Тисато Абэ
Ворону не к лицу кимоно
烏に単は似合わない
KARASU NI HITOE WA NIAWANAI
Chisato Abe
Russian translation Copyright is arranged with Bungeishunju Ltd., Tokyo and Tuttle-Mori Agency, Inc., Tokyo
Copyright © ABE Chisato 2012
All rights reserved.
Originally published by Bungeishunju Ltd., 2012
Cover illustration by NATSUKI
© Румак Н.Г., перевод на русский язык, 2021
© ООО «Издательство АСТ», ООО «Реанимедиа ЛТД.», 2021
Когда явился горный бог Ямагами-сама, с горных пиков хлынула вода, деревья покрылись цветами, рис склонил отяжелевшие колосья.
Говорят, что, узрев богатство земель Ямаути, Ямагами-сама велел Золотому Ворону обустраивать этот край.
Золотой Ворон разделил землю на четыре части и дал по одной каждому из своих детей.
Первому ребенку – восточные земли, где распускаются цветы.
Второму ребенку – южные земли, где зреют плоды.
Третьему ребенку – западные земли, где клонятся к земле рисовые колосья.
Четвертому ребенку – северные земли, где бьет из-под земли вода.
И пообещали все четверо Золотому Ворону, что и они, и дети их, и внуки будут беречь подаренные им земли.
Так началась история четырех домов и четырех земель, история дома Сокэ, ставшего пристанищем Золотого Ворона.
«Сказ о начале земли Ямаути, поведанный старухой из восточных земель»
Из «Собрания трелей горной страны Ямаути», воспоминаний главы военного ведомства о совершенном им паломничестве.
Названия ворот соответствуют элементам одной из основных категорий китайской философии У-син, предполагавшей пятичленную структуру мироздания. Времена года – весна, лето, осень, зима – соответствуют также направлениям – востоку, югу, западу и северу. Центральные ворота – это центр мира и межсезонье.
Здесь и далее – прим. переводчика.
Дворец Окагу, который находится в ведении госпожи Сакуры, супруги наследника (до ее назначения дворцом управляют придворные дамы, обитающие в павильоне Глициний). Ее выбирают среди дочерей четырех аристократических семей, представленных ко двору.
Каждой претендентке отдают в распоряжение один из павильонов, входящих в состав дворца Окагу: Весенний, Летний, Осенний, Зимний.
Ямаути-сю – стража дома Сокэ. Охраняет дворцы правителя, в том числе дворцы Токагу и Окагу на женской половине.
Кэйсоин – академия для подготовки гвардейцев Ямаути-сю.
Фудзимия-рэн – придворные дамы в доме Сокэ, но при необходимости могут быть защитницами и воинами.
Предисловие
Впервые я подумал, что она мне подходит, когда мне было лет пять или шесть.
Это случилось приятным утром в разгар весны, когда ветер дул чуть сильнее, чем обычно.
С криком «Сакура зацвела!» явилась моя дурная компания. Суми обычно приходит, когда хочет вытащить меня на улицу. Так и есть: тащит меня на обрыв на границе нашей земли, куда взрослые ходить запретили.
По словам Суми, с той стороны обрыва, на соседней земле, чуть-чуть видны в белой дымке распустившиеся цветы сакуры. Мы со смехом бегаем друг за другом и забираемся в лес.
А там Суми подворачивает ногу.
Наверное, Суми отвлек широкий просвет между расступившимися деревьями. Я холодею, услышав грохот летящего с обрыва тела.
Едва успеваю сорвать кимоно и превращаюсь в птицу, чтобы ринуться вниз. Однако когда я снова оборачиваюсь человеком и подбегаю к Суми, то слышу энергичную ругань и, не удержавшись, смеюсь.
В неглубоком ущелье мой смех разлетается эхом. Суми с несчастным видом держится за голову, но вдруг поднимает взгляд выше моего плеча и замолкает. Проследив за тем, куда смотрит Суми, я вижу нечто невероятно прекрасное.
За обрывом начинается чужая земля. Там, на вершине утеса, и правда цветет великолепная сакура.
А под гордо распустившимся деревом видна человеческая фигура.
Я вижу сияющие золотом позвякивающие украшения на волосах.
Мягкие волосы – таких в нашей семье нет – завиваются светло-каштановыми локонами. На нас с Суми удивленно глядят светлые, будто прозрачные глаза. Длинные рукава кимоно – нежно-розового цвета. Разбросанный по ткани узор из лепестков сакуры очень идет этой маленькой девочке.
Дует ветер.
По бледно-голубому небу летят лепестки.
Глава первая
Весна
Кажется, уже расцвела слива.
Отовсюду доносится легкий, нежный сладковатый аромат. Если остановиться и оглядеть двор, между темными сосновыми иглами можно заметить белоснежные лепестки.
Самое начало цветения.
Почти одновременно с восхищенным вздохом зазвучали нежные звуки кото [1]. Музыка явно старалась передать ощущение весны. Стараясь не шуметь, мужчина прошел по открытой галерее и со спины увидел того, кто играл, сидя за легкими занавесками.
– Какая славная мелодия! – произнес он, дождавшись, когда отзвуки музыки смолкли. Игравший удивленно обернулся.
– Ой, отец! А я вас не заметила!
Мужчина широко улыбнулся смущенной девушке и живо подошел к ней.
– А где остальные? Как там ее, Укоги? Где она?
– Ушли собирать полынь. Наверное, скоро вернутся.
– Ясно.
Словно примирившись с этим обстоятельством, мужчина сам вытащил из угла комнаты круглую соломенную циновку и уселся перед дочерью.
– То, что ты играла сейчас, – это твое сочинение?
– Ах, вы слышали? Мне так неловко! Это просто пустяк, от нечего делать, – беспечно улыбнулась девушка. Но если она считает это безделкой, музыканты двора будут бледно выглядеть на ее фоне.
Вторая дочь Восточного дома – девушка со светлыми волосами и глазами. Умненькая девочка, талантлива в музыке, высокая, миловидная. Отец с задумчивым видом внимательно оглядел дочь, вздохнул и покачал головой.
– Да уж, теперь и не скажешь, что ты дочь своего отца. Полна талантов, да еще и такая красавица. Как же хорошо, что ты похожа на мать.
Вторая дочь Восточного дома игриво хихикнула и прикрыла рот рукавом.
– Не говорите таких грустных вещей. Все говорят, что я похожа на вас, отец.
– Вот еще! Интересно, чем же?
– Укоги говорит: «Ты слишком кроткая, на тебя невозможно смотреть с волнением».
– Да уж, это точно, – рассмеялся отец, но тут с лестницы послышался шум: похоже, вернулись придворные дамы.
* * *
Возвращение главы Восточного дома, который служил при дворе, в центральном городе Тюо, крупным чиновником, и так событие нечастое. Тем более неожиданным оно было сейчас, когда никаких событий не планировалось. Отец остановил потрясенных дам, хлопотавших об устройстве надлежащего приема, и позвал к себе Укоги.
Укоги – опытная дама-нёбо[2], ей в этом году уже сорок лет. Девушка, которой она прислуживает, по некоторым причинам живет в отдельном павильоне. Вот туда без всякого предупреждения и нагрянул глава дома. Сначала Укоги была настороже, пытаясь разгадать причину его появления, но потом у нее разболелась голова. Однако глава дома вел с дочерью светский разговор, не собираясь переходить к делу: какая красивая у вас в саду слива, как вы хорошо стали играть на кото…
– Кстати, ты ведь не появлялась на пиру в честь начала нового года, который устраивали в главной усадьбе?
– Прошу прощения. Я ведь так ждала этого праздника… Но вам не стоит волноваться, ничего серьезного – слегка разболелся живот.
– Что ж, тогда хорошо. Ведь ты должна быть особенно аккуратна, правда, Укоги?
Укоги была рада, что отец с дочерью так мило беседуют, и уже начала надеяться, что все обойдется, поэтому очень удивилась, когда глава дома внезапно позвал ее.
– Да-да, чего желаете?
– Ты ведь распоряжаешься здесь хозяйством, верно? Когда приходили люди из главной усадьбы, ничего не говорили про Футабу?
– Про госпожу Футабу?
Футаба живет в главной усадьбе, она Первая дочь Восточного дома, то есть приходится старшей сестрой хозяйке Укоги – Второй дочери Восточного дома.
– Ах да, говорили, что она изволила разболеться…
– Так и есть! – Глава Восточного дома с беспокойством нахмурил брови. – На том пиру по случаю Нового года она, похоже, подхватила оспу.
Укоги и Вторая дочь Восточного дома переглянулись, широко открыв глаза от удивления.
– Но ведь госпожу Футабу вот-вот должны были представить ко двору!
Представление ко двору было этапом, предваряющим выбор девушки в качестве супруги или наложницы правителя. Формально это означало прислуживать при дворе, но в случае с дочерью такого известного дома, как Восточный, работать оказывалось почти не на кого. Придворной дамой девушка становилась только по названию, это была система выбора супруги для наследника правителя. Уже и специальный дворец, где должны были собраться претендентки, был подготовлен. Назывался он Дворцом цветущей сакуры, Окагу, а когда девушку переселяли туда, считалось, что она представлена ко двору. Там их впервые встречал наследник правителя, молодой господин, и впервые официально вводил девушек во дворец.
Что ж, если его дочь станет прислуживать при дворе, он займет более высокое положение в политике. Хозяин Восточного дома спокойно пожал плечами.
– К счастью, угрозы жизни нет, однако ясно, что с оспинами путь во дворец ей заказан.
– Ах…
– Так вот. Вторая дочь Восточного дома, не согласишься ли пойти вместо нее?
Отец так легко сказал это, что Укоги на миг замерла, а потом робко переспросила:
– Вместо кого?
– Я же говорю – вместо Футабы.
– Куда – вместо Футабы?
– Во дворец же!
– Во дворец?
Ух ты! Девушка вытаращила глаза.
– Неужели я смогу отправиться ко двору?
– Именно так. А я закажу для тебя много красивых кимоно.
Вторая дочь Восточного дома радостно обернулась:
– Укоги, ты слышала?
Но осеклась, увидев потрясенное лицо дамы-нёбо:
– Что с тобой, Укоги?
– Госпожа, здесь разговор не о кимоно.
– Да?
– Вас ведь ко двору представят! Ко двору!
– Но ведь это значит, что я попаду в главную усадьбу Сокэ?
Девушка радовалась, ведь впервые за много лет ей удастся куда-то поехать, но Укоги в волнении повысила голос:
– Дело не в этом! Вы, госпожа, стали претенденткой на роль супруги Его Высочества молодого господина из дома Сокэ – вот что важно!
Сокэ – это дом Золотого Ворона, старейшины рода. Значит, молодой господин из дома Сокэ – сын правителя, то есть наследник престола.
Восточный дом – один из четырех знатных домов, связанных с родом дома Сокэ. Название дома связано с тем, что однажды прародитель рода – Золотой Ворон – разделил горную страну Ямаути на четыре части между своими детьми. Каждый из четырех домов унаследовал по одному наделу на востоке, западе, юге и севере: Восточные дом – восточные земли, Западный – западные…
Все это – историю страны и прочее – положено знать при представлении ко двору. Но, к сожалению, живущая в отдельном павильоне младшая дочь, которая и не мечтала попасть ко двору, ни в чем, кроме музыки, не преуспела. Укоги закатывала глаза, предвидя ожидающие девушку сложности, а та спокойно сидела перед дамой-нёбо, наклонив голову набок.
– Не знаю, как сестрица Футаба, но, если я попаду ко двору, я ведь не сумею делать ничего другого, кроме как прислуживать придворным дамам из дома Сокэ.
Отец взглянул на нее с улыбкой и кивнул.
– Тебе достаточно будет сидеть и улыбаться. Необязательно лезть из кожи вон, чтобы понравиться молодому господину. Остальные молчать не будут, так что ничего страшного не произойдет, ты просто быстро вернешься домой.
– Господин! – простонала Укоги. – Что вы такое изволите молвить…
– А разве не так?
Вот вам – отец, у которого дочь на выданье. Девушка улыбнулась отцу, который сидел с несчастным видом, и принялась нежно увещевать Укоги.
– Смотри же, Укоги, какая я счастливая: отец так меня бережет!
– Так-то оно так…
– Не волнуйтесь, отец. Я скоро вернусь. И я так рада, я ведь никогда не была в Тюо.
Отец кивнул.
– Думаю, тебе это пойдет на пользу. Там будет твоя подруга, госпожа Фудзинами, и много других девушек твоего возраста. Тебе стоит с ними подружиться.
– Хорошо.
Укоги при этих словах слегка нахмурилась. Ей уже случалось сопровождать девушек ко двору. Она могла бы многое рассказать о том, что там происходит, но пока сочла правильным промолчать.
– Интересно, что это за место?
Укоги тихонько вздохнула, чтобы девушка, не помнившая себя от радости, ее не услышала.
* * *
С того дня Вторая дочь Восточного дома начала хлопотать, готовясь к путешествию во дворец. К счастью, вещи, которыми должна была пользоваться сестра, можно было просто забрать себе, а вот с ее любимыми служанками, да и с образованием дело обстояло не так просто. Что-то в общих чертах удалось вколотить ей в голову путем напряженных занятий, но, когда пришел день отбытия, оставалось еще много поводов для беспокойства.
Для подготовки к отправлению в Тюо свита, прибывшая в главную усадьбу Восточного дома, сразу же взялась за дело.
– Единственное ваше спасение – это хорошо усвоить манеры и этикет, – наставляла довольная Укоги, облачая девушку в парадные одежды. – Здесь я могу это сказать. Я ведь всегда, всегда мечтала о том, чтобы вас, госпожа, приняли во дворце. Надеюсь, мне удалось научить вас хотя бы тому, как вести себя при дворе, – я всегда имела в виду такую возможность. Иначе ведь у нас ничего бы не вышло.
Она почти хвасталась.
На аккуратно уложенных волосах закрепили венец с драгоценными камнями и металлическую заколку, на плечи набросили персикового цвета шлейф – вот все и готово. Укоги оглядела девушку с головы до ног и восхищенно выдохнула.
– Нехорошо так говорить про свою госпожу, но какая же вы у нас красавица! И пусть хозяин говорит что угодно, а я уверена, что сын правителя выберет вас!
Укоги безудержно превозносила хозяйку, и Вторая дочь Восточного дома, смутившись, поспешила сменить тему.
– Сколько времени добираться до Тюо?
– На летающей колеснице – всего полдня. Вы-то не привыкли к дальним поездкам, тяжеловато покажется, но это и правда очень быстро.
– Я не боюсь!
Укоги потянула девушку за руку, и та, пройдя по коридору, ахнула, увидев летающую колесницу, которую вытащили из-под навеса. На украшенном великолепной тонкой резьбой экипаже сверкал герб Восточного дома. А запряженное в колесницу животное девушка вообще видела впервые.
Сначала ей показалось, что это птица. Ее перья и клюв отливали черным, круглые глазки все время двигались. Однако размером она была со взрослого человека или даже двух, которые могли бы спрятаться под ее крыльями, а ног, которых должно быть у птицы две, было целых три.
– Укоги, что это? – чуть-чуть отступив от острого клюва, спросила девушка.
Укоги ответила:
– Это конь.
– Конь? Вот это – конь?
– Госпожа, вы что, впервые видите коня? – Немолодой мужчина, держащий поводья огромного ворона, улыбнулся девушке.
– Так ведь я впервые поеду на летающей колеснице. В свитках я коней видела, но это были звери с четырьмя ногами, а эта птица не такая.
– То божественные кони. Они исчезли много сотен лет назад, и теперь мы называем конями вот их.
– А он не кусается?
– Бывают норовистые, но наш спокойный. Когда узнал, что повезу барышню, приготовил для вас лучшую лошадку.
Укоги усмехнулась и указала на мужчину:
– Он ведь давно уже управляет конюшней. Рад, наверное, что госпожа заинтересовалась его лошадками.
– Так оно и есть. – Мужчина радостно закивал.
– Ведь отвезти девушку, которую представляют ко двору, в Тюо – такая честь, которая выпадает только раз в жизни, да еще и неизвестно, выпадет ли вообще. Все наши работники льют слезы восхищения.
Вторая дочь Восточного дома только открыла рот, чтобы ответить, как ее ласково окликнула Укоги. Девушка послушно двинулась за дамой, которая манила ее во внутренний двор: там выстроились все работники дома.
– Госпожа, от всего сердца поздравляем вас с грядущим представлением ко двору! – Все слуги и служанки, которые работали на нее до сегодняшнего дня, склонив головы, прокричали хором поздравление. У всех на лицах были разные выражения: печальные, досадующие, возбужденные от невероятного счастья…
– Вы… – Она не могла говорить.
Из-за слов отца она не думала, что быть представленной ко двору – это какая-то особенная удача. Ей было приятно, что все так радуются за нее, но она также ощущала и какую-то вину.
– Спасибо вам! Но я наверняка скоро приеду обратно.
При этих ее словах служанки возмутились:
– Госпожа, не извольте такое говорить!
Увидев недоуменное лицо Второй принцессы, заговорил молчавший до сих пор слуга.
– Госпожа! Мы всегда будем рады встретить вас дома.
– Каскэ…
Каскэ – молодой слуга, который всегда заботливее других относился к девушке.
– Берегите себя, госпожа! – попросил он со слезами в голосе, и Вторая дочь Восточного дома тепло улыбнулась ему.
– Мне так приятно это слышать.
Она помахала всем, прощаясь, и все работники выпрямились и наперебой закричали:
– Счастливого пути!
– Поздравляем с представлением ко двору!
– Ну же, пойдемте, – заторопили девушку, и она, не в силах сдержать возбуждения, уселась в колесницу. Интересно, как она полетит? Девушка выглянула наружу и увидела, что позади появились еще два ворона. Они поддерживали колесницу сзади, а первая птица, видимо, должна была вести остальных.
Мужчина-возничий прикрикнул на коней, и та птица, что была впереди, широко взмахнула крыльями. Тут же поднялся ветер, и с, казалось бы, чисто выметенной земли взметнулась туча песчинок. Ветер растрепал челку Второй дочери Восточного дома, и она почувствовала, как прыгает в груди сердце. Ворон несколько раз взмахнул крыльями, и вся повозка вдруг взмыла в воздух. Девушка ухватилась за устроенные внутри поручни и выглянула в окошко: ей хотелось понаблюдать за взлетом. Она успела заметить, как из усадьбы кто-то смотрит ей вслед. Человек прятался за колонной, но она увидела, как мелькнул подол белого нижнего платья. В следующий миг их взгляды встретились. Вторая дочь Восточного дома вытаращила глаза и ахнула.
Это же…
– Госпожа, мы отправляемся. Пожалуйста, сидите тихонько.
Окошко захлопнулось перед ее носом, и девушка, не говоря ни слова, уселась на место. Она ничего не сказала вслух, но была уверена, что узнала стоявшего там человека.
Конечно же, это сестрица Футаба.
Сердце снова сильно забилось, но совсем не так, как раньше. Она вдруг почувствовала, как внутри все холодеет, будто ее облили водой.
Ведь по-настоящему на ее месте должна быть сестра.
Она сидела бы здесь, облаченная в окуренные благовониями алые одежды, цвет которых бледнеет от верхнего слоя к нижнему, а вокруг нее хлопотали бы придворные дамы. В груди бы пело от предвкушения того, что должно случиться, от беспокойства и надежды сердце бы сжималось, а щеки краснели.
Ее сестру растили для того, чтобы представить ко двору. И вот что вышло…
Несложно представить себе, что было у сестры на душе.
– Бедняжка… «Лучше бы я тогда отправилась на новогодний пир, а сестрица бы отдыхала», – не удержавшись, пробормотала девушка.
* * *
Наконец, они поднялись над землей и двинулись вперед, словно скользя по воздуху. Навес для экипажей в усадьбе тянулся до самого крутого обрыва. Колесница спланировала, чтобы взлететь с обрыва, и, когда выровнялась, девушка снова выглянула в окошко, но уже не смогла увидеть ни возбужденных от радости слуг, ни сестру.
* * *
Еще до того, как солнце поднялось в зенит, показалась центральная гора Тюо.
В стране Ямаути почти нет ровных участков земли. Куда ни глянь – везде только горы. Поэтому в четырех домах – у высшей аристократии – обычно строили усадьбы на вершине самой высокой горы в тех наделах, которые они получили. Вторая дочь Восточного дома, которой почти не доводилось покидать свой уединенный павильон в Восточном доме, думала, что и в доме Сокэ все точно так же. Но там, похоже, все было совсем по-другому.
Все казалось иным, даже высота горы заметно отличалась. Вернее, сама высота, наверное, оставалась примерно такой же, но вокруг все было гораздо ниже и склоны были гораздо круче. Обрывы ощетинились пиками, в нескольких местах низвергались водопады, и, словно сшивая их вместе, между ними на высоких платформах стояли жилища придворных. Все они были великолепны, а горизонтальные и вертикальные подпорки, поддерживающие навесные полы, выглядели будто рощи, замерзшие зимой. Девушку впечатлили галереи, соединяющие дома.
– У господ из дома Сокэ жилища не на платформах. Как думаете, где они живут? – Девушка не слушала до конца рассказов Укоги, поэтому задумалась. – На горе? – ткнула она пальцем в небо.
Укоги не рассердилась: видимо, и она чувствовала возбуждение от того, что впервые за долгое время посетит Тюо.
– Что вы! На вершине обитает горный бог Ямагами-сама – защитник нашей страны. Вся территория вокруг пика запретная. Когда-то мы – род ятагарасу – вслед за богом пришли на эти земли. Чтобы прислуживать божеству, наш старейшина, Золотой Ворон, раскопал склон горы и принял решение жить внутри. Вот почему дети Золотого Ворона даже сейчас, после того, как вышли из этой горы, продолжают называть эти земли Ямаути – «Внутри горы».
– Так что, двор находится в горе?
– Именно так. И поэтому такие, как ваш отец, – главы четырех домов, их дети и младшие члены семей – строят дома на склонах гор. Ведь внутренняя часть горы признана обиталищем членов дома Сокэ и местом, где вершится политика.
Пока женщины разговаривали, мужчина, сидевший на ведущем вороне, сообщил, что они скоро прибудут. Вторая дочь Восточного дома удивилась, пытаясь понять, куда они собираются приземлиться, но тут перед ее глазами появилось большое строение на платформе.
Это были ворота алого цвета. Щель между ними и поверхностью скалы была замазана штукатуркой, и формой все строение ничем не отличалось от ворот в обычной усадьбе, но сильно превосходило их по размеру. Перед воротами стояло несколько летающих колесниц, которые выглядели будто игрушки для праздничного набора кукол, представляющих собой двор правителя.
– Мы там приземлимся?
– Нет, это Оо-мон, «Большие ворота» для чиновников. Ворота дворца Окагу называются воротами Межсезонья – они выше.
Как и было сказано, они еще некоторое время поднимались вверх, и вот наконец показалась площадка несколько меньше, чем Оо-мон. Наверное, это и были ворота Межсезонья.
Видимо, возница был хорош: повозка почти без толчка скользнула на площадку. Когда колеса выровняли ход, девушка выглянула наружу и увидела, как группа нарядно одетых придворных дам движется к экипажу.
Выбравшись из колесницы, Вторая принцесса наконец смогла оглядеть окрестный пейзаж и ахнула от восхищения.
– Красота! Какой большой водопад!
Совсем рядом с воротами со скалы с ревом низвергался водопад. Капли висели в воздухе туманом, и холодный воздух освежал лицо. Вода падала куда-то в глубину: дно ущелья было так далеко внизу, что отсюда оно было почти неразличимо, так что можно было представить себе высоту платформы. Вторая дочь Восточного дома вырвалась от Укоги, державшей ее за руку, и подошла к краю платформы, но дама-нёбо в панике сразу подскочила к девушке.
– Госпожа, держите себя в руках. Придворные дамы из дома Сокэ изумлены вашим поведением.
Девушка спохватилась и прикрыла рот рукавом. Она совсем забыла, что теперь к ее нёбо добавится несколько дам из дома Сокэ. И действительно, оставшиеся сзади придворные дамы с кривыми улыбками глядели на девушку. Большинство из них под нарядными кимоно носили простые черные одежды. А их волосы, поскольку весь дом Сокэ имел статус служителей горного бога, были ровно обрезаны у плеч.
Девушка проворно вернулась к ним и поклонилась с улыбкой.
– Простите, мне так неловко. Я Вторая дочь главы Восточного дома. А вы ведь придворные дамы из дома Сокэ?
Видно, не ожидав услышать такое безыскусное приветствие, придворная дама постарше, которая стояла впереди, оглядела Вторую дочь Восточного дома несколько более благосклонным взором.
– Я Такимото, прибыла встретить вас по приказу госпожи Фудзинами. Добро пожаловать в Окагу.
– Как поживает госпожа Фудзинами?
Госпожа Фудзинами была младшей дочерью нынешнего правителя и приходилась родной сестрой наследнику престола. Поскольку мать Второй дочери Восточного дома занималась воспитанием Фудзинами, девочки с детства росли вместе.
Суровое лицо Такимото несколько смягчилось, и она кивнула.
– Да, она часто рассказывала о вас. Госпожа пребывает в добром здравии.
– Вот и славно!
– Прошу сюда. Вас ждут, конечно, и дочери других домов, и сама Госпожа в лиловом.
Девушкам из знатных домов, которых представили ко двору, дозволялось появляться во дворце под предлогом прислуживания супруге правителя, его дочерям или знатным дамам дома Сокэ. Старейшину рода называли Золотым Вороном, а его супруга носила официальное имя Алый Ворон, однако среди тех женщин, которые попали во дворец, это имя использовалось редко. Гербом дома Сокэ была свисающая глициния на фоне солнца, и, поскольку лиловый цвет был запрещен для ношения всем, кроме семьи правителя, самую влиятельную женщину обычно называли Госпожой в лиловом.
В глубине площадки стояли великолепно сделанные ворота Межсезонья, с них свисал огромный занавес: на лиловом поле были золотом вышиты цветы сакуры и трехлапый алый ворон, широко раскрывший крылья. Заметив, что Вторая дочь Восточного дома не отрывает глаз от алого ворона, Укоги объяснила:
– Это женские покои, дворец супруги правителя, поэтому здесь герб с изображением алого ворона, но истинная власть во дворце Окагу обычно принадлежит госпоже Сакуре.
– Госпоже Сакуре?
– Да. Это супруга наследника, сына правителя. Поскольку супругу сына правителя не причисляют официально к дому Сокэ, пока сын не взойдет на престол в качестве Золотого Ворона, она носит одежды светло-лилового цвета, уподобляемые лиловым. Их цвет похож на цвет лепестков сакуры, поэтому ее стали называть госпожой Сакурой – так говорят. На гербе женских покоев – Токагу, дворца Глициний, которым управляет Госпожа в лиловом, – изображены цветы глицинии, так что герб с изображением сакуры в стране Ямаути можно увидеть только здесь.
– Вот как. Госпожа Сакура – какое красивое имя…
По обе стороны от ворот стояли – тоже на платформах – здания, соединенные галереями.
– Девушек из Восточного дома из поколения в поколение принято селить в Весеннем павильоне. – Теперь роль проводника взяла на себя шагавшая впереди Такимото. – Южный дом селят в Летнем, Западный – в Осеннем, а Северный – в Зимнем павильоне. Пока не выберут госпожу Сакуру, усадьбу, где живут придворные дамы, которым доверен контроль над всем, называют павильоном Глициний.
– Вот как.
– Только павильон Глициний напрямую соединен с дворцом супруги правителя. Поэтому в названиях обоих зданий есть слово «глициния». Попав ко двору, вы должны выразить там почтение Госпоже в лиловом и госпоже Фудзинами, а потом получить разрешение управлять Весенним павильоном. Вам нужно переодеться, поэтому сначала проследуем туда.
Вслед за Такимото девушка прошла по галерее, расположенной с краю площадки, мимо Летнего павильона, но его хозяйку увидеть не удалось.
В Весенний павильон пока зайти было нельзя, потому что Вторая дочь Восточного дома еще не владела им официально, но ее проводили в устроенный рядом с павильоном тент. Не успела она переодеться и чуть-чуть перевести дух, как появился посланник из павильона Глициний.
– Госпожа в лиловом желает видеть вас.
Рядом судорожно втянула воздух Укоги и с напряженным лицом посмотрела на девушку.
– Вот и настал этот момент, госпожа! Теперь ваша Укоги больше не сможет вам подсказывать. Приветствуйте Госпожу в лиловом, как я вас учила.
– Хорошо. Я знаю, – сказала Вторая принцесса и на секундочку прикрыла глаза.
Теперь уже некому будет сглаживать ее оплошности, если она их допустит.
Она резко подняла голову и кивнула ожидавшей ее придворной даме из дома Сокэ:
– Пойдемте.
Дама, к которой был обращен кивок, низко поклонилась и звонким голосом объявила:
– Госпожа Вторая дочь Восточного дома изволит прибыть ко двору!
Услышав этот голос, все сопровождавшие разом направились к павильону Глициний, а придворная дама из дома Сокэ зашагала вперед по галерее. Галерея была устроена прямо на склоне горы и вела в основной дворец. Вторая дочь Восточного дома прошла между придворными дамами, приподнявшими для нее полог тента, и двинулась следом.
Дул весенний ветерок.
Где-то цвела горная сакура – на досках цвета жженого сахара тут и там попадались ее белые лепестки. Девушка оглянулась: сразу за ней шла Укоги. Позади нее следовали девушки, которым уже минуло двадцать лет, каждая была по-своему наряжена.
Вдалеке послышались голоса, возвещавшие о прибытии во дворец Первой дочери Южного дома. Вторая дочь Восточного дома подняла глаза: там, где галерея немного поднималась из-за большой скалы, были хорошо видны ворота Летнего павильона. Ей удалось, хоть и издалека, разглядеть фигуру, выходящую из глубины тента.
По сравнению с придворной дамой, стоящей перед ней, фигура выглядела довольно высокой. Лица толком было не разглядеть, но гладкие черные волосы и величественная поступь позволяли представить сильную девушку.
Когда молодая особа из Летнего павильона прошла по длинной галерее и вышла на площадку перед павильоном Глициний, из галереи с противоположной стороны показалась еще одна процессия, сопровождавшая следующую девушку.
Видимо, это была госпожа из Осеннего павильона. Она также выглядела величественно, ничуть не уступая хозяйке Летнего павильона. Ростом, правда, она была пониже, однако ее одежды и украшения сопровождавших ее дам сверкали и переливались на солнце. Платье было выткано золотыми и серебряными нитями и даже по сравнению с одеждами придворной дамы из дома Сокэ, которая вела ее, выглядело превосходно. Волосы девушки, распущенные по плечам, казалось, слегка отливали красным.
Девушки из Летнего и Осеннего павильонов встретились как раз перед главным дворцом и одновременно вошли туда. Тихо и спокойно обе процессии исчезали в павильоне Глициний. Когда Вторая дочь Восточного дома, которая оказалась позади госпожи из Летнего павильона, подошла к главному дворцу, она оказалась лицом к лицу с хозяйкой Зимнего павильона.
Впервые увидев так близко дочь другого дома, Вторая дочь Восточного дома открыла глаза чуть шире обычного.
Девушка из Северного дома оказалась маленькой, стройной и очень миленькой. Ее тонкие черные волосы, тщательно расчесанные, были аккуратно подрезаны. Глаза с чуть опущенными уголками выглядели очень мило на крохотном личике, обрамленном волосами цвета эбенового дерева.
Но прекраснее всего была ее дивная кожа. Словно никогда в жизни не видевшая лучика солнца, она выглядела чудесно. Дочь Северного дома пристально посмотрела на Вторую дочь Восточного дома, которая даже оторопела от этой режущей глаза белизны, а затем резко отвернулась. Испугавшись, что отстанет, девушка быстро нагнала дочь Северного дома, и бок о бок они вошли во дворец.
Невероятно. Какая она красавица!
Вторая дочь Восточного дома, смущенная, краем глаза поглядывала на чопорно вышагивавшую девушку из Северного дома. На ком-либо другом одежды, основным тоном которых был белый, смотрелись бы холодно, но на этой девушке, подчеркивая ее чистоту, этот наряд выглядел очень уместно.
