Уильям Шекспир
154 сонета
Сонет №20
A woman’s face with Nature’s own hand painted
Hast thou, the master-mistress of my passion;
A woman’s gentle heart, but not acquainted
With shifting change, as is false women’s fashion;
An eye more bright than theirs, less false in rolling,
Gilding the object whereupon it gazeth;
A man in hue, all ’hues’ in his controlling,
Much steals men’s eyes and women’s souls amazeth.
And for a woman wert thou first created;
Till Nature, as she wrought thee, fell a-doting,
And by addition me of thee defeated,
By adding one thing to my purpose nothing.
But since she prick’d thee out for women’s pleasure,
Mine be thy love and thy love’s use their treasure
природа женщиною в роскоши убранства
твой лик рисует, Господин (иль Госпожа?)
душою нежен, но лишен непостоянства,
что в женщинах для нас удар ножа
обмана нет в глазах, в них свет и счастье
любой предмет вмиг в злато превратят,
к тебе все дамы воспылают страстью,
мужчины все в друзья к тебе хотят
задуман женщиной, но план первоначальный
судьба ль, природа поменяла для тебя
дала отличие, что душу мне печалит,
твою любовь отняла у меня
любовь моя к тебе пусть будет тенью,
а ты для женщин станешь наслажденьем…
Сонет №21
So is it not with me as with that Muse
Stirr’d by a painted beauty to his verse,
Who heaven itself for ornament doth use
And every fair with his fair doth rehearse
Making a couplement of proud compare,
With sun and moon, with earth and sea’s rich gems,
With April’s first-born flowers, and all things rare
That heaven’s air in this huge rondure hems.
O« let me, true in love, but truly write,
And then believe me, my love is as fair
As any mother’s child, though not so bright
As those gold candles fix’d in heaven’s air:
Let them say more than like of hearsay well;
I will not praise that purpose not to sell.
не искушён я, пустословий не дарю,
к чему стихам неискренности блеск?
любовь свою я с небом не сравню,
с вершиной гор и синью дивных бездн
не много надо, чтоб с Луной сравнить
и Солнцем милую свою назвать,
цветок весенний, жемчуга ли нить,
со всеми чудесами уравнять?
любимая! стих с правдой обручён,
да, эта правда давит мне на плечи,
ты лучше всех, кто матерью рождён,
пусть не сверкаешь, как златые свечи
я понял истину! а вам дано понять?
хвали лишь то, что хочешь ты продать…
Сонет №22
my glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date;
But when in thee time’s furrows I behold,
Then look I death my days should expiate.
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me:
How can I then be elder than thou art?
O, therefore, love, be of thyself so wary
As I, not for myself, but for thee will;
Bearing thy heart, which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill.
Presume not on thy heart when mine is slain;
Thou gavest me thine, not to give back again.
пусть зеркала покажут, что я стар,
я молод буду, если юн любимый,
когда замечу времени оскал
в лице его, тогда сойду в могилу
краса твоя для сердца моего
прекрасная загадочная песня,
не быть мне старше друга своего,
сердца ведь наши остаются вместе
беречь себя прошу, любовь моя
тебя же ради, осторожен буду,
своей заботой сердце охранять,
его доверил мне носить повсюду
беда к двум сразу нам придёт,
один убит – второй умрёт…
Сонет №23
As an unperfect actor on the stage
Who with his fear is put besides his part,
Or some fierce thing replete with too much rage,
Whose strength’s abundance weakens his own heart.
So I, for fear of trust, forget to say
The perfect ceremony of love’s rite,
And in mine own love’s strength seem to decay,
O’ercharged with burden of mine own love’s might.
O, let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love and look for recompense
More than that tongue that more hath more express’d.
O, learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to love’s fine wit.
как будто спутал роль плохой актёр,
со страхом дрожи в полный зал глядящий,
мне словно память в гневе буйном стёр
безумный зверь, на ужас всем кричащий
и я не смог двух слов уже связать
в признании тебе своём любовном,
не то, что нечего мне было рассказать,
всё кажется ненужным и притворным
другое дело- книге вверить мысль,
стихи в письме красноречивей речи,
они порой уносят души ввысь,
не их ли ждут, когда печален вечер?
сумей прочесть, но вслух не назови,
есть тайна нежного молчания в любви…
Сонет №24
Mine eye hath play’d the painter and hath stell’d
Thy beauty’s form in table of my heart;
My body is the frame wherein ’tis held,
And perspective it is the painter’s art.
For through the painter must you see his skill,
To find where your true image pictured lies;
Which in my bosom’s shop is hanging still,
That hath his windows glazed with thine eyes.
Now see what good turns eyes for eyes have done:
Mine eyes have drawn thy shape, and thine for me
Are windows to my breast, where-through the sun
Delights to peep, to gaze therein on thee;
Yet eyes this cunning want to grace their art;
They draw but what they see, know not the heart.
на сердце я без кисти и холста
глазами напишу твою картину,
чтоб в рамке тела образу блистать
и покорять искусством перспективы
как нам понять весь замысел творца,
как оценить прекрасное на свете?
твои глаза я заберу с лица
пусть вместо окон в мастерской мне светят!
твои глаза верны глазам моим,
они моя услада, откровенье,
о сколько страсти, сколько новых сил,
для творчества награда, вдохновенье
волшебно глаз моих искусство,
одна беда, не видят чувства…
Сонет №25
Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlook’d for joy in that I honour most.
Great princes’ favourites their fair leaves spread
But as the marigold at the sun’s eye,
And in themselves their pride lies buried,
For at a frown they in their glory die.
The painful warrior famoused for fight,
After a thousand victories once foil’d,
Is from the book of honour razed quite,
And all the rest forgot for which he toil’d:
Then happy I, that love and am beloved
Where I may not remove nor be removed.
пусть почести и титулы сулят
тем, кто рождён в созвездии счастливом,
закрыт мне путь в торжественных их ряд,
я радость жду, где ждать вы не могли бы
любимцы королей набрать успеют ль цвет?
тянулся к солнцу маленький цветок,
но милость властелин сменил на гнев,
и вот погиб от холода росток
вот воин после тысячи побед
одну лишь битву только проиграет,
в истории ему уж места нет,
в безвестности судьба его сгорает
а я владею титулом одним
люблю я ту, которой я любим…
сонет №26
Lord of my love, to whom in vassalage
Thy merit hath my duty strongly knit,
To thee I send this written embassage,
To witness duty, not to show my wit:
Duty so great, which wit so poor as mine
May make seem bare, in wanting words to show it,
But that I hope some good conceit of thine
In thy soul’s thought, all naked, will bestow it;
Till whatsoever star that guides my moving
Points on me graciously with fair aspect
And puts apparel on my tatter’d loving,
To show me worthy of thy sweet respect:
Then may I dare to boast how I do love thee;
Till then not show my head where thou mayst prove me.
властитель чувств, предмет моей любви,
в знак уважения прими моё посланье,
слуга с почтением тебя благодарит,
мне насмехаться сил нет и желанья
косноязычие слова все обнажит,
но мыслью доброю неловкость скрою,
и речь моя от страха не дрожит,
ведь не оставишь ты её нагою!
твой взгляд, как путеводная звезда,
направит путь мой, в яркие одежды,
меня оденешь, чтобы навсегда
быть в милости, такой же как и прежде
и лишь тогда скажу: тебя люблю,
а до поры любовь я утаю…
Сонет №27
Weary with toil, I haste me to my bed,
The dear repose for limbs with travel tired;
But then begins a journey in my head,
To work my mind, when body’s work’s expired:
For then my thoughts, from far where I abide,
Intend a zealous pilgrimage to thee,
And keep my drooping eyelids open wide,
Looking on darkness which the blind do see
Save that my soul’s imaginary sight
Presents thy shadow to my sightless view,
Which, like a jewel hung in ghastly night,
Makes black night beauteous and her old face new.
Lo! thus, by day my limbs, by night my mind,
For thee and for myself no quiet find.
закончив путь, ищу уже постель,
забыться сном в ночной тиши, усталый,
крадётся дрёма к векам, словно тень,
да вот, в дорогу новую пристало
все мысли о тебе, пусть ты далёк,
неслись конями, загнанными в мыле,
мой сон – желанье, жёг, как уголёк,
и прозревали ночью все слепые!
ты озаряешь ночь -старуху светом,
ты близишь солнца юного приход,
явись в мой сон, как входит в зиму лето,
как моряку земля из бездны волн
вот так живу: не снять мне ночью
усталость дня, душа не хочет…
Сонет №28
How can I then return in happy plight,
That am debarr’d the benefit of rest?
When day’s oppression is not eased by night,
But day by night, and night by day, oppress’d?
And each, though enemies to either’s reign,
Do in consent shake hands to torture me;
The one by toil, the other to complain
How far I toil, still farther off from thee.
I tell the day, to please them thou art bright
And dost him grace when clouds do blot the heaven:
So flatter I the swart-complexion’d night,
When sparkling stars twire not thou gild’st the even.
But day doth daily draw my sorrows longer
And night doth nightly make grief’s strength seem stronger.
мне счастья прошлого теперь уж не вернуть,
от тягот дня спасти и ночь не сможет,
болит душа, и телу не уснуть,
проходит тьма, но свет бедою гложет
день с ночью, вы враги ещё вчера,
договорились бить меня как птицу влёт, и
«что ж друга нет с тобою до утра?» —
спросила ночь, а день ей вторил гнётом
я льстить пытался дню, с тобой равнял,
лучистый свет, хоть тучи с градом, снегом
в ночи средь звёзд я каждый раз искал
глаза твои, блестящие под небом
но день придёт, беду свою встречаю,
а ночь приносит новые печали…
сонет №29
When, in disgrace with fortune and men’s eyes,
I all alone beweep my outcast state
And trouble deal heaven with my bootless cries
And look upon myself and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possess’d,
Desiring this man’s art and that man’s scope,
With what I most enjoy contented least;
Yet in these thoughts myself almost despising,
Haply I think on thee, and then my state,
Like to the lark at break of day arising
From sullen earth, sings hymns at heaven’s gate;
For thy sweet love remember’d such wealth brings
That then I scorn to change my state with kings.
когда весь мир меня уже отверг,
брожу презренный всеми, одинокий,
молю судьбу, чтоб получить ответ
на сотни бед, но счастье так далёко
когда завидую мечтою наделённым,
в искусствах кто всего достиг,
и у кого друзей, в него влюблённых,
не счесть, а у меня совсем нет их
от этих мыслей я когда отчаюсь,
вдруг вспомню: у меня есть ты,
исчезнет грусть, и тают все печали,
а в зимний день распустятся цветы!
твоя любовь ведь для меня важней
богатств и власти сотен королей…
сонет №30
When to the sessions of sweet silent thought
I summon up remembrance of things past,
I sigh the lack of many a thing I sought,
And with old woes new wail my dear time’s waste:
Then can I drown an eye, unused to flow,
For precious friends hid in death’s dateless night,
And weep afresh love’s long since cancell’d woe,
And moan the expense of many a vanish’d sight:
Then can I grieve at grievances foregone,
And heavily from woe to woe tell o’er
The sad account of fore-bemoaned moan,
Which I new pay as if not paid before.
But if the while I think on thee, dear friend,
All losses are restored and sorrows end.
когда себя за прошлое сужу я,
и отдаюсь печально своим мыслям,
готов жалеть, что лишь судьбу такую,
я заслужил, года растратив жизни
оплАчу всех, хоть плакать не привык,
друзей моих, чей путь земной окончен,
любовных мук из прошлого свой крик,
воспоминания давно прошедшей ночи
не счесть печалей, бедам нет числа,
и кажется, страданью нет предела,
лишь счет оплачен, новый принесла
судьба моя, ломая то и дело
но о тебе, мой друг, я только вспомню
и новым смыслом жизнь свою наполню…
сонет №31
Thy bosom is endeared with all hearts,
Which I by lacking have supposed dead,
And there reigns love and all love’s loving parts,
And all those friends which I thought buried.
How many a holy and obsequious tear
Hath dear religious love stol’n from mine eye
As interest of the dead, which now appear
But things removed that hidden in thee lie!
Thou art the grave where buried love doth live,
Hung with the trophies of my lovers gone,
Who all their parts of me to thee did give;
That due of many now is thine alone:
Their images I loved I view in thee,
And thou, all they, hast all the all of me.
в твоей груди забьются все сердца
друзей моих, которых не найду,
чей путь земной уж пройден до конца,
соединит их сердце, что люблю
как я страдал и сколько слёз пролИл
над исчезающими в смерти черной мгле,
но не найти мне их среди могил,
они остались и живут в тебе!
друзья ушли, ты лучшее собрал,
их свет и стать, прекрасные черты
хранишь как книгу, чтобы прочитал
один лишь я заветные листы
их образы кружили предо мной,
не знаю чей я, образов иль твой…
сонет №32
If thou survive my well-contented day,
When that churl Death my bones with dust shall cover,
And shalt by fortune once more re-survey
These poor rude lines of thy deceased lover,
Compare them with the bettering of the time,
And though they be outstripp’d by every pen,
Reserve them for my love, not for their rhyme,
Exceeded by the height of happier men.
O, then vouchsafe me but this loving thought:
«Had my friend’s Muse grown with this growing age,
A dearer birth than this his love had brought,
To march in ranks of better equipage:
But since he died and poets better prove,
Theirs for their style I’ll read, his for his love.»
коль я умру, а жить остался ты,
мой прах судьба уносит в глубь веков,
случайный взгляд вдруг бросишь на листы
таких простых, бесхитростных стихов
сравнишь мой труд со строками других,
которые изящней, но молю
я об одном, мой друг, их сохрани,
не за стихи, за то что я люблю!
прочти их вновь, и мысли улыбнись,
(я так хочу, чтоб думал ты об этом)
представь: моя не оборвалась жизнь,
быть может, лучшим стал среди поэтов?
но вот я мёртв, и это всё же грустно,
ты гениев цени, меня ж люби за чувство…
сонет №33
Full many a glorious morning have I seen
Flatter the mountain-tops with sovereign eye,
Kissing with golden face the meadows green,
Gilding pale streams with heavenly alchemy;
Anon permit the basest clouds to ride
With ugly rack on his celestial face,
And from the forlorn world his visage hide,
Stealing unseen to west with this disgrace:
Even so my sun one early morn did shine
With all triumphant splendor on my brow;
But out, alack! he was but one hour mine;
The region cloud hath mask’d him from me now.
Yet him for this my love no whit disdaineth;
Suns of the world may stain when heaven’s sun staineth.
волшебным утром солнце в небесах
златым лучом покроет пики гор,
лугов прольётся жёлтая краса,
алхимикам пример всем и укор
но налетевшим тучам чистоту
украсть у неба разрешит природа,
божественную эту красоту
несёт светило к времени захода
ты моё солнце! в жизни есть лишь час,
в который мне дана твоя улыбка,
потом судьба, как туча, спрячет нас
от счастья робкого и от надежды зыбкой
в любви земной всё сложно, непонятно,
на Солнце, как и в жизни нашей, пятна…
сонет №34
Why didst thou promise such a beauteous day,
And make me travel forth without my cloak,
To let base clouds o’ertake me in my way,
Hiding thy bravery in their rotten smoke?
«Tis not enough that through the cloud thou break,
To dry the rain on my storm-beaten face,
For no man well of such a salve can speak
That heals the wound and cures not the disgrace:
Nor can thy shame give physic to my grief;
Though thou repent, yet I have still the loss:
The offender’s sorrow lends but weak relief
To him that bears the strong offence’s cross.
Ah! but those tears are pearl which thy love sheds,
And they are rich and ransom all ill deeds.
тобой обещан день прекрасный,
когда ж отправился в дорогу без плаща,
меня нагнала буря, и ненастным
дождем был высечен я, на судьбу ропща
без толку, что потом пробился лучик,
пусть мокрое лицо он осушил,
лекарство есть, и будет телу лучше,
да не утихнет, знаю, боль души
слова раскаянья и стыд твой не помогут,
(поймёт лишь тот, кто сам не раз был бит)
печаль обидчика не облегчит дорогу,
тому, кто крест несёт былых обид
ты плачешь, слёз жемчужины роняешь?
любовь моя!!! грехи все искупаешь…
сонет №35
No more be grieved at that which thou hast done:
Roses have thorns, and silver fountains mud;
Clouds and eclipses stain both moon and sun,
And loathsome canker lives in sweetest bud.
All men make faults, and even I in this,
Authorizing thy trespass with compare,
Myself corrupting, salving thy amiss,
Excusing thy sins more than thy sins are;
For to thy sensual fault I bring in sense-
Thy adverse party is thy advocate-
And ’gainst myself a lawful plea commence:
Such civil war is in my love and hate
That I an accessary needs must be
To that sweet thief which sourly robs from me.
пусть не печалит грех уже тебя,
у роз шипы, в бутоне сладком червь,
на дне прозрачного и чистого ручья
песок и грязь, а солнце скроет тень
и даже я, создатель этих строк,
грешу в сравнениях притянутых своих,
чтоб зло твоё в стихотворенье смог,
признать злом меньшим, чем грехи других
твоим проступкам больше не судья,
скорей защитник тёмной стороны,
любовь и ненависть-всё это буду я,
и сам с собою в состоянии войны
коль не было б так грустно, то умора:
пособник я у собственного вора…
сонет №36
Let me confess that we two must be twain,
Although our undivided loves are one:
So shall those blots that do with me remain
Without thy help by me be borne alone.
In our two loves there is but one respect,
Though in our lives a separable spite,
Which though it alter not love’s sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love’s delight.
I may not evermore acknowledge thee,
Lest my bewailed guilt should do thee shame,
Nor thou with public kindness honour me,
Unless thou take that honour from thy name:
But do not so; I love thee in such sort
As, thou being mine, mine is thy good report.
пусть больно мне, но нужно разделить
твою судьбу с моей, хоть мы одно,
пятно позора, друг мой, мне носить
придётся в этой жизни всё равно
две наши жизни на одну любовь,
да только зло у каждого своё,
часы бесценные оно у нас с тобой
крадёт из счастья нежного вдвоём
прости, что взгляд при встрече отведу,
чтоб не навлечь нечаянный позор,
пойму тебя, зачем искать беду?
ты не вступай со мною в разговор!
тебя люблю! вдвоём уж нам не быть,
хоть имя доброе твоё мне сохранить…
сонет №37
As a decrepit father takes delight
To see his active child do deeds of youth,
So I, made lame by fortune’s dearest spite,
Take all my comfort of thy worth and truth.
For whether beauty, birth, or wealth, or wit,
Or any of these all, or all, or more,
Entitled in thy parts do crowned sit,
I make my love engrafted to this store:
So then I am not lame, poor, nor despised,
Whilst that this shadow doth such substance give
That I in thy abundance am sufficed
And by a part of all thy glory live.
Look, what is best, that best I wish in thee:
This wish I have; then ten times happy me!
как утешает в старости отца
прекрасный сын, что полон юной силы,
так я, прошедший путь свой до конца,
горжусь тобой, мой верный друг, мой милый
твои богатства – красота и ум,
по-королевски взгляд твой благороден,
прими любовь, избавь от горьких дум,
я стану счастлив, молод и свободен!
привычно жить в тени твоей любви,
когда ты радостен, то мне довольно счастья,
и разлучить навеки две судьбы
наверное, никто уже не властен
достоин самых лучших ты наград,
чему десятикратно буду рад…
сонет №38
How can my Muse want subject to invent,
While thou dost breathe, that pour’st into my verse
Thine own sweet argument, too excellent
For every vulgar paper to rehearse?
O, give thyself the thanks, if aught in me
Worthy perusal stand against thy sight;
For who’s so dumb that cannot write to thee,
When thou thyself dost give invention light?
Be thou the tenth Muse, ten times more in worth
Than those old nine which rhymers invocate;
And he that calls on thee, let him bring forth
Eternal numbers to outlive long date.
If my slight Muse do please these curious days,
The pain be mine, but thine shall be the praise.
другие темы не нужны в стихах мне,
источник вдохновенья только ты,
жаль образ на бумаге уж не пахнет,
как на камнях не вырастут цветы
и если вдруг найдёшь мой стих достойным,
то должен лишь себя благодарить,
твой свет воспеть, поверь, труда не стоит,
любой бы смог твой гений одарить
есть девять муз, но ты десятой станешь,
той Музой, что раз в десять мне важней,
в стихах воспет, ты вечности предстанешь
с годами только ярче и нежней
мой стих сквозь толщу лет рекой течёт,
мне авторство, тебе же весь почёт…
