Том Стоппард
Индийская тушь
Дилип. Я уверен, что можно. Пойду узнаю. (Уходит.)
Флора. «Твое письмо пришло сушей. Спасибо тебе за него, милая, но не считай меня заграничной разведкой. Ты, очевидно, знаешь о Соляном марше [26] больше меня».
Пайк. «Соляной марш» Ганди, в знак протеста против налога на соль, начался в Ахмедабаде двенадцатого марта. Ганди достиг океана в день, когда было написано это письмо.
Флора. «Никто при мне не упоминал о марше. Если вспомню, то спрошу об этом сегодня в Клубе. Мне сегодня нанес визит один чистенький юный джентльмен и пригласил на ужин. Впрочем, приглашение ему пришло на ум задним числом. Кажется, я сделала промах, не объявившись у Резидента, и юный всадник был послан проведать меня. По-моему, он меня прощупывал, но делал это так мило, что я не уверена. А сейчас мне надо бы остановиться. Мой художник хмурится, сначала на меня, потом на холст, как будто один из нас плохо себя ведет. Он обаятельный, пылкий и напоминает мне Чарли Чаплина [27], не того идиота в фильмах, а настоящего, который был на обеде у сэра Герберта».
Пайк. Именно сэр Герберт Беербом Три предоставил Ф. К. первый заработок вскоре после того, как семья Крю переехала в Лондон из Дербишира. Ф. К. была кратко занята в качестве зеваки-кокни в первой постановке «Пигмалиона» [28] и из-за протестов миссис Патрик Кэмпбелл была переведена на постоянную работу в офис. Это знакомство ввело Ф. К. в круг дочери Три, Ирис, и ее подруги Нэнси Кунард, оттуда к Ситвэллам и, возможно, к поэтическому творчеству.
Флора. «Поэма, которую я не пишу, о том, каково оно – сидеть сиднем и перемогать жару. Поэма была повержена собственной темой, а мне пора в Холмы. Я только и жду, когда мой художник закончит. Говорят, вот-вот начнется Сушь, но я не могу вообразить ничего жарче теперешних дней. А за этим наступит Время дождей, хотя я и сейчас чувствую себя так, будто сижу в луже. Не думаю, чтобы доктор Гаппи имел в виду такой теплый климат».
Пайк. Доктор Альфред Гаппи был семейным врачом Крю после их переезда из Дербишира в тысяча девятьсот тринадцатом году. Его первые записи о болезни Ф. К. со ссылкой на застой крови в легких датированы тысяча девятьсот двадцать шестым годом.
Флора. О-о-о, заткнись!
Она поворачивается в сторону Пайка. Одновременно Дас, потеряв терпение, кричит на хинди: «Убирайся! Убирайся!» Оба они кричат на пару незримых дворняжек, которые, судя по звукам, тявкают, лают, а теперь и дерутся под верандой. Посреди шума Дилип выкликает Элдона. Суматоха утихает сама собой. Пайк уходит за сцену вслед за Дилипом. Собаки, скуля, исчезают в небытие.
Дас. Чушь!
Флора. Что такое? Это из-за меня?
Дас. Нет, при чем тут вы?
Флора. Это глупый вопрос?
Дас. Нет… простите меня! Ох, мисс Крю! Вчера я чувствовал… причастность, а сегодня…
Флора. О! Тогда все правда из-за меня. Вчера я писала поэму, а сегодня – письмо сестре. Вот.
Дас. Письмо?
Флора. Сегодня я не та же модель, что была вчера.
Дас. Да, да.
Флора. Вы сердитесь?
Дас. Не знаю. Мы можем остановиться? Я хочу сигарету. Не хотите сигарету? У меня «Голдфлейк».
Флора. Нет, но вы, пожалуйста, курите.
Дас. Спасибо.
Миссис Свон, за которой наблюдает Аниш, открывает буфет.
Миссис Свон. Местная гордость!
Аниш. Здесь?
Миссис Свон. Да. Это может показаться нелюбезным, но Флора никогда не хотела жить напоказ.
Аниш. Ничего.
Полотно лежит внутри картонной коробки.
Миссис Свон. Так оно вернулось от издателей. Я все убираю. Вы держите за коробку, а я размотаю.
Аниш. Спасибо.
Миссис Свон. Вот и она.
Аниш. О…
Миссис Свон. Да, слегка чересчур.
Аниш. О… она такая живая.
Миссис Свон. Живая. Да… О! Вы-то не собираетесь разреветься?
Аниш (всхлипывает). Простите.
Миссис Свон. Ничего, возьмите мой платок…
Аниш берет ее платок.
Аниш. Пожалуйста, простите меня…
Миссис Свон. Оно и видно, что за вами нужен присмотр. А отец ваш все-таки был индийским художником, как и вы.
Аниш. Извините меня, я… вы понимаете…
Миссис Свон. Ничего, мне не следовало обижать вас. Извините. Дайте-ка. (Берет картину у Анаша и рассматривает ее.) Да, книжные обложки и коробки для печенья – это неплохо, но что-то, в конце концов, есть и в картине.
Аниш. Да, даже неоконченной.
Миссис Свон. Неоконченной?
Аниш. В книге это неясно. Они обрезали портрет для обложки. Видите, здесь отец только наметил дерево… и обезьяну… Он вернулся бы к фону, когда решил бы, что фигура окончена. Можете мне поверить. Я гадал, почему он не подписал картину. Теперь я знаю. Отец этот портрет отставил.
Миссис Свон. Но почему?
Аниш. Он начал другой.
Миссис Свон. Откуда вы это знаете, мистер Дас?
Аниш. Портрет у меня. (Открывает портфель и вынимает защищенную жесткой папкой картину, которая не намного больше книжной страницы. Он показывает миссис Свон картину, описанную в письме.)
Миссис Свон. О господи! О… ну конечно… Как это похоже на Флору!
Аниш. Это не простое сходство.
Миссис Свон. Нет… я говорю, как это похоже на Флору. (Продолжает смотреть на картину.)
Дас. Вы писали сестре? Она, разумеется, живет в Англии.
Флора. Да, в Лондоне. Ее зовут Элеанор. Она моложе меня.
Дас. И такая же красивая, как вы?
Флора. Ваша дежурная галантность меня разочаровала.
Дас (удивленно). Но я всерьез.
Флора. В таком случае спасибо.
Дас. Где живет ваша сестра?
Флора. Это один из первых вопросов, который вы задали мне. Что вам до адресов?
Дас опять расслабился и вернулся к своей обычной благодушной манере.
Дас. О, весь Лондон распростерся в моем воображении. Попробуйте и вы увидите.
Флора. Хорошо же, она живет в Холборне [29].
Дас (после паузы). Ох… В какой это части Лондона?
Флора. Это между… где же это… между Грэй Инн Роуд и…
Дас. Холл-борн!
Флора. Да. Холборн.
Дас. Конечно, я знаю Холл-борн! Чарльз Диккенс жил на Даути-стрит.
Флора. Да, Элеанор живет на Даути-стрит.
Дас. Но, мисс Крю, «Оливер Твист» [30] был написан на этой самой улице!
Флора. Вот там-то Элеанор и живет, при офисе. Она – помощница редактора еженедельника «Флаг».
Дас. «Флаг»?!
Флора. Ну уж его вы наверняка не читали?
Дас. Нет, но я знаком с редактором «Флага».
Флора (внезапно понимает). Конечно, вы с ним знакомы! Я ведь так сюда и приехала. Мистер Чемберлен дал мне рекомендательные письма.
Дас. Из-за его лекции в Джуммапуре Теософское общество было распущено на год.
Флора. Очень жаль. Но я не должна извиняться за Радж.
Дас. Это не Радж, это Раджа! Его Высочество не социалист! Вы согласны с теорией Империи мистера Чемберлена? Меня она не убедила. Хотя, конечно, я не экономист.
Флора. Это никогда не мешало мистеру Чемберлену.
Дас. Мне не кажется, что имперские затеи нужны Англии только для того, чтобы оттянуть революцию дома.
Флора. Я стараюсь оставаться непредубежденной. Политические теории часто, если не всегда, лишь функция от темперамента. Элеанор и мистер Чемберлен хорошо подходят друг другу.
Дас. Ваша сестра разделяет взгляды мистера Чемберлена?
Флора. Естественно.
Дас. Как его помощница?
Флора. Как его любовница.
Дас. О!
Флора. Вам бы в адвокаты податься, мистер Дас.
Дас. Вы правильно меня упрекнули!
Флора. Это не упрек. Непреднамеренный фырк.
Дас. Мне очень грустно слышать такое о вашей сестре. Вы, наверное, очень опечалены.
Флора. Я очень за нее счастлива.
Дас. Но она теперь никогда не выйдет замуж! Разве что мистер Чемберлен на ней женится.
Флора. Он уже женат, иначе мог бы и на ней.
Дас. Боже мой! Как по-разному все бывает устроено! Понимаете, здесь вашу сестру изгнали бы за то, что навлекла позор на дом отца.
Флора фыркает.
Да… вероятно, мы не такие просвещенные, как вы.
Флора. Вероятно. Что же, вы докурили. Мы с вами продолжим сегодня?
Дас. Нет, не сегодня.
Флора. Я вернусь к поэме.
Дас. Не нужно.
Флора. Я перепишу поэму для сестры. Я это делаю для сохранности, понимаете? Я посылаю ей рисунок, который вы сделали для меня на лекции.
Дас (после паузы). Я забыл об одной встрече.
Флора. Ох!
Дас. Не чувствуйте себя обязанной… (Заметно спеша, начинает собирать свои инструменты.)
Флора. Что я сделала?
Дас. Что вы сделали? А что вы должны были сделать?
Флора. Прекратите. Пожалуйста. Прекратите быть индийцем.
Дас. А вы прекратите быть англичанкой! (Пауза.) Вы смотрели на портрет, мисс Крю?
Флора. А… понимаю. Да, да… я на него смотрела.
Дас. Да.
Флора. Я подглядела. Почему бы нет? Вы ведь хотели этого.
Дас. Да, почему бы нет. Вы взглянули на картину и решили провести время за письмами. Почему бы нет?
Флора. Я прошу прощения.
Дас. Вы ничего не сказали о картине.
Флора. Я знаю.
Дас. Я не могу продолжать сегодня.
Флора. Я понимаю. Попробуем опять завтра?
Дас. Завтра воскресенье.
Флора. Послезавтра.
Дас. Может быть, я вообще не смогу продолжать.
Флора. Ох! И все из-за того, что я ничего вам не сказала. Вы что, прислушиваетесь к любому шороху? Вы вообще художник?
Дас. Может, и нет! Простой маляр, топорный мазила, которому место на базаре! (Он вырывает карандашный набросок из рук Флоры.)
Флора (догадывается о его намерении). Стойте!
Дас разрывает бумагу надвое.
Дас. Или на кладбище!
Флора. Стойте!
Но Дас рвет бумагу опять, и опять, и опять, пока от нее не остаются клочки.
Мне стыдно за вас!
Дас. Простите, пожалуйста. Я хочу уйти.
Я заберу холст.
Флора. Не заберете!
Начинается схватка. Драка. Она начинает задыхаться.
Дас. Вы его больше не увидите!
Флора. Ничего вы не заберете! Мы будем продолжать.
Дас. Я не хочу продолжать. Пустите, мисс Крю.
Флора. Я не позволю вам сдаться!
Дас. Отпустите, черт вас побери, нас кто-нибудь увидит.
Флора. Прекратите реветь. Вы не ребенок!
Дас (борется с ней). Захочу и буду реветь.
Флора. Хотите – ревите, но вы должны закончить то, что начали. Как же иначе вы… Ох!
(Неожиданно она теряет силы и задыхается.)
Дас. О… о мисс Крю! Господи, дайте я вам помогу. Простите меня. Пожалуйста. Вот сюда, садитесь…
У нее приступ удушья. Он усаживает ее в кресло. Флора говорит с трудом.
Флора. Все, я пришла в себя. (Пауза. Она осторожно дышит.) Вот.
Дас. Что случилось?
Флора. Мне нельзя бороться с людьми. Что причиняет известное неудобство. У меня плохие легкие.
Дас. Дайте я поправлю подушку.
Флора. Все в порядке. Я здесь. Паника прошла. Я сюда приехала из-за здоровья, понимаете? То есть не сюда… в Холмах я пробуду дольше.
Дас. Да. Так будет лучше. Вам нужно подняться.
Флора. Да. Через день-другой.
Дас. Что же с вами такое?
Флора. Трепыхание внутри. Не могу дышать под водой. Извините, если я вас испугала.
Дас. Вы меня испугали. Разрешите, я еще немного останусь с вами.
Флора. Да, пожалуйста. Я насквозь мокрая.
Дас. Вам нужно переодеться.
Флора. Да. Я сейчас пойду. Меня знобит. Подтяните меня. Спасибо. Меня нужно растереть, как лошадь.
Дас. Может быть, чаю? Я пойду на кухню и скажу…
Флора. Правда? Я приму душ и заберусь в свой домик Венди…
Дас. Ваш?…
Флора. Мое большое полотенце – на веранде. Вы не попросите Назрула повесить его в ванной?
Дас бежит на кухонную веранду и выкрикивает Назрула. Флора проходит в спальню, раздеваясь на ходу, роняет голубое платье на пол и входит в ванную в белье. Дас второпях возвращается с белым полотенцем. Он опасливо заходит вглубь дома и зовет: «Мисс Крю». Он заходит в спальню и обнаруживает, что она пуста. Из ванной доносится стук водопроводных труб, но звука воды нет.
Флора (за сценой). Ах, черт, давай же!
Дас. Мисс Крю…
Стук труб продолжается. Дас подходит к двери ванной.
(Громче.) Мисс Крю! Извините, нет…
Флора (кричит за сценой). Воды нет!
Стук продолжается.
Дас. Мисс Крю! Извините, электричество…
Стук внезапно прекращается.
(почти крича). Электрический насос…
Флора (входит нагая). Я должна лечь.
Дас. О! (Набрасывает на нее полотенце.) Ох, я прошу прощения. (Оставшись без полотенца, Дас застывает в ужасе.)
Флора. Простите, мистер Дас, но сейчас я чувствую себя так, что мне ни до чего.
Дас (поворачивается, чтобы поспешно уйти). Пожалуйста, простите.
Флора. Нет, будьте добры, в кувшине у умывальника вода. (Она стоит и дрожит, вцепившись в полотенце.)
Дас (берет воду). Это все электричество для насоса.
Флора. Там есть вода?
Дас. Да, кувшин полный… вот. (Он дает ей кувшин и отворачивается.)
Флора. Спасибо. Нет, вы полейте. На голову и на спину, пожалуйста.
Дас осторожно льет на нее воду.
О господи… Ох, спасибо… Извините меня за все это. Ох, хорошо. И напоследок на полотенце, пожалуйста.
Дас. Вот…
Она вытирает лицо мокрым концом полотенца.
Флора. Я слабая, как котенок.
Дас. Боюсь, что воды больше нет.
Флора. Спасибо. (Она заворачивается в полотенце.) Вы не отодвинете сетку?
Дас поднимает один край сетки от москитов, и Флора вскарабкивается в постель.
Теперь я справлюсь.
Дас (принимает слова за прощание). Да, конечно.
Флора. Мистер Дас, кажется, в холодильнике есть еще содовая. Вы не могли бы?…
Дас. Конечно. Холодильник закрыт? Я не могу отыскать Назрула.
Флора. Ох, у меня опять жар. И нет электричества для вентилятора. Поздно скромничать. (Она отбрасывает полотенце и забирается под простыню.) Все равно, я ваша модель.
Дас. Я принесу содовой из лавки.
Флора. Об этом я и хотела вас спросить.
Дас. Когда?
Флора. Деликатный вопрос… не предпочтете ли вы рисовать меня обнаженной?
Дас. О!
Флора. Я предпочла бы. Во мне было бы больше… как ее…
Дас. Расы.
Флора (тихо смеется). Да, расы.
Дас покидает спальню и идет вдоль веранды к комнатам слуг. Он исчезает за углом. Hазрул, одетый в обноски, возвращается в бунгало с покупками. Он пропадает извиду на кухне, где Дас встречает его криками. Слышны протесты Назрула. Дас возвращается в видимую часть дома с бутылкой содовой. Он начинает говорить перед входом в спальню.
Дас. Назрул вернулся, очень удачно. Я сумел отворить холодильник. У меня содовая.
Флора. Спасибо, мистер Дас!
Дас заходит в спальню.
Дас (подходит к кровати). Налить вам воды?
На столике около кровати, вне москитной сетки, стоит стакан, накрытый плетеной сеткой. Дас наливает воду.
Назрул задержался в лавке из-за волнений, как он говорит. Полиция с палками атаковала толпу. Его легко могли убить, но только героизм и верность мемсахиб позволили ему вернуться всего на час позже со всеми покупками, на которые вы дали ему денег, кроме двух кур, которых у него вырвали из рук.
Флора. О, я надеюсь, вы поблагодарили его.
Дас. Разумеется, я его ударил. Вы должны удержать с него за кур.
Флора поднимает сетку настолько, чтобы взять стакан у Даса, который делает шаг назад, несколько дальше, чем требуется.
Флора (пьет). Хорошо. Вода еще холодная. Наверное, и в самом деле были волнения.
Дас. Да, очень возможно. Я послал Назрула за дхоби [31]. Вам нужно свежее белье для постели. Назрул принесет воды, но вы не должны ее пить.
Флора. Спасибо.
Пунка начинает медленно, равномерно колыхаться.
Дас. Наверняка электричество скоро появится и заработает вентилятор.
Флора. Что это? Пунка?
Дас. Я нашел мальчика для вашей пунки.
Флора. Да, от нее сквозняк. Спасибо. Мальчик маленький?
Дас. Не беспокойтесь за него. Я сказал, что мемсахиб больна.
Флора. Мемсахиб. О господи.
Дас. Да, вы – мемсахиб. Вы оправились, мисс Крю?
Флора. Да, сейчас я просто притворяюсь.
Дас. Могу ли я вернуться позже, проверить, как вы?
Флора. Вы уже уходите? Да, я вас задержала.
Дас. Нет, совсем нет. Меня никто не ждет. Но вернется слуга и… мы, индийцы, страшные сплетники, понимаете?
Флора. Ох…
Дас. Это для вашего же спокойствия, не для моего.
Флора. Я вам не верю, мистер Дас, не вполне.
Дас. Честно сказать, я впервые в комнате с англичанкой, вдвоем.
Флора. В таком случае вы взяли быка за рога.
Дас. Не нужно об этом. Это был несчастный случай.
Флора (удивлена). Несчастный случай! Художник так не сказал бы.
Дас. Может быть, я не художник, как вы и говорили.
Флора. Я не говорила. Все, что я сделала, – я придержала язык, а вы впали в истерику. Что бы вы делали в гуще и буче лондонской литературной жизни? Я думаю, вы бы уже повесились. Когда вышла моя «Нимфа в молитве», один из рецензентов назвал ее «Нимфа в мании», как будто стихи, которые мне так трудно даются, блажь, и только. Через несколько месяцев я повстречала этого критика, вылила ему пойло на голову, пошла домой и написала новый стих. Это было правильно. Но он украл у меня не одну неделю жизни, и сейчас я это чувствую.
Дас. О! Вы ведь не умираете?
Флора. Вероятно, умираю. Но я рассчитываю умирать еще годы и годы. И вы умрете однажды, так пусть я буду вам уроком. Учитесь жить без оглядки. Я ничего не сказала о вашей картине, если хотите знать, потому что думала, что вы окажетесь индийским художником.
Дас. Индийским художником?
Флора. Да. Вы – индийский художник, правда? Держитесь своего. Почему вы так любите все английское?
Дас. Я люблю не все английское.
Флора. Любите. Вы околдованы. Челси, Блумсбери, «Оливер Твист», сигареты «Голд-флейк», «Винзор и Ньютон»… даже пишете маслом, это не по-индийски. Вы пытаетесь нарисовать меня с моей точки зрения вместо вашей собственной… с той точки зрения, которую вы считаете моей. Вы заслужили проклятую Империю.
Дас (резко). Могу ли я присесть?
Флора. Да, садитесь. Флора опять в себе.
Дас. Я передвину стул к двери.
Флора. Можете выдвинуть его на веранду, если хотите, чтобы слуги…
Дас. Я хотел курить.
Флора. О, простите. Спасибо. Вы там видите меня через сетку?
Дас. Едва.
Флора. Да или нет? (Она поднимает простыню, взмахивает ею, и простыня опадает опять.) У-уф! Так-то лучше. Что я люблю в моем домике: снаружи видишь больше, чем изнутри.
Дас (страстно). Такой-то дом вы и видите! Проклятая Империя покончила с индийской живописью! (Пауза.) Извините.
Флора. Ничего, так лучше.
Дас. Наверное, ваша сестра права. И мистер Чемберлен. Наверное, нас обобрали. Да, если подбить счета. Женщины носят сари, сработанные в Ланкашире. Хлопок индийский, но мы не можем соперничать в ткачестве. Мистер Чемберлен объяснил все это нам простым языком марксизма. Собственно, он кое-кого обидел. Он не уловил, что у нас есть свои марксисты, многие из них – в Теософском обществе Джуммапура.
Флора. Мистер Кумарасвами?
Дас. Нет, не мистер Кумарасвами. Его критика такова, что вы недостаточно эксплуатируете Индию. «Где хлопкоперерабатывающие фабрики? Где сталелитейные заводы? Ни инвестиций, ни планирования. Империя нас подвела!» Вот вам мистер Кумарасвами. Что же, Империя однажды сгинет, как империя моголов до нее, и останутся только ее памятники… как предвидел Шах-Джахан [32]… или сэр Эдвин Лютьенс [33]!
Флора. «Увидь мои труды, великий, и отчайся» [34].
Дас (восхищенно). Да! Наконец, как империя Озимандия. Забытая полностью, кроме как в стихотворении английского поэта. Видите, какие у нас привилегии, мисс Крю. Только в искусстве империи избегают забвения, потому что только художник может сказать: «Увидь мои труды, великий, и отчайся». Картины моголов – в Лондоне, в музее Виктории и Альберта.
Флора. Мне не нравится, что вы считаете все английское лучшим потому, что оно английское. Разве вы не можете писать меня, не думая о Россетти или Милле [35]? Особенно не думая о Холмане Ханте? Вы обдумали мой вопрос?
Дас. Когда вы стояли… с кувшином воды, вы были картиной Альмы-Тадемы [36].
Флора. Я не хочу, чтобы меня так рисовали.
Дас. Я не понимаю, почему вы на меня сердиты.
Флора. Вы рисовали, чтобы мне угодить, в подарок?
Дас. Да, да, это был подарок для вас.
Флора. Если вы не научитесь брать, вы никогда от нас не отделаетесь. Кто кого. Остальное не считается. Мистер Чемберлен – брехня. Мистер Кумарасвами – брехня. Это ваша страна, а мы ее взяли. Все остальное – брехня. Когда я была моделью Моди, я могла быть столом. Когда он закончил, он избавился от меня. Не было вопроса, кто кого. Он бы не поменял свой цвет на карте. Зажигайте ваш «Голдфлейк».
Пауза. Дас прикуривает сигарету от спички.
Дас. Я люблю прерафаэлитов за то, что они рассказывают истории. Так и в моей традиции. Я – раджастани. Наше искусство – искусство рассказа, искусство легенд и романтических историй. У английских художников были Библия и Шекспир, король Артур… У нас были «Бхагавата Пурана» и «Расикаприя», которую написали в то же время, когда Шекспир сочинил первую пьесу. А задолго до Чосера у нас была «Чаурапанчашика» из Кашмира: это любовные стихи, написанные придворным поэтом по пути на казнь. Его наказывали за то, что он влюбился в королевскую дочь. Королю стихи понравились так, что он простил поэта и позволил влюбленным жениться.
Флора. О!
Дас. Но любимая книга художников Раджпутаны – это «Гита Говинда» [37], которая рассказывает историю Кришны и Радхи, прекраснейшей из пастушьих жен.
Вентилятор на потолке начинает работать.
Флора. Электричество.
Дас. Теперь вам станет прохладнее.
Флора. Да, я, может быть, усну.
Дас. Хоро фабрики? Где сталелитейные заводы? Ни инвестиций, ни планирования. Империя нас подвела!» Вот вам мистер Кумарасвами. Что же, Империя однажды сгинет, как империя моголов до нее, и останутся только ее памятники… как предвидел Шах-Джахан… или сэр Эдвин Лютьенс!
Флора. «Увидь мои труды, великий, и отчайся».
Дас (восхищенно). Да! Наконец, как империя Озимандия. Забытая полностью, кроме как в стихотворении английского поэта. Видите, какие у нас привилегии, мисс Крю. Только в искусстве империи избегают забвения, потому что только художник может сказать: «Увидь мои труды, великий, и отчайся». Картины моголов – в Лондоне, в музее Виктории и Альберта.
Флора. Мне не нравится, что вы считаете все английское лучшим потому, что оно английское. Разве вы не можете писать меня, не думая о Россетти или Милле? Особенно не думая о Холмане Ханте? Вы обдумали мой вопрос?
Дас. Когда вы стояли… с кувшином воды, вы были картиной Альмы-Тадемы.
Флора. Я не хочу, чтобы меня так рисовали.
Дас. Я не понимаю, почему вы на меня сердиты.
Флора. Вы рисовали, чтобы мне угодить, в подарок?
Дас. Да, да, это был подарок для вас.
Флора. Если вы не научитесь брать, вы никогда от нас не отделаетесь. Кто кого. Остальное не считается. Мистер Чемберлен – брехня. Мистер Кумарасвами – брехня. Это ваша страна, а мы ее взяли. Все остальное – брехня. Когда я была моделью Моди, я могла быть столом. Когда он закончил, он избавился от меня. Не было вопроса, кто кого. Он бы не поменял свой цвет на карте. Зажигайте ваш «Голдфлейк».
Пауза. Дас прикуривает сигарету от спички.
Дас. Я люблю прерафаэлитов за то, что они рассказывают истории. Так и в моей традиции. Я – раджастани. Наше искусство – искусство рассказа, искусство легенд и романтических историй. У английских художников были Библия и Шекспир, король Артур… У нас были «Бхагавата Пурана» и «Расикаприя», которую написали в то же время, когда Шекспир сочинил первую пьесу. А задолго до Чосера у нас была «Чаурапанчашика» из Кашмира: это любовные стихи, написанные придворным поэтом по пути на казнь. Его наказывали за то, что он влюбился в королевскую дочь. Королю стихи понравились так, что он простил поэта и позволил влюбленным жениться.
Флора. О!
Дас. Но любимая книга художников Раджпутаны – это «Гита Говинда», которая рассказывает историю Кришны и Радхи, прекраснейшей из пастушьих жен.
Вентилятор на потолке начинает работать.
Флора. Электричество.
Дас. Теперь вам станет прохладнее.
Флора. Да, я, может быть, усну.
Дас. Хорошо бы.
Флора. Мистер Дюранс пригласил меня на ужин в Клуб.
Дас. Вы оправитесь?
Флора. Я уже оправилась.
Дас. Это хорошо. Тогда до свидания.
Флора. А Кришну и Радху наказали в этой истории?
Дас. За что?
Флора. Мне нужно было приехать сюда много лет назад. Мальчик может остановиться. Вы не дадите ему рупию? Я верну завтра.
Дас. Я дам ему анну [38]. Рупия [39] переполошит весь рынок.
Дас уходит. Флора остается в постели.
