Тэсс Михевич
Курок и калла

Глаза Лиры загорелись. Перебив начавшую было возникать сестру, Лира подхватила кофейный аппарат под мышку и вскочила с бодрым возгласом:

– Сначала дай нам сделать свою работу!

Вместе с Ши Лира покинула кафе. На её лице играла лёгкая и непринуждённая улыбка – ощущая тёплые рассветные лучи на лице, она на секунду утонула в мыслях о работе.

Как же это приятно – вставать рано-рано для того, чтобы спешно позавтракать блинами с джемом, быстро собраться за полчаса, отвлекаясь изредка на чтение нескольких страниц занимательной книги или на прослушивание песни, а потом, галопом, задыхаясь от свежего воздуха и внезапной пробежки, влететь в кафе, поздороваться с Дороти, накинуть на себя цветной фартук с фигурной вышивкой, и, полностью погрузившись в процесс созидания, работать!

Кафе – главное желание и последняя надежда Лиры; благодаря месту, которое она сможет там получить, Лира может обеспечить себе и Ши безбедное проживание ещё на один неопределённый срок.

– Ты чего задумалась? – спросила Ши, внимательно разглядывая лицо сестры.

Лира вздрогнула, а наваждение пропало. Взяв себя в руки, Лира помпезно выкрикнула, отчего проходящие мимо люди слегка встрепенулись:

– Отнесём это Фоку и Крысе и получим благословение!

Ши секунду пристально смотрела на сестру – при этом в её взгляде отчётливо читалось недоумение и даже оттенки жалости – а после вдруг звонко рассмеялась.

Её колокольчатый смех пробудил Лиру окончательно.

– От кого ты собралась благословение получать? – всё ещё смеясь, произнесла Ши.

– Неважно! Д-давай просто сделаем это!

Оставшийся путь они двигались под переливчатый смех Ши.

Пройдя пару кварталов, девочки словно бы очутились в другом месте. Во-первых, солнце здесь светило не убийственно жёлтым светом, как в остальной части города, а чуть-чуть уходило в рыжий – как будто бы у солнца появилась область, способная излучать такой свет.

Здесь и окружающие предметы играли другими красками: деревья блестели, точно алмазы, трава под ногами выглядела тёмно-серой, а не изумрудной, красота деталей затерялась в монументальности – а мир вокруг словно приобрёл один подтон, с разной степенью яркости и насыщенности.

Входя в эту местность, никогда не знаешь, что тебя может ждать: Фок – гениальный оборванец – настраивал реальность так, как ему вздумается, ведь для этого у него были все возможности. Фок был механиком, его руки умели создавать такое, что не под силу было бы никому другому – он мог оживить предмет, дать ему сознание, воплотить любую, пусть даже самую амбициозную мечту.

Собственно, крыса – это один из его проектов, настолько древний, что теперь, едва речь заходит о Фоке, неосознанно прибавляется и Крыса.

Крыса – это мальчишка, чуть помладше Фока, смышлёный и гибкий, точно пластилин. Способность у него такая своеобразная – гнуться во все стороны и растягиваться, как резина. Никто не знает, из чего Фок его сделал, более того, никто не знает, когда Крыса появился – он как будто бы просто был здесь всю жизнь, никуда не исчезал, вот и всё.

Лира, немного потоптавшись у порога, бойко постучала в дверь. Эхо от удара раскатисто прогремело внутри Корабля: казалось, что все, кто может находиться внутри, сейчас оглохнут от такого беспощадного грохота. Лира, боясь, что сделала что-то не так, отпрянула, а Ши наоборот, смело подошла к двери, занесла руку для того, чтобы постучать ещё раз.

– Ну и ну, кого я вижу! – пропищала вдруг дверь.

Подскочив, Лира приблизилась к витиеватой ручке и, нагнувшись, отчеканила в неё, как в микрофон:

– Свободу крысиному братству! Фок, открой, пожалуйста, тут прохладно.

– Неверный пароль!

Лира недоумённо повернулась к Ши.

– Не понимаю, – пробормотала, – всегда ведь был этот, разве нет?

Ши пожала плечами. Ей не нравилось, когда Фок уходил глубоко в себя – так глубоко, что напрочь забывал правила игры, ими когда-то выстроенной.

– Фок, – воскликнула Лира, перебивая мысли Ши, – открой дверь, у нас дело срочное!

– А вот это уже больше похоже на пароль, – весело ответил мальчишка и дубовая дверь растворилась.

Едва сёстры протиснулись в небольшую дверь, как тут же уловили весьма настойчивый аромат выпечки. Пахло коричным пирогом – когда-то давно Лира пробовала такой на весеннем празднике. Фок притащил с собой громадный поднос на колёсах и раздал каждому по кусочку этого изумительного пирога.

Стоило вспомнить об этом, как желудок тут же дал о себе знать. Ши, обратив внимание на мечтательный стон сестры, прошептала, не скрывая насмешливого тона:

– Ты решила все кушанья сегодня перепробовать?

Этой фразы было достаточно для того, чтобы Лира сразу же перестала представлять себе красивый рыхлый пирог и вспомнила о деле, им порученном.

– Фок! У нас дело! От Дороти!

Из длинного светящегося цветом ляпис-лазури коридора выглянула лохматая сизая голова. Лицо у головы было прелюбопытное: вздёрнутый нос, приподнятые брови, полуоткрытый рот, вытаращенные глаза и яркий коричный след на левой щеке.

– В чём дело? – спросил Фок, подтянув к голове остальную часть тела.

Лира прошла вперёд и, вытянув руки, показала механику прибор, который необходимо починить. Она даже рта раскрыть не успела, как Фок всё сразу же понял. Кивнув кому-то (или самому себе), он подхватил кофейный аппарат и скрылся в коридоре. Лира за ним не последовала, а вот Ши, не взглянув на сестру, протиснулась мимо неё.

Войдя за Фоком следом, Ши спокойно спросила:

– Ты получил от него известия?

Фок не оборачивался, но по его внезапной заминке Ши поняла, что её надежды не оправдались.

– Нет, не получил, – ответил Фок грустно. – Единственное, что я могу сказать тебе: он приедет со дня на день. Заселится в Гостинице и будет готов.

– Готов? Кто готов? – вклинилась Лира, пройдя по тому же коридору.

Здесь – на кухне – Лира уже бывала. Вот только со времени её последнего пребывания здесь многое изменилось. На подоконнике стоял ряд кактусов и суккулентов разного калибра и цвета, за окном уже не было никакого рассвета – мир окрасился в нежный голубой оттенок, точно подёрнулся дымкой. Плита обновила свой цвет, посинела и посуровела – Фок любил давать вещам характер, отражающий их настроение. Духовка приятно гудела, внутри горел голубоватый свет, а по радио, что стояло на столе, передавали приятный музыкальный спектакль.

– Новый постоялец Гостиницы, – уклончиво ответила Ши, тряхнув короткими белыми волосами.

– Зачем вам Гостиница и какой-то новый постоялец? – спросила Лира, подходя к радио.

Рядом с радио стоял горшок, в котором вместо земли было нечто шарообразное – маленькие шарики с водой, постепенно иссыхающих рядом с гудящей духовкой. В горшке сидела мандрагора. Злилась.

Лира обратилась к Фоку:

– Почему мандрагора злится?

– Потому что это не мандрагора. Это белладонна, – ответил входящий в кухню новый голос.

Лира с окриком отшатнулась от цветка, а Ши, крутанувшись на пятке, встретилась взглядом с коротышкой Крысой.

Если не знать, кто такой Крыса, можно решить, что он – обычный ребёнок. Мальчик десяти лет на вид, с длинными светлыми волосами, с зелёно-голубыми глазами и фарфоровой кожей. Вот только Крыса ни разу не был обычным человеком – ему не было знакомо старение, он никогда не получал ран, никогда не видел рождения и ему никогда не было пяти лет. Он застыл в теле десятилетнего ребёнка, приобрёл суровый взгляд – не иначе как признак ума и сильного сознания – да и всё. Фок держал его подле себя с одной только целью: чтобы Крыса скрашивал его одинокое существование.

По крайней мере, так думала Лира.

– Привет, Крыса! Как поживаешь? – добродушно спросила Ши.

– Тебе бы голову покрыть чем-нибудь, Ши, – пробормотал Крыса, дежурно приобнимая её за плечи, – нынче солнце радиоактивное.

Лира машинально щёлкнула по своей плоской шляпке.

– Да, Ши, Крыса прав, – ответила старшая сестра, хитро сощурившись. – Тебе бы не помешала фуражка.

– Только не ведьмовская! – воскликнула Ши, укрывая голову руками.

Фок рассмеялся – и все затихли. Такое бывало: если Фок смеялся, все тут же замолкали, прислушивались к его тихому хрустальному смеху, и не говорили ни слова до тех пор, пока смех не прекращался.

Когда Фок открыл рот, чтобы как-то дополнить шутку о ведьмах, Крыса замахал руками, мол, успокойся, момент упущен.

Лира, потоптавшись на месте, пробормотала:

– Ну, мы пойдём, наверное.

– Эй, мальчишки, – весело воскликнула вдруг Ши, – если вы наткнётесь на вакансии, скажите нам! Мы нуждаемся в работе.

Видя, что Фок опять открывает рот, Лира выставила вперёд ладони и быстро проговорила:

– Нет-нет, только не подмастерье! Мы не собираемся покидать дом.

– Я только хотел сказать, что тот постоялец, что заселится в Гостиницу… – пробормотал Фок и впился взглядом в Ши.

Она незаметно для Лиры кивнула.

– …он может предложить работу.

– Какого характера работа? – спросила Лира с видом дипломата.

Ши, не выдержав, задорно хлопнула сестру по плечу.

– Ай! – зашипела Лира, но Ши её перебила.

– Да потом узнаем, нечего мучить Фока расспросами! Пошли.

Фок подхватил полотенце и наскоро вытер руки. Провожая растерянным взглядом сестёр, он бросил вдогонку:

– Может, вас проводить?

Крыса поднял руку и, не дожидаясь разрешения Фока, ответил:

– Я сам. Готовь.

Крыса не сводил взгляда с Ши. Она пару раз взглянула на него, но тут же переключилась на Лиру, которая болтала без умолку. Ей было ужасно интересно, что за работа такая, почему об этом постояльце говорят так, словно он инкогнито, обезличенное существо, чьего упоминания не достойны обычные люди.

Потом плавно Лира перескочила на любимого конька – на критику работы подмастерьем. Ши поддакивала ей, иногда что-то отвечала, но мыслями явно плутала где-то в другом месте.

У самого выхода Крыса вновь сказал, вперив в Ши взгляд исподлобья:

– Тебе нужна шляпа. Солнце…

– Из года в год ни на йоту не меняется! – перебила вдруг его Лира. – Крыса, понимаешь ли, Ши не любит ни шляп, ни шапок, ни колпаков. Они давят на голову и навевают неприятные воспоминания.

Крыса не спешил закрывать дверь. Ши не спешила покидать Корабль. Они буравили друг друга взглядом, а Лира, стоящая между ними, принимала оба удара на себя.

И чувствовала себя очень неуютно.

Сегодня Крыса упрямее, чем обычно – это не совсем на него похоже. Принимая в расчёт его натуру, можно сделать вывод, что из-за предчувствия так называемой «солнечной опасности» он сегодня настойчивее, чем во все другие дни. Но не только же Крыса ведёт себя странно! Ши тоже ведёт себя так, словно ей известно больше, чем Лире.

Спросить? Поинтересоваться? Потребовать?

Что же делать, как выяснить у неё этот секрет?..

– В конце концов, повяжи платок, – выдохнул, сдавшись, Крыса. – Я редко ошибаюсь, вы и сами это знаете.

Сказав это, он развернулся и закрыл за собой дверь.

Лира сжала руки в кулаки. Наблюдая за её реакцией, Ши лишь непринуждённо улыбнулась.

– Он прав, Лира. Ты же сама это сказала.

– Просто не понимаю, какое ему дело до твоей головы, – сложив руки на груди, пробурчала старшая сестра.

– Видимо он хочет, чтобы она так и оставалась светлой.

Набережная

– Кекс с вишней!

– Это легко! Нужно удалить косточки из вишен, замешать тесто (масло, яйца, соль, разрыхлитель и сахар перемешать между собой до воздушного состояния, потом добавить муку через сито), дальше включаем духовку…

– Ладно, достаточно, Ши, – покатываясь от смеха, проговорила Лира. – Ты и правда заслуживаешь звания ходячей энциклопедии.

– Я ходячая книга рецептов, Лира! Если бы Дороти требовались работники, я бы точно пошла к ней на кухню – готовила бы панкейки по собственному рецепту вместе с медовым сиропом, а ещё специально для тебя я бы готовила кексы с вишней и подавала бы тебе их с молоком!

– Молоко! – Лира блаженно прикрыла глаза. – А какое молоко: топлёное или холодное?

– С пенкой!

Довольное лицо с Лиры словно ветром сдуло.

– Ну нет, с пенкой никакой романтики нет.

– Кофе с пенкой все любят, а она ведь от молока, – проговорила Ши, легонько пнув камень.

– В кофе другая пенка. Более красивая.

Всё это время сёстры гуляли по небольшому парку, что распускался подобно большому зелёному цветку прямо рядом с Кораблём. Здесь, в парке, не было ни души – скорее всего, это потому, что все горожане сейчас работают и времени шляться по паркам у них нет. Лира любила время, когда в парке было тихо и свежо – здесь всегда так сладко пахло сандалом и едва уловимыми нотками нероли. Сила солнца здесь была минимальна, но сам парк был обнесён металлическим забором, умножающем свет.

Именно поэтому здесь всегда было тепло и относительно светло – но безопасно.

Пройдя последние метры по направлению к выходу из этой пустынной зоны отдыха, сёстры спустились с крутого извилистого холмика и остановились на набережной. На возвышении справа, уходя вверх, стояла Гостиница, бывшая раньше маяком. Сейчас от маяка остался лишь дизайн – цилиндрическое здание бежевого цвета с треугольной крышей и круглыми окнами.

В Гостинице было несколько небольших комнат, где изредка останавливались приезжие. Такое бывало редко, а потому Гостиница большую часть времени пустовала.

Сейчас в окнах горел свет.

Ши напряглась, не сводя взгляда с мерцающего одиночного окна. Там, внутри, точно кто-то есть.

Лира словно и не замечала никакого изменения в привычном ландшафте – она весело щебетала о вкусностях и сладостях, которые Ши могла бы приготовить для неё впервые.

– Вот у нас никогда не было миксера, поэтому было бы неплохо тебе приготовить ещё и огромный сливочный торт с кремом! Жирным ванильным кремом!

– Лира…

– Мне кажется, тебе бы подошёл фартук как у Дороти. Жаль, что она до сих пор не мжет нас пригласить к себе…

– Лира!

Сестра встрепенулась. Резкий порыв ветра чуть не снёс Лире шляпу, но резинка не дала улететь убору окончательно. Лёгким движением руки Лира водрузила шляпу обратно на голову.

– Что такое? От твоего крика даже моя шляпка чуть не сбежала.

– Не шути. Смотри: там впереди человек.

Лира, очнувшись от мечтаний и отведя глаза от созерцания взволнованного лица Ши, обратилась к кромке воды. Там, у самых приливных волн, упав на бок и вытянув руки вперёд, лежал человек.

И горел в огне.

Глава вторая, в которой огонь говорит, а сны снятся кровавые

Человек уже догорал, когда Лира, отбросив всякий инстинкт самосохранения, бросилась к телу, попутно крича:

– Ши, используй магию! Ты же можешь его вылечить!

Ши стояла перед сложным выбором, где одна сторона всё-таки серьезно перевешивала другую. Пользоваться магией она себе запретила по этическим соображениям – очень больно было сознавать, что каждая частица магии, созданная рукой Ши, так или иначе причиняет страдание матери – оскверняет её, губит память и предаёт идеалы.

– Нет, – прошептала Ши, плетясь за Лирой следом, – нет-нет-нет! Я не буду! Должен быть другой выход…

Лира упала рядом с обугленным телом – смотреть на него без отвращения не получалось. Тело явно принадлежало девушке: хрупкое телосложение, длинные волосы, которые огонь не успел пожрать целиком; остатки длинного платья, облепившие округлые бёдра. Лира подавила в себе желание убежать – вместо этого она дрожащей рукой притронулась к шее и пощупала пульс.

– Жива! – воскликнула Лира, одним движением вскакивая на ноги. – Ши, нужно вызывать ведьм. Они её доставят в больницу. Они окажут ей первую помощь. Ши, ты же можешь…

– Я могу их вызвать, но я не буду пользоваться магией, Лира! Я не… могу.

Лира угрюмо кивнула и спустила шляпку чуть пониже на лоб. Ши сделала несколько шагов по направлению к девушке, присела рядом, внимательно всматриваясь в черты её чернеющего лица.

Неожиданно девушка закряхтела, выплёвывая пепел. Ши отшатнулась, но в то же мгновение лежащая девица прошептала что-то, что поначалу Лире показалось набором шипящих звуков.

– Скажи еще что-нибудь! Скажи мне, что ты знаешь! – закричала вдруг Ши, хватаясь за плечи девушки, тормоша её из стороны в сторону, причитая и угрожая одновременно.

Лира оттащила сестру подальше от обгоревшей девушки, попыталась успокоить внезапно взбесившуюся Ши, но та её совсем не слушала, вместо этого всё её естество было поглощено рассматриванием подозрительного тела, до которого никак не могли добраться прибрежные волны.

Ши ошалело смотрела прямо перед собой, переваривая, отвергая, осознавая информацию, только что сказанную этой девчонкой. Лира попыталась поднять сестру за руки, но Ши была слишком слаба для того, чтобы куда-то подниматься – тело её не держало.

Девушка на берегу вдруг вспыхнула вновь, загорелась как прежде – только на этот раз было совершено не ясно, откуда произошёл поджог. Казалось, тело загорелось само, как свечной фитиль, к которому ненадолго поднесли пламя.

– Нужно вызвать ведьм. Срочно! – жестко пробормотала Ши, поднимаясь на ноги.

Её некогда чистое и идеально выглаженное светлое платье в зелёный горошек сейчас было облеплено пеплом, сажей и песком. Наскоро отряхнувшись, Ши осмотрелась в поисках телефона.

Рядом с Гостиницей была будка, предназначенная для звонков и переговоров. Не долго думая, Ши метнулась к будке.

У самой Гостиницы её к месту пригвоздили слова, сказанные спокойным, ровным тоном с лёгкой ноткой беспечности:

– Не надо никаких ведьм. Я вылечу пострадавшую сам.

Ши замерла. Обернулась, бледнея с каждой секундой всё больше. Лира, видевшая её хрупкую фигуру издалека, всё же заметила, как сильно та перепугалась. Бросив взволнованный взгляд на девушку, Лира решила всё же узнать, чего так испугалась её сестра, а потому, не думая больше ни о чем, она мигом побежала к будке.

Ши в страхе разглядывала фигуру человека, закутанного в тёмно-синий плащ. На голове человека была фуражка – но к ведьмовской атрибутике причислить этот головной убор было сложно. Да и плащ только в очередной раз доказывал, что к разряду ведьм этот человек не принадлежит.

– Так… это вы? – выдавила из себя Ши, оступаясь на ровном месте.

– Вероятно, я, – улыбнулся человек. – Меня зовут Песоко. Я новый постоялец Гостиницы. Очевидно, обо мне вам что-то известно?

В этот момент подбежала Лира, сразу же поинтересовалась у сестры, как она и что с ней, а когда та с трудом ответила, что всё хорошо, Лира наконец-то переключилась на незнакомца.

На неё он не произвел практически никакого впечатления. Ещё бы! У него совершенно не связывались элементы одежды между собой: длинный тёмно-синий плащ, обмотанный вокруг его тощего тела несколько раз на манер пелёнок, фуражка, больше смахивающая на пилотку с козырьком – и это безобразие было цвета морской волны (и выглядело так, словно волна фуражку уже изрядно пополоскала).

Да и внешность этого незнакомца особо не располагала к общению или хотя бы банальной симпатии: лицо у него было непроницаемое, будто неживое, волосы из-под фуражки торчали соломенные, а губы скукожились в одно большое розовое пятно наподобие бумажного гофрированного веера.

– Повторяю, дорогие леди: никаких ведьм не нужно. Эта девушка оказалась тут с тем, чтобы я ее вылечил.

– Разве мы можем вам доверять? – спросила Лира, нахмурившись.

Ши опустила голову. Этот человек вытягивал из неё все силы одним своим видом – она не в состоянии была даже противостоять его взгляду.

– Конечно можете. Я лекарь. Моё появление здесь было ожидаемо. И эта девушка, – незнакомец указал на распластавшуюся горящую жертву, – вернётся к вам целой и невредимой.

Лира хотела воспротивиться и уже готовила атакующий, разящий наповал аргумент в пользу своего недоверия и подозрительного положения постояльца, но Ши вдруг нежно и быстро тронула её за руку.

– Оставь, Лира. Я тебе всё расскажу позже. Ему… можно верить, – пробормотала Ши удручённо.

Тоска, страх и стыд сплелись в одно нечто в душе Ши. Она не знала, как подавить эти чувства, более того, ей совсем было не понятно, чем вызвано такое острое переживание за то, как оценит её мотивацию Лира. Но, чувствуя на себе её взгляд, чувствуя её безмолвное недоумение, Ши испытывала настоящую мучительную смесь неприятных эмоций.

Лира посмотрела на сестру таким жалостливым взглядом, полным любви, что Ши стало страшно и стыдно за то, что до сих пор она смела такое от старшей сестры скрывать. В следующую секунду Лира смерила Песоко взглядом, полным презрения и искреннего недоверия, но ничего говорить не стала, доверившись Ши.

И Ши ей была за это благодарна.

Вдвоём они наблюдали, как Песоко спокойно – и будто играюче – подходит к опалённой девушке, поднимает ее на руки и медленно уходит обратно в Гостиницу, прямиком в маяковую дверцу, ведущую в комнаты наверх.

Сёстры ещё немного постояли на набережной, напряжённо вглядываясь в спокойный горизонт. Солнце, будучи в закате (или рассвете?) золотило воду, небо и редкие облака, намертво пригвождённые к небосводу.

– Что она сказала? – чуть погодя спросила Лира взволнованно.

Ши не сводила глаз с завораживающего зрелища заходящего солнца. Несмотря на то, что в этом городке светило было постоянно в закате – самая высокая точка достигает тридцати трех сантиметров от горизонта, – это явление, явление солнечного теплого окраса было настолько красивым, что не надоедало никогда. И никогда не приедалось.

По крайней мере девочке, когда-то добровольно отказавшейся от магии.

– Что перемены нас убьют, – пробормотала Ши задумчиво.

***

Ши распахнула глаза, но тут же их сомкнула, шипя от боли: яркий свет выжег сетчатку, опалив лицо.

Даже сквозь закрытые веки пробивался этот неестественно ослепительный свет. Постояв немного в неподвижности, привыкнув к нему, Ши попыталась увидеть мир ещё раз.

Распахнула глаза – глаза заболели, но больше не закрылись.

Здесь было не на что смотреть. Ши стояла посреди белого ничего. Оглянулась, ища взглядом хоть крупицы чего-то отличного от белоснежного полотна, но всё было тщетно.

Тогда Ши посмотрела на свои руки. Поначалу они были обычными руками обычной девочки, но стоило Ши лишь немного шевельнуть пальцами, как ладони стремительно окутал полупрозрачный белый дымок.

Дымок… Значит, это ничто имеет структуру, пусть и такую эфемерную, как туман. Одним простым движением пальцев можно тут же развеять эту неприятную дымку, но Ши, давным-давно отказавшись от магии, не могла себя заставить сделать это движение и произнести простое заклинание – ей стало чертовски страшно за собственную жизнь, за будущее, которое в этом месте словно застыло, но в любой момент могло оттаять и начать двигаться.

На всякий случай Ши ощупала простое хлопковое платье, но не нашла там ни ножа, ни пистолета, ни даже сломанной стрелы – всё это могли бы восполнить её руки, да только сейчас они не были способны даже на простую защиту.

Краем глаза Ши заметила тень – и это зрелище холодом пронзило её внутренности. Повернув голову так резко на тень, что чуть не хрустнули кости, Ши впилась испуганным взглядом на нечто темное, тонкое и очень человечное.

Приближение было медленным, словно то, что надвигалось на Ши, видело её почти животный страх и хотело поиграть на ожиданиях. Ши сглотнула и не без содрогания вновь посмотрела на свои руки.

Они излучали силу. Они будто искрились – и от того, как живо циркулировала под её кожей кровь, Ши приняла тяжёлое решение.

– Эй, ты! – крикнула она хрипло чёрной кляксе. – Не приближайся. Я серьёзно, чёрт возьми! Ни шагу, скелет!

Выставив два пальца на правой руке, Ши притянула ребро ладони к носу, а второй рукой поддержала запястье первой. Набрав в грудь воздух, что теперь приобрёл слабый запах гниения, Ши позволила бурлящей внутри неё силе ворошить её коротко остриженные белые волосы.

– Õhuvool¹, – шепнула Ши, отчётливо представив себе, как окружающая атмосфера всасывается в неё, растекается по телу и упирается в конечности. – Fu.

Плотный туман, почти показавший непрошеного гостя, вдруг рассеялся, обнажив такую же ослепительно белую площадку, в которой нельзя было различить ни земли, ни стен, ни неба.

Применив воздушное заклинание, Ши увидела то, что и думала увидеть: на неё медленно и в полной уверенности надвигался чёрный скелет. Тьма из него так и сочилась – такие скелеты намертво скроены из частиц антиматерии, а потому убить их в рукопашном бою попросту невозможно. Все части, точнее, все кости скелета между собой связаны, разбить связь может лишь серебро, попавшее точно в кость.

В самую тьму.

Ши несколько мгновений отходила от только что созданного заклинания. Колени мелко тряслись, руки всё ещё оставались в положении возле губ. Взгляд Ши судорожно цеплялся за черные рёбра скелета, а в голове безостановочно крутились мысли.

«Как же его убить?»

Ответ влетел в голову вместе с горечью на языке. Ши отбежала на пару шагов назад, раздвинула ноги, чтобы держаться за землю крепче и приготовилась окончательно уничтожать обещание, данное матери.

– Умоляю, прости, – шепнула Ши, подавляя в себе горькое желание разрыдаться.

Теперь уже поздно рыпаться. Черту переступив, больше отката не сделаешь – и это самое страшное. Нарушить обещание только потому, что захотелось поверить в слово «никогда».

С правой руки всё всегда начинается, левая же плавно подхватывает, завершая заклинание – перепутаешь движения, и ничего не получится.

Ши вскинула правую руку таким образом, чтобы в локте образовался прямой угол. Согнула три крайних пальца, большой выпрямила, оставив указательный висеть где-то между двумя этими состояниями.

Глядя скелету прямо в глаза, Ши поцеловала указательный палец левой руки и выкрикнула:

– Relv, – в ту же секунду в согнутой под прямым углом руке прямо в пальцах появился небольшой револьвер, – ja täpi². Fe.

Пистолет, образовавшись в руке, чуть покалывал кожу – от горячей металлической поверхности во все стороны разлетались колючие искры. Этот револьвер – кольт кобра – Ши когда-то увидела в магазине искусственного оружия, где впоследствии его и купила. Конечно, искусственный пистолет не мог сослужить службу не то что ведьме, а даже обычному человеку – в нём не работал барабан, был намертво приделан курок и патронов никаких, естественно, такой игрушке не полагалось. Такие пистолеты ведьмы покупали для того, чтобы наглядно изучить внешний вид оружия, – в магии воображение играет ключевую роль, а потому, чтобы созданный магией револьвер сработал, его нужно почувствовать. Одного взгляда недостаточно – нужно знать вес, размер и комплектацию. Нужно знать калибр. Нужно знать пулю.

Нужно уметь её выпустить.

Ши, сжав револьвер так сильно, что побелели пальцы, опустила руку, полностью вытянув её вперёд. Стрелять в такой позе было удобно и правильно. Остаётся только заставить руку перестать дрожать, иначе можно дать осечку.

Четыреста грамм. Полный барабан. Шесть попыток попасть.

Вскинув руку, Ши прицелилась. Стрелять нужно прямо в ребро – это самая уязвимая часть скелета, пусть и самая труднодоступная. Он должен подойти ближе для того, чтобы можно было выстрелить.

Так просто существо сдаваться не собиралось. Скелет, увидев направленное на него крошечное дуло, начал игриво вихлять туловищем из стороны в сторону, подражая испуганному человеку. Передвигаясь зигзагами, скелет не боялся быть простреленным – Ши чувствовала, как он поглощает её страх.

– Не смей, – одними губами пробормотала Ши, отходя назад.

В тайне от сестры Ши практиковалась с игрушечным оружием. Брала кольт, вытягивала руки, крепко держа револьвер, чтобы тот не дрожал. Целилась в мишень, но никогда не выпускала пулю – для этого нужна магия, без магии игрушечный пистолет бесполезен.

Скелет сделал резкий выпад, напустив дымчатую тьму на то место, где мгновение назад стояла Ши. Реакция сработала моментально: Ши отскочила в сторону, схватившись за дрожащий пистолет второй рукой.

– Не смей, не смей, не смей, не смей! – прошипела Ши.

Всё-таки, для одной руки предмет тяжеловат.

Противник попытался повторить свой манёвр, но теперь Ши была наготове: прыгнув, она взмыла в воздух и на пару мгновений зависла над скелетом. Тот не посмел никуда сдвинуться.

Ши приставила кольт к одному из мерцающих рёбер и, не задумываясь, выстрелила. Оглушительный грохот сотряс землю и пространство вокруг.

Скелет развеялся, но тьма никуда не ушла. Напротив, потеряв точку притяжения, она рассеялась по воздуху, окутывая близлежащие предметы чёрным плотным коконом.

Тьма дробилась. Рождалась извне. Размножалась делением, сгущалась над землёй подобно грозовому облаку, закрывающему солнце.

Ши вновь применила заклинание рассеивания – во второй раз получилось быстрее и точнее. Но и тьма теперь была иного рода – это тьма остаточная, иллюзорная, у неё нет цели навредить, нет, лишь только оставить последнее слово за собой.

Тьма растворилась, отпугнутая ветром.

Ши, увидев чёрное одеяние, сотканное из сгустков дыма, вскрикнула, схватившись руками за голову. Кольт выпал, пробив в земле дыру – любая магия исчезает, проваливаясь сквозь землю.

– Прости, – прошептала Ши, не смея поднять голову.

Напротив неё стояла женщина с пробитым насквозь сердцем.

– Прости, мам! Я не должна была!

Женщина не упрекала, не укоряла и даже не злилась. Она выглядела расстроенной и мёртвой.

Ши упала на колени и разрыдалась. Внутри невероятно жгло, как будто кольт пробил дыру не в матери, не в скелете, а в самой ведьме.

– Что же мне делать? – прохрипела Ши, ударившись лбом о землю. – Что мне делать?!

– Сдаваться и дальше.

Отчаянно вскрикнув, Ши вернулась в реальный мир.

***

Лира вздрогнула, услышав крик. Покинув кровать, стремглав помчалась к Ши. Та лежала с открытыми глазами, устремлёнными в потолок.

– Опять снилась? – вместо приветствия спросила Лира, присаживаясь на край кровати.

Ши безразлично повернула голову на звук, сонно поблуждала взглядом по лицу сестры, отмечая про себя волнение, сквозящее между ними.

– Она со мной заговорила.

Видя, что Лира не сводит взгляда, Ши тяжело вздохнула и пояснила:

– Мама. Она никогда со мной не говорила. Она молчала. Я нарушала обещание, убивала какого-нибудь монстра – сегодня был скелет, – а потом она смотрела на меня до тех пор, пока я не проснусь. Мне не хватало выдержки пробыть во сне дольше этого момента. Но сегодня она сказала мне три слова – и честно, я не знаю, как их трактовать.

Лира легла рядом и укутала холодные ноги в одеяло.

– Расскажи.

– Она сказала мне, чтобы я сдавалась и дальше. Не знаю, что это значит.

– А ты сдавалась до этого? – спросила Лира.

Ши разглядывала дерево на потолке. Кое-где сырость оставила недвусмысленные разводы, но это было ничто по сравнению с просевшей частью потолка в кухне. Её стоило починить уже давно, да только кто это сможет сделать?

– Не знаю. Во сне у меня есть два выхода: убить тень и тем самым победить маму, или же позволить тени убить себя. Я никогда не пробовала второй вариант, но, наверное, именно он и подразумевается под просьбой сдаться.