Тори Майрон
Забыть тебя невозможно
Глава 3
Веро́ника
Сначала во время перерыва я хотела найти Лану, но неожиданное появление Алекса в аудитории внесло в мои планы коррективы.
Все бесконечно долгие минуты лекции я представляла, как сразу после ее окончания подлечу к Уокеру и вытрясу из него правду – почему он вернулся сюда и что именно задумал? Однако сделать это у меня не получилось благодаря противной Урсуле.
После пары она подозвала меня к себе и в наказание за незаинтересованность в лекции задала написать доклад о сегодняшней теме. Когда же мне наконец удалось освободиться от злобной карги, Алекса в аудитории уже не было.
– Прекрасно! Лучшего начала года и не придумаешь, – шагая по коридору университета, недовольно бурчу я и в уме ужасаюсь тому, сколько времени мне придется потратить на выполнение дополнительного задания Урсулы.
И когда мне кажется, что этот паршивый день не может стать еще паршивее, я издалека замечаю Райана, спускающегося по лестнице с другом.
Сердце пропускает удар, когда среди толпы мой мозг выделяет спортивную фигуру бывшего. Его песочного цвета волосы красиво переливаются в лучах солнца, проскальзывающих из окон, а звонкие ноты родного смеха словно дротиками прокалывают мою грудную клетку.
Я не хочу так на него реагировать, ведь сама была инициатором нашего разрыва, но ничего не могу поделать. Два года отношений и море совместных счастливых моментов так просто не вырвать из памяти.
Райан был моим первым во многих смыслах этого слова. До него у меня не было серьезных отношений с парнями. Так, чисто непродолжительные романы, не заходящие дальше второй базы.
Только с Райаном я осмелилась продвинуться дальше. А все потому, что очень любила его. Да что уж там. Я и сейчас люблю. Проблема лишь в том, что я не влюблена в него больше. И уверена, что он в меня тоже. Просто Райан наотрез отказывается это признавать, то и дело пытаясь возобновить наши потухшие отношения.
Несмотря на то что убегать от проблем совсем не в моем стиле, я как последняя трусиха намереваюсь скрыться, до того как Райан меня заметит.
Правда, когда я резко оборачиваюсь, то даже шагу ступить не успеваю, со всей силы врезаясь в чей-то огромный корпус.
– Я тебя не преследовал! – испуганно выпаливает парень, а я роняю сумку, и все содержимое вываливается на пол.
– Черт! – Спешно опускаюсь вниз.
– П-прости… Я… Я… Не хотел… Т-так получилось… – бурчит он, заикаясь, и неловко помогает мне собрать все вещи.
– Да ты-то за что извиняешься? Это я на тебя налетела.
– Я… Я… Н-нечаянно… Я… – он продолжает лепетать что-то бессвязное, но я уже не вникаю в суть.
Максимально быстро забрасываю вещи в сумку и оборачиваюсь назад. В толпе Райан меня не видит, но он уже довольно близко. И если я сейчас же что-нибудь не предприму, то нашей встречи будет не избежать.
Вновь смотрю на дерганого парнишку, в которого я впечаталась. Бегло оцениваю его немалые габариты и мигом нахожу решение.
– А ну-ка, иди сюда, – хватаюсь руками за его майку и тяну за собой в сторону окна.
Прислоняюсь задом к подоконнику и плотно прижимаю парня к себе, прячась за ним, как за стеной.
Хотя почему как? Ботан настолько пугается моих действий, что его тело в одно мгновение превращается в бетон.
– Т-ты… т-ты… что де-делаешь? – Еще больше ужасается он, когда я обвиваю его шею, заставляя наклониться ко мне ближе.
– Спасаю себя от встречи с бывшим. Не паникуй! Я ничего тебе не сделаю, – шепчу я возле его губ.
– Я… я… не паникую.
– Ага. Заметно. Просто, пожалуйста, постой спокойно еще несколько секунд, и я тебя отпущу.
– Л-ладно, – выдавливает он так, словно я огромный тарантул, а не девушка.
Что за неописуемый страх? Не понимаю. Да и плевать, если честно. Сейчас главное – остаться незамеченной. И, к моему превеликому облегчению, мне это удается.
Украдкой отследив, что Райан прошел мимо и скрылся с поля зрения, я протяжно выдыхаю и утыкаюсь лбом в окаменевшую грудь паренька.
А как его сердце бьется! Рехнуться можно. Словно он барабан проглотил, который застрял в клетке ребер и отбивает там сумасшедший ритм.
– Да расслабься ты. Чего так напрягся? Я же сказала, что ничего тебе не сделаю, – с усмешкой успокаиваю парня, но, увы, он остается таким же напряженным.
Лишь когда я наконец отпускаю его шею, позволяя сделать шаг назад, он с облегчением выдыхает.
– Ничего себе! Я что, настолько страшная? – хмурюсь от удивления, и густые брови ботана взлетают вверх.
– С-страшная? Н-нет… Н-нет… Как ты… м-могла такое п-подумать?
– Сужу по твоей реакции.
– Ой! Н-нет… Н-наоборот… Ты чересчур к-красивая, – нервно лепечет он, поправляя съехавшие с носа очки, а затем проводит пятерней по темно-русым, идеально приглаженным волосам.
– Значит, от моей неземной красоты так окаменел? – едва сдерживаю улыбку, наблюдая за его неуклюжими, дергаными движениями.
– Д-да.
– Прям везде-везде окаменел?
Первые пару секунд парень не врубается, о чем я, а потом все его лицо начинает стремительно покрываться красными пятнами.
И тут я не сдерживаюсь и срываюсь на смех.
– Боже! И откуда ты такой милый появился? – Легонько ударяю парня по плечу, желая его расслабить.
– Я… я всегда здесь был.
– Да? И почему я тебя раньше не видела?
– Меня никто н-никогда не в-видит, – серьезно произносит он, потупив взгляд в пол, и весь мой смех разом улетучивается.
Теперь понятно, почему он такой зажатый и зашуганный. Но непонятно, как такой громила мог остаться невидимкой? Тем более для меня – той, что всегда обращает внимание на интересных, нестандартных по внешности людей. А этот парень именно такой.
Рубашка в клетку, очки как у Кларка Кента. Да и по размерам он вылитый Супермен. Парень ростом метра два, если не больше, и довольно крупный. Нет. Не толстый, а именно крупный. Настоящий бугай, который одним толчком с легкостью может откинуть человека на несколько метров. Но при этом черты лица у него довольно милые: губы красивой формы, нос чуть большеват, но общую картину не портит, а темные испуганные глаза с опущенными уголками делают его похожим на добряка, что и мухи обидеть не способен.
– Тебя как зовут?
– С-стив Райт.
– Приятно познакомиться, Стив. Я Верόника Майлз. – Протягиваю руку своему застенчивому спасителю.
– Я… знаю, – отвечает он и, недолго помешкав, сжимает мою ладонь своей огромной ручищей.
– Знаешь?
– К-конечно. Тебя все знают. И я тоже.
– В таком случае ты также должен знать, что я не кусаюсь и не ем на завтрак таких внушительных мужчин, как ты. Прекрати так нервничать. Я тебе никак не наврежу. Боюсь, это ты мне сейчас руку сломаешь, если продолжишь так сильно сжимать.
– Ой! – Стив резко расслабляет пальцы и прижимает ладонь к своему животу. – П-прости… Я не хотел делать тебе б-больно.
– Да все нормально. Я же шучу. Выдохни уже наконец и лучше ответь: почему ты меня преследовал?
– Я? – Он в ужасе округляет глаза. – Я же с-сказал, что не п-преследовал.
– Чем себя и выдал, – дружелюбно улыбаюсь. – Давай колись. Зачем ты это делал? И советую не отнекиваться и не тянуть время. Я все равно докопаюсь до правды.
Гигант-милашка Стив поджимает от волнения губы, но все-таки решает признаться.
– Я шел за тобой, чтобы дать тебе это. – Он вынимает из портфеля продолговатую коробочку и неуверенно протягивает ее мне.
– Что это? Неужели подарок?
– Д-да… П-подарок, – тихо бормочет он, но как только замечает, что я намереваюсь развязать бантик, вдруг повышает голос: – Нет! Ты только не открывай!
На сей раз округляю глаза я.
– Почему мне нельзя его открыть?
– П-потому что он не для тебя.
Стиву удается вконец ввести меня в замешательство. И он это явно считывает по моему лицу.
– Я х-хотел попросить, – от нервов он до побелевших костяшек сжимает пальцы на ручке портфеля. – Ну… если т-тебе не сложно, то ты м-могла бы… – Стив опять поджимает губы и морщится так, будто все слова превратились в гвозди и встали поперек горла.
– Ну, что могла бы? Рожай уже. Я не убью тебя. Максимум откажу, если мне не понравится то, что ты попросишь.
– Ты могла бы передать этот подарок Алане? Он для нее, – спешно тараторит парнишка и вновь покрывается пунцовым румянцем, заставляя мои губы расплыться в улыбке.
Значит, Стив запал на Лану? Эх, бедняга! Каким бы огромным милашкой он мне ни казался, к сожалению, он полная противоположность ее любимого типажа парней. Однако говорить я ему об этом не собираюсь. К чему расстраивать парня? Он и так, вероятнее всего, несколько дней набирался смелости, чтобы подойти ко мне, а сейчас десятью потами облился, пока выдавливал из себя эту просьбу.
– Хорошо. Без проблем. Передам, – отвечаю я, но вместо радости на лице Стива замечаю крайнюю степень удивления.
– Серьезно?
– Конечно. Мне несложно. К тому же не хочу, чтобы ты рухнул в обморок или еще хуже – наложил в штаны от страха, если попытаешься сам отдать подарок Лане.
– Б-боже… Сильно заметно, что я н-настолько плох, да? – почесывая затылок, спрашивает Стив.
– Нет. Ты как раз-таки весьма неплох, но вот твоя уверенность в себе уж очень сильно хромает.
– Я знаю, – с сожалением соглашается он.
– Знаешь и ничего с этим не делаешь?
– А что я т-тут могу п-поделать?
– Очень много чего, Стив. Для начала в зеркало на себя посмотреть и понять, что ты один такой большой, красивый и неотразимый на белом свете. Второго такого нет. И хотя бы только за это тебе нужно себя хвалить и любить, – с улыбкой хлопаю его по плечу и вдруг даже сквозь гам студентов различаю мелодичный голос Ланы.
Стив тоже слышит и предсказуемо превращается в камень. А стоит мне повернуть голову вправо и увидеть, с кем именно подруга столь активно разговаривает, и я тоже окаменеваю.
Алана, мать ее, разговаривает с Уокером!
Разговаривает, улыбается во все тридцать два зуба и откидывает копну волос за спину, еще больше открывая перед Алексом вырез декольте.
Флиртует дура!
Я так и знала, что она не сдержится! Грабли – однозначно ее любимый инструмент. Но никак не мой! И я не намерена переживать с Аланой все, что непременно случится, когда этот козел опять вытрет об нее ноги!
– У тебя т-такой взгляд, б-будто ты собираешься кого-то убить, – констатирует Стив, а я и не думаю отрицать.
Я на конкретном взводе. И не передать, каких титанических усилий мне стоит спокойно стоять и ждать на расстоянии, пока Алана наболтается с Уокером и изящной походкой направится в сторону нужной аудитории. А как только подруга скрывается из виду, я тут же срываюсь с места.
Всего мгновение – и вот я уже стою за широкой спиной подонка.
Еще одно – грубо хватаю его за плечо, заставляя повернуться ко мне.
Третье – и я злостно бросаю ему в рожу:
– Только попробуй опять начать играть в свои мерзкие игры, Уокер, и я лично тебе член оторву! Клянусь!
А дальше… дальше происходит нечто непонятное. Алекс не огрызается, не шлет меня на хрен, как он частенько любил это делать с теми, кто смел на него наезжать, а лишь немного удивляется и начинает молчаливо изучать меня своими шоколадными глазами так, будто никогда прежде не видел.
Секунду, пять, десять, двадцать, а затем он просто слабо улыбается. Впервые за сегодняшний день. И от его улыбки складывается ощущение, будто пол проваливается под ногами, а вся кровь в теле начинает бурлить, гудеть и лететь по венам, ударяя мощным потоком по всем нервам и артериям.
Мне кажется, впервые в жизни я физически ощущаю этот внутренний процесс. Помимо всего остального, что со мной творится.
Лицо буквально сгорает под его изучающим взглядом, дыхание сбивается, а голова кружится, словно я только что сошла с карусели.
Это что еще за странности со мной происходят? Я уже давно не смущаюсь и никого не стесняюсь, но под его прицелом сейчас ощущаю себя такой же растерянной, какой была на сцене во время первого школьного выступления.
– Грандиозные у тебя планы на мой член, однако, – приподняв одну бровь, Алекс нарушает затянувшееся молчание. – Уверена, что он тебе еще не пригодится?
Его наглость поражает до немоты, а плутоватый взгляд, медленно сканирующий меня с головы до пят, вконец сжигает кожу лица и до запредельных скоростей разгоняет сердце.
Да что такое со мной творится?! Это же Алекс! Алекс! Да, он хорош собой, ничего не скажешь. Но он – редкостное чмо, при виде которого меня всегда воротило. И сейчас ничего не изменилось. Он все тот же мудак! А я все так же хочу уберечь от него мою дурную подругу.
А ну живо приди в себя, Верόника, и выскажи этому клоуну все, что надо!
– Я повторяю, – проигнорировав его вопрос, медленно выдыхаю, чтобы вернуть себе пошатнувшееся равновесие. – Если попытаешься опять привязать к себе Алану и начнешь издеваться над ней, я тебя кастрирую. Моя рука не дрогнет. Слово даю, – цежу я, сильнее сжимая сумку пальцами, которые почему-то предательски подрагивают.
– Так ты о своей подружке беспокоишься? О той, с которой я сейчас разговаривал? – уточняет он.
Причем с таким искренним недоумением, будто в самом деле не понимает, о ком я говорю.
– Слушай, я не знаю, что за театр ты здесь устраиваешь и зачем вообще вернулся в универ, но я тебя предупредила.
– Твое предупреждение больше смахивает на угрозу, – он слегка наклоняется ко мне, обдавая до жути приятным ароматом парфюма. – Алана была куда более приветливой, чем ты. Взяла бы с нее пример, – ухмыляется он.
И эта его ухмылочка вдребезги разбивает мою сдержанность.
– Не смей к ней даже подходить, Алекс! – повышаю голос я.
– Вообще-то, она сама ко мне подошла, – спокойно отвечает Уокер, и у меня, черт побери, все мысли покидают голову.
Он слишком близко ко мне стоит. Слишком пристально изучает лицо. И слишком бурные процессы вызывает в моем организме.
– Что здесь происходит, Рони?! Ты что вытворяешь?!
Я вздрагиваю от неожиданности, и мы с Алексом одновременно поворачиваем головы в сторону вернувшейся Ланы, что буравит меня негодующим взглядом.
Но мне плевать. Пусть злится, сколько пожелает. Это лучше, чем потом месяцами слушать ее жалостливые рыдания.
– Я ничего не вытворяю. А просто рассказываю Алексу о том, что его ждет, если он вновь попытается тебя обидеть, – скрестив руки на груди, сообщаю я и отступаю от Уокера, возвращая себе способность нормально дышать.
– Он меня не обидит, Верόника! – уверенно парирует она.
Я безрадостно усмехаюсь, закатывая глаза. Опять двадцать пять!
– Конечно, обидит. Алекс только это и умеет делать. И честно говоря, я вообще не понимаю, почему ты заступаешься за него?
– Потому что он – не Алекс, – бросает подруга, словно ударяя меня кирпичом по голове.
В полнейшем замешательстве я перевожу взгляд на парня, который стопроцентно является Алексом, и все понять никак не могу, что за ерунду только что сморозила Лана.
– Очень рад познакомиться, Верόника, – Уокер произносит мое имя с такой бархатной интонацией, что вся кожа внезапно покрывается мурашками. – Ты действительно что-то попутала. Я не Алекс, я его брат – Мэтт.
Глава 4
Веро́ника
Новость о том, что Алекс Уокер не такой уж уникальный, мягко говоря, повергла меня в шок. Особенно, когда мне удалось выяснить, что неизвестно откуда появившийся Мэтт является не его близнецом, а погодком.
Поразительно! Они же как две капли воды! Вообще не отличить. Бывает же такое.
А вот как так могло произойти, что за все время общения с Уокером и его друзьями мы с Ланой не узнали, что у него есть младший брат, – для меня загадка.
Это как же так получилось-то? В уме не укладывается. Алекс ни разу не упоминал его имя в компании, ни разу не рассказывал о совместных историях с братом, а когда мы приходили к нему домой на вечеринки, Мэтта мы никогда там не встречали.
Благодаря настырности мне быстренько удалось вытрясти немного информации из одного друга Алекса об этом таинственном товарище.
Оказывается, после первого курса он перешел на заочное обучение и уехал вместе с родителями в Германию, а после третьего курса Мэттью и вовсе взял академический отпуск на целый год. Причину этого, к сожалению, друг Уокера отказался мне говорить или же действительно не знал ее. А с самим Алексом я и не думала связываться, даже несмотря на сильное желание узнать о Мэтте все до единого факта.
И я обязательно все узнаю. Иначе я буду не я. Но почему он уехал и, что более важно, – что на самом деле представляет собой этот, на первый взгляд, спокойный кадр, я стану вычислять далеко не из праздного любопытства, и уж тем более не из личного интереса, а ради Аланы, которая чуть ли не круглосуточно проводит время с Уокером-младшим с первого дня его появления.
Мы с подругой уже целый месяц практически не видимся. Редкие короткие диалоги в универе, во время которых она без умолку трещит о «бесподобном» Мэтте, я не считаю за встречи.
Алана вновь позабыла обо всем остальном мире. И вновь сделала это из-за Уокера, совершенно не думая о последствиях.
И неважно, что он – не Алекс. Мне вполне хватает того, что Мэтт его родной брат, чтобы не доверять ему. А еще он меня несказанно бесит. Не знаю почему. Со мной такое впервые. Обычно я к людям отношусь дружелюбно до тех пор, пока те не доказывают, что они того не заслуживают. Но с Мэттом все иначе. Он с первого взгляда не понравился мне, даже когда ошарашил заявлением, что он не тот, за кого я его приняла вначале. И чем дольше я вижу их с Ланой вместе, тем больше возрастает моя неприязнь к нему.
На прошлой неделе, когда подруга пришла с ним за ручку на вечеринку одного из наших общих друзей, меня аж передернуло. А каждый раз, когда Алана приводила его в нашу компанию в универе, я тут же быстренько ретировалась.
Меня раздражало одно лишь его присутствие, с его вечным спокойствием или, скорее, откровенным пофигизмом по отношению ко всему, что его окружает. В том числе и к Алане.
Она то и дело летает вокруг него как воробушек, трогает, обнимает, щебечет постоянно о чем-то своем, а он лишь молчаливо слушает и изредка кивает в ответ. А Лана как будто не замечает его равнодушия! Ее глазки лихорадочно блестят при взгляде на него, а о своем французе Доминике она, похоже, уже и думать забыла.
Как, впрочем, и обо мне!
Немыслимо просто!
– Что такого ужасного тебе сделал этот блинчик, Рони? – насмешливый голос мамы вырывает меня из неприятных размышлений.
Смотрю в тарелку, а там, благодаря моим неосознанным стараниям, румяный блин превратился в нечто, похожее на кашу.
– С тобой все в порядке? – интересуется она, скидывая новую порцию блинов в глубокую пиалу.
– Да, все хорошо.
– Что-то незаметно. С учебой какие-то проблемы?
– Нет.
– С Райаном?
– Тоже нет.
И я не вру.
К счастью, за этот месяц мы с ним практически не пересекались. А когда ему удавалось меня поймать в университете, я каждый раз максимально быстро сворачивала нашу беседу.
– Тогда дело в Алане? – не прекращает допытываться мама. – Она давно к нам не заглядывала. Вы с ней поссорились, что ли?
– Как можно поссориться с той, кого практически не видишь? – бурчу я и делаю глоток кофе. Есть что-то вконец расхотелось.
– И кто на этот раз занимает все ее мысли? – со смешком уточняет мама, в то время как мне совсем не до смеха.
– Уокер.
– Что? Опять он объявился?
– Нет. Не он. А его брат.
– Я не знала, что у него есть брат.
– Об этом, похоже, никто не знал. Но он есть. И Лана опять летает на седьмом небе от счастья и ни на секунду не может от него отлипнуть.
– И почему ты злишься? Разве ты не должна порадоваться за подругу?
– А чему тут радоваться? Все непременно закончится бедой. С Уокерами по-другому быть не может.
– С каких это пор ты так предвзято относишься к человеку, которого совсем не знаешь?
Я хмурюсь, сама до конца не понимая, почему так негативно воспринимаю их с Мэттом отношения, даже несмотря на то, что пока он ничего плохого ей не сделал.
– Может, ты просто ревнуешь? – Мама выдвигает абсолютно нелепый домысел, заставляя меня усмехнуться.
– Кого? Мэтта к Алане? Не говори ерунды. Мне нет до него никакого дела.
– Вообще-то, я имела в виду наоборот, но, судя по твоей реакции, твой вариант больше похож на правду.
– Чушь! – протестую я. – Мне просто не хочется, чтобы Лана влюбилась по уши в копию Алекса, а потом вновь страдала.
– То, что у нее был печальный опыт с Алексом, не значит, что с его братом все повторится.
– Знаю, но просто… – я заминаюсь, не находя верных слов, чтобы объяснить маме свои опасения насчет этого странного парня.
И, к счастью, долго думать не приходится. Внезапный звонок, доносящийся из парадного холла, прерывает наш разговор, и я спешу отправиться к входной двери.
– Привет, привет! – здоровается Алана, входя внутрь, и тут же сковывает меня в объятия.
– Я уже не ожидала тебя увидеть сегодня, – сдавленно проговариваю я.
– Чего это? Я же обещала прийти на фирменные блинчики Саманты, – заявляет она таким тоном, будто всегда сдерживает обещания.
Последние три наши встречи Лана отменяла, а об одной и вовсе забыла, заставив меня два часа бессмысленно прождать ее в нашем любимом ресторане, при этом не удосужившись ответить ни на один мой звонок.
Как выяснилось на следующий день, она не слышала вибрации, потому что была слишком занята. И опять Мэттом.
– Привет, Саманта! – Лана подходит к маме и целует в щеку.
– Привет, дорогая. Давно ты к нам не заглядывала.
– Прости, времени не было. Начало учебного года выдалось загруженным.
Я незаметно от Ланы закатываю глаза.
Ох, если бы это учеба занимала все ее время.
– М-м-м… Какая вкуснотища, – подруга наклоняется к пиале с панкейками и вдыхает. – От одного запаха слюнки до пола. Я умираю от голода.
– Тогда садись, налетай на блины и рассказывай, почему светишься как лучик, – интересуется мама и бросает на меня короткий насмешливый взгляд, в ответ получая отчаянное: «Ну зачем ты задала этот вопрос? Смерти моей хочешь?».
А она реально может наступить – с первой же секунды, как Лана начинает рассказывать о своем возлюбленном, мне повеситься хочется. Я слышала все это уже неоднократно. В печенках у меня уже сидит этот Мэтт.
– А ты чего такая хмурая? – спустя минут двадцать Лана наконец обращается ко мне.
– Не выспалась, – бурчу я и, не желая проявлять перед ней недовольство, начинаю копаться в своей сумке.
– Точно дело только в этом? Ты в последнее время постоянно не в духе.
– Я же сказала: не выспалась, – повторяю более резко, за что получаю укоризненный взор от мамы и спешу исправиться: – Все нормально, Лан. Просто немного устала за этот месяц. После первой неудачной лекции Урсула мне спуску не дает. Каждый раз задает дополнительные задания.
Не глядя на подругу, перебираю вещи в сумке и внезапно натыкаюсь на подарок Стива.
– Кстати, это тебе. Все забывала отдать, – протягиваю продолговатую коробочку Лане.
– Подарочек? – широко улыбается она. – А по какому поводу?
– Ни по какому. И он не от меня.
– А от кого?
– От Стива.
– Это еще кто такой?
– Парень, которому ты нравишься. Он очень стеснительный, поэтому попросил передать его через меня.
– Как мило, – усмехается Алана и, вместо того чтобы открыть подарок, забрасывает его в сумочку.
– Ты даже не посмотришь, что там?
– А зачем? Мне не нужны никакие поклонники и подарки от них. У меня есть Мэтт, – с улыбкой от уха до уха выдает подруга.
У меня аж челюсть сводит от раздражения, а язык так и зудит высказать Алане все, что я думаю о ее помешательстве на парне, которого она совершенно не знает.
Да только все мои возмущения остаются при мне. Ланин айфон начинает звенеть, и она незамедлительно отвечает на вызов.
Мгновение – и лицо девушки начинает сиять ярче бриллиантового ожерелья на ее шее, а голос наполняется радостью.
Всю следующую минуту я стараюсь не слушать ее воодушевленную беседу, переполненную милыми словечками, иначе меня точно стошнит.
– Ты уже готова, Рони? – спрашивает Лана, закончив разговор.
– К чему?
– Как к чему? К универу. Мэтт с минуты на минуту за нами заедет.
Что?! Только этого мне не хватало.
– Я думала, мы поедем вдвоем, – цежу я, на сей раз даже не пытаясь скрыть недовольства.
– А в чем проблема?
– В том, что ты и дня не можешь провести без Уокера! Когда мы с тобой в последний раз нормально общались? Можешь припомнить?
– Ты чего взъелась? Мы и при нем можем спокойно общаться. У меня от Мэтти секретов нет. Я ему все рассказываю.
– А я не собираюсь этого делать! Я его не знаю. Он мне никто.
– А для меня он – все! – пылко выпаливает Алана.
– В этом и вся проблема.
– Да что с тобой такое, Рони?
– Это с тобой что такое, раз ты добровольно и так быстро опять прыгаешь в то же болото?
– Мэтт никакое не болото. Он полная противоположность Алекса.
– Но это не гарантия того, что он лучше, чем Алекс.
– Я знаю, что лучше.
– Откуда? Ты с ним всего месяц знакома!
– И этого более чем достаточно, чтобы понять, какой он хороший. И ты бы тоже это поняла, если бы познакомилась с ним ближе.
– Спасибо, но я не горю желанием знакомиться с ним ближе. А то, боюсь, ты потом опять будешь обвинять меня в том, чего я не делала, – в сердцах затрагиваю наш с ней давний конфликт, который практически расстроил нашу дружбу.
– Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, – миролюбивым тоном встревает мама. – Ни один парень этого не стоит.
Я фыркаю. Будто я сама не в курсе. Я ни за что не забывала бы о Лане из-за какого-то мужчины. И уж тем более не верила бы ему больше, чем самой близкой подруге, с которой мы почти как сестры.
Но что сейчас, что три года назад Лана часто забывала обо мне, а когда застукала нас с Алексом в одной постели, с легкостью поверила изменщику и лжецу, а не мне.
– Значит, ты с нами не поедешь? – уточняет Лана, с недовольством глядя на меня.
– Нет. Сама доберусь, – твердо отвечаю я.
– Что ж… Ладно. Как хочешь. Если не можешь за меня порадоваться и принять моего парня – дело твое. Уговаривать и ни в чем убеждать тебя не буду, – с обидой произносит она и встает со стула.
Благодарит маму за завтрак, а после, не сказав больше ни слова, уходит, заставляя меня в очередной раз почувствовать себя виноватой.
В этом вся Алана. Она всегда так делает.
Да только в чем я-то виновата? В том, что хочу хоть немного побыть с подругой наедине? Или в том, что хочу уберечь ее от новой ошибки, к которой она несется сломя голову, надев на глаза розовые очки?
Наверное, по мнению Аланы, я виновата и в том, и в другом. Но раз так, то я умываю руки. В прошлый раз я поддерживала ее и день изо дня наблюдала за страданиями подруги, но в этот раз я отказываюсь на это смотреть. Пусть делает, что пожелает.
Я предупредила. Причем неоднократно. Она, как всегда, не послушала. Поэтому если еще один Уокер обидит ее – Лана сама будет в этом виновата.
Мне же нужно начать больше думать о себе и своем будущем. Моя задача – закончить университет с максимально хорошими результатами, тем самым повысив шансы получить штатное место в газетном издательстве «Spring Times». А сделать это я смогу, только если перестану переживать за Алану и полностью сконцентрируюсь на учебе.
Чтобы избавиться от ненужных мыслей и неприятного осадка после нашего разговора, я решаю не вызывать такси, а прогуляться несколько кварталов до университета пешком.
Проследив в окно за тем, как Лана садится к своему парню в машину и они тут же срываются с места, я прощаюсь с мамой, надеваю поверх кремового платья тканевое пальто и выхожу на улицу, где буквально через пять минут жалею о выборе слишком легкой одежды.
Если вчера светило солнышко, то сегодня все небо затянуто грозовыми тучами, а ветер не то что гнетущие мысли из головы выметает, а меня едва с ног не сносит.
Осень пришла по расписанию. С октября в Спрингфилде всегда начинается дождливая серая пора. Но ничего. Я не сахарная. Не растаю. К тому же я надеюсь, что успею добраться до универа раньше, чем на меня повалит дождь.
Однако увы и ах! Надежда моя рушится за две улицы до заветного здания, когда вдруг громыхает раскатистый гром, что будто отдает команду резкому шквалу ливня ниспасть с небес мне на голову.
Шикарно!
В кои-то веки уложила с утра волосы, и на тебе! И минуты не проходит, как влага уничтожает весь прикорневой объем и легкие волны, а тонкое пальто насквозь промокает вместе с платьем. Боюсь даже представить, что дождь сотворил с косметикой на лице.
Должно быть, теперь я похожа на облезлую крысу, отчего мое и без того скверное настроение падает ниже плинтуса. А за ним в следующий миг падаю и я. В прямом смысле этого слова – не заметив из-за лужи трещину в тротуаре, я подвернула ногу и завалилась прямо на мокрый асфальт.
Острая боль пронзает лодыжку, мелкие камушки неприятно вдавливаются в ладони. Я непроизвольно скулю и выпускаю порцию ругательств. И особенно грязные слова из моего рта начинают вылетать, когда ни один из бегущих по своим делам прохожих не помогает мне встать. Ни сразу после падения, ни в течение следующих минут, пока я сижу на тротуаре, пытаясь справиться с болью, а мимо проезжающие машины окатывают меня грязной водой из луж.
В прекрасном обществе мы живем, ничего не скажешь. Вывод отсюда один – надеяться можно только на себя. Что я и делаю: прикусив губу, лишь бы не расплакаться, превозмогаю дискомфорт в щиколотке и медленно встаю на ноги.
Оглядываю себя и с досадой выдыхаю. Теперь мое светлое пальто не просто мокрое, оно еще и заляпано серыми разводами. И я не уверена, что мне удастся их вывести. А это Prada, вообще-то. Причем мое любимое! А еще ладони жжет и нога болит. У меня едва ступить на нее получается. Но я все равно иду дальше. Медленно. Хромая. Проклиная весь белый свет и практически не видя улицы перед собой из-за мощного ливня.
Даже когда я наконец добираюсь до университета, лучше мое состояние не становится. Капли стремительным потоком стекают по лицу, мокрая одежда и волосы неприятно прилипают к коже. А времени, чтобы забежать в туалет и привести себя в порядок, как назло, уже нет. Первая пара начнется с минуты на минуту.
Я направляюсь прямиком на лекцию, по пути стягивая с себя грязное пальто, чтобы не привлекать внимание народа к своему безобразному виду.
Слава богу, грязь на платье не попала, что не может не радовать. А промокнуть может каждый. Уверена, я не одна, кто вышел сегодня из дома без зонта. Этим я точно никого не удивлю.
Однако стоит мне войти в аудиторию, как десятки глаз устремляются к моей персоне. Причем все осматривают меня с таким удивлением, будто я не мокрая явилась на лекцию, а голая. Не меньше.
Когда в глазах девушек я постепенно начинаю замечать осуждение, а в глазах той самой сплетницы и множества парней – нечто, похожее на восторг, я понимаю, что мои предположения оказываются не так далеки от истины.
Опускаю взор вниз и лишь сейчас замечаю, что промокшее платье стало, мать его, прозрачным. Настолько, что студенты, сидящие на первых рядах, без труда могут разглядеть даже узоры на моем нижнем белье и соски, заостренные от холода. Бюстгальтер же на мне без чашек, тканевый, облепляющий грудь как вторая кожа.
