Джеймс Уайт
Галактический шеф-повар
Тралтан мог только гадать, как отреагировали на заявление вемарки его товарищи. Наверняка они от шока просто онемели. Первой обрела дар речи патофизиолог.
– М-мы... то есть я хотела сказать – все разумные существа, которые нам известны, хоронят своих мертвых, или сжигают их, или обходятся с ними как-то иначе, но никогда и никто не употребляет мертвецов в пищу.
– И очень глупо делают! – фыркнула Таусар. – Выбрасывать столько еды! На Вемаре мы себе не можем позволить такой расточительности. Мы чтим и помним наших умерших, если они заслужили такое отношение своей жизнью, но, честно говоря, то, как кто-то прожил жизнь, никак не сказывается на его вкусе, конечно, если речь идет о вемарце или вемарке, умерших здоровыми. Мы, безусловно, не станем есть того, кто умер слишком давно или умер от болезни, а также того, в чьем теле имеются вредные вещества – такие, как суставы из металла или пластмассы. Но если мы уверены в том, что мясо не повредит нам, мы съедим что угодно. Я стара, и, наверное, плоть моя стала жесткой и жилистой, но она все равно питательна.
А самые лакомые, – продолжала рассказывать вемарка, – это малыши и подростки, погибшие от несчастного случая или на охоте...
Двери, ведущие в кухню, распахнулись, и на пороге появилась вемарка, окутанная облаками пара. За ее спиной трудились около стола еще двое. На всех троих красовались фартуки из тонкой ткани, первоначальную расцветку которой было трудно определить – настолько она была застирана. Первым обратилась к Гурронсевасу та вемарка, что открыла двери.
– Вы, видимо, один из чужеземцев, – сказала она. – Меня зовут Ремрат. Прошу, входите.
На миг Гурронсевасу показалось, что его шесть массивных ног вросли в пол и пустили там корни. Он вспомнил о том, что ему сказала Таусар.
«Главная повариха будет рада с вами познакомиться».
Глава 22
– Я слушал ваши разговоры, доктор, – заявил Флетчер, – и то, что я слышал, мне не понравилось. Ко входу в пещерный город направляется около семидесяти юных вемарцев в сопровождении четверых наставников. При той скорости, с какой они движутся, они окажутся у входа через сорок плюс-минус несколько минут. Остальные группы складывают инструменты и вот-вот последуют за авангардом. Скорее всего они идут обедать. Судя по тому, что я слышу, вы и остальные медики могут с большой вероятностью стать этим самым обедом. Я настоятельно рекомендую вам прервать беседу с Таусар и немедленно вернуться на корабль.
– Минуточку, капитан, – ответил Приликла и обратился к патофизиологу:
– Друг Мэрчисон, сколько времени вам нужно, чтобы завершить обследование?
– Не более пятнадцати минут, – сказала патофизиолог. – Пациентка ведет себя замечательно, и мне бы не хотелось прерывать...
– Я с вами согласен, – прервал ее эмпат. – Капитан, мы закончим обследование, затем вежливо извинимся перед вемаркой и последуем вашему совету. Понимание того, что вемарцы каннибалы, ужасающе. Но прошу вас, не тревожьтесь: ни Таусар, ни кто-либо из тех вемарцев, что сейчас находятся внутри горы, не излучают в отношении нас враждебных чувств. На самом деле все совсем наоборот: у меня такое ощущение, что мы начинаем нравиться Таусар.
– Доктор, – продолжал увещевать цинрусскийца капитан, – знаете, когда я жутко голоден – а эти вемарцы голодны всегда, – мне очень нравится думать об ожидающей меня еде. И никаких враждебных чувств, как вы понимаете, я к ней не испытываю.
– Друг Флетчер, – возразил Приликла, – вы упрощаете...
Но тут Гурронсевасу пришлось переключить свой коммуникатор на переводческий режим. Глаз ему хватало для того, чтобы смотреть на все четыре стороны сразу, но разговаривать мог он одновременно только с одним собеседником. Судя по всему, опасаться движущихся к городу детей и их наставников не приходилось, не представляла угрозы и престарелая Таусар, так что, решил Гурронсевас, можно удовлетворить профессиональное любопытство, пока Мэрчисон заканчивает обследование Таусар. Кроме того, стоявшая перед ним вемарка уже начала что-то говорить ему, и простая вежливость требовала включиться в беседу.
– Прошу прощения, – сказал тралтан, указав на свой коммуникатор, и произнес дипломатичную ложь:
– Это устройство не было настроено на вас. Я слышал ваши слова, но не понял их. Не могли бы вы быть так любезны и повторить, что вы мне сказали?
– Ничего особо важного, – отозвалась вемарка. – Я только заметила, что всю жизнь мечтала иметь четыре руки. Здесь бы они очень пригодились. Я ведь и целительница, и повариха.
– Я занимаю примерно такой же пост в заведении несколько большего размера. Однако там деятельность по целительству и приготовлению пищи протекает раздельно и осуществляется разными существами. И как же мне к вам обращаться – «доктор» или...
– Мой полный титул громоздок и не нужен, – прервала его вемарка. – Он произносится только во время церемонии Встречи Зрелости, а также тогда, когда у меня просят прощения непослушные ученики, надеющиеся исправить свое поведение. А вы зовите меня Ремрат.
– А меня зовут Гурронсевас, – ответил тралтан и добавил:
– Я всего лишь повар.
«Что я такое говорю! – мысленно изумился Гурронсевас. – Я, светило галактической кулинарии, – всего лишь повар?!»
– Говорят, в незапамятные времена вемарская кухня славилась изысканными блюдами, – сказала Ремрат. – По сравнению с прошлым моя кухня, конечно, более примитивна. – Голос поварихи звучал немного сердито и извиняющееся. – Вам она, наверное, покажется дикарской. Но если вам интересно, можно ее осмотреть.
Ответить тралтану не дал капитан Флетчер. Его голос снова зазвучал в наушниках:
– Главный диетолог, вы не обучены осуществлению процедуры первого контакта. Пока вы ничего нехорошего не сказали, но будьте осторожны. Ни в коем случае не допускайте отрицательных высказываний, даже если вам не понравится то, что вы увидите или услышите, каким бы отвратительным вам что-то ни показалось. Постарайтесь выказать интерес к оборудованию кухни и процессу приготовления пищи, хотя я понимаю, что на ваш взгляд там все весьма и весьма примитивно. Старайтесь восторгаться, но ни в коем случае ничего не критикуйте. Ведите себя дружелюбно и дипломатично.
Гурронсевас промолчал. Пауза между предложением Ремрат осмотреть кухню и его ответом и так уже сильно затянулась.
– Мне очень интересно, – признался он. – Мне бы хотелось задать вам множество вопросов, кое-какие из которых, наверное, покажутся вам навязчивыми. Однако, судя по всему, процесс приготовления пищи у вас сейчас в полном разгаре, а я по опыту знаю, что в это время присутствие посторонних на кухне не приветствуется. Видимо, вы предложили мне экскурсию из вежливости?
– Посторонние мешают, это верно, – согласилась Ремрат, попятилась, спиной открыла двери и поманила тралтана за собой. – Но как я успела заметить, в тесных помещениях вы ведете себя даже более ловко, чем я, хотя тело у вас массивное. Опыт подскажет вам, когда отойти в сторонку. Как вы, видимо, уже догадались, скоро мы будем подавать главное дневное блюдо. Скажем так: допустим, мне бы хотелось, чтобы вы понаблюдали за нашей работой, когда мы стараемся изо всех сил... – Тут Ремрат издала короткий непереводимый звук и добавила:
– Или, наоборот, совсем не стараемся.
Гурронсевас оказался еще в одной пещере. Четыре открытых очага окружала стена, сложенная из небольших необработанных камней. В очагах пылали не то поленья, не то корни каких-то растений. Скорее всего за стеной располагалось какое-то отверстие, обеспечивающее естественную вентиляцию, так как дым в кухне не скапливался. Пар от больших котлов также тянулся в том же направлении. Помощники Ремрат перенесли котлы с очагов на длинный стол. Справа от этого стола, тянувшегося от очагов почти до самой двери, на каменной стене висели полки и шкафчики без дверей с кухонными принадлежностями, тарелками и небольшими сосудами для питья, большинство из которых было явно изготовлено непрофессиональными гончарами. Но хотя чашки были потрескавшимися, порой не имели ручек, Гурронсевас с удовлетворением отметил, что вся посуда безупречно чиста.
Ниже полок располагался длинный желоб, судя по всему – глиняный. Он покоился на прочных ножках, и по нему непрерывно текла вода. В воде лежало несколько чашек и тарелок. Труба, по которой поступала вода, не была оборудована краном, так что, судя по всему, вода текла из какого-то природного источника, а не из цистерны. На другом конце желоба была установлена маленькая лопаточная турбина, от которой работал небольшой генератор, вырабатывавший ток, служивший для освещения кухни.
Вдоль противоположной стены висели полки и шкафчики, побольше размерами и сработанные более грубо. Гурронсевас решил, что там хранятся запасы съедобных вемарских растений и топливо для очагов. Не сказать, чтобы то и другое имелось в избытке.
Гурронсевас ходил следом за Ремрат по кухне и радовался тому, что разговор ведет вемарская повариха-целительница. Для чего служило примитивное оборудование кухни, Гурронсевас и так уже понял, так что нужды задавать вопросы у него не было. Он промолчал даже тогда, когда Ремрат остановилась рядом с желобом. Прямо под желобом, по которому текла холодная вода, висел длинный шкаф с закрытыми дверцами. Лопаточная турбина непрерывно обрызгивала шкаф водой.
Для того чтобы вода не попадала в шкаф, сзади он был оборудован козырьком. Дверцы шкафа были открыты, и внутри него было пусто. «Простой, но эффективный метод охлаждения за счет конденсации», – подумал Гурронсевас. По крайней мере больше нигде в кухне он не видел ничего похожего на устройство для хранения охлажденного мяса. Значит, этот шкаф и служил холодильником.
Теперь, зная, что вемарцы – каннибалы, Гурронсевас сам не понимал, радоваться или огорчаться тому, что в холодильнике мяса нет.
Экскурсия по кухне закончилась возвращением к очагам, на которых в нескольких горшках булькали готовящиеся блюда. Другие горшки уже стояли на длинном столе, укрытые кусками плотной ткани, чтобы не остывали. Неожиданно Ремрат отметила:
– Вы почти все время молчали, Гурронсевас, и почти не задавали вопросов. Скажите честно, зрелище того, насколько примитивно мы готовим пищу, вам омерзительно?
– Наоборот, Ремрат, – решительно возразил Гурронсевас. – Конечно, у кухонь на множестве планет, которые мне довелось посетить, много общего, но меня как раз интересуют мельчайшие различия. У меня к вам много вопросов... – Тут тралтан подошел к горшку, который помощники Ремрат еще не успели закрыть тряпкой, взял со стола большую деревянную ложку. – ...Первый вопрос у меня такой: можно мне попробовать это блюдо? О, прошу прощения, я на минутку отвлекусь. Ко мне обращаются мои коллеги.
«Вернее было бы сказать, – подумал он сердито, – что они говорят обо мне».
– Уж не знаю, что им движет – невежество, глупость или и то, и другое, – кипятился Флетчер. – Доктор Приликла, поговорите с ним. Пусть образумится, черт бы его побрал! Нельзя же, в конце концов, приземляться на неведомой планете и тут же приниматься пробовать местную пищу...
– Друг Гурронсевас! – прервал Флетчера обратившийся к тралтану Приликла. – Это правда? Вы собираетесь отведать вемарской еды?
– Нет, доктор, – ответил Гурронсевас, предварительно отключив транслятор. – Я собираюсь попробовать вемарское блюдо – крошечное количество, уверяю вас. При всем моем уважении я вынужден напомнить всем, что я опытный дегустатор и у меня прекрасное обоняние. Если блюдо хоть в какой-то мере опасно, я ни в коем случае не стану пробовать его. Кроме того, я не намерен глотать даже ту крошечную порцию вемарской еды, которую возьму в рот, так что риска проглотить ядовитые вещества нет. Позвольте также заметить, что, судя по консистенции, блюдо представляет собой овощную похлебку или густой суп, варившийся более часа в котле под крышкой. Я благодарен вам за заботу, доктор, однако необдуманно рисковать – это мне несвойственно.
После непродолжительной паузы Приликла сказал:
– Хорошо, друг Гурронсевас, но если вы все-таки случайно что-то проглотите и после этого почувствуете себя неважно, немедленно возвращайтесь на корабль. Будьте как можно более осторожны.
– Благодарю вас, доктор, – отозвался Гурронсевас. – Непременно последую вашему совету.
Только тралтан собрался возобновить разговор с Ремрат, как в наушниках у него зазвучал голос цинрусскийца.
– Вы, вероятно, слишком заняты и не слушали нашей беседы с Таусар, а может быть, вы не до конца поняли то, что вы слышали. На данный момент мы завершили обследование Таусар, получили все данные по физиологии, которые теперь нуждаются в дальнейшей обработке и анализе на борту «Ргабвара». Тогда мы и решим, какие еще данные нам нужны. За время разговора с Таусар мы, увы, получили весьма скудные сведения о социальной структуре вемарского общества. Я чувствую большую неохоту Таусар говорить на эту тему, а дальнейшее ведение беседы с ней стало затруднительно.
В этой связи мне представляется разумным прервать контакт, дабы не было риска нанести Таусар невольную обиду, – продолжал эмпат. – Поскольку вот-вот ожидается прибытие детей, которых воспитатели ведут домой обедать, всем нам можно будет уйти под таким же предлогом. Прошу вас, заканчивайте дегустацию как можно скорее, извинитесь перед работниками кухни и скажите, что вы должны вернуться на корабль вместе с нами. Они поймут, что вам также нужно перекусить. Через несколько минут мы будем проходить мимо входа в кухню, и, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
Гурронсевас держал длинную ложку в нескольких дюймах над поверхностью булькающего варева. Он понимал, что Ремрат может обидеться, слушая непереводимый разговор, в котором сама не участвует. Поменяйся они местами, Гурронсевас бы непременно разозлился. Но говорить одновременно с Приликлой и с Ремрат он не мог.
– Мне трудно уловить ваше эмоциональное излучение на таком расстоянии, – не унимался цинрусскиец, – в особенности потому, что на него накладывается эмоциональное излучение сотрудников кухни. У вас там какие-то проблемы, друг Гурронсевас?
– Нет, доктор, – отозвался диетолог. – Но... насколько вы уверены в том, что вемарцы не опасны?
– Настолько, насколько может быть уверен эмпат в чужих эмоциях, – отвечал Приликла. – Работники кухни излучают любопытство и осторожность, вполне естественные для ситуации, но никакой враждебности. Не будучи телепатом, я не могу сказать точно, о чем они думают, поэтому я все же испытываю некоторые сомнения. А почему вы спрашиваете меня об этом?
Гурронсевас еще не успел подыскать подходящие слова для ответа, а Приликла уже заговорил снова:
– Вы спрашиваете меня об этом потому, что вами владеет сильнейшее профессиональное любопытство и вам бы не хотелось уходить с кухни до тех пор, пока вы его не удовлетворите? Или вы себя удобнее чувствуете в родной стихии, среди коллег, чем на медицинской палубе «Ргабвара» в окружении врачей?
– А вы точно знаете, что вы не телепат? – пошутил Гурронсевас.
– Прошу прощения, друг Гурронсевас, – отозвался Приликла. – У меня и в мыслях не было смущать вас, поскольку ваше смущение и мне неприятно. Вы можете задержаться на кухне, но с вами вместе там останется доктор Данальта как ваш защитник. Нанести боль живому существу он не сумеет, зато сможет принять поистине устрашающий вид, если вам будет грозить опасность. Если что-то случится, отступайте к деревянной наружной стене или к выходу из пещеры, откуда капитан Флетчер сможет притянуть вас к кораблю гравилучом.
Покуда вы удовлетворяете свое кулинарное любопытство, – продолжал эмпат, – попытайтесь время от времени переводить разговор на более общие темы – о социальной и культурной основе вемарского общества, как в настоящем, так и в прошлом. Не делайте этого чересчур откровенно и, как только почувствуете, что та или иная тема болезненна, сразу же уводите разговор в сторону. Может, ваш разговор с Ремрат пройдет более успешно, чем наш – с Таусар.
На ответ времени не тратьте, – закончил свою долгую тираду эмпат. – Я чувствую, что Таусар уже нервничает.
– Простите за долгую паузу, Ремрат, – вернул свое внимание к вемарской поварихе Гурронсевас, – мои друзья – все, за исключением того, которого зовут Данальта, – должны вернуться на корабль, чтобы пообедать там, а я мог бы задержаться. Данальта вскоре присоединится ко мне. Вы найдете его очень интересным. Он – существо, умеющее по желанию принимать самые различные обличья. Я способен обходиться без пищи довольно долго, а Данальта – еще дольше. По размеру он гораздо меньше меня, и он целитель, но не повар. Если вы не будете против, я бы попросил вас разрешить и ему ознакомиться с устройством вашей кухни.
Гурронсевас подозревал, что Ремрат догадывается, что у присутствия Данальты есть и другая причина. Желание выиграть числом было присуще любому разумному народу.
– Если ваш друг не будет нам мешать, пусть приходит, – ответила Ремрат и указала костистым пальцем на ложку, которую Гурронсевас продолжал держать над котлом. – Вы с этим собираетесь что-то делать или как?
Не обращая внимания на насмешку, Гурронсевас запустил ложку в булькающую зеленовато-коричневую массу, слегка помешал ею варево, чтобы понять, какой оно плотности, поднес ложку к дыхательному отверстию, дождался, пока ложка остыла, после чего прикоснулся ею к насыщенной вкусовыми рецепторами внутренней поверхности верхней губы.
– Ну? – нетерпеливо проговорила Ремрат.
Гурронсевасу показалось, что варево приготовлено из трех различных растений, однако они были так старательно перемешаны и переварены, что вкуса каждого растения опытный кулинар не мог выделить, как ни старался, и уж тем более не мог сравнить ощущаемый им вкус со вкусом блюд, которые когда-либо пробовал раньше. К вареву не было добавлено ни приправ, ни специй, ни каких-либо минеральных или химических добавок. Даже соли вемарская повариха не удосужилась всыпать в варево, хотя уж соль-то в вемарских морях наверняка имелась. Еду явно готовили загодя и так переварили, что убили в ней всякий вкус, имевшийся у первоначальных компонентов.
– Немного пресновато, – ответил Гурронсевас.
Ремрат издала непереводимый звук и сказала:
– Вы слишком дипломатичны, чужеземец. Вы только что попробовали наше основное блюдо – рагу из мяса и овощей, но без мяса. К тому времени, когда блюдо будет подано к столу, оно будет еле теплым. «Пресное» – это чересчур вежливое определение этой неаппетитной жижи, но ни мы, ни наши ученики им не пользуемся.
– Неплохо было бы чего-нибудь добавить в это блюдо, – согласился Гурронсевас. Непроизвольно взгляд всех его четырех глаз устремился в направлении холодильного шкафа. – Несомненно, мясо улучшило бы вкус блюда, но, похоже, мяса у вас в запасе нет. Скажите, мясо – часть обычной диеты для детей?
В наушниках у Гурронсеваса зазвучал предостерегающий голос Приликлы:
– Вы задали очень щепетильный вопрос, Гурронсевас. Эмоциональное излучение друга Таусар говорит о том, что она встревожена и сердита. Будьте осторожны. Вы ступили на опасную почву. Ходите осторожнее.
«Хорош совет для тралтана!» – подумал Гурронсевас. Хотя он прекрасно понимал, что имеет в виду эмпат, он находился на кухне, и, естественно, вемарка ожидала от него вопросов о пище.
– Нет, – резко отозвалась Ремрат. Гурронсевас было подумал, что Ремрат обиделась и не пожелает больше говорить на эту тему, однако вемарка тут же опровергла его предположение:
– Мясо дозволено есть только взрослым, когда оно у нас имеется. Детям есть мясо запрещено, однако от этого правила отступают, когда большинство детей, как здесь у нас, приближаются к достижению зрелости. Подросткам иногда добавляют к овощному рагу немного мяса, чтобы еда была вкуснее и чтобы они понимали, какая вкусная пища их ждет, когда они окончательно повзрослеют и станут храбрыми охотниками и кормильцами своего народа.
Скоро должен вернуться наш охотничий отряд, – продолжала рассказ Ремрат, и в ее прежде спокойном голосе появились нотки раздражительности. – Но в последние годы успех им не сопутствовал. Они не желают делиться мясом с детьми и оставляют его для себя.
«Нужно что-то сказать, – взволнованно думал Гурронсевас. – Нужно как-то посочувствовать, как-то подбодрить Ремрат, но так, чтобы не обидеть. Что же сказать?» Так и не придумав что, он решил отметить совершенно невинный, на его взгляд, факт.
– А вот вы – взрослая, – сказал тралтан. И чего, спрашивается, добился? Ремрат только еще сильнее рассердилась. Оглушительно громко – так, что двое поваров, трудившихся на другом конце кухни, подняли головы и посмотрели в их сторону, – она возгласила:
– Я очень даже взрослая, чужеземец! Слишком взрослая, чтобы принимать участие в охоте и чтобы со мной делились хотя бы жалкими крохами добычи. Слишком взрослая для того, чтобы хоть кто-то с благодарностью вспомнил о том, как удачно я охотилась, когда была помоложе, или для того, чтобы меня пожалеть. Время от времени молодые охотники все-таки бросают мне обрезки мяса, но я их не ем – мы подбираем это мясо и кладем в рагу, которое готовим для подростков. А вообще мы едим то же самое, что тут едят все – безвкусную, еле теплую овощную жижу!
В свое время Гурронсевас наслушался много жалоб на качество приготовленной пищи – правда, эти жалобы редко касались пищи, которую он готовил сам. Поэтому он решил, что может говорить без опаски обидеть Ремрат.
Он поглубже вдохнул и осторожно произнес:
– Я знаком с самыми разными существами, такими же разумными, как вы, чья цивилизация в прошлом достигала высокого развития и превосходила вашу в этом плане. Эти существа питаются одной только растительной пищей с того мгновения, как перестают сосать молоко матери, и до самой своей смерти. Свои блюда они либо готовят, как вы, либо едят сырыми и подают к столу множество различных...
– Ни за что! – гневно прервала тралтана Ремрат. – Не поверю, что кто-то способен питаться овощным рагу до самой смерти – ведь именно так оно и происходит у нас, вемарцев. Наверное, этим мы приближаем час своей смерти. Но мы просто вынуждены заполнять пустой урчащий желудок безвкусным органическим топливом, хотя поедание растений постыдно и унизительно для любого взрослого.
Но чтобы есть сырые растения, как их едят руглары! – возмущенно воскликнула Ремрат. – Чужеземец, не говори мне о таком, а то меня стошнит!
– Прошу простить мое невежество, – учтиво проговорил Гурронсевас, – но что такое руглар?
– Было у нас на планете такое здоровенное, медлительное животное, которое весь день напролет пережевывало листву деревьев, – ответила Ремрат. – Говорят, вблизи экватора они еще водятся, но в других краях их перебили. Уж очень они медлительны и не могут удрать от охотников.
– При всем моем уважении вы ошибаетесь, – возразил Гурронсевас. – Многие разумные существа травоядны и нисколько этого не стыдятся. И они ни в коей мере не чувствуют себя униженно рядом с плотоядными и всеядными – теми, кто питается только мясом или сочетает мясо с растительной пищей, как вы. Старшая сестра Нэйдрад – существо, с которым вам еще предстоит познакомиться, питается только растительной едой, но при этом ее не назовешь медлительной тугодумкой. Различия в образе питания – не повод для стыда или гордости, вкусна или невкусна еда и хорошо ли приготовлена. Но почему же вемарцы стыдятся того, как питаются?
Ремрат молчала.
«Оскорбилась, – гадал Гурронсевас, – или ответ еще более постыден, чем все, что Ремрат говорила раньше?» И он решил, что безопаснее не задавать вопросы, а продолжать засыпать собеседницу сведениями и наблюдать за ее реакцией.
– Независимо от того, какого вида пища, она всегда – топливо, – продолжал диетолог. – Но процесс заправки топливом непременно должен быть приятен. Вкус блюд можно улучшать различными способами, добавляя к пище небольшие количества веществ животного, растительного или минерального происхождения. Также лучшего вкуса можно добиться за счет сочетания в приготовляемой пище различных компонентов, контрастирующих друг с другом по привкусу или усиливающих вкус друг друга. Тогда блюда приобретают более интересный вкус. У меня есть некоторый опыт в этой области, включая приготовление...
Гурронсевас говорил и сам себе не верил – он воочию представлял, как бы отреагировали его подчиненные в «Кроминган-Шеске» на это самоуничижение. Но его слушательница практически ничего не знала о межпланетной кулинарии и, конечно, не получила бы никакого впечатления, если бы Гурронсевас принялся восхвалять свои великие достижения в этой области. Оставалась надежда, что со временем можно было бы вернуться к этому вопросу.
Гурронсевас рассказывал Ремрат о секретах приготовления пищи, стараясь до предела упростить термины. Несмотря на преклонный возраст, вемарская повариха в кулинарии была сущей дилетанткой. Гурронсевас почувствовал себя в родной стихии, минуты летели незаметно, но он начал замечать, что Ремрат проявляет признаки беспокойства. Пора было закругляться, пока вемарка не заскучала.
– Я мог бы еще многое рассказать вам о приготовлении пищи, – сказал Гурронсевас. – Мог бы рассказать о том, как зря потратил силы на кулинарное перевоспитание нескольких очень редких и очень несчастных существ. Наш мимикрист Данальта, к примеру, ест все на свете – растительность, мясо, дерево твердых пород, любые камни – и при этом не испытывает никаких вкусовых ощущений.
Тут Гурронсевас прервал повествование. Голоса в наушниках подсказали ему, что медики уже входят на борт «Ргабвара», вемарские школьники вот-вот войдут в город, а Данальта до сих пор не появлялся!
Или появился?
Около стены за дверью, ведущей в кухню, как помнил Гурронсевас, стояла деревянная бочка, из которой торчали рукоятки метел и веников. Теперь там стояли две бочки, совершенно одинаковые, вот только на месте затычки у одной из них блестел глаз. И этот глаз Гурронсевасу подмигивал. Данальта прибыл.
«Массовик-затейник!» – подумал Гурронсевас и снова заговорил с Ремрат.
– Так вот... – начал было он, но Ремрат не дала ему договорить.
– Мы продолжим наш разговор в другой раз, – сказала она. – Сейчас мы все будем очень заняты. Наблюдайте за нами, если хотите, но, прошу вас, держитесь в стороне и не попадайтесь нам на дороге.
Гурронсевас отошел в сторону и встал рядом с бочкой, которая бочкой в действительности не была. Ремрат удивила его: как можно было помешать и попасться на дороге вемарцам, которые передвигались медленно, словно в полусне? Ремрат и ее подручные накладывали рагу на блюда, затем ставили по два блюда на поднос. Затем они ставили на каждый поднос по две чашки с проточной водой. Тарелки не подогревали. Некоторые из них даже вытерты после мытья не были. Один за другим накрытые подносы с порциями на двоих выносили в «прихожую» и ставили там на длинный стол, пока не заставили ими всю поверхность стола. Тем временем в кухне появились вемарцы-наставники и принялись укладывать на полки принесенные с собой охапки растений. Дети, судя по всему, отправились в столовую.
Ремрат сказала сородичам, что потом объяснит им, кто такой Гурронсевас и почему здесь находится, что бояться его не надо и можно спокойно заниматься своими делами. И как только одни принялись этими делами заниматься, Гурронсевас почувствовал, что у него сильно подскочило давление.
Наставники юных вемарцев все до одного были настолько стары, что с трудом передвигались. Хвосты у них не гнулись, передние и задние конечности еле шевелились. Они могли взять и отнести в столовую только по одному подносу. А это означало, что к тому времени, как еда окажется в столовой, она будет уже холодная как лед. Между тем вряд ли едоки стали бы на это жаловаться – не больно, судя по всему, им хотелось есть эту зеленовато-коричневую жижу, которой они питались изо дня в день.
– Не могу больше тут торчать и смотреть на все это, – заявил тралтан одной из бочек... – Организация труда на этой кухне преступна и безобразна, а система подачи еды на стол просто-таки... Не меняйте формы, Данальта, и не ходите за мной, если я вас сам не позову.
Он выждал, пока к нему подковыляет Ремрат, и сказал погромче:
– Я внимательно понаблюдал за вашими действиями и думаю, я мог бы вам помочь. Как вы уже заметили, я более подвижен, чем вы, и к тому же у меня четыре руки, которые ничем не заняты...
«Это я, Гурронсевас Великий, предлагаю себя в качестве подавальщика! – изумился тралтан, неся первые четыре подноса по туннелю в вемарскую столовую. – Что же дальше-то будет?»
