так, что я едва не забрызгал «Нестле» себя и полсалона заодно.

– Ну и куда ты рулишь?

– Как куда? В милицию, разумеется!

– Без меня! – Я взялся за ручку двери, и Леночка, испугавшись, что я выскочу прямо на ходу, затормозила еще резче, чем стартовала. Чай метнулся в другую сторону, но я уже успел прихлопнуть его крышкой.

– Сань, шутки кончились! Меня убить хотели!

– А меня, думаешь, в милиции вежливо попросят в коридоре подождать? – язвительно спросил я. – Пока ты показания давать будешь. А хошь, угадаю, что тебе скажет оперуполномоченный Наумов? «Помните, Елена Викторовна, не далее как сегодня утром я предупреждал вас о возможной угрозе со стороны Топлякова? Похоже, в тот раз вы не восприняли мои слова достаточно серьезно…»

– И что? – продолжала хорохориться Леночка. – Ну не восприняла. Раскаиваюсь и прошу выделить мне охрану!

Я откинулся на подголовник и закрыл глаза.

– Все равно, в милицию тебе ехать поздно. Представь: ой, вы знаете, я тут ходила по гипермаркету, и в меня, кажется, выстрелили, но я потом еще час погуляла и решила все-таки к вам приехать?

– Вот еще, – возмутилась фифа, – ты что, совсем за блондинку меня держишь? Уж найду чего им сказать.

– Ты и есть блондинка, – не открывая глаз, бросил я.

А затем открыл и посмотрел на нее. Внимательно. Так, словно увидел ее в первый раз.

Блондинка, ага. Прежде стянутые в «конский хвост» (вернее, «хвостик») волосы рассыпались по плечам, в прорывах длинной косой челки испуганно поблескивают глаза – какие они там у нее, голубые, что ли? Сейчас не поймешь – зрачки на всю радужку. В черной водолазке, бледная, сжавшаяся в комочек, Леночка казалась еще более миниатюрной и хрупкой.

А ведь если она и старше меня, то на пару лет, не больше.

– Лен, – негромко сказал я, – пойми… по фигу, что ты им скажешь. Начнут проверять твои слова, допросят магазинных, просмотрят записи с камер… и начнут задавать вопросы уже тебе. Про меня. Ты очень жаждешь из свидетельниц в пособницы переквалифицироваться?

– А разве я еще не уже? – затравленно огрызнулась Леночка, переключая скорость и выруливая со стоянки.

– Вот-вот. – Я зевнул. – Так… стоп… а куда мы теперь едем?!

– Ну… домой, – сделала вторую попытку девушка. И снова не угадала.

– Только не домой! – решительно сказал я. – Лен, ау, очнись! Хочешь опять под пулю подставиться?! Киллер, если он не полный идиот, тоже ведь будет считать, что квартира – это единственное место, где ты гарантированно появишься вновь!

Машину снова мотнуло взад-вперед. Я отчаялся нормально попить и сунул бутылку обратно в пакет.

– Ты думаешь?!

– Я – думаю! – буркнул я. – В отличие от.

Кажется, до девушки только сейчас начало доходить, что волна неприятностей захлестнула не одного Саню Топлякова, но и некую Елену Викторовну Коробкову. А возможно, и не только их.

Лишь бы не расплакалась, тоскливо подумал я. Ненавижу, когда женщина плачет в моем присутствии: сразу начинаю чувствовать себя жутко виноватым.

Обошлось. Минут пять блондинка молча грызла губу, вглядываясь в ночную темень перед капотом. А затем тряхнула головой и развернулась ко мне.

– Ладно, сдаюсь. Выкладывай свой план!

Я кивнул. Неохотно – план-то у меня был, но последняя его редакция участия Леночки не предусматривала. Ну да ладно.

– Был у меня сокурсник… Миша Гонтарь. Собственно, не был – он и сейчас есть, живет, здравствует и работает на солнечном Кипре, годовой контракт, чики-пики, родителей к себе вызвал. А в Белоруссии у них остались квартира и… – я сделал многозначительную паузу, – загородный дом. Мы там студентами шашлыки жарили, так что дорогу я помню. Сейчас осень, сезон отпусков давно тю-тю, в понедельник дачный поселок выметает подчистую… Короче говоря, для таких мышей, как мы, нора вполне подходящая.

Девушка, неуверенно кивнув-согласившись, взялась за руль и вдруг, повернувшись ко мне, жалобно протянула:

– Са-а-ань… а давай все-таки сначала домой заедем?

Кажется, я начал догадываться, почему ее хотят убить. И занял очередь.

– Зачем?!

– У меня даже куртки нет – я ж думала, что только в магазин и обратно! И в кошельке всего десять тысяч осталось!

М-да, у меня вообще полторы…

– Ладно, – нехотя согласился я. – Заскочим на пять сек.

Свет на лестничной площадке традиционно не горел, пришлось искать скважину на ощупь. Я повернула ключ и замерла в нерешительности.

– Слушай, ты не мог бы…

Если кто и подстерегал меня за дверью с занесенным топором, то поспешно выбросился из открытого окна. Саня прошелся по квартире, пиная двери и хлопая по выключателям.

– Чисто, заходи.

Так, в первую очередь – деньги. На них, если что, можно купить все остальное. Потом – белье, свитер, косметичка с ходовыми лекарствами типа анальгина и но-шпы… косметика из ванной… зонтик из коридора…

Саня наблюдал за моими метаниями, рассеянно поедая мюсли, прямо щепотью из пакета. Кривился, но жевал. Видно, сверхполезная смесь орехов и хлопьев вызывала у него ностальгические воспоминания о сухом пайке.

– Бери не больше, чем сможешь унести, – напомнил он. – Я за тобой торбы таскать не буду.

– Сама знаю, – уязвленно огрызнулась я. Серафим часто отправлял меня в командировки в область, и я успела убедиться, что все необходимые человеку вещи прекрасно умещаются в небольшой спортивной сумке. И то половина остается нераспакованной.

Федька мучился-крепился, но в конце концов не выдержал.

– Куда это ты на ночь глядя? – ворчливо осведомился он из-под шкафа.

Я объяснила. Коротко и эмоционально.

Домовичок тут же выкатился на середину комнаты.

– Ну кто ж так собирается?! Покидала-покидала, паспорт на дно, шампунь на майку, а если протечет, а доставать как? Иди отсюда, сам все упакую! И обувку какую-нибудь подбери – не бросать же тебя, косорукую…

– Откуда он у тебя такой… домовитый? – поинтересовался Саня.

– Федька? – Я с облегчением выпустила полусобранную сумку. Теперь, по крайней мере, не придется терзаться всю дорогу – забыла я зубную щетку или нет. – Из приюта для нежити. Я его вообще-то на передержку взяла, но как-то прижился… В Зеленом Луге частный сектор сносят, дома старые, почти в каждом домовые водятся, а верящих в них людей почти не осталось, не говоря уж о ритуале перевоза в новую квартиру… Вот нам и приходится куда-то их пристраивать. Хотя большинство почему-то отказываются, остаются ждать бульдозера…

– А потом куда?

– Никуда. Когда умирает дом, умирает и домовой, – сухо сообщила я. – Это единственная нежить, неразрывно связанная с человеком и бескорыстно ему помогающая. Федь, кроссовка пойдет? – крикнула я в направлении кухни, откуда доносилось деловитое бренчание полок холодильника: домовой паковал снедь, чтобы врагу не досталась.

– Пойдет, – подумав, согласился Федька. – Только в полиэтилен не заворачивай.

– На кой она вам? – удивился мужик.

– Домовой не может покинуть дом самостоятельно, – раздраженно пояснила я, роясь в шкафу. – Его можно только унести, в хозяйской разношенной обуви.

Желательно в лично сплетенных лаптях, но не могу же я неделю ходить в них на работу!

– Кроссовки ты лучше надень, – угрюмо велел Саня, носком ботинка подпихивая ко мне вторую «найку». – А с собой крейсер возьми.

– Чего? – опешила я. – А! Дурак, эти туфли лодочками называются.

– Лодочки – это тридцать пять и меньше. А у тебя тут настоящие эсминцы… типа «Эрли берк».

– Я всего-то тридцать седьмой ношу, нормальный женский размер!

– Ладно, типа «семерка-у». Шевелись давай!

Федька волоком притащил с кухни набитую авоську и вопросительно уставился на меня. Я вздохнула, демонстративно положила туфлю на пороге и заунывно, чувствуя себя полной идиоткой, затянула положенный наговор: – Домовой-батюшка, запечный хозяин, пойдем со мной в новый дом…

– Ну ты бы еще в нее плюнула, – неодобрительно буркнул Федька, но в туфлю юркнул.

Я запихала ее в сумку и застегнула молнию.

– Все, я готова. А куда мы поедем?

– Увидишь. – Саня «торбу» все-таки взял, вскинул на плечо. – Как только «хвост» сбросим.

– Зеркальце дай.

– Зачем? – подозрительно спросила Лена, на всякий случай прижав к груди сумочку, видимо, таившую в замшевых потрохах затребованный мной предмет.

Я устало вздохнул. Не знаю, как справлялся с фифой Серафим Петрович… по мне, так любой нормальный командир, заполучивший Леночку в подчиненные, максимум через неделю совершил бы либо убийство, либо самоубийство. Выдержавший же месяц – убийство в особо жестокой форме, с отягощающими… ну и так далее.

– Днище осмотрю.

– Бомбу искать будешь? – Вздрогнув, блондинка принялась лихорадочно перерывать сумочку. – Вот… пудреница подойдет?

– Сгодится.

На самом деле в бомбу под капотом я не верил. Добыть-то ее несложно – с полигона летунов, считай, каждый месяц утаскивают пяток неразорвавшихся ракет. Взять какую-нибудь С-8КОМ – почти кило популярного в народе гексогена плюс готовая насечка, – и даже в бронированном по самые фары «мерине» вряд ли уцелеет живое существо крупнее хомячка. Только надо установить правильно и при этом не подорваться самому – таких умельцев найти куда сложнее, чем лопухов, «сдергивающих» пистолет при выстреле. Хорошая мина, она, как Восток, – дело тонкое, нервных пальцев не любит…

А вот «маячок» особых навыков не требует – прилепил на днище, а потом остается только глядеть на экранчик. Сущая ерунда при нынешнем развитии мобильно-связного дела, как мог бы сказать гражданин О. Бендер, случись ему дожить до сбытия мечты гражданина Корейко.

Конечно, для заглядывания под «гольфик» куда лучше подошел бы фонарик, но в гипермаркете я об этом не подумал, а в квартире у Лены попросту забыл. Впрочем, будь у нее фонарик, не тыкалась бы ключами, как слепой котенок в пузо мамы-кошки.

– Только не разбей.

– Угу, постараюсь.

Нет, даже с зеркалом ни фига не видно. Чертыхнувшись про себя, я опустился на колени – гуд бай, пижонские штаны, белыми вам уже не бывать! – и обполз машину, ощупывая днище правой рукой. Это что за хня?! Я колупнул подозрительный комок. А, просто грязь…

– Нашел что-нибудь? – с тревогой осведомились переминавшиеся рядом кроссовки.

– Угу… – промычал я, не став уточнять состав находки. – Нашел… что там чисто.

Это было не совсем так – вернее, совсем не так, и рукав пиджачка служил наглядным тому подтверждением.

– Капот подыми.

Детальное изучение потеков масла наводило на мысль, что данным самодвижущимся агрегатом владеет блондинка – вывод и так очевидный. Хоть я и не великий автомеханик, но все же…

– Здесь тоже порядок, – констатировал я, опуская крышку. Перестарался – несчастный «гольфик» аж подпрыгнул. – Можешь заводить.

– Уверен? – недоверчиво переспросила Леночка.

– На все сто! – соврал я, плюхаясь рядом. Объяснение, что полную уверенность в таком деле может дать лишь саперно-следственная бригада после разборки машины на очень отдельные винтики, – такое объяснение было бы сейчас явно не в тему. – Заводи мотор и выруливай.

Леночка, на свою беду, оказалась слишком проницательной, чтобы проникнуться моей фальшивой уверенностью. По крайней мере, ключ она провернула с обреченным видом президента, нажимающего красную кнопку.

Мотор чихнул, прокашлялся и заурчал. Девушка шумно выдохнула.

– Куда ехать?

– Для начала вырули на Орловскую, – велел я, – и езжай по ней. Особо не гони, шестьдесят держи и хватит.

– А потом?

– А потом я скажу куда! – рыкнул я чуть резче, чем стоило.

– Не ори на меня! – огрызнулась Леночка.

– А ты дурацких вопросов не задавай, – угрюмо посоветовал я. – Лучше за дорогой следи.

Судя по кошачьему прищуру блондинки, следующим вертевшимся у нее на языке вопросом было: «Не поторопились ли врачи выписывать меня из госпиталя?» Однако Лена – очко в ее пользу – эмоции свои сдержала и даже с места тронулась не рывком, как в прошлый раз, а вполне плавно.

 

Как я и ожидал, в воскресную ночь Орловская была практически пуста. За пять минут нас обогнал всего десяток машин, в основном грузовых. Плюс фургончик «скорой» и тройка байкеров – без глушителей на мотоциклах, шлемов на головах и намека на тормоза внутри черепушек.

Напряжение тем не менее нарастало.

– Видишь? – почему-то шепотом спросила Леночка и, не дождавшись моего кивка, ткнула ногтем в стекло заднего вида. – По-моему, это они!

– По-моему, тоже. – Ошибиться было сложно, потому что сейчас позади «гольфика» виднелась лишь одна пара фар. И, насколько мне казалось, маячили эти фары едва ли не с момента нашего выезда со двора. Метрах в трехстах позади, не приближаясь, – а ведь новые, ксеноновые. Вряд ли поставлены на какой-нибудь издыхающий «запор», для которого и полсотни в час – все равно что первая космическая.

– Сейчас убедимся точно. – Мы уже проехали Сурганова и свернули на Черного. – А ну давай влево по Толбухина!

– Ты что, там же одностороннее движение! А вдруг навстречу машина?!

– Значит, на тротуар заедешь!

– А вдруг навстречу пешеход?!

– Ничего, перепрыгнет! – начал терять терпение я.

– Нет, я так не могу! – возопила обескураженная фифа. – Хочешь – сам за руль садись!

– Могу и сесть!

Об этих запальчивых словах я пожалел сразу, но было поздно – Леночка притерла «гольфик» к обочине, бодренько обежала машину и, распахнув мою дверцу, ткнула пальцем в освободившееся водительское кресло:

– Давай!

Если дама о чем-то настойчиво просит, заставлять ее повторять просьбу – моветон. Собственно, напомнил я себе, переползая на соседнее сиденье, сам же этого и хотел. Тем паче что коробка-автомат, а значит – всего две педали, разобраться с которыми особого труда не представляет. Рычажок на «drive» – и вперед!

Мы тронулись. Правда, по сравнению с предпоследними и последними стартами этот сдвиг с места явно заслуживал отдельной награды: мы двинулись не плавно и даже не резким скачком, а целой серией рывков.

– Эй, – с тревогой спросила Лена, – а ты руль когда последний раз видел?

– Руль – давно! – Мимо пронеслась встречная фура. Следующая виднелась далеко, и я решился: нажал на тормоз, принялся быстро-быстро перехватывать баранку – и, к собственному восторгу, сумел-таки при развороте не улететь с шоссе. – А вот штурвал БМП – недавно!

И это было чистейшей правдой. Ну если не вдаваться в подробности о том, что мехводом я побыл всего два месяца, заменяя больного, и маршрут в эти два месяца был донельзя однообразным. Менялись лишь направления: капонир-окоп или окоп-капонир, а вот расстояние было величиной постоянной и равнялось четырнадцати метрам.

– Чувствуется! – процедила Леночка.

– То ли еще будет! – «ободряюще» заметил я.

В этот момент мы как раз проносились мимо подозрительной тачки. Дальний свет ее водитель и не подумал выключить, поэтому разглядеть сквозь ослепительные потоки удалось немного. Вроде бы мужчина… на черной, сравнительно новой «боевой машине воров».

Я покосился на зеркальце, и подозрения мигом превратились в твердую уверенность: «бумер» повторил только что проделанный мной маневр, наплевав на сплошную разделительную линию кусочками грязи и жженой резины из-под колес.

Ах, так?! Значит, играем в открытую?! Ну ладно – поиграем. Благо как раз мои знакомые места недалеко.

С Толбухина я свернул на Кнорина и следующие десять минут вовсю развлекался, петляя по улочкам, а порой и со свистом проносясь сквозь проходной двор. «Бумер» не отставал, более того – теперь, когда сомнений не было, его водила без труда сократил дистанцию до сотни метров.

– Ты, – развернулся я к Леночке, – хорошо пристегнута?

– Да.

Вид у фифы был весьма несчастный. Видимо, за последние минуты она уже не раз мысленно говорила своему автомобильчику «прощай»! То ли еще будет, ой-ой-ой…

На всякий случай я отодрал правую руку от руля и сам несколько раз дернул за ремень пассажирского сиденья.

– Ай!

Ремень был натянут хорошо, туго… и проходил удачно, между грудями… второй размер, приятная такая упругость и никакого бюстгальтера… ох, на фиг, на фиг сейчас эти мысли!

– Держись!

– Я сейчас кому-то так подержусь! – взвизгнула Леночка, но договорить не успела. Лучи фар «гольфика» высветили край обрыва, черноту за ним… а затем неторопливо начали опускаться вниз.

– Ой! Ой! Ой!

Четыре года назад я почти каждый день поднимался и спускался по этой лестнице. Тогда мне казалось, что ступеньки – маленькие, угол склона – тридцать градусов максимум, да и сама лестница не такая уж длинная. Сейчас же, летя вниз внутри обезумевшей жестянки, я был ничуть не меньше уверен в том, что лестница протянулась на добрый километр, наклон уж точно не меньше пятидесяти градусов, ну а следующая ступенька непременно подбросит зад «гольфа» так, что мы кувыркнемся через нос.

– Ой! Ой!

Чертова лестница все никак не заканчивалась, и, когда в конце концов чудо все же свершилось, я с трудом в него поверил. «Гольфик» выровнялся; опомнившись, я крутанул руль, выжал газ… мы метнулись вдоль улицы, влетели под арку между домами, затормозили… я вырубил зажигание и, выпрыгнув из машины, принялся осторожно, вдоль стены, подкрадываться к выезду на улицу.

«Бумер» стоял на краю склона, его водитель – черный силуэт на ослепляющем фоне ксеноновых прожекторов, – пригнувшись и уперев руки в колени, внимательно разглядывал ступеньки лихо преодоленной нами лестницы. Похоже, увиденное его не впечатлило – а может, наоборот, впечатлило, – но, постояв минуты две, он выпрямился и отошел от края. Затем до нас донеслись хлопок дверцы и басовитое гудение мотора, вскоре растворившееся в ночи.

– Думаешь, уехал? – услышал я испуганный шепот сзади. Рука сама дернулась ответить, и от перелома носа Леночку спас только ее мелкий рост.

– Ты чего?! – охнула она, с удивительной прытью отскакивая назад.

– А не фиг подкрадываться, – досадливо окрысился я. – Уехал, уехал. И нам надо скорей отсюда уматывать, пока менты не нагрянули.

За домами уже действительно подвывала приближающаяся сирена.

– Только давай дальше я поведу, а? – Леночкин голос жалобно дрогнул.

Я кивнул, чувствуя себя тщательно выжатым лимоном – сил не оставалось даже на разговоры.

Наверное, Леночка испытывала схожие ощущения, потому что следующую фразу я от нее услышал уже за городом.

– А знаешь, Сань… я бы никогда в жизни не решилась съехать с той лестницы.

– Знаешь, Лен, – в тон ей отозвался я, – если бы я знал, на что это будет похоже… тоже бы не решился.

Оставшуюся часть пути мы проделали без особых происшествий – если не считать того, что я умудрился пропустить нужный съезд с магистрали. В результате мы потратили целый час, пытаясь вначале сообразить, куда нас занесло, а потом – как из этой задницы выбраться.

Вторая попытка угадать нужную дорогу оказалась более удачной. Слева мелькнул длинный колхозный коровник, справа – заиленный пруд, и через полкилометра мы под триумфальный плеск лужи въехали в деревню. За два года колдобины на ее единственной улице ничуть не изменились.

Когда по обе стороны дороги встал лес, Леночка занервничала.

– Ну теперь-то мы правильно едем? У меня бензина всего на пятьдесят километров осталось!

– Не бойся, хватит. – Дачи должны были вот-вот показаться из-за пригорка, и я, не удержавшись, зловеще добавил: – Но впритык.

Леночка совсем скисла.

– Давай, заворачивай влево, – скомандовал я пять минут спустя. – Теперь вправо… стоп. Погоди, ворота открою.

Оставив опешившую блондинку переваривать информацию о счастливом окончании пути, я вылез из машины, развел высокие скрипучие створки и осмотрелся. Как я и ожидал, в бревенчатом двухэтажном домике не светилось ни одного окошка, а на огороженном сеткой участке в девять соток царило запустение. Похоже, сюда в этом году вообще не ездили.

LSO[2] из меня не очень, но активным рукомашеством мне удалось заманить «гольфик» под гостеприимные своды ветхого сарайчика без дверей, где уже стоял проржавевший скелет «москвича» на кирпичных подпорках.

– Какой кошмарный день, – картинно упав на руль, простонала Леночка. – Сил больше нет… засыпаю… то есть умираю… закопайте меня прямо здесь…

– Вообще-то в доме имеется кровать, – вкрадчиво сообщил я. – Тебя донести?

– Сама дойду! – отрезала «умирающая», резво – и откуда только силы взялись? – выпрыгивая из машины. – И учти, спать на этой кровати я буду одна!

– Да я и не претендую, – усмехнулся я, подходя к двери дома с универсальной отмычкой всех времен и народов – прихваченной в сарайчике фомкой. – У меня этой ночью и так есть с чем по… заняться половой жизнью.

Замок жалобно хрустнул и зазвенел по крыльцу.

Оскорбленная – не то моим хамством, не то самим фактом отказа – Леночка с гордо поднятой головой удалилась в указанном мною направлении: вверх по лестнице и налево. Ну или направо, там были две жилые комнаты.

1В Ростове-на-Дону находится окружной военно-клинический госпиталь Северо-Кавказского военного округа, в который обычно доставляются раненые из группировки федеральных сил в Чечне. – Здесь и далее примеч. авт.
2(Landing Signal Officer) – руководитель визуальной посадки на американских авианосцах.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru