Уильям Мейкпис Теккерей
Базар житейской суеты. Часть 1
Миссъ Бриггсъ, какъ отчасти можно видѣть по ея утонченному способу выраженія, принадлежала къ разряду учоныхъ женщинъ сантиментальной школы. Она даже издала, по подпискѣ, весьма красивый томикъ стихотвореній, подъ заглавіемъ: «Ночныя трели соловья».
– Я должна замѣтить вамъ, миссъ Бриггсъ, что всѣ, можно сказать, безъ памяти и безъ ума отъ этой молодой особы, возразила Фиркинъ. Сэръ Питтъ ни за что бы не разстался съ нею, если бъ могъ въ чемъ-нибудь отказать настойчивымъ требованіямъ миссъ Кроли. Мистриссъ Бьютъ, пасторша «Королевиной усадьбы», ухаживала за этой гувернанткой, какъ за какой-нибудь знатной леди. Капитанъ все это время не спускалъ съ нея глазъ. Мистеръ Кроли былъ демонски ревнивъ. Съ той поры, какъ барыня захворала, никто не смѣлъ подходить къ ея постели, кромѣ этой молодой дѣвицы. Вы можете думать что вамъ уодно, а я, съ своей стороны, ни на-волосъ не сомнѣваюсь, что миссъ Ребекка Шарпъ околдовала всѣхъ, чѣмъ и какъ, это ужь ея дѣло.
Въ эту ночь Ребекка не сомкнула глазъ, ухаживая постоянно за своей паціенткои. Другую ночь старушка спала весьма спокойно, и миссъ Шарпъ удосужилась сама проспать нѣсколько комфортэбльныхъ часовъ на мягкой кушеткѣ, у ногъ своей покровительницы. Здоровье миссъ Кроли поправлялось быстро; черезъ нѣсколько дней она уже сидѣла, обложенная подушками, на своей постели, и даже смѣялась очень весело, когда Ребекка съ неподражаемымъ искуствомъ передразнивала передъ ней сантиментальную миссъ Бриггсъ, поддѣлываясь подъ ея манеры, жесты и способъ выраженія до мельчайшихъ подробностей. Слезливая жалоба миссъ Бриггсъ и ея несчастная привычка хоронить свой красный носъ въ батистовомъ платочкѣ, были передаванмы до мельчайшихъ подробностей съ такимъ волшебнымъ совершенствомъ, что миссъ Кроли, забывая свой физическій недугъ, пользовалась самымъ счастливымъ расположеніемъ духа, къ неописанному изумленію врачей, которымъ, послѣ продолжительнлй практики на Парк-Ленѣ, извѣстно было, что эта достойная героиня модного свѣта упадала духомъ при малѣйшей болѣзни и приходила въ смертельный ужасъ, воображая поминутно свой послѣдній конецъ.
Родонъ Кроли заѣзжалъ сюда каждый день, и получалъ отъ миссъ Ребекки подробные бюллетени относительно нравственного и физического состоянія достолюбезной тетки. Все шло превосходно, такъ что на-конецъ веселая старушка допустила къ себѣ свою прежнюю подругу, неутѣшную миссъ Бриггсъ. Читательница съ нѣжнымъ серддемъ, можетъ, если ей угодно, вообразить трогательную картину этого свиданія.
Скоро миссъ Кроли уже часто пускала къ себѣ на глаза свою старую компаньйонку. Ребекка, съ артистическою важностію смѣялась ей въ лицо, подражая всѣмъ ея ухваткамъ, и это передразниванье, естественнымъ образомъ, получило теперь двойной интересъ отъ личного присутствія копіи и оригинала.
* * *
Сообщая своей повѣсти сантиментальный и нѣсколько джентльменскій колоритъ, мы, право, не знаемъ, какъ намъ удовлетворить справедливому любопытству читателя, который, безъ сомнѣнія, желаетъ знать, отчего приключиласъ эта плачевная болѣзнь миссъ Кроли, и зачѣмъ она внезапно оставила гостепріимную кровлю своего брата на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ прикажете изъяснить вамъ деликатнымъ образомъ, что блистательная дама, привыкшая къ самому лучшему обществу въ лондонскихъ салонахъ, опилась и объѣлась – извините, окушалась – до такой степени, что жирный ужинъ въ пасторатѣ произвелъ рѣшительное растройство въ ея желудкѣ, хотя сама миссъ Кроли твердо вѣрила, что сырая погода была исключительною причиною ея болѣзни? Первый пароксизмъ обнаружился такими отчаянными симптомами, что Матильда, какъ выразился ея достоиный братецъ, неизбѣждо должна была протянуть свои ноги черезъ двадцать-четыре часа. На этомъ основаніи, вся джентльменская фамилія, томимая лихорадкой ожиданія, приготовлялась къ торжественному вскрытію завѣщанія будущей покойницы. И Родонъ Кроли былъ уже нравственно увѣренъ, что съ первымъ весеннимъ мѣсяцомъ онъ въ состояніи будетъ располагать наслѣдствомъ по крайней мѣрѣ въ сорокъ тысячь фунтовъ. Мистеръ Питтъ, старшій сынъ баронета, уже составилъ нѣсколько назидательныхъ трактатовъ по случаю скораго препровожденія своей тетки съ базара житейской суеты въ край невѣдомый и незримый; но, сверхъ всякого чаянія, опытный врачъ, привезенный благовременно изъ Соутамптона, значительно ослабилъ своей микстурой гибельныя послѣдствія жирного ужина, и возстаговилъ силы паціентки до такой степени, что она могла, не подвергаясь большой опасности, предпринять обратное путешествіе въ Лондонъ. Эта непредвидѣнная развязка чрезвычайно огорчила баронета, и онъ не скрылъ своей внутренней досады.
Между-тѣмъ, какъ всѣ ухаживали такимъ образомъ за престарѣлой дѣвой, и вѣстники изъ пастората должны были каждый часъ докладывать своимъ господамъ о состояніи ея драгоцѣнного здоровья, въ другой части дома, въ уединенной спальнѣ, лежала бѣдная, заброшенная женщина, страдавшая и тѣломъ и душой. Это была сама леди Роза Кроли, на которую никто не обращалъ ни малѣйшаго вниманія, какъ-будто ея и не было на свѣтѣ. Добрый докторъ, осмотрѣвъ больную, многозначительно покачалъ головою, и не сказалъ ни слова; сэръ Питтъ согласился на этотъ единственный визитъ потому только, что не было надобности платить за него особыхъ денегъ. Затѣмъ, леди Кроли однако прозябала и чахла въ своей комнатѣ, какъ безполезное растеніе, заброшенное садовникомъ въ оранжереѣ.
Молодыя дѣвушки, къ великому сожалѣнію, не могли теперь пользоваться безцѣнными уроками своей доброй и умной гувернантки. Миссъ Шарпъ обнаружила такое пламенное усердіе къ объѣвшейся старушкѣ, что миссъ Кроли соглашалась принимать свои микстуры неиначе какъ изъ ея рукъ. Горничная Фиркинъ получила отставку еще задолго до отъѣзда изъ «Королевиной усадъбы». Возвращеніе въ Лондонъ послужило для нея печальнымъ утѣшеніемъ по крайней мѣрѣ въ томъ, что она могла теперь дѣлить свою грусть съ миссъ Бриггсъ, которая, такъ же какъ она, испытала отчаянныя муки жгучей ревности, и въ рѣзкихъ выраженіяхъ обнаружила свое негодованіе на грустный жребій смертныхъ.
Родонъ Кроли, по случаю болѣзни своей тетки, взялъ безсрочный отпускъ, и оставался до-поры до-времени на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ нѣжный и послушый племянникъ, онъ всегда почти торчалъ въ ея передней. Миссъ Кроли лежала въ парадной спальнѣ, въ которую должно было проходить черезъ маленькую голубую залу. Здѣсь, по обыкновенію, сэръ Питтъ встрѣчалъ своего сына, или, какъ-скоро проходилъ онъ по темному корридору, устланному теперь мягкими коврами, дверь изъ отцовского кабинета всегда была отворена, и глаза старого джентльмена жадно впивались въ озабоченную физіономію капитана Родона. Впрочемъ, они съ одинаковымъ усердіемъ, оба, наблюдали другъ за другомъ все это время. Ихъ, безъ всякого сомнѣнія, одушевляло рыцарское соперничеетво относительно того, кто въ настоящемъ случаѣ окажетъ болѣе ревности и благородной привязанности къ возлюбленной страдалицѣ, лежавшей въ парадной спальнѣ. Ребекка обыкновенно утѣшала ихъ обоихъ, и оставляя на минуту свой трудный постъ, удосуживалась переговорить и съ сыномъ, и съ отцомъ. Достойные джентльмены съ жадностью выслушивали всѣ извѣстія, выходившія изъ устъ этой молодой и безкорыстно-преданной особы.
За обѣдомъ, въ столовой нижняго этажа; соединялись каждодневно всѣ члены джентльменского семейства; и здѣсь Ребекка являлась возстановительницею фамильного согласія и тишины. По вечерамъ, Родонъ Кроли уѣзжалъ въ ближайшій городъ, оставляя своего отца въ обществѣ мистера Горрокса и пуншевыхъ стакановъ. Миссъ Шарпъ, по выходѣ изъ-за стола, немедленно удалялась въ спальню, гдѣ въ продолженіе четырнадцати дней она принуждена была терпѣть ужаснѣйшую скуку, но природа скрѣпила, повидимому, металлическими нервами организмъ этой дѣвицы; и она оставалась непоколебимою въ исполненіи своего филантропического долга.
И долго миссъ Шарпъ не сказывала никому, какъ мучительна была ея должность, какъ робка, труслива, сердита и сварлива была старая леди; въ какихъ страшныхъ мукахъ проводила она безсонныя ночи, постоянно думая о смерти; какъ она стонала, грозила, металась, воображая за предѣлами могилы свою будущую судьбу, о которой ни разу не пришлось ей подумать при нормальномъ состояніи ея душевныхъ и физическихъ силъ. Вообразите себѣ, прекрасная читательница, суетную, тщеславную, эгоистическую старуху, безъ малѣйшихъ проблесковъ любви къ человѣчеству и ближнимъ; вообразите ее безъ парика, съ растрепанными клоками бѣлыхъ волосъ, въ страшныхъ корчахъ по всему организму, и, прежде чѣмъ вы успѣли состарѣться, научитесь любить и благоговѣть передъ вѣчными красотами истины и блага!
Миссъ Шарпъ наблюдала это безобразное ложе съ непобѣдимымъ терпѣніемъ и постоянствомъ. Ничто не ускользало отъ ея проницательного взора, и впослѣдствіи, съ рѣдкимъ благоразуміемъ она умѣла воспользоваться плодами своихъ наблюденій. Въ лучшіе дни своей жизни одушевляемая дѣвическими воспоминаніями, она расказывала мастерски множество презанимательныхъ исторій относительно миссъ Кроли, причемъ ея щоки неизмѣнно покрывались самымъ яркимъ румянцомъ. Но въ эту эпоху она всегда была весела, проворна, расторопна, и пользовалась вообще самымъ счастливымъ расположеніемъ духа, при которомъ успокоительный сонъ готовъ былъ сомкнуть ея вѣжды каждую свободную минуту. Поэтому, физіономія молодой дѣвушки почти вовсе не представляла слѣдовъ безпокойства, усталости и скуки. Правда, лицо ея немножко поблѣднѣло, и кружки около глазъ покрылись темноватымъ цвѣтомъ; но вообще, при выходѣ изъ спальни, она улыбалась очень мило; шутила, смѣялась, и розы опять расцвѣтали на ея щекахъ, когда она въ просгенькомъ платьщѣ, рисовалась въ обществѣ обѣхъ джентльменовъ.
Капитанъ расчитывалъ, что теперь, какъ и всегда она была прелакомый кусочекъ, и онъ мечталъ о ней съ превеликимъ наслажденіемъ и во снѣ, и на яву. Волшебная стрѣла любви просверлила его твердое сердце. Шесть недѣль постоянныхъ встрѣчь и сближеній всякого рода упрочили въ немъ возрождающуюся склонность. Онъ свободно говорилъ о своихъ чувствахъ въ пасторатѣ, и рисовалъ при всѣхъ живѣйшими красками очаровательный образъ миссъ Ребекки. Тетка шутила надъ имъ, подтрунивала надъ его страстію, предостерегала его, давала благоразумные совѣты, и окончательно объявила; что миссъ Шарпъ, по ея міѣнію, самая умная, добрая, простосердечная, странная и вмѣстѣ миловидная дѣвица, какая когда-либо рождалась на англійской землѣ. Родону никакъ не слѣдуетъ шутить сердечными наклонностями миссъ Ребекки, иначе…. иначе этого миссъ Кроли не проститъ ему во всю жизнь, потому-что она просто безъ памяти отъ маленькой гувернантки, и любитъ ее какъ собственную дочь. Всего лучше сдѣлаетъ Родонъ, если уѣдетъ въ этотъ негодный Лондонъ, и перестанетъ играть чувствами бѣдненькой дѣвушки, незнакомой съ хитростями и уловками большого свѣта.
При всемъ томъ, снисходительность тетушки Марты Бьютъ Кроли къ влюбленному юношѣ не имѣла никакихъ границъ. Она устроивала для капитана поэтическія свиданья въ пасторатѣ, и мы уже видѣли, какъ онъ провожалъ Ребекку въ джентльменскій замокъ. Бываютъ на свѣтѣ мужчины извѣстного сорта, которые смотрятъ во всѣ глаза и превосходно видятъ, какъ разставляютъ передъ ними любовную удочку со всѣми дополнительными снурками и крючками для подцѣпленія неопытного сердца, и однакожь, очертя голову, они прямо летятъ на соблазнительную приманку, проглатываютъ ее, и неизбѣжно становятся жертвами хитрого ловца. Для опытной кокетки такой мужчина – кладъ неоцѣненный. Родонъ Кроли понималъ какъ нельзя лучше, что мистриссъ Бьютъ хлопочетъ отдать его подъ команду маленькой гувернантки. Былъ онъ отъ природы не слишкомъ уменъ и не слишкомъ дальновидѣнъ; но городская жизнь ознакомила его со многими таинственными продѣлками особъ женского пола. Яркій свѣтъ озарилъ его душу, когда мистриссъ Бьютъ вступила съ нимъ въ откровенную бесѣду.
– Родонъ, помяните мое слово, сказала мистриссъ Бьютъ, миссъ Ребекка Шарпъ, рано или поздно, будетъ вашей родственницей.
– Какой родственницей; мистриссъ Бьютъ? Развѣ кузенъ мой, Францискъ… ухаживаетъ за ней… э? спросилъ капитанъ.
– Нѣтъ, сударь, повыше поднимайте, сказала мистриссъ Бьютъ, бросая на своего племянника искрометный взглядъ.
– Ужь не братецъ ли мой, Питтъ? Нѣтъ, тетушка, ему не видать ее какъ своихъ ушей. Онъ и не достоинъ ея. Питтъ увивается, говорятъ, около Дженни Шипшенксъ.
– Вы, мужчины, ничего не понимаете, и все вамъ надобно растолковать, да доказать. Слушайте, Родонъ: если, сверхъ чаянія, сдѣлается что нибудь съ леди Кроли, миссъ Шарпъ непремѣнно будетъ вашей мачихой, и это для меня яснѣе солнца.
Родонъ Кроли, великобританскій дворянинъ и кавалеръ, засвисталъ чудовищнымъ образомъ, выражая свое глубочайшее изумленіе при этой неожиданной вѣсти. Предположеніе тетки казалось ему довольно основательнымъ. Онъ и самъ нерѣдко замѣчалъ несомнѣнные признаки расположенія своего отца къ миссъ Шарпъ. Характеръ старика извѣстенъ всему свѣту, и, вѣдь пожалуй… чѣмъ чортъ не шутитъ? Родонъ Кроли закрутилъ усы и пошолъ домой въ твердой увѣренности, что отыскалъ, наконецъ, ключъ къ завѣтной тайнѣ тетушки Марты.
– Это никуда не годится, думалъ Родонъ, это даже просто изъ рукъ вонъ, ей Богу! Вѣдь вотъ оно куда повезло, – поди ты, изволь раскусить! Эта женщина, я знаю, готова погубить ни за что бѣдную дѣвушку, чтобъ только не видѣть въ ней будущую леди Кроли. Нѣтъ, чортъ добери, надобно положитъ этому конецъ.
При первомъ свиданіи съ Ребеккой, онъ сообщилъ ей нѣсколько весьма остроумныхъ и юмористическихъ замѣчаній на счетъ привязанности къ ней своего отца. Миссъ Шарпъ высоко подняла голову, быстро взглянула ему въ лицо, и сказала выразительнымъ тономъ:
– Очень хорошо, милостивый государь, предположите, если вамъ угодно, что сэръ Питтъ дѣйствительно влюбленъ въ меня. Кчему тутъ лицемѣрить? Я знаю, что онъ влюбленъ, и всѣ это знаютъ. Что жь? Развѣ это пугаетъ меня, Родонъ Кроли? Развѣ думаете вы, я не въ силахъ защищать свою собственную честь отъ кого бы то ни было и какъ бы то ни было? заключила маленькая гувернатка, высматривая грозно и величественно, какъ недоступная принцесса.
– О… ахъ… ну, это ничего… я только такъ… дружескій совѣтъ… изъ предосторожности… вы понимаете?.. ничего больше, лепеталъ озадаченный драгунъ.
– Стало быть, вы намѣкаете на что-нибудь несовместное съ моимъ достоинствомъ и честью? сказала она, сверкая глазами.
– Охъ… право… ничего особенного; миссъ Ребекка… вздоръ, то есть, я вамъ скажу.
– Неужели вы думаете, что нѣтъ на мнѣ чувства самоуваженія потому только, что я бѣдна, и не имѣю здѣсь ни покровителя, ни друга? Развѣ гувернантка, по вашему мнѣнію, не можетъ и не смѣетъ имѣть ни своего ума, ни своихъ собетвенныхъ чувствъ? Но вы забываете, Родонъ Кроли, что я воспитана не хуже какихъ-нибудь гемпшрскихъ джентльменовъ, и что въ жилахъ моихъ – кровь Монморанси! Желала бы я знать, чѣмъ и какъ Монморанси уступятъ какимъ-нибудь Кроли, хотя бы двадцать тысячъ разъ они владѣли «Королевиной усадьбой»?
Какъ скоро миссъ Шарпъ, въ порывѣ сильного чувства, обращалась къ своимъ знаменитымъ, родственникамъ съ матерней стороны, голосъ ея становился необыкновенно звученъ и силенъ, и въ ея выговорѣ слегка слышался иностранный акцентъ, что придавало особенную прелесть ея рѣчи.
– Нѣтъ, продолжала миссъ Шарпъ; бросая зажигательный взглядъ на капитана, я могу терпѣть бѣдность, но никогда не стерплю стыда и… оскорбленія – оскорбленія отъ васъ, Родонъ Кроли!
Сильное чувство прорвалось наружу изъ стѣсненной груди, и несчастная дѣвушка залилась горькими слезами.
– Какъ это вы… право… миссъ Шарпъ – Ребекка… ей Богу… вотъ-вотъ, честное слово, ни за тысячу фунтовъ. Перестаньте, Ребекка!
Она исчезла, не проговоривъ больше ни одного слова.
Въ тотъ день миссъ Ребекка долго разъѣзжала съ веселой старушкой по окрестностямъ «Королевиной усадьбы». Это случилось незадолго до болѣзни миссъ Кроли. За обѣдомъ Ребекка была необыкновенно весела; но не обращала однакожь ни малѣйшаго вниманія на безмолвные намеки, выговоры и нѣмые упреки отуманенного молодого человѣка. Стычки между ними и засады разного рода встрѣчались довольно часто; но результатъ ихъ былъ всегда одинъ и тотъ же? и мы не станемъ больше распространяться объ этомъ предметѣ. Родонъ Кроли чувствовалъ, съ каждымъ днемъ, что ему никакъ не устоять въ этой неравной борьбѣ.
Еслибъ сэръ Питтъ не боялся выпустить изъ рукъ наслѣдство своей сестрицы, онъ никогда бы не довелъ своихъ малютокъ до печальной необходимости разстаться на время съ гувернанткой, развивавшей съ такимъ блистательнымъ успѣхомъ ихъ юные умы и сердца. Опустѣлъ безъ нея джентльменскій замокъ, и «Королевина усадьба» приняла видъ грустной и унылой пустыни. Отсутствіе Ребекки, сообщавшей всѣмъ предметамъ движеніе и жизнь, обозначилось во всемъ самыми яркими слѣдами. Никто теперь не переписывалъ и не исправлялъ безграмотныхъ писемъ сэра Питта Кроли; его книги и дѣловыя бумаги покрылись густыми слоями пыли; въ хозяйствѣ сдѣлались значительныя опущенія, и въ приходо-расходной книгѣ оказались недочоты. Болѣе чѣмъ когда-либо сэръ Питтъ понималъ теперь, какъ необходимъ для него этотъ маленькій секретарь, и эту необходимость энергически выражалъ онъ въ своихъ многочисленныхъ посланіяхъ на Парк-Ленъ, за пересылку которыхъ, онъ, какъ членъ парламента, не имѣлъ надобности платить почтовыхъ денегъ. Предметъ посланій всегда былъ одинъ и тотъ же. Онъ умолялъ Ребекку возвратиться къ своимъ обязанностямъ на «Королевину усадьбу», изображалъ передъ ней несчастное положеніе своихъ дочерей, лишонныхъ опытной наставницы, и горько жаловался на миссъ Кроли, которая безжалостно оставила своихъ племянницъ на произволъ судьбы. Ни одинъ изъ этихъ документовъ не былъ принятъ въ уваженіе на Парк-Ленѣ, и миссъ Кроли хохотала надъ глупостью своего брата.
Миссъ Бриггсъ не получила формальной отставки, но она сдѣлалась чѣмъ то въ родѣ титулярной компаньйонки, и единственными ея собесѣдниками были жирная болонка въ гостиной и брюзгливая Фиркинъ въ каморкѣ, назначенной для ключницы. Но хотя веселая старушка никакъ не хотѣла слышать объ отъѣздѣ миссъ Ребекки, однакожь должность миссъ Шарпъ не выяснилась и не опредѣлилась на Парк-Ленѣ. Миссъ Кроли, какъ и всѣ избалованныя особы ея пола, любила безъотчетно пользоваться услугами своихъ подчиненныхъ, прогоняя ихъ изъ своего дома, какъ-скоро потомъ не оказывалось въ нихъ настоятельной нужды. Между людьми этого сорта, благодарность отнюдь не считается дѣломъ важнымъ и необходимымъ; они принимаютъ отъ другихъ услуги, какъ законную дань, не обязывающую ихъ ни къ чему. Все это въ порядкѣ вещей, и вы, о смиренный блюдолизъ, отнюдь не имѣете причинъ жаловаться на свою плачевную судьбу. Твоя дружба къ богачу имѣетъ своимъ основаніемъ источникъ мутный и грязный; деньги ты любишь, а не человѣка, и если бы какой-нибудь Крезъ, вслѣдствіе непредвидѣнныхъ обстоятельствъ, помѣнялся мѣстомъ съ своимъ слугою, мы очень хорошо знаемъ, куда бы ты направилъ дружелюбное расположеніе своего сердца.
И я никакъ не поручусь, чтобъ умная лондонская старуха, не смотря на все простодушіе и неутомимую дѣятельность Ребекки, не питала насчетъ ея въ своей душѣ какихъ-нибудь темныхъ подозрѣній. Миссъ Кроли расчитывала, вѣроятно, что никто и ничего не обязанъ дѣлать даромъ на этомъ свѣтѣ, и знаки безпримѣрного усердія къ ея особѣ могли, въ глазахъ ея, получить довольно подозрительный характеръ. Заглядывая повременамъ въ глубину своей собственной души, чуждой всякого сочувствія къ ближнимъ, она могла, по аналогіи, судить, что и другіе тѣмъ менѣе способны были увлекаться къ ней самой чувствомъ безкорыстной симпатіи, и можетъ-быть думала миссъ Кроли, что эгоистическимъ особамъ не суждено въ этомъ мірѣ наживать искреннихъ друзей.
Какъ бы то ни было, миссъ Ребекка служила для нея величайшимъ утѣшеніемъ и отрадой. Она подарила ей два новыхъ платья, старое ожерелье, турецкую шаль, и, въ знакъ особенной довѣренности, близкой къ закадышной дружбѣ, злословила передъ нею всѣхъ своихъ знакомыхъ. Этого недовольно: миссъ Кроли заботилась даже о будущей судьбѣ покровительствуемой особы; въ головѣ ея вертѣлся планъ выдать Ребекку за мистера Кломпа, молодого хирурга, или вообще устроить какъ-нибудь повыгоднѣе каррьеру ея жизни, или, наконецъ, просто-на-просто спровадить ее на «Королевину усадьбу», какъ-скоро не будетъ надобности въ ея услугахъ.
Когда миссъ Кроли, укрѣпляясь постепенно въ своихъ силахъ, получила позволеніе переходить изъ одной комнаты въ другую, Ребекка пѣла для нея въ гостиной аріи изъ лучшихъ оперъ, или услаждала ея душу какой-нибудь другой забавой поэтического свойства; когда позволили ей выѣзжать для прогулки, Ребекка была постоянной ея собесѣдницей въ каретѣ. Гуляя по окрестностямъ и шумнымъ улицамъ столицы, онѣ заѣхали однажды и на Россель-Скверъ, и фамильный экипажъ миссъ Кроли остановился передъ скромнымъ домикомъ негоціанта, Джона Седли.
Прежде этого событія, какъ легко вообразить, обѣ милыя подруги весьма часто пересылались между собою полновѣсными письмами самого дружеского содержанія. Должно, впрочемъ, замѣтить, что въ продолженіе послѣднихъ мѣсяцовъ пребыванія Ребекки на «Королевиной усадьбѣ«вѣчная дружба между ними потерпѣла значительный ущербъ, и уже начала дряхлѣть съ неимовѣрной быстротою. Обѣ подруги погружены были въ созерцаніе своихъ собственныхъ дѣлъ. Ребекка устраивала свой отношенія къ представителямъ джентльменскихъ обществъ; Амелія постоянно устремляла свой помышленія на одинъ и тотъ же предметъ. Но вотъ онѣ встрѣтились и бросились въ объятія другъ друга съ такою энергическою юркостью, которая составляетъ исключительную принадлежность только молодыхъ особъ, соединенныхъ узами вѣчной дружбы, при чемъ Ребекка разыграла свою роль съ неподражаемымъ искусствомъ, и умилительно было видѣть, какъ слезы радости заструились по ея щекамъ. Но бѣдная Амелія зардѣлась какъ роза, цалуя свою милую подругу, и думала въ своемъ невинномъ сердцѣ, что она слишкомъ, слишкомъ провинилась передъ ней.
Ихъ свиданіе продолжалось весьма недолго. Амелія только-что собралась гулять вмѣстѣ съ своей мама. Миссъ Кроли ожидала ее уподъѣзда въ своей каретѣ; ея ливрейные лакеи удивлялись, повидимому, какая нслегкая занесла ихъ въ это захолустье, и смотрѣли розиня ротъ на честнаго Самбо, чорного слугу, который, какъ имъ казалось, родился и выросъ на Poсceль-Скверѣ, гдѣ вѣроятно чорный цвѣтъ отличаетъ всякого туземца. Но когда миссъ Амелія выпорхнула на улицу съ веселыми и улыбающимися взорами (Ребекка желала ее представять своему аристократическому другу; миссъ Кроли, горѣвшая нетерпѣніемъ видѣть ее, не могла, по слабости здоровья, выйдти изъ кареты), когда, говорю, миссъ Амелія выпорхнула легкой птичкой на гранитный троттуаръ, жители Парк-Лена изумлены были самымъ пріятнымъ образомъ, и съ недоумѣніемъ спрашивалй себя: неужели такія красотки родятся на Россель-Скверѣ? Миссъ Кроли, въ свою очередь, совершенно очарована была прелестнымъ личикомъ молодой леди, которая съ такою граціозною робостью подошла къ ея каретѣ, чтобъ лично засвидѣтельствовать свое почтеніе знаменитой покровительницѣ своей милой подруга.
– Что это за личико, моя милая, что за голосокъ! говорила миссъ Кроли, когда онѣ обратно катились по широкой улицѣ въ направленіи къ Вест-Энду. Ваша подруга, моя милая, чудо какъ хороша. Пригласите ее на Парк-Ленъ, я этого непремѣнно хочу и требую: слышите ли, миссъ Шарпъ?
Миссъ Кроли имѣла изящный, выработанный вкусъ. Она любила чистую натуру и естественныя манеры съ примѣсью робости и застѣнчивости, столько свойственной молодымъ дѣвицамъ; незнакомымъ съ мудростью свѣта. Она любила вокрутъ себя хорошенькія лица въ такой же мѣрѣ, какъ любила хорошенькія картины и китайскій фарфоръ. Въ этотъ день разъ шесть она говорила объ Амеліи съ одинаковымъ восторгомъ. Она поспѣшила отрекомендовать ее Родону Кроли, когда тотъ явился передъ обѣдомъ съ своимъ обыкновеннымъ визитомъ.
Само-собою разумѣется, что Ребекка, при этомъ удобномъ случаѣ, поспѣшила доложить, что подруга ея выходитъ замужѣ за поручика Осборна, и что они уже были помолвлены съ дѣтскихъ лѣтъ.
– Онъ служитъ въ арміи… въ такомъ-то полку, если не ошибаюсь? сказалъ Родонъ Кроли, съ усиліемъ, какъ прилично гвардейцу, припоминая нумеръ полка, гдѣ служилъ Осборнъ, съ которымъ, впрочемъ, онъ давно стоялъ на короткой ногѣ.
Ребекка подтвердила показаніе, и прибавила, что капитанъ этого полка – нѣкто Вилльямъ Доббинъ.
– Верзила широкоплечій, неуклюжій и до крайности неловкій, сказалъ Кроли; всѣмъ и каждому наступаетъ на ногу. Знаю его. А Осборнъ миловидный дѣтина, и у него большіе чорные усы.
– Огромные, подтвердила миссъ Ребекка Шарпъ, и онъ придаетъ имъ огромнѣйшую цѣну, увѣряю васъ.
Вмѣсто отвѣта, Родонъ Кроли закатился самымъ пронзительнымъ смѣхомъ, и долго дамы не могли добиться отъ него никакихъ объясненій. Когда, наконецъ, поунялся въ немъ этотъ припадокъ неестественной веселости, онъ сказалъ:
– Осборнъ считаетъ себя отличнымъ игрокомъ на бильярдѣ, и я еще недавно выигралъ у него около двухъ сотъ фунтовъ. Оселъ въ квадратѣ, провалъ его возьми! Я бы въ тотъ день облупилъ его какъ липку, еслибъ не этотъ его пріятель, кептенъ Доббинъ!
– Ахъ, Родонъ, Родонъ, долго ли ты будешь такъ повѣсничать? замѣтила миссъ Кроли, любуясь внутренно на проказы своего племянника.
– Что-же тутъ прикажете дѣлать, сударыня? Изъ всѣхъ молодыхъ повѣсъ, какихъ только мнѣ удавалось видѣть, этотъ юноша самый зеленый, и еще, покамѣстъ, не вылинялый, отвѣчалъ Родонъ Кроли. Тарквинъ и Десисъ вычерпываютъ денежки изъ его кармана, сколько и когда имъ вздумается. Онъ готовъ забраться къ чорту въ омутъ, только бы его видѣли тамъ съ какимъ-нибудь лордомъ. Онъ расплачивается за ихъ обѣды въ Гринвичѣ, и каждый изъ нихъ приводитъ сколько угодно гостей.
– Это должно быть прекрасное общество, замѣтила Ребекка.
– О, да, миссъ Шарпъ, компанія первѣйшаго сорта… ха! ха! ха! залился Родонъ Кроли, живо представляя себѣ веселую трактирную компанію, пирующую на чужой счетъ.
– Будь, пожалуйста, степеннѣе, Родонъ, какъ тебѣ не стыдно! воскликнула тётушка Кроли.
– Видите ли къ чемъ штука, продолжалъ неисправимый племянникъ, отецъ этого звѣря торгуетъ въ Сити сальными свѣчаи, и денегъ у него, говорятъ, куры не клюютъ. Не мѣшаетъ этихъ господъ повысосать немного, и у меня покамѣстъ не кончились дѣлишки съ этимъ Осборномъ. Исторія нашей дружбы впереди. Ха, ха, ха!
– Фи! Неужели прилично такъ вести себя порядочному джентльмену? воскликнула Ребекка. Берегитесь, милостивый государь, я раскажу обо всемъ своей подругѣ. Мужъ – игрокъ, какъ это можно!
– Ужасный мужъ, не правда ли? сказалъ капитанъ съ великою торжественностью, и потомъ прибавилъ; какъ-будто поражонный внезапной мыслью, вотъ что, тётушка, вы ужь позвольте мнѣ заручить этого господина къ вамъ въ гости.
– Можно его рекомендовать? спросила миссъ Кроли.
– О, да, онъ ни въ какомъ случаѣ не будетъ компрометировать вашихъ гостей. Джоржъ Осборнъ умѣетъ держать себя, какъ и слѣдуетъ истинному джентльмену. Большой разницы не будетъ, вы увидите, продолжалъ Родонъ Кроли. Да ужь, кстати, вы, миссъ Шарпъ, распорядитесь насчетъ приглашенія его невѣеты… какъ-бишь ее зовутъ?.. Ну, все равно. Къ нему я самъ напишу два, три слова, и онъ мигомъ прилетитъ сюда по первому сигналу; въ пикетъ, я полагаю, онъ играетъ не хуже чѣмъ на бильярдѣ. Гдѣ онъ живетъ, миссъ Шарпъ?
Ребекка поспѣшила сообщить городской адресъ поручика Осборна, и, черезъ нѣсколько времени послѣ этой бесѣды, Джорджъ Осборнъ получилъ собственноручную записку Родона Кроли, со влозженіемъ пригласительного билетика отъ самой миссъ Кроли. Записка была безграмотна до послѣдней степени совершенства.
Миссъ Шарпъ озаботилась съ своей стороны отправить пригласительное посланіе къ миссъ Амеліи, которая, разумѣется, съ великой радостью изъявила свое согласіе, какъ-скоро узнала, что и Джорджъ будетъ въ числѣ гостей. Распорядились такимъ образомъ, что Амелія должна была провести утренніе часы въ обществѣ паркленскихъ дамъ, гдѣ всѣ были съ ней до крайности любезны. Ребеща покровительствовала свою подругу съ видомъ рѣшительного превосходства, что впрочемъ не составляло для нея особыхъ затрудненій; врожденная кротость и необыкновенная мягкость характера были отличительными свойствами миссъ Амеліи Седли, и она, при первомъ случаѣ, готова была подчиннться всѣмъ и каждому, кому приходила охота командовать надъ ней. Любезность миссъ Кроли тоже была теперь замѣчательно оригинальна. Она продолжала безъ всякой церемоніи восхищаться очаровательной малюткой и расхваливала ее въ глаза на всѣ возможныя манеры, какъ-будто Амелія была кукла, служанка, статуэтка или картина, которую можно оцѣнивать какъ угодно съ видомъ знатока или дилеттанта.
Не знаю, какъ вы, милостивые государи, а я прихожу всегда въ истинное умиленіе, какъ-скоро особы джентльменского круга на Парк-Ленѣ удостоиваютъ своимъ снисхожденіемъ незатѣйливыхъ обитателей отдаленныхъ захолустьевъ въ родѣ Россель-Сквера. Это даже поучительно въ нѣкоторомъ смыслѣ, и мое сердце переполнялось поэтичекимъ восторгомъ, когда я созерцалъ подобныя картины на базарѣ житейской суеты. Должно, впрочемъ, замѣтить, что чрезмѣрная, и, можетъ-быть, нѣсколько приторная благосклонность миссъ Кроли утомляла бѣдную Амелію, и мнѣ даже кажется, что изъ трехъ паркленскихъ дамъ она полюбила больше всѣхъ честную миссъ Бриггсъ. Въ невинномъ ея сердцѣ хранился неистощимый запасъ симпатіи къ такимъ кроткимъ и загнаннымъ созданіямъ, какъ титулярная компаньйонка миссъ Кроли; Амелія, видите ли, совсѣмъ не отличалась остроуміемъ свѣтскихъ жещинъ извѣстного полета.
Лишь-только ударило пять часовъ, Джорджъ Осборнъ явился на Парк-Ленѣ съ полною готовностью принять участіе въ обѣдѣ en garèon въ обществѣ капитана Кроли.
Большая фамильная карета Осборновъ перевезла его съ Россель-Сквера на Парк-Ленъ. Юныя сестрицы Джорджа не получили приглашенія въ джентльменскій домъ, что, разумѣется, не имѣло никакой важности въ ихъ глазахъ. Оставшись дома, онѣ принялись, отъ нечего дѣлатъ, перелистывать геральдическую книгу англійскихъ бароновъ, и внимательно изучили все, чте имѣло какое-нибудь отгошеніе къ фамиліи Кроли и къ предкамъ лордовъ Бинки съ ихъ чадами и домочадцами до тридцатого колѣна. Между-тѣмъ, Родонъ Кроли принлъ Джорджа Осборна вѣжливо и радушно; онъ хвалилъ его игру на бильярдѣ, спрашивалъ, когда онъ намѣренъ отыграться, интересовался подробностями относительно его полка, и былъ бы очень радъ сыграть съ нимъ партію въ пикетъ, еслибъ миссъ Кроли не запретила всякія игры въ свомъ домѣ. Такимъ образомъ кошелекъ молодоро челоѣка сохранился въ цѣлости, по крайнеі мѣрѣ въ этотъ день. Они согласились устроить свиданіе завтра гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ; Джорджъ кстати обнаружилъ желаніе посмотрѣть лошадь, которую Родонъ уже давно хотѣлъ сбыть съ рукъ; лошадь они обревизуютъ на Парк-Ленѣ, а потомъ прійдутъ въ трактиръ провести вечеръ въ обществѣ веселыхъ товарищей Родона.
