Туве Марика Янссон Зима Муми-тролля

Tove Jansson

TROLLVINTER

Copyright © Tove Jansson 1957 Moomin Characters ™

All rights reserved

Иллюстрации в тексте и на обложкеТуве Янссон

© Е. Тиновицкая, перевод, 2018

© М. Бородицкая, стихотворный перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа”Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА®

Маме

Глава первая

Гостиная под снегом

Небо было почти чёрное, но снег ярко голубел в лунном свете.

Море спало подо льдом, букашки и козявки глубоко под корнями деревьев видели сны о весне. Но до весны было ещё далеко: зима едва перевалила за новогодние праздники.

В том месте, где долина слегка выгибалась перед подъёмом в гору, стоял одинокий заснеженный домик, похожий на странной формы сугроб. Рядом с ним чернела, петляя в обледенелых берегах, речка; течение всю зиму не давало ей замёрзнуть. Но на мосту не видно было следов, и нанесённые ветром снега́ вокруг дома лежали нетронутыми.

И всё же внутри было тепло. В подвальной печи потихоньку горел торф. Луна заглядывала в окна, освещала мебель в белых зимних чехлах и хрустальную люстру, укрытую тюлем. В гостиной, где стояла большая изразцовая печка, спало всё муми-семейство.

С ноября по апрель муми-тролли спали: так поступали их предки, а муми-тролли чтят традиции. Как и предки, перед сном они набивают животы еловыми иголками и, думая уже о весне, стаскивают к кроватям всё, что может понадобиться сразу после пробуждения: лопаты, увеличительные стёкла, кусочки фотоплёнки, анемометры и тому подобные полезные вещи.

Стояла тишина, исполненная спокойного ожидания.

Время от времени кто-нибудь вздыхал и поудобнее устраивался в нагретой ямке в матрасе.

Лунный свет скользнул с кресла-качалки на столик, переполз через медные шишечки в изголовье кровати и попал прямо в глаз Муми-троллю.

И тут случилось невиданное и неслыханное с тех самых пор, как первый из муми-троллей погрузился в зимнюю спячку. Муми-тролль проснулся и заснуть не смог.

Он посмотрел на луну и сверкающие кристаллики льда по ту сторону оконного стекла. Услышал, как потрескивает в подвале печь, и поднял голову. Любопытство охватывало его всё сильнее. Наконец он встал и пошлёпал к маминой кровати.

Муми-тролль осторожно потянул маму за ухо, но она не проснулась, а только плотнее свернулась калачиком.

«Если уж мама не просыпается, то остальных и вовсе бесполезно будить», – решил Муми-тролль и отправился дальше обследовать дом, сделавшийся чужим и таинственным. Часы давным-давно остановились, всё было покрыто слоем пыли. На столике в гостиной стояла плошка с остатками еловых иголок. Укутанная тюлем люстра тихонько позвякивала.

Муми-троллю вдруг стало страшно, и он замер. Стоя в тёплой темноте, куда не доставал лунный свет, он чувствовал себя одиноким и всеми покинутым.

– Мама! – Муми-тролль подёргал Муми-маму за одеяло. – Проснись! Весь мир куда-то подевался!

Но мама не проснулась. В её сны о весне вкралось немного тревоги и беспокойства, но одолеть сон она не смогла. Муми-тролль прилёг на коврике возле её кровати. А долгая зимняя ночь продолжалась.

Утром снег на крыше пришёл в движение. Он пополз вниз, повисел на краю крыши и мягко ухнул наземь.

Теперь все окна завалило снегом, только слабый серый отсвет пробивался сквозь стёкла в дом. Гостиная стала ещё таинственнее, как будто оказалась вдруг глубоко-глубоко под землёй.

Муми-тролль прислушивался, навострив уши, потом зажёг фонарь и подошёл к комоду – чтобы прочитать весеннее письмо Снусмумрика. Оно оказалось на своём всегдашнем месте, под трамвайчиком из морской пенки, и ничем не отличалось от предыдущих писем, которые Снусмумрик всегда оставлял ему в октябре, отправляясь на юг.

Вверху страницы шло крупным круглым почерком: «Привет». Само письмо было коротким:

«Приятных снов, не грусти. В первый тёплый день весны я снова к вам вернусь. Жди меня, будем с тобой строить плотину. Снусмумрик».

Муми-тролль перечитал письмо много раз и тут почувствовал, что проголодался.

Кухня, пустая и аккуратная, тоже оказалась как будто на глубине нескольких миль под землёй. Пуст был и чулан: нашлась только початая бутылка брусничного сока и полпачки сухариков.

Муми-тролль устроился под столом и принялся есть, то и дело перечитывая письмо.

Потом он лёг на спину и стал разглядывать снизу доски столешницы. Было ужасно тихо.

– Привет, – прошептал Муми-тролль. – Приятных снов, не грусти. В первый тёплый день весны… – проговорил он чуть громче, а потом запел во всё горло: – Я снова окажусь у вас! Снова окажусь у вас, и будет весна и тепло, я буду здесь, и мы пойдём туда, и ещё сюда, и пробежим по всем дорож…

Он оборвал песню на полуслове, заметив, что из-под кухонной тумбочки на него смотрят два глаза.

Муми-тролль в ответ уставился на них. В кухне опять стало очень тихо. Так же тихо, как раньше. Потом глаза пропали.

– Стой! – вскричал Муми-тролль. Он подполз к тумбочке и тихонько позвал: – Выходи, не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Выходи же…

Но кто бы ни жил под тумбочкой, он больше не показался. Муми-тролль разложил на полу остатки сухариков и налил в блюдце немножко брусничного сока.

В гостиной хрусталики на люстре печально позвякивали.

– Я ухожу, – сурово сказал Муми-тролль хрусталикам. – Надоели вы мне все. Пойду на юг, навстречу Снусмумрику.

Он толкнул входную дверь, но она примёрзла.

Бедный Муми-тролль, повизгивая, перебегал от одного окна к другому, но они тоже все замёрзли. Тогда он взбежал наверх, толкнул чердачное окошко и выбрался на крышу.

Морозный воздух принял его в свои крепкие объятия.

У Муми-тролля перехватило дыхание, он поскользнулся и покатился с крыши. И беспомощно рухнул в новый опасный мир, и утонул в первом в своей жизни сугробе. Снег неприятно покалывал бархатную шкурку, а в нос ударил новый запах. Он был острее, чем все прежние, и даже немножко пугал. Но этот запах стряхнул остатки сна и разбудил любопытство.

Густой серый сумрак покрывал всю долину. Сама долина из зелёной стала белой. Всё, что раньше двигалось, сделалось неподвижным. Все живые голоса исчезли. Все углы скруглились.

– Снег, – прошептал Муми-тролль. – Я помню, мама говорила. Ей рассказывали, что такое бывает. Это называется снег.

Бархатная шёрстка Муми-тролля пустилась в рост, хотя он об этом не подозревал. Она решила постепенно сделаться зимней шубкой. Ей предстояла долгая работа, но решение было принято. А это всегда хорошо.

А сам Муми-тролль, с трудом пробираясь сквозь сугробы, дошёл до реки. До той самой реки, которая летом была прозрачной и, сверкая, пробегала через сад. Теперь она стала совсем другой. Чёрная и равнодушная, она тоже была частью нового, чужого мира.

Муми-тролль на всякий случай осмотрел мост. Осмотрел почтовый ящик. Они остались прежними. Он приподнял крышку почтового ящика: внутри нашёлся только сухой осенний лист без единой буквы.

Запах зимы, к которому Муми-тролль начал привыкать, уже не казался таким острым.

Муми-тролль посмотрел на куст жасмина, на торчащие как попало голые ветки и подумал с ужасом: «Он умер. Весь мир умер, пока я спал. Этот мир – не мой, и я не знаю, чей он. Может, Моррин. Муми-тролли в таком не живут».

На миг он задумался, но потом решил, что сидеть одному в спящем доме ещё хуже.

Он ступил на нетронутый снег на мосту и зашагал вверх по склону. Это были маленькие, но решительные шаги, и они вели мимо деревьев прямо на юг.

Глава вторая

Туу-тиккина купальня

Ближе к морю, чуть западнее, прыгала туда-сюда по снегу белочка. Это была довольно глупенькая белочка. В мыслях она называла себя Белочкой-с-красивым-хвостиком. Но мыслей у неё было немного, и они не задерживались в голове. Белочка больше полагалась на ощущения и запахи. Как раз сейчас она ощутила, что матрасик у неё в дупле стал жестковат, и отправилась на поиски нового.

Время от времени она бормотала себе под нос: «Матрасик…» – чтобы не забыть, за чем идёт. А то всё так легко забывается.

Белочка скакала, перекрещивая следы, то в просветы между деревьями, то на лёд, совала нос в снег и задумывалась, смотрела на небо, качала головой и прыгала дальше.

В конце концов она допрыгала до грота и заглянула туда. Но за такую долгую дорогу она растеряла все мысли и совершенно забыла про матрасик. Поэтому она уселась на хвост и стала думать, что её можно называть ещё Белочкой-с-красивыми-усиками.

В гроте, за сугробом, закрывающим вход, пол был завален соломой. На соломе стояла картонная коробка с крышкой. В крышке была проделана дырочка для воздуха.

– Странно, – удивилась белочка. – Этой коробки тут раньше не было. Что-то не так. Может, это вообще не тот грот? Или я – не та белочка? Нет, вряд ли.

Она отгрызла от крышки уголок и сунула голову внутрь.

Там, в тепле, она наткнулась носом на что-то мягкое и приятное и сразу вспомнила про матрасик. Острыми зубками она прогрызла в мягком дырку и вытянула наружу клок шерсти.

Клочок за клочком она выдернула из этого мягкого целую охапку шерсти и радостно зарылась в неё всеми четырьмя лапами. Ей было очень весело.

Вдруг кто-то чуть не цапнул её за лапку – и цапнул бы, если бы белочка не вылетела молнией из коробки. Она на секунду растерялась, но потом решила, что ей не очень страшно, а скорее любопытно.

Спустя мгновение из дырки показалась лохматая голова.

– У тебя ум есть или как? – сердито спросила малышка Мю.

– Не знаю. Вряд ли, – честно сказала белочка.

– Ты меня разбудила! – выговаривала Мю. – И прогрызла мой спальный мешок. Ты вообще что творишь?

Но белочка от изумления снова забыла про матрасик.

Мю фыркнула и окончательно выбралась из коробки. Прикрыла крышкой оставшуюся внутри сестру и пошла пощупать снег.

– Вот он, значит, какой, – проговорила она. – Придумают же.

Она тут же слепила снежок и метко швырнула его в белочку. А потом вылезла из грота и отправилась исследовать зиму. И первым делом поскользнулась и с размаху шлёпнулась на обледенелую скалу.

– Ах вот, значит, как! – с угрозой проговорила Мю. – Поня-а-атно!

Но тут она представила, как выглядит со стороны – мюмла вверх тормашками, – и долго смеялась. Потом оглядела скалу и задумалась. Проговорила: «Ага-а» – и проехала на попе весь склон, подпрыгивая на ухабах, до самого низа, туда, где блестел лёд.

Малышка Мю повторила трюк ещё шесть раз, пока не заметила, что замёрзла.

Тогда она вернулась в грот и вытряхнула из картонной коробки спящую сестру. Мю никогда не видела санок, но решила, что коробка – то, что ей нужно.

Белочка между тем сидела в лесу и растерянно переводила взгляд с одного дерева на другое.

Она никак не могла вспомнить, где живёт, что ищет и как вообще тут оказалась.

Муми-тролль не успел уйти далеко на юг – тьма под деревьями начала сгущаться.

Лапы всё глубже утопали в снегу, и снег уже поднадоел.

Лес был неподвижен и тих. Время от времени слетал с ветки на землю снежный ком. Ветка на миг качнётся, и снова всё становится безжизненным.

«Весь мир впал в спячку, – думал Муми-тролль. – Один я не смог заснуть. Так и буду тут бродить целыми днями и неделями, пока сам не превращусь в сугроб, и никто меня никогда не узна́ет».

И тут лес расступился, и внизу открылась новая долина, и на другой стороне Муми-тролль увидел Одинокие горы. Они волнами стремились к югу, ещё более одинокие, чем раньше.

Теперь Муми-троллю стало по-настоящему холодно. Вечерний сумрак ползком поднимался со дна долины и медленно взбирался по обледенелому горному хребту. Снег на чёрных скалах был похож на острые белые клыки. Кругом белизна, чернота, пустота – сколько хватает глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.