Сотворение святого – Уильям Сомерсет Моэм

Как хорошо, что знакомство с Сомерсет Моэмом у меня началось не с этого произведения, иначе бы я не прочитала бы столько его интересных произведений и еще бОльшая их часть не была бы в хотелках.

Перед нами средневековая Флоренция, город Форли. Время, когда сегодняшние города Италии были отдельными государствами. Время, когда власть постоянно меняла руки. Были войны между городами, между графами, между «князьками». Власть всегда была сладкой и желанной.

Перед нами мемуары блаженного Джулиано, монаха ордена святого Франциска Ассизского, известного в миру как Филиппо Брандолини, которые со временем стали семейной реликвией и передавались от отца к сыну.

До того, как подался в монахи, Филиппо вел очень разгульную жизнь. В принципе, как и все молодые ар,стократы того времени. Тогда это было нормой. Оргии, пьянки-гулянки, безграничность во всем, неверность как мужей, так и жен, которую возвели в нормальность.

Знать гуляла. Графиня наряжалась в драгоценности. Граф тоже тратил направо и налево казну. И настал тот день, когда казна опустела. Пополнить нечем – у крестьян очень бедственное положение, они уже который раз шлют письма графа с просьбой о помощи. И граф находит «выход», как помочь и крестьянам, и пополнить казну: вернуть налоги горожанам, которые сам же когда-то и отменил. Совет не утвердил введение новых-старых налогов, но графа это не остановило. Знакомо, не правда ли? И популярность графа пошла на спад. Население недовольно. Горожане начали злиться, возмущаться. А добавьте к этому, что графиня продолжала наряжаться в драгоценности и шелка и так гуляла перед обозленными горожанами, еще больше их дразня. И бунт не заставил себя ждать. Трон зашатался.

Самая интересная для меня оказалась вполне знакомая по другим книгам часть: убийство графа Джироламо Риарио, противостояние Катерины Сфорца. Просто потрясающая женщина, твердокаменная. И ,наверно, никогда не забуду её ответ заговорщикам, когда они угрожали убить её детей ,что она родит новых. Читала и просто шок.

Вернемся к нашему рассказчику. Женился он. Но и его нагнала «мода средневековья» на измену. Жена ему изменила со старым возлюбленным. Филиппо убивает любовника жены, а саму жену убьет отец, чтобы смыть позор с имени. Двуличные тв@ри! Филиппо наказывает похоронить жену и её любовника в семейном склепе, а сам покидает дом и город.

Ну а дальше, монашество, о котором в книге ничего и нет.

И тут мне вспомнился медведь из мультика «Сезон охоты», который дом искал и кричал «Где дом? Спёрли!» Вот так и я под конец: «А где святой? Кто святой? Спёрли?»

Один из ранних романов Сомерсета Моэма под названием «Сотворение Святого» стоит в одном ряду с другими его «итальянскими» произведениями – «Тогда и теперь» и «Каталина». Читая их, я искренне сомневалась, действительно ли эти романы принадлежат перу одного из моих самых любимых писателей, который всегда отличался глубоким знанием человеческой натуры и не мог обойтись без своей фирменной «моэмовской» иронии, балансирующей на грани сатиры?«Итальянской» серии, наоборот не хватает этой самой глубины: чересчур поверхностно и безжизненно. И положительные, и отрицательные герои не вызывают у читателя ни малейшего эмоционального отклика – за их судьбу не тревожишься, не сожалеешь об их горестях и не радуешься их победам. Потому что тебе это без-раз-лич-но. И точка. Отсюда возникает еще одна проблема: несмотря на динамичный, наполненный событиями и всевозможными интригами сюжет, а также довольно легкий и незамысловатый язык повествования, читать роман всё равно тяжело. Мне иной раз приходилось делать это через силу. Потому что скучно. Равнодушие убивает малейшую крупицу читательского интереса.Для меня, наверное, навсегда останется загадкой, чего ради Моэм в своем творчестве вновь и вновь возвращался к эпохе столь чуждого ему итальянского Средневековья, когда он создает такие неповторимые шедевры, как «Бремя страстей человеческих» и «Острие бритвы», выбирая в качестве героев своих современников, а местом действия – свою родную и до боли знакомую Англию? Единственное, что приходит мне в голову – это интерес к творческим экспериментам.Знакомясь с историей главного героя Филиппо Брандолини, чья бурная и отнюдь не благочестивая молодость не помешала ему в дальнейшем принять монашеский обет, а после смерти быть причисленным к лику святых, я не могла избавиться от впечатления, что подобные сцены вакханалий я уже наблюдала раньше на страницах другого произведения. «Декамерон» Джованни Боккаччо – вот же оно!Те же самые бесчисленные прелюбодеяния, безрассудная страсть, коварные интриги, кровь, насилие, жестокость, безразличие к человеческой жизни и свободе – то есть полная аморальность и безнравственность, царящие во всех слоях общества, от богатых и власть имущих до бедняков, еле сводящих концы с концами.В этом плане Моэму удалось воссоздать весьма точную картину быта, политики и людей того времени. Отсюда и напрашивается вполне закономерный вывод, что не мог писатель в своих «итальянских» романах проявить ту степень глубины и психологизма, которые присущи остальным его текстам. Это было бы в высшей степени нереалистично из-за исторической неправдоподобности.Нет, ну, в самом деле, можно ли ожидать от Филиппо Брандолини искренних переживаний о горестях крестьян, гибнущих под гнетом непомерного налогообложения? Или глубокой и настоящей любви к девушке, ставшей впоследствии его женой? Достаточно только вспомнить, что он ни пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее от страшной участи – хотя это ему ничего ровным счетом бы не стоило – и любая иллюзия о его чувствах рассыплется в прах. Как бы он ни убеждал окружающих и самого себя в силе своей любви и глубине своего горя.Такой вот он, «святой» образца средневековой Италии: любящий вино, женщин, застолья и празднества, совращающий чужих жен, недалекий и ограниченный, не видящий ничего дальше своего носа, кичащийся своим положением в обществе и мнимыми принципами, при этом не способный к искренним чувствами и равнодушный к чужим бедам.Именно здесь и скрыта та самая особенная, чисто «моэмовская» ирония, за которую я в свое время полюбила этого автора: заглавие «Сотворение Святого» как нельзя более красноречиво отражает отношение автора к своему герою, являясь своего рода насмешкой над столь явным несоответствием между настоящим Филиппо Брандолини и его святым образом в глазах других людей.

– Ты, как я понимаю, для себя уже решил, что отправишься в ад, если согрешишь.

– Это честнее, чем пролезать на небеса через черный ход, становясь праведным, когда ты слишком стар, чтобы грешить.

"Сотворение Святого" – один из самых ранних романов Моэма, написанный практически сразу после «Лизы из Ламбета», но я узнала об этом только после прочтения книги. Наверное поэтому в тексте чувствуется некоторая неуверенность автора, схематичность в описании душевной жизни героев, недостаточное внимание к проникновению в их внутренние переживания. Вместе с тем, яркость картин жизни средневековой Италии, с её войнами, страстями, любовью, интригами и неверностью, описание штурмов, казней и вооруженных переворотов – позволили мне простить будущему автору изящного романа о Никколе Маккиавелли очевидные несовершенства этой пробы пера. Как ни странно, больше всего этот роман напомнил мне даже не «Тогда и теперь» или «Каталину» самого Моэма, а невероятный роман «Избранник» Томаса Манна. И хотя сравнивать эти произведения невозможно (все-таки Манн писал своего героя в конце жизни, блестяще развив к тому моменту своё мастерство), но тематически они во многом близки. Судя по всему, для Моэма тоже не последним вопросом было то, откуда в сотрясаемой войнами, болезнями и страстями, увлеченной красотой, богатством и чувственностью стране возникало такое множество святых и подвижников. Оказывается, все просто. И автор доводит до своего логического воплощения идею «Не согрешишь – не покаешься». Поэтому будущий монах Джулиано проживает бурную жизнь Филиппо Брандолини, наполненную политическими интригами, дуэлями и словесными пикировками, чувственными наслаждениями, опасностью, красивыми костюмами, войной, изменами, соблазнами, дружбой, враждой… И вот в один совсем не прекрасный момент совершенный им грех перевешивает чашу терпения, и молодой еще мужчина оставляет все мирские радости и страсти ради рубища и молитвы. Мы ничего не узнаем о жизни фра Джулиано в монашестве, нам достаточно того, что переворачивая последние страницы книги мы понимаем, откуда возникло его имя, и представляем, от какой жизни ему пришлось отказаться, чтобы найти покой в своей душе.

Лежащая в основе сюжета любовная история довольно проста, но печальна, и совсем небанальна. Мне понравилось, что рассказывая о почти декамероновском эпизоде адюльтера, автор сумел найти слова оправдания каждому из его персонажей, и тем самым превратил их из возможных героев фарса в подлинных участников жизненной драмы.

Пожалуй, среди романов Моэма этот вряд ли покажется кому-то особенно сильным, но дух средневековой Италии здесь чувствуется вполне достоверно. Никак не могла вспомнить, кого же мне вся эта история особенно напоминает? Забавно, но совсем не только литературного персонажа – не слишком давно прочитанную «Жизнь Бенвенуто Челлини, написанная им самим». И еще рассказ о герцоге Руффано Клаудио по прозвищу Сокол, с которым я познакомилась благодаря профессору Донати из романа Дафны дю Морье «Полет Сокола». А значит, несмотря на то, что у Моэма этот роман нельзя считать одним из лучших, в эпоху он проник довольно точно.

В общем, если хочется прогуляться по улицам средневековых итальянских городков и вновь встретиться с любимым английским писателем – вам сюда. :)