Уилл Сторр
Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга

Полная версия

Will Storr

THE STATUS GAME

On Social Position and How We Use It

William Collins

London

Copyright © 2021 by Will Storr

All rights reserved including the rights of reproduction in whole or in part in any form

© Е. Тарасова, перевод с английского, 2022

© ООО «Индивидуум Принт», 2022

Джонсу, моему любимому мальчику

О, афиняне, знаете ли вы, каким опасностям я подвергаюсь, чтобы заслужить ваше одобрение?

Александр Македонский (356–323 н. э.)

Пролог

Жизнь – игра.

Понять человеческий мир, не осознавая этого, попросту невозможно. Мы все играем в игру, скрытые правила которой встроены в нас и незаметно управляют нашими мыслями, убеждениями и поступками. Игра идет внутри нас. Она и есть мы. Мы не можем не играть.

Жизнь приобрела такую странную форму из-за особенностей нашего развития. Люди, как и все другие живые организмы, стремятся к выживанию и размножению. Человек – существо общественное, поэтому выживание каждого индивида зависит от сообщества, которое его принимает и поддерживает. Эволюция наделила нас сильными эмоциями, побуждающими объединяться с другими людьми: мы радуемся, когда нас привечают, и страдаем, когда отвергают. Но в каком бы сообществе мы ни оказались, мы редко соглашаемся прозябать на низших ступенях иерархии. Мы хотим взобраться выше. Преуспев в этом, заслужив одобрение и признание других, мы чувствуем себя счастливыми. Нам кажется, наша жизнь имеет цель и смысл, а мы добились успеха. Эти эмоции мы испытываем не случайно. В ходе миллионов лет эволюции нашего мозга чем выше был наш статус по сравнению с окружающими, тем выше были шансы выжить и продолжить род. В каменном веке высокий статус позволял лучше питаться, находить половых партнеров, обеспечивать безопасность себе и своим потомкам. В наши дни дело обстоит точно так же. Мы устанавливаем связи и пытаемся подняться в иерархии: объединяемся в группы и стремимся обрести внутри них более высокий статус. Человек играет в эту игру до самой смерти.

Где бы вы ни оказались – от первобытных обществ Папуа – Новой Гвинеи до бетонных джунглей Токио и Манхэттена, – вы увидите ту же картину: люди объединяются в группы и играют в игры, чтобы повысить свой статус. В развитых странах в ходу политические, религиозные, корпоративные и спортивные игры, различные культы, юридические игры, игры в моду и хобби, компьютерные игры, игры в благотворительность, игры, предложенные социальными сетями, а также игры, связанные с расовой, гендерной и национальной идентичностями. Разновидности игр можно перечислять бесконечно. Внутри каждой из этих групп мы стремимся завоевать личный статус, получив признание в глазах других игроков. Но одновременно с этим и наши группы борются за статус с конкурирующими сообществами: политические коалиции сражаются с другими коалициями, корпорации – с другими корпорациями, футбольные команды – с другими командами. Если наша игра более статусная, то это распространяется и на нас. А если она терпит поражение, проигрываем и мы. Эти игры формируют нашу личность. Мы становимся играми, в которые играем.

Потребность добиваться статуса и отстаивать его присуща каждому от рождения. Это искажает наше мышление и лишает надежды на незыблемое счастье. Хотя мы так высоко поднялись над другими животными – почти как боги, – мы до сих пор ведем себя как они – и даже хуже. Мы постоянно ждем унижения или поощрения, мы бываем мелочны, жестоки, агрессивны, высокомерны и подвержены иллюзиям. Мы боремся за статус, пусть едва заметно, каждым поступком или действием, при каждом социальном контакте. На работе, в любви, семейной жизни и в постах в интернете. Мы играем во всем: в том, как одеваемся, как разговариваем, во что верим. Мы играем со своими жизнями – рассказывая истории о своем прошлом, делясь мечтами и планами на будущее. Все наше сознательное существование сопровождается стремительной чехардой эмоций: мы испытываем ужас, даже если совсем чуть-чуть опускаемся, и приходим в восторг, если поднимаемся. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, секунда за секундой, день за днем, с детства и до могилы. Жизнь – это не поездка в некий конечный пункт назначения. Жизнь – бесконечная игра. И это – худшее в нас.

И это же – лучшее в нас. Люди не смогли бы возвыситься над другими видами, если бы не те странные игры, в которые каждый из нас играет всю жизнь. Есть разные стратегии, с помощью которых мы добиваемся статуса. Человек стремится быть превосходным охотником, строителем, поваром, инженером, лидером или бизнесменом. Игра вынуждает нас плести интриги и все время изобретать что-то новое, выходить за рамки привычного для победы в этой борьбе. Если у нас все получается, выиграть от этого могут десятки, сотни и даже миллионы людей. Кроме того, люди стремятся совершать добродетельные поступки: побеждать в нравственных конфликтах, спасать тех, кому угрожает опасность, избавлять от нищеты незнакомых обитателей далеких континентов, создавать вакцины, которые будут защищать будущие поколения. И все эти начинания сопровождаются бурными каскадами эмоций: стыдом и гордостью, падением и взлетами.

Разумеется, нами управляет не только статус. Существуют и другие мощные источники мотивации. Мы стремимся к власти. Мы хотим секса. Мы жаждем богатства. Мы мечтаем изменить мир к лучшему. Но исполнить все эти желания лучше всего помогают именно статусные игры. Если вы хотите править миром, спасти его, купить или трахнуть, борьба за статус – лучшее решение, которое у вас есть. Это золотой ключик к нашим мечтам. И наше подсознание отлично это понимает. Психолог Брайан Бойд^[1] пишет, что «люди по своей природе неистово стремятся к статусу: все мы неустанно, хотя порой и неосознанно, пытаемся впечатлить окружающих и тем самым укрепить свою репутацию, а также оцениваем других по их положению в иерархии».

Может показаться, что это пессимистичный взгляд на человечество. Отчасти так и есть. Но я уверен, что наше стремление к статусу может просвещать и вдохновлять. Как это ни удивительно, люди научились вознаграждать других за добродетельные поступки. Поэтому в нашей жизни есть место отваге и альтруизму. А стремление поощрять компетентность и профессионализм лежит в основе инноваций и самой человеческой цивилизации. Качества, которые мы ценим в людях выше всего, появляются благодаря статусным играм.

Однако в результате своего исследования я сделал несколько тревожных выводов, и они тоже важны. Докопавшись до правды, стоящей за лестными историями, которые люди так любят о себе рассказывать, можно четко увидеть, как легко мы поддаемся иллюзиям и быстро превращаемся в тиранов. Если мы поймем, какие ошибки и ловушки разрушают нашу жизнь, то с большей вероятностью избежим их. И наоборот: если мы осознаем, какие поступки приносят нам пользу, то сможем построить для всего человечества более благополучное, справедливое и счастливое будущее.

Сейчас эти знания крайне необходимы. Эта книга была написана, когда западный мир оказался во власти ярости и страха. Совсем недавно наша главная претензия к правым и левым политическим партиям заключалась в том, что они почти ничем не отличаются друг от друга. «В чем смысл ходить на выборы, – спрашивали мы, – если в результате получишь все тот же „неолиберальный“ капитализм с небольшими поправками?» Теперь мы не задаем подобных вопросов. Первое десятилетие XXI века принесло нам мировой финансовый кризис, изобретение смартфона и появление социальных сетей. При этом правые с их националистической повесткой сдвинулись еще правее, и мы получили Брекзит и избрание Трампа; а левые стали еще левее – и вот мы уже имеем дело с политикой идентичности и новым словарем оскорблениий, которые появились вместе с ней: «колбасники»^[2], «цисы»^[3], «пацанчики»^[4], «Карен»^[5], «терфки»^[6], «менсплейнеры»^[7], «менспредеры»^[8], «привилегированные», «уставшие белые мужчины» и т. д. Ссорятся родственники, рушится дружба, звезды и ученые подвергаются травле и отмене, международные корпорации встают под политические знамена, а чтение новостей стало напоминать прогулку через заросли крапивы. Что же произошло?

Почему мы совершаем одни и те же ошибки, бесконечно сваливаясь в межгрупповые конфликты? Одна из причин в том, что мы играем в жизнь как в игру. Наш мозг постоянно анализирует наше положение относительно других. Мы автоматически присваиваем людям и группам, к которым они принадлежат, рейтинги в некой иерархии. Большую часть этих процессов мы даже не замечаем: они происходят в нашем подсознании. И, что очень важно, хотя жизнь устроена как игра, в нашем сознании она приобретает форму истории. Мозг кормит нас искаженными, упрощенными, лестными нарративами о том, почему одни выше нас, а другие ниже. Так сложная и неоднозначная правда сводится к карикатурной борьбе добра со злом. И все мы склонны верить таким историям. Они формируют наше восприятие мира. Они выставляют нас в наиболее выгодном свете и побуждают повышать собственный статус. Но они же отдают нас во власть иллюзий. Гордыня, ненависть и лицемерие, преследующие человечество, во многом происходят именно из этих историй. Они даже толкают нас на убийство.

Эта книга – исследование скрытой структуры человеческой жизни, объединяющее психологию, антропологию, социологию, экономику и историю. Чтобы обнаружить тайные механизмы, которые управляют нашей жизнью, мы отправимся в путешествие к нашим эволюционным корням, а также побываем в Советском Союзе, Республике Нигер и островном сообществе Микронезии, где выращивают гигантский батат. Мы узнаем, что общего у нацистской Германии, промышленной революции в Англии и сатанинской паники 1980-х годов в США. Мы проникнем в мысли антиваксеров-конспирологов, серийных убийц – женоненавистников, членов тоталитарных сект, расистов и организаторов травли в интернете. Мы выведем новое определение тирании: это то, что происходит, когда в статусных играх что-то идет не так. Мы посмотрим на историю человечества с новой и неожиданной точки зрения – и увидим, что личность и культура меняются по мере того, как переписываются правила статусных игр, и чаще всего случайно. Мы поговорим о трех видах статусных игр: игре доминирования, игре добродетели и игре успеха, – и посмотрим, как поведение игроков может сделать завтрашний мир справедливее и благополучнее сегодняшнего. И наконец, мы дадим несколько практических советов, которые помогут каждому из нас лучше играть в свои личные игры.

«Статус» – продолжение двух моих предыдущих книг. «Еретики» – книга о том, как умные люди приходят к безумным убеждениям. Я пришел к выводу, что все мы подвержены иррациональному, когда рассматриваемые «факты» поддерживают героическую историю, что мы о себе рассказываем, или, напротив, ставят ее под сомнение. «Селфи» – исследование истоков человеческой личности, которое показывает, каким образом эволюция, культура и экономика формируют наши представления о самих себе. В книге высказано предположение (которое я кратко повторяю в главе 25 этой книги), что наша крайне индивидуалистская неолиберальная экономика привела Запад к нездоровой «эре перфекционизма». В следующих главах я соединю эти нити повествования и свяжу их в нечто новое.

Если вы уже читали мою предыдущую книгу – «Внутренний рассказчик», – вам, возможно, захочется спросить, нет ли здесь непримиримого противоречия. Я потратил немало времени, чтобы убедить вас, что наш мозг рассказывает истории, а теперь вдруг утверждаю, что он играет в игры. Но я надеюсь, скоро вам станет ясно, что эти утверждения дополняют друг друга: просто теперь мы переходим на более глубокий уровень. Сознательный опыт выстроен как история, но в этой книге мы поговорим о подсознательных истинах, лежащих в его основе.

За годы, которые потребовались мне, чтобы разобраться в предмете, я гораздо лучше понял, почему люди бывают такими ужасными, подлыми, раздражающими, непонятными и все-таки прекрасными. Теперь ни я сам, ни другие люди уже не кажутся мне такой неразрешимой загадкой. Я надеюсь, что более точное описание человеческой жизни поможет нам лучше справиться с вызовами, которые она перед нами ставит, защититься от страхов и, в конце концов, хоть немного лучше разобраться, как наполнить ее смыслом, чувством безопасности и благополучия. Перед вами – путешествие внутрь статусной игры. Конечно, многое в ней будет вам знакомо, ведь вы играете в нее с момента рождения.

1
Жизнь Бена Ганна – обычная и загробная

Жизнь Бена началась в тот момент, когда он взмахнул металлической ножкой стула и обрушил ее на голову своего нового знакомого. Это произошло 9 апреля 1980 года около семи вечера на школьной игровой площадке в валлийском городке Бреконе. «Жизнь моя началась тогда, – говорит Бен. – Все, что происходило до этого, неважно».

Бену было 14 лет. Его жертве, Брайану, – 11. Незадолго до произошедшего они улизнули из детского дома, обнаружили около заброшенной школы гору сломанной мебели и устроили шуточный бой. Когда игра закончилась, Бен неожиданно выболтал Брайану секрет. Он сам не понял, как это произошло. Бен чувствовал, что, если его тайну раскроют, он будет всеми отвергнут, оплеван, станет совершенно никчемным. «Безо всяких размышлений. Я просто знал, что все рассказал Брайану, а он донесет остальным. Меня захлестнули эмоции. Через несколько секунд я избивал его ножкой стула, потому что понял: я разрушил свою жизнь».

Бен добежал до телефонной будки и набрал 999^[9]: «Я убил мальчика. Ударил его палкой и, кажется, задушил». Брайана нашли с отколотым куском черепа. Через три дня он умер в Королевской больнице Кардиффа. Бен узнал об этом от своего адвоката. «Теперь тебе предъявят обвинение в убийстве. А как ты думал?» Когда Королевский суд приговорил Бена к пожизненному заключению, на нем была школьная форма. Его увели еще до того, как судья подытожил разбирательство: «Ты убил мальчика безо всякой на то причины. Ты оборвал его жизнь без какого-либо мотива при обстоятельствах, которые, как тебе известно, расцениваются как умышленное убийство…»

В тюрьме с Беном обращались как с полным ничтожеством. «Рано утром во время обыска они сваливали на пол мою одежду, постельное белье, все, что у меня было, и уходили». Бен был в ярости. Он отказался делать уборку и три ночи спал на полу. Тюремная администрация приказала ему вести себя нормально. Но Бен продолжал. Тогда его отправили в одиночку. Бен сидел один в холодной камере. Теперь это был его мир. Детоубийца, худший из худших. У него ничего не было. Он был никем.

Бен пытался сбежать. Пробовал уморить себя голодом. Через десять лет состоялось первое слушание об условно-досрочном освобождении. Бену отказали. Ему отказывали вновь и вновь – через 12 лет, через 15, через 20, 25. Бен оставался в тюрьме. Затем, летом 2007 года, он влюбился в Алекс, преподавательницу, посещавшую тюрьму. «Он носил хаки, и у него была борода вот досюда, – рассказала мне она. – Выглядел как что-то среднее между бен Ладеном и Распутиным и все время ходил с немытой флягой с кофе. Я спросила, кто это. Мне ответили: „Бен Ганн. Держись от него подальше“».

Но Алекс и Бен начали флиртовать. Они занимались сексом в канцелярском чулане. Они вступили в тайную переписку: Алекс печатала сообщения на компьютере Бена, будто бы помогая тому с классной работой, а на самом деле оставляя любовные послания. Они обменивались сотнями офисных стикеров и аудиосообщений на флешках. Бен каждый день звонил Алекс с пронесенного контрабандой мобильного телефона – в 12:00, 16:30 и 21:00.

К 2010 году Бен провел в тюрьме 30 лет, втрое больше минимального срока, предусмотренного за совершенное им преступление. Он должен был выйти на свободу много лет назад. Но каждый раз, когда появлялась возможность досрочного освобождения, Бен вновь и вновь давал тюремной администрации повод ему отказать. Парламентарий Майкл Гоув, выступавший за освобождение Бена, рассказал The Times, что «в его поведении, пожалуй, проглядывалось что-то саморазрушительное, потому что тюремная администрация всякий раз указывала на совершенные им проступки: то серьезные (но не связанные с насилием), то мелкие – но достаточные, чтобы отказать в условно-досрочном освобождении»^[10]. Чтобы уговорить Бена выйти из тюрьмы, Алекс в красках рисовала ему прелести совместной жизни на свободе: домик в сельской местности, горящий камин зимой, кошка. Она не понимала Бена. Он ведь мог получить ее и все, что захотел бы. Для этого надо было лишь хорошо себя вести. Почему же он отказывается?

Однажды Бен прямо сказал ей: «Я хочу остаться в тюрьме».

* * *

Если жизнь хоть немного соотносится с нашими представлениями о ней, то в поведении Бена нет смысла. За тюремными стенами его ждало столько всего: свобода, любовь, симпатичный домик в Котсуолде. Это было бы похоже на библейскую притчу, голливудский хеппи-энд, архетипическую историю освобождения героя. Он искупил свои грехи – и обрел наконец пристанище, получил заслуженную награду. Но Бен не хотел этого. Он предпочитал оставаться за решеткой.

Что же заставляло его цепляться за такую жизнь? Как ему удалось вынырнуть из пучины отчаяния, когда он пытался уморить себя голодом? Как вообще может спастись человек, лишенный любого уважения, на которое он мог рассчитывать, запертый в мрачном здании, окруженный преступниками и тюремщиками, полными агрессии и презрения? Как мозг, со встроенными в него тысячелетиями эволюции, реагирует на эту ситуацию?

Мозг выстраивает для себя новую жизнь. Вполне человеческую.

Много лет назад Бен начал учиться. Он прочел множество книг о дзен-буддизме, военной истории, политике и физике. Он получил степень бакалавра политологии и истории, магистра по специальности «мир и примирение», начал писать диссертацию по криминалистике и был назначен генеральным секретарем Ассоциации заключенных. «Меня знали как умелого провокатора, изощренного политика и тюремного законника». Бен также стал веганом. «Не столько из этических соображений, сколько от желания создавать им как можно больше проблем». (Как-то раз, чтобы позлить Бена в ответ, ему подали на обед блюдо с картофельным пюре, вареным картофелем и печеным картофелем на гарнир.)

Бен организовал свою жизнь как игру, которую сам считал «сопротивлением злоупотреблению властью». И достиг в ней совершенства. За все время за решеткой Бен встретил всего одного надзирателя, который знал бы правила так же хорошо, как он сам. Бен помогал другим заключенным бороться с системой, иногда на несколько месяцев связывая тюремщикам руки скрупулезными апелляциями даже на самые незначительные обвинения. Бен снискал скандальную славу среди тюремных властей. Комиссия по условно-досрочному освобождению объявила его «штатным сотрудником группы саботажников». Он добился успеха. «В тюрьме он был значимой фигурой», – рассказала Алекс.

«Я знал, что все изменится, как только я окажусь на свободе, – говорил Бен. – Из средних размеров лягушки в маленьком болоте я превращусь просто в еще одного бывшего зэка».

Чтобы уговорить Бена, Алекс предложила ему завести блог. 31 августа 2009 года на PrisonerBen вышел первый пост. Количество подписчиков превысило 20 тысяч. В 2011 году блог был номинирован на престижную премию Оруэлла. После этого Бен наконец передумал. 23 августа 2012 года 47-летний заключенный Ганн, номер 12612, вышел на свободу. Прежде чем он покинул стены тюрьмы, кто-то из охранников предостерег его: «Не рассчитывай там на тот статус, что был у тебя здесь!»

«Что он имел в виду?» – спросил я у Ганна.

«У пожизненно осужденного есть свое место в тюремной иерархии, как и у тюремного правозащитника. Все это наделяет тебя определенным статусом, и я понимал, что, как только выйду, я его потеряю».

Насколько я могу судить, тот охранник оказался прав. После освобождения Бену пришлось бороться. Тощий, бледный, обритый наголо, Бен сидел в залитом солнцем зимнем саду домика Алекс в Котсуолде, скручивая тонкие папиросы, и ярко описывал свое отчаяние. «На подсознательном уровне освобождение сильно травмировало меня. Две недели я просидел на полу, покачиваясь взад-вперед. В тюрьме я знал свое место. Понимал, кто я и кем хочу быть. Теперь же я совершенно потерян. Я рассыпаюсь на части». И все же, когда я поинтересовался, оказались ли тюремщики правы, что он будет страдать от потери статуса, Бен стал это отрицать.

Если спросить нас, почему мы делаем то, что делаем, мало кто ответит: «Это все из-за статуса. Он мне по-настоящему дорог». Думать о статусе как движущей нами силе – и уже тем более как о ключевой движущей силе – неприятно. Это противоречит героической истории, которую мы любим о себе рассказывать. В погоне за великими целями мы обычно сосредоточены на счастливом моменте их достижения. Нам нужна положительная оценка, ощущение движения вверх, преодоление важных вех, нам нужна корона. Довольно странно, что нам так неловко признать, что в основе всего этого – потребность в статусе. Но в этом и суть игры! Признав это, мы рискуем упасть в глазах окружающих, то есть этот самый статус утратить. Даже признаваясь в этом самим себе, мы чувствуем себя менее значимыми. Сознавая свое стремление к статусу, мы невольно разрушаем его. Мы с готовностью распознаем такое стремление в соперниках и даже используем его как повод для нападок – в этом, по иронии судьбы, и состоит статусная игра: это попытка принизить других и тем самым возвыситься самому.

Раз уж жажда статуса умеет так хитро прятаться, давайте вытащим ее на свет. Статус – не про то, чтобы тебя любили или принимали (это отдельные потребности, в установлении связей с другими). Статус означает, что люди считаются с нами, проявляют уважение, демонстрируют восхищение или одобрение, позволяют влиять на них тем или иным образом. Статус – это приятно. Получать удовольствие от осознания статуса – часть человеческой природы. Это заложено в нашем исходном коде, в нашей эволюции, в ДНК. Нам вовсе нет необходимости совершать для обретения статуса что-то сверхъестественное: выигрывать Кубок мира или взрывать «Звезду смерти». Мы можем почувствовать бархатное прикосновение статуса несколько раз в течение одного разговора или поймав на себе взгляд незнакомого прохожего.

Каждый раз, когда мы находимся среди людей, нас оценивают – осознанно или неосознанно. И эти оценки важны для нас. Психологи постоянно обнаруживают удивительно крепкую взаимосвязь между статусом и благополучием. По итогам одного исследования, проведенного в 123 странах и охватившего более 60 тысяч человек, выяснилось, что благополучие людей «стабильно зависит от того, до какой степени они чувствуют уважение окружающих»^[11]. Обретение или утрата статуса стали «важнейшим фактором, предопределяющим приятные или неприятные ощущения в долгосрочной перспективе». В другом масштабном обзоре научной литературы^[12] дан вывод о том, что «индивидуумы разных культур, пола, возраста, с разными личными качествами признают важность статуса <…> и представленные доказательства позволяют предположить, что жажда статуса является основополагающим фактором нашего существования».

История Бена – важный урок. Она показывает, что выжить можно, даже когда у тебя отобрали всё. Общество может с презрением объявить вас детоубийцей, направить против вас всю мощь тюремной машины. Вы можете погрузиться в такие пучины отчаяния, что будете голодать 43 дня, пока не почувствуете, как высыхают глаза. Но человек способен найти выход даже из такого мрака. Бен смог выстроить для себя осмысленную жизнь, собрав единомышленников и сыграв в игру, призом в которой было обретение статуса. С ним стали считаться благодаря статусу пожизненно осужденного и тюремного правозащитника. Он представлял для других игроков ценность как посредник в разрешении конфликтов с надзирателями. Им стали восхищаться, его стали ценить. Днями, месяцами и годами он посвящал все свои усилия этой игре. Он наполнил свой мир смыслом. А затем, выйдя из тюрьмы, Бен сломался. Когда свобода лишает человека связи с тем смыслом, который он создавал на протяжении жизни, она превращается в ад.