Томас А. Баррон
Семь песен

T. A. Barron

MERLIN SAGA

The Seven Songs

Печатается с разрешения литературных агентств

Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

Text copyright © Thomas A. Barron, 1997

Map illustration copyright © Ian Schoenherr, 1996

© О. Ратникова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

У Мерлина были свои планы на мой счет.

Т. А. Баррон

* * *

Блестящая эпическая история, написанная пылающими буквами. Настоящий подарок!

Исабель Альенде, автор романа «Дом духов»

Эпопея Т. А. Баррона – еще один бриллиант в корпусе древней и современной литературы, посвященной такой незаурядной фигуре, как Мерлин.

Следуя за нашим героем во всех его испытаниях, мы становимся свидетелями мощного духовного становления великого волшебника.

Ллойд Александер, автор «Хроник Придайна»

Классика как она есть!

Роберт Рэдфорд, актер

* * *

Эта книга посвящается Карри, которая каждый день своей жизни проводит так, словно это куплет из седьмой Песни.

Отдельную благодарность автор выражает Россу, двух лет от роду, наделенному необыкновенно чутким сердцем.

Предисловие автора

Иногда я просыпаюсь задолго до рассвета и лежу без сна, прислушиваясь к тишине. К шелесту тополя на ветру. К негромкому уханью виргинского филина. И – в редких случаях – к голосу Мерлина, который шепотом обращается ко мне. Но прежде чем я начал различать среди разнообразных звуков природы голос Мерлина – а тем более слышать его достаточно хорошо, чтобы иметь возможность рассказать историю его всеми забытой юности, – мне пришлось кое-чему научиться. И забыть многое из того, чему меня учили прежде. Во-первых, мне следовало слушать очень внимательно, причем не только ушами. Потому что этот волшебник не так прост.

«Потерянные годы», первая книга серии, приподнимает завесу над необыкновенными событиями, которые ознаменовали появление Мерлина на свет и его раннее детство. Почему же случилось так, что этот период бесследно исчез из легенд и мы узнаем о нем лишь теперь, много веков спустя? Возможно, дело в том, что в годы отрочества и ранней юности в душе Мерлина произошли серьезные изменения, а кроме того, ему пришлось испытать сильную боль. Вместе с тем «потерянные годы», без сомнения, являются чрезвычайно важными для формирования личности того, кто в будущем станет наставником короля Артура.

История «потерянных лет» Мерлина начинается в тот день, когда полумертвого мальчика выбросило на каменистый берег Уэльса. Море отняло у него все. Понятия не имея о том, что ему предстоит стать величайшим волшебником всех времен, он лежал на берегу, мучимый неведомыми призраками. У него не осталось никаких воспоминаний. Не было дома. Не было даже имени. Слушая слова самого Мерлина, мы можем представить себе испытанную им в тот день боль, которая так и не прошла до конца, и угадываем надежду, которая не желала угасать несмотря ни на что:

«Когда я закрываю глаза и начинаю дышать медленно, в такт приливу, я живо вспоминаю тот далекий день. Он был суровым, холодным, полным одиночества и лишенным надежды; и когда я вспоминаю его, мне снова кажется, что я задыхаюсь, и я отчаянно хватаю ртом воздух.

С тех пор в моей жизни было много таких дней – у меня сейчас нет сил считать их. И все же тот день сияет в моей памяти ярко, как сам Галатор, я помню его так же ясно, как тот день, когда узнал свое имя, как день, когда впервые взял на руки мальчика по имени Артур.

Возможно, я помню его в мельчайших подробностях потому, что эта боль, подобно шраму у меня на сердце, никогда не исчезнет. Или потому, что он ознаменовал собой конец целой эпохи в моей жизни. Или, может быть, потому, что он был не только последним днем, но и первым. Первым днем моих потерянных лет».

Перед вами продолжение истории юного Мерлина. Да, он разгадал загадку Хоровода Великанов, но впереди его ждет вереница новых загадок. Ему предстоит пройти великое испытание. Сумеет ли он найти ответы на свои вопросы, чтобы выполнить стоящую перед ним задачу? Несмотря на то что Мерлин случайно обнаружил в себе скрытое могущество, ему пока не удается его контролировать. Да, будущий маг немного знаком с учением друидов, мудростью греков и кельтов, но он лишь начинает постигать основы этой мудрости. И несмотря на то, что Мерлин узнал свое настоящее имя, он пока смутно представляет свою роль в этом мире, он еще не разгадал тайну собственной личности.

Короче говоря, он еще не осознает, что значит быть волшебником.

Для того чтобы открыть в себе волшебника, юный Мерлин, который уже потерял столь многое, должен познать горечь новых утрат. Вместе с тем ему удастся кое-что и приобрести. Он наконец узнает правду о своей подруге Рии. Постигает преимущества и недостатки магического зрения и понимает, что такое «голос сердца». Он даже обнаруживает, к своему ужасу, что в его душе кроме света живет и тьма – и одновременно с изумлением и радостью узнает, что ему присущи и другие качества, часто называемые противоположностями. Это молодость и зрелость, мужское и женское начала, конечность жизни и бессмертие.

Легендарным героям приходится преодолевать, если можно так выразиться, три «уровня» испытаний. Источником первых является собственное «я», личностные качества самого персонажа; затем следуют трудности этого мира и, в конце концов, Мира Иного. Сначала герой (или героиня) должен исследовать тропы, скрытые в его (ее) душе. Далее, герою предстоит одержать верх над врагами в своей короткой земной жизни. И наконец, он или она должны столкнуться с опасностями и возможностями, которые встречаются в загробном царстве, в мире духов. В каком-то смысле Мерлин изменяет этому традиционному «маршруту», предпринимая попытку проникнуть в Мир Иной уже во второй книге серии. Мерлин, как мы уже узнали, не слишком любит придерживаться правил. Но от этого его задача не становится проще: в этой книге, как и во всех остальных, Мерлину приходится преодолевать все три «уровня испытаний» одновременно.

Именно в Мире Ином, где обитают призраки умерших, боги и их могущественные противники, скрыт ключ к достижению цели юного волшебника. Это загадочное место, откуда смертные возвращаются очень редко. Вместе с удивительными открытиями путника здесь подстерегают многочисленные опасности. Если Мерлину удастся постичь скрытый смысл Семи Песен Волшебства, одолеть монстра, уничтожившего его деда, и раскрыть секрет таинственной Лестницы, перед ним откроется дорога в Мир Иной. В загробном царстве он может встретить и загадочного Дагду, и вероломного Рита Гавра… и тень своего верного друга, сокола по имени Несчастье.

Его ждут и другие открытия. Как писал Уильям Батлер Йейтс, человечество всегда стремилось найти некую связь с космическим порядком, «воссоединить представления о душе и божественном с красотой природы»^[1]. Молодой Мерлин впервые ощутил в себе могущество и способность к обновлению, наблюдая за грозой с ветвей векового дерева. И теперь он вновь пытается найти эту связь, следуя извилистой тропой начинающего мага.

Вторая часть путешествия Мерлина начинается там, где закончилась предыдущая, на легендарном острове Финкайра. Кельты считали, что этот остров, лежащий под поверхностью моря, является своего рода «остановкой» на пути из мира смертных в Мир Иной. Омфал^[2], как сказали бы древние греки. Но наиболее точно описала этот остров Элен, мать Мерлина, когда назвала его «промежуточным местом».

Подобно туману, который представляет собой не совсем воду и не вполне воздух, Финкайра – не царство смертных, но в то же время ее нельзя назвать островом бессмертных. Это нечто среднее.

Мерлин, в свою очередь, тоже «нечто среднее». Он не человек в полном смысле этого слова, но и не бог. Он не стар, но и не молод. Карл Густав Юнг счел бы его интересным случаем, поскольку источником способностей Мерлина является как бессознательное, так и сознание, а в основе его мудрости лежат одновременно природа и культура.

Не случайно древнейшие легенды о Мерлине рассказывают, что его мать была праведницей, а отец – демоном. Это метафоры для светлой и темной ипостасей каждого из нас. Мерлин постигает величайшую мудрость, не избавляясь от своей «темной стороны», не уничтожая ее, но, напротив, принимая ее, признавая частью себя. В конце концов, именно понимание человеческих слабостей, наряду с пониманием возможностей человека, делает Мерлина подходящим наставником для короля Артура.

Я глубоко признателен всем людям, чьи имена упомянуты в предисловии к первой книге: прежде всего моей жене и лучшему другу Карри, а также моему необыкновенно мудрому редактору Патриции Ли Гош. Кроме того, мне бы хотелось поблагодарить Ллойда Александера^[3], чьи произведения продолжают вдохновлять нас всех; Сьюзен Каллинан, которая понимает мудрость юмора; и Сашу, нашего ласкового лабрадора, который часто согревает мне ноги, когда я пишу.

И снова Мерлин шепчет. Давайте прислушаемся, но будем осторожны. Потому что этот волшебник, как мы знаем, не так прост.

Т. А. Б.

 
Отнятый сам у себя,
            словно дух, я ведал деянья
Прежних племен и предсказывать мог
            грядущие судьбы,
Знал я тайны вещей,
            мне пернатых полет был понятен,
Звезд блуждающий путь
            и движенья рыб постигал я^[4].
 

Гальфрид Монмутский,

«Жизнь Мерлина» (XII в.)

Пролог

Как стремительно пролетели столетия… Быстрее отважного сокола, который некогда нес меня на спине. Быстрее стрелы, что пронзила мне сердце в день, когда я лишился матери, и причинила страшную боль, которая останется со мной навсегда.

Но я и теперь ясно помню Большой Совет Финкайры, собравшийся посреди круга каменных столбов – это было все, что осталось от величественного, неприступного замка после Хоровода Великанов. Много веков Большой Совет не собирался здесь, но я знал, что спустя сотни лет он будет созван вновь. Членам Совета предстояло решить несколько важных проблем, в том числе установить, каким образом покарать свергнутого монарха и следует ли избрать его преемника. Но самый сложный вопрос заключался в том, как поступить с магическими Сокровищами Финкайры, и прежде всего с Цветущей Арфой.

Я до сих пор не могу забыть начала того совещания. И, как бы ни пытался, не могу забыть и его завершения.

На гребне холма маячили высокие, грозные тени, которые казались чернее самой ночи, – это были каменные столбы, расставленные по кругу.

Тишины не нарушало ни дуновение ветерка, ни единый звук. Летучая мышь полетела было к развалинам, но повернула прочь – возможно, она испугалась, что Черный замок внезапно восстанет из руин. Напрасно. От могучей крепости, некогда увенчанной башнями и щетинившейся зубчатыми парапетами, теперь остался лишь каменный круг, безмолвный, словно заброшенное кладбище.

Странные лучи, тусклые, дрожащие, вдруг осветили черные камни. Это были не лучи солнца, потому что до восхода оставалось несколько часов: это был свет звезд. Понемногу он становился ярче. Казалось, светящиеся блики падали с небес на каменные столбы, словно само небо рассматривало руины тысячами огненных глаз.

Крупный мотылек, желтый, как сливочное масло, опустился на один из камней. Вскоре к нему присоединилась птица с бледно-голубым оперением, потом – старый-престарый сыч, у которого в хвосте не хватало половины перьев. Змейка или ящерица переползла через упавший столб, стараясь держаться в тени. Два фавна с торсами юношей, козлиными ногами и копытами, подпрыгивая, выбежали на середину круга. За ними следовали бродячие деревья. Ясени, дубы, кусты боярышника, ели и сосны захлестнули плоскую вершину горы подобно гигантской темно-зеленой волне.

Несколько местных мужчин и женщин, на лицах которых было написано любопытство и изумление, шагнули в каменный круг. Следом за ними появилась группа рыжебородых гномов, черный жеребец, несколько воронов и две речные нимфы. Нимфы тут же принялись с шумом и визгом обливать друг друга водой из лужи, найденной у подножия столба. Пришли и другие существа: пятнистая ящерица, зеленые дятлы, павлины, ослепительный единорог, олениха с олененком, гигантская улитка. Семейство зеленых жуков притащило с собой лопух в качестве сиденья; феникс пристально рассматривал собравшихся немигающим взглядом.

Представители всевозможных рас и народов Финкайры продолжали прибывать. Один из островитян, поэт с взлохмаченными волосами, высоким лбом и темными проницательными глазами, стоял у круга и наблюдал за происходящим. Через некоторое время он подошел к одному из поваленных столбов и сел рядом с девушкой крепкого сложения, одетой в костюм из лесных лиан и листьев. По другую сторону от девушки сидел мальчик с внушительным деревянным посохом. Мальчик выглядел старше своих тринадцати лет, и взгляд его угольно-черных глаз был устремлен в пространство. Он еще не привык к своему новому имени – Мерлин.

Стоял оглушительный шум: смешивались карканье, хлопанье крыльев, жужжание, рычание, шипение и рев. Когда первые лучи солнца позолотили каменные столбы, гомон усилился. Какофония стихла лишь однажды, когда в круге появилась белая паучиха невероятных размеров, – она была в два раза крупнее жеребца. Собравшиеся смолкли и поспешно расступились. Несомненно, островитянам польстило внимание легендарной Великой Элузы, но, с другой стороны, они подозревали, что гостья проголодалась за время путешествия из хрустального грота, расположенного в сердце Туманных холмов. Паучиха без труда нашла свободное место.

Устроившись на куче каменных обломков, Великая Элуза почесала затылок чудовищной лапой. При помощи другой лапы она сняла со спины большой коричневый мешок и положила его на землю рядом с собой. Затем осмотрела толпу и на мгновение встретилась взглядом с Мерлином.

Делегаты все шли и шли. В каменный круг торжественно ступил кентавр с бородой, спадавшей почти до самых копыт. Два лиса с пушистыми хвостами, пританцовывая, следовали за ним, а завершала процессию молодая лесная эльфийка. Ее руки и ноги казались такими же легкими и полупрозрачными, как спадавшие на плечи пряди каштановых волос. Поросший мхом живой камень прокатился к центру круга, едва не задавив зазевавшегося ежа. Рой энергично жужжавших пчел завис над землей. Члены семейки огров устроились у границы каменного круга и коротали время, злобно царапая и кусая друг друга.

Многие из обитателей Финкайры не были известны Мерлину. Некоторые существа были похожи на колючие кусты с пылающими глазами; другие напоминали корявые сучья или кучки грязи, кое-кто был практически невидимым и лишь отбрасывал на камни слабый мерцающий отсвет. Мерлин видел созданий со странными лицами, с угрожающими лицами, с любопытными лицами и вообще без лиц. Примерно через час в круге камней собралась пестрая толпа, напоминавшая карнавал.

Поэт Каирпре старался как можно подробнее отвечать на вопросы Мерлина о странных и чудесных существах. Это, объяснял он, снежная курица, неуловимая, словно лунный свет. А вон там – праматерь долин, которая принимает пищу раз в шестьсот лет и при этом ест лишь листья цветка тендрадил. Существ, незнакомых поэту, называла девочка в одежде из листьев – Риа, обитательница Леса Друма. А некоторых не узнавали ни Каирпре, ни Риа.

Но в этом не было ничего удивительного. Ни один из островитян, за исключением, пожалуй, лишь Великой Элузы, не знал всех существ, населявших Финкайру. Однако вскоре после Хоровода Великанов, свержения злобного короля Стангмара и разрушения его Черного замка жители пожелали собрать Большой Совет. Впервые на памяти живущих всем смертным обитателям Финкайры, включая птиц, насекомых и самых странных, невиданных существ, было предложено отправить сюда своих представителей.

Откликнулись почти все расы. Среди немногих отсутствующих числились боевые гоблины и призраки-оборотни, отступившие обратно в пещеры Темных холмов после поражения Стангмара, древолюди, давным-давно исчезнувшие из этой страны, и морские люди. Морские люди населяли воды, окружавшие Финкайру, но их не смогли найти, чтобы пригласить на Совет.

Внимательно оглядев собравшихся, Каирпре с грустью отметил, что гигантских горных орлов, представителей древнейшего народа Финкайры, здесь тоже не было. В стародавние времена крик горного орла, тревожный, волнующий, служил сигналом к началу Большого Совета. Но на сей раз этому не суждено было случиться, потому что воины Стангмара уничтожили орлов, всех до единого. Каирпре знал, что орлиный крик никогда больше не прозвучит среди скал.

Мерлин заметил в тени каменного столба бледную толстую старуху с лысым черепом и безжалостными глазами. Узнав ее, мальчик содрогнулся всем телом. За свою долгую жизнь ведьма носила множество имен, но на Финкайре она была известна как Домну, или Злая Судьба. Едва Мерлин успел разглядеть ее, как старуха растворилась в толпе. Мальчик знал, что она старается избегать его, и знал почему.

Внезапно гора содрогнулась от оглушительного рокота, перекрывшего голоса птиц, зверей, людей и сказочных существ. Один из высоких камней угрожающе пошатнулся. Рокот усилился, земля задрожала, и каменный столб рухнул, едва не похоронив под собой олениху с детенышем. Мерлин и Риа переглянулись, но на лицах их не было страха. Им уже доводилось слышать шаги великанов.

Две фигуры невероятных размеров, высокие, как замок, что прежде стоял на этом месте, приблизились к месту сбора. Великаны пришли с далеких гор. Много дней назад они оставили свою работу – восстановление древнего города Варигаль – для того, чтобы принять участие в Большом Совете. Мерлин пристально рассматривал гостей в надежде увидеть старого друга, Шима. Но Шима не было среди посланцев Варигаля. Мальчик вздохнул и сказал себе, что его приятель все равно, наверное, проспал бы до конца заседания.

Первая из великанов, женщина с торчащими волосами и ярко-зелеными глазами, ухмыльнулась и наклонилась, чтобы поднять рухнувший столб. Для этого потребовались бы усилия двадцати лошадей, но великанша поставила камень на место легко, словно деревянную палочку. Тем временем ее спутник, краснолицый мужчина с руками могучими, словно дубовые стволы, подбоченился и оглядел пространство внутри круга камней. Прошло несколько долгих мгновений, и он кивнул женщине.

Та, в свою очередь, ответила кивком. Затем закряхтела, вскинула руки и взмахнула ими так, словно хотела схватить бежавшие по небу тучи. Глядя на великаншу, Каирпре в изумлении приподнял кустистые брови.

Через несколько мгновений высоко в небе, под облаками, появилась крошечная черная точка. Точка начала снижаться, описывая круги, словно подхваченная невидимым вихрем. Она опускалась все ниже и вскоре приковала к себе взгляды всех присутствующих. Животные, люди и чудесные существа снова притихли. Даже неугомонные водяные нимфы прекратили возиться в луже.

Точка приближалась, увеличивалась в размерах. Вскоре стали видны могучие крылья, затем широкий хвост; луч солнца сверкнул на крючковатом клюве. Тишину разорвал пронзительный крик. Эхо подхватило его, и сама земля, казалось, ответила на этот зов. На зов горного орла.

Птица расправила широкие, словно паруса, крылья, потом прижала их к телу, вытянула вперед лапы с грозными когтями и устремилась к земле. Кролики и лисы при виде хищника жалобно взвизгнули, остальные попятились. Сделав последний величественный взмах крыльями, огромный горный орел опустился на плечо великанши с растрепанными волосами.

Заседание Большого Совета Финкайры началось.

Первым делом делегаты постановили, что никто из них не покинет места встречи прежде, чем все вопросы будут решены. Кроме того, по требованию делегации мышей каждый из присутствующих дал обещание не есть соседей во время заседания. Только лисы возразили против этой идеи под предлогом того, что один лишь вопрос Цветущей Арфы может занять несколько дней. Тем не менее соглашение было достигнуто, и Великая Элуза любезно предложила проследить за его соблюдением. Она ни словом не обмолвилась насчет того, как именно собирается обеспечивать порядок, но никому не хотелось ее расспрашивать.

Следующим решением Совет объявил кольцо каменных столбов, внутри которого собрались делегаты, священным памятником. Слегка прочистив горло со звуком, напоминавшим грохот горного обвала, великанша с взъерошенными волосами предложила новое имя для руин Черного замка: «Хоровод Великанов», или «Эстонахендж» на древнем языке этого народа. Представители населения острова приняли новое имя единогласно, хотя над поляной на несколько минут повисла тяжелая тишина. Да, в тот момент Хоровод Великанов символизировал для Финкайры надежду на лучшее будущее, но эта надежда была из тех, что рождаются лишь после опустошительных войн и непоправимых потерь.

Через некоторое время собрание перешло к вопросу о судьбе Стангмара. Несмотря на то что жестокий король лишился трона, ему удалось избежать смерти. Стангмара спас Мерлин, его единственный сын. Сам Мерлин, будучи лишь наполовину гражданином Финкайры, не имел права говорить на Совете, но бард Каирпре высказался от его имени. Делегаты Большого Совета много часов обсуждали просьбу мальчика оставить жизнь отцу и не судить короля слишком строго за его прошлые преступления. Наконец, несмотря на упорные возражения великанов и горного орла, собрание приговорило Стангмара к пожизненному заключению в тщательно охраняемой тюрьме, в пещере, расположенной к северу от Темных холмов.

Следующий важный вопрос заключался в том, кому теперь доверить управление Финкайрой. Пчелы предложили свою королеву, которая, имея опыт в руководстве ульем, могла править заодно всеми остальными, но поддержки не нашли. Страдания, испытанные во время тирании Стангмара, были еще свежи в памяти островитян, и многие горячо высказывались против единственного правителя. Даже парламент не подойдет, утверждали противники монархии, потому что власть со временем развращает даже самых добродетельных. Каирпре дерзко объявил эти доводы глупостью. Он привел примеры случаев анархии, уничтожавшей народы и государства, и предупредил, что, оставшись без короля, Финкайра однажды снова падет жертвой Рита Гавра, гнусного злодея из Мира Иного. Но делегаты не пожелали слушать его возражений. Большой Совет острова почти единогласно принял решение обойтись без лидера.

А затем собравшиеся перешли к самому главному вопросу. Как поступить с Сокровищами Финкайры?

Все с почтением и страхом уставились на Великую Элузу, и паучиха развязала мешок, лежавший у ее ног, и извлекла из него Цветущую Арфу. Дубовый резонатор со вставками из ясеня, украшенный резными узорами в виде цветов, зловеще поблескивал на солнце. Зеленая бабочка подлетела и опустилась на самую короткую струну. Взмахом гигантской лапы Великая Элуза прогнала бабочку, и струна едва слышно зазвенела. Некоторое время паучиха сидела неподвижно, прислушиваясь к звуку, затем вынула из мешка и представила на всеобщее обозрение остальные Сокровища: меч Душегуб, рог Зов Мечты, Огненный Шар, а также шесть из Семи Разумных Орудий (седьмое, увы, было утеряно во время разрушения замка).

Довольно долгое время взгляды людей и животных были прикованы к Сокровищам. Никто не пошевелился, никто не издавал ни звука. Казалось, даже каменные столбы наклонились к чудесным вещам, чтобы лучше рассмотреть их. Островитяне знали, что задолго до возвышения Стангмара эти легендарные предметы принадлежали всем жителям Финкайры и их свободно передавали из рук в руки по всей стране. В результате Сокровища превратились в легкую добычу для похитителей, что и доказал Стангмар. Пятнистый заяц предложил назначить каждому Сокровищу особого хранителя, который должен будет отвечать за сохранность артефакта и заботиться о том, чтобы им пользовались разумно, в мирных целях. Таким образом, Сокровища принадлежали бы всем, и в то же время находились бы под охраной. Большинство представителей островитян одобрили эту идею и обратились к Великой Элузе с просьбой назначить хранителей.

Однако гигантская паучиха отказалась. Элуза заявила, что лишь существо намного более мудрое, чем она, может принять столь ответственное решение. На эту роль подошел бы настоящий маг – кто-нибудь вроде Туаты. Говорили, что его знания и мудрость были так обширны, что он нашел тайный путь в Мир Иной, чтобы советоваться с Дагдой, величайшим из духов. Но Туаты не стало много лет назад. В конце концов, после долгих уговоров Великая Элуза согласилась присматривать за Сокровищами в своем хрустальном гроте, но только до тех пор, пока остров не изберет достойных хранителей.

Итак, проблема Сокровищ временно была решена, но собрание так и не нашло ответа на вопрос относительно Цветущей Арфы. Местность, окружавшая руины замка, сильно пострадала от Мрака, порождения Рита Гавра, так что здесь не осталось никаких признаков жизни, ни единого стебелька зеленой травы. Особенно сильно нуждались в помощи Темные холмы – ущерб, причиненный им, был очень велик. Лишь магия Арфы могла вернуть весну этой земле.

Но кому же ее доверить, спрашивал себя каждый. На Арфе не играли уже много лет – в последний раз Туата воспользовался ею для того, чтобы исцелить лес, уничтоженный драконом из Потерянных Земель. И хотя тот лес был в конце концов возвращен к жизни, Туата позднее признавался, что игра на Арфе потребовала от него больше душевных сил и познаний в магии, чем даже старания погрузить разъяренного дракона в волшебный сон. Арфа, предупреждал он, отзовется лишь на прикосновение существа, наделенного сердцем волшебника.

Самый старший из павлинов предпринял первую попытку. Расправив сверкающие разноцветные перья, он во всей своей красе приблизился к Арфе, наклонил голову, подцепил клювом струну и дернул. Раздался чистый, приятный звук, и его эхо долго звенело среди камней. Но больше ничего не произошло. Магия Арфы не пробудилась. Павлин снова попытался «играть» на ней, но безрезультатно: он лишь извлек из инструмента одну-единственную ноту.

За павлином последовали другие уверенные в себе делегаты. Сверкающий белый единорог провел острием рога по струнам арфы, но прозвучала нестройная мелодия, только и всего. За ним подошли огромный бурый медведь, гном с волочившейся по земле бородой, мускулистая, крепко сбитая женщина и одна из водяных нимф – но все было напрасно.

Бурая жаба выпрыгнула из тени у ног Мерлина и проскакала к Великой Элузе. Остановившись вне пределов досягаемости огромной паучихи, жаба гортанным голосом проговорила:

– Может, ты сама и не чар-р-родейка, но я и пр-р-равда думаю, что у тебя сер-р-рдце волшебницы. Ты не возьмешься игр-р-рать на Ар-р-рфе?

Великая Элуза лишь молча покачала головой, подняла три лапы и указала на Каирпре.

– Я? – воскликнул бард. – Ты шутишь! Я не наделен сердцем чародея – точно так же, как не наделен головой свиньи. Круг знаний моих невелик, и мудрости я не постиг. Я ни за что не сумею оживить Арфу. – Поглаживая подбородок, Каирпре обернулся к мальчику, сидевшему рядом с ним на камне. – Но у меня появилась одна мысль: я знаю, у кого это может получиться.

– Этот мальчишка? – недоверчиво прорычал бурый медведь, а мальчик неловко заерзал на месте.

– Я не знаю, правда ли, что у него сердце волшебника, – признался Каирпре, покосившись на Мерлина. – Сомневаюсь даже в том, что ему самому это известно.

Медведь топнул лапой по земле.

– Тогда почему ты предлагаешь его?

Бард слегка улыбнулся.

– Потому что он не так прост, как может показаться на первый взгляд. В конце концов, именно он уничтожил Черный замок. Позвольте ему попробовать оживить Арфу.

– Я согласна, – заметила небольшая сова, щелкнув клювом. – Ведь он внук Туаты.

– И сын Стангмара, – взревел медведь. – Даже если он сумеет разбудить магию Арфы, ему нельзя доверять.

На середину круга вышла хрупкая лесная эльфийка, ее каштановые волосы развевались, словно пряди тумана. Она коротко поклонилась Рии, и та ответила на приветствие. Затем эльфийка мелодичным голосом обратилась к представителям народов острова:

– Я не знаю отца этого мальчика, хотя мне говорили, что в юности он играл в Лесу Друма. Видя уродливое искривленное дерево, я часто думаю, что оно могло бы вырасти высоким и стройным. Поэтому я не могу судить короля – мне неизвестно, лежит ли вина за его проступки на нем самом или на его родных, которые в свое время не поддержали и не направили его. Но я знала мать мальчика. Мы называли ее Элен Сапфировые Очи. Однажды она исцелила меня от жестокой лихорадки. В прикосновении этой женщины заключалась магия гораздо более могущественная, чем думала она сама. Возможно, что ее сын обладает таким же даром. Я за то, чтобы позволить ему испытать свои силы с Арфой.

Люди, звери, птицы и прочие существа закивали и загудели в знак согласия. Упрямый медведь некоторое время шагал взад-вперед, ворча что-то себе под нос, но промолчал и не стал возражать.

Когда Мерлин поднялся с камня, Риа на несколько мгновений сжала его ладонь в пальцах. Он с благодарной улыбкой обернулся к ней, затем высвободил руку и медленно приблизился к Арфе. Мальчик осторожно взял волшебный инструмент, обхватил рукой корпус, прижал к себе, и собравшиеся притихли. Мерлин сделал глубокий вдох, поднял руку и прикоснулся к одной из струн. Раздался низкий, вибрирующий звук, который стих лишь через несколько долгих секунд.

Поняв, что ничего особенного не произошло, Мерлин разочарованно обернулся к Рии и Каирпре. Бурый медведь, довольный своей прозорливостью, издал глухое рычание. Но горный орел, примостившийся на плече великанши, хрипло закричал, а вслед за ним и остальные завопили, заревели, завыли и затопали ногами от восторга. Из земли у носка башмака Мерлина появилась одинокая травинка, ярко-зеленая, словно лист молодого деревца, омытый дождем. Мальчик улыбнулся и снова провел пальцем по струнам; арфа зазвенела, и появилось еще несколько травинок.

Когда шум и волнение улеглись, Каирпре подошел к Мерлину и крепко сжал его руку.

– Отличная работа, мальчик мой, отличная работа. – Он помолчал. – Но не забывай о том, что исцеление земли – очень ответственное дело.

Мерлин почувствовал, что в горле пересохло, и сглотнул.

– Я знаю.

– Как только ты приступишь к этой работе, у тебя не будет права остановиться до того момента, пока она не будет окончена. Уже сейчас Рита Гавр и его подручные строят новые планы захвата острова. В этом ты можешь не сомневаться! Темные холмы, где в пещерах и горных расщелинах скрываются вражеские воины, больше всего пострадали от Мрака. Поэтому эти места наиболее уязвимы для повторной атаки. Самый лучший способ предотвратить ее – это как можно быстрее вернуть жизнь Холмам, восстановить природу, чтобы мирные существа могли снова поселиться там. Это поубавит пыл захватчиков, а кроме того, остальные обитатели Финкайры в случае нападения будут предупреждены заранее.