Тира Видаль
Убить гадалку
Осень в этом году выдалась теплая. Уже конец октября, а снег все еще обходил стороной здешние места. Я лежал на диване и предавался невеселым думам. Прошло не мало времени, как коллеги помогли достать мне новый номер телефона жены, и я все последнее время осаждал ее звонками. Но Вера упорно хранила молчание. Вот уже несколько месяцев, как она покинула нашу с ней уютную квартиру, оставив меня самого решать бытовые проблемы. Правда мне несказанно повезло, сестра просила приютить на время ее девятнадцатилетнего сына-наркомана, который взвалил на себя все заботы обо мне и доме, да еще проявил редкие способности ясновидца, помогая раскрыть мне наиболее запутанные преступления.
Сейчас он сидел рядом в кресле, и читал поварскую книгу.
– И как у тебя хватает терпения изучать подобные издания? – задал я ему риторический вопрос.
Парень оторвал глаза от книги и серьезно посмотрел на меня
– Дядь Вань, а как иначе я буду совершенствоваться?
– А, так ты совершенствуешься? А, позволь спросить, зачем?
– Ну, во-первых, – стал он загибать пальцы, – чтобы любимый дядя хорошо питался, во-вторых, это улучшает память и ум, а в третьих… – он замялся.
– Что в третьих? – заинтересовался я, принимая вертикальное положение.
– Я хочу открыть ресторан! Может быть сеть ресторанов! И хочу стать не только богатым, но и знаменитым шеф поваром. – он захлопнул книгу и аккуратно положил ее на журнальный столик. – Что ты на это скажешь?
Я не ожидал ничего подобного, поэтому растерялся
– А что я могу тебе сказать? – начал я. – Ты имеешь право заниматься чем хочешь. К тому же у тебя это неплохо выходит…
– Не плохо? – взревел племянник, брызгая слюной. – Ты говоришь, не плохо! Я каждый день стараюсь преподнести тебе что-нибудь навороченное и необычное, а ты говоришь – не плохо!
– Успокойся. – поразившись реакции парня, промямлил я. – Готовишь ты действительно превосходно! Но заниматься женской работой – это чересчур!
– С чего ты взял, что готовка – женская работа. В мире, самые лучшие рестораны обслуживаются поварами мужчинами. По телеку гонят передачи, где именно мужчины соревнуются в приготовлении блюд. Целые восточные народы считают, что женщин вообще нельзя подпускать к печке.
– Ладно, ладно, убедил! – поднял я ладони вверх. – Сдаюсь! Но ты, ясновидец, который помог мне с раскрытием сложнейших преступлений – и повар!
– Не просто повар, а гениальный, знаменитый шеф повар!
– Да какая разница! – не унимался я. – Ты можешь заработать деньги, не парясь по 12 часов на жаре у плиты. Начни принимать клиентов, и деньги потекут к тебе рекой… не выходя из дома.
– Лучше возиться на кухне, доставляя людям радость, чем копаться в дерьме и крови, а после скуля залечивать раны валяясь на диване, и думать что весь мир – одно сплошное преступление. Такие как ты, делят людей на две категории – жертвы и преступники!
– Мне бы твои таланты, я был бы лучший… в копании по дерьму! Я делаю мир лучше и чище!
– А меня заставляешь подвергать людей стрессам, из-за того, что в моих видениях для них не все будет так радужно, как они хотят услышать. И у меня будет два пути – либо сказать им правду, и убить последнюю надежду, либо наврать с три короба, а значит пойти против своих принципов. И передо мной всегда будет стоят эта дилемма…
Чтобы закончить этот нелепый спор, я включил телевизор и тупо уставился в экран, мысленно задавая себе вопрос: «Как я буду справляться без этого пацана, когда он уедет налаживать свой бизнес? У меня защемило сердце. За эти недели, я так привык к нему…»
Я на автомате нервно защелкал кнопками, переключая каналы. Наконец, поняв бессмысленность своих действий, отбросил пульт в сторону.
– Но на открытие даже плохонького кафе, тебе потребуется уйма денег. – выдвинул я последний аргумент.
– Знаю. – буркнул парень, – Я над этим работаю.
Я хотел было спросить, каким это образом он работает, но мои мысли прервала бурная, с нотками таинственности, музыка, и мы, как по команде, повернули головы к говорящему ящику.
На экране ведущая представляла известную ясновидящую и экстрасенса. Камера переместилась немного вправо, показывая крупным планом миловидное лицо женщины средних лет, с черными локонами длинных волос, спадающими на лицо и плечи манящими волнами.
– Сегодня мы ведем беседу с одной из известнейших экстрасенсов столицы – Дарьей Велес. – проговорила ведущая смотря прямо в камеру, неестественно улыбаясь белоснежной улыбкой. – – Добрый день, Дарья!
– Добрый! – кивнула визави.
– Скажите, профессия гадалки – это наверняка трудная и ответственная работа. Какие клиенты и зачем к вам приходят?
– Клиенты разные и случаи тоже разные! – равнодушно пожала плечами та.
– Наверное к вам обращается больше женщин, чем мужчин…
– Ну, это не совсем так… – начала разъяснять Дарья. – Женщины приходят в основном посмотреть и погадать на суженного, тогда как мужчин интересует карьера… Впрочем бывают и исключения.
– А профессия экстрасенса выгодная? – задала очередной вопрос ведущая. – Я имею ввиду в материальном плане!
– Да как у всех! – Велес подняла руку, чтобы убрать со лба непослушный локон, и на ее изящных тонких пальцах с черным маникюром засверкали перстни, кольца, поблескивая бриллиантами.
– Вот, смотри! – заорал я тыкая в экран пальцем.
– Что? – с испугом перевел на меня глаза Женька.
– Кольца! Кольца! Это ж сколько денег потрачено на эти побрякушки?! Вот, обычная бабенка, еще не известно какого уровня мастерства, а деньги гребет лопатой. Красива, но не от природы, а из под ножа хирурга. Одета прилично, знаменита… Вот куда надо стремиться. Легкие деньги. Живи, не хочу! Вот и деньги тебе на твой ресторан! Год работы! – кричал я, надеясь переубедить парня.
– Ее собираются убить! – прервал он мою браваду.
Я замолчал на полуслове
– В смысле?
– В прямом! – равнодушно пожал он плечами. – Ее готовятся убить. Через пару дней, максимум через неделю.
Я опешил. Сидел молча, не зная что ответить.
– А зачем ты мне это сказал? – спросил я. – Чтобы показать, что профессия ясновидящей не безопасна? Так ведь в любой профессии есть риск. Да, что там говорить – распалялся я. – В любой момент кирпич на голову упадет… и адью!
– Ну, так философски я не рассуждал. Просто подумал, что тебе следует ее предупредить. Не ваша ли цель – правоохранительных органов, предотвращать преступления такого рода?!
У меня загудело в голове, я сжал виски и с усилием помассировал пальцами.
– И как я по твоему должен это сделать? Придти к ней домой и сказать я из Ухрюпинска, вас завтра убьют? А что скажу Нестерову? Отправьте меня в командировку в Москву, там местную гадалку не сегодня-завтра шлепнут… Да он поднимет меня на смех… В мире ежедневно умирает миллионы человек… Там своих гениев сыска хватает, чтобы какой-то заезжий мужлан вмешивался в их юрисдикцию…
– Так они не в курсе событий. Начнут работу тогда, когда преступление будет уже совершено… А ты можешь его предупредить… А насчет Нестерова ты зря переживаешь… он ведь в курсе, что твой племяш может предугадывать события… И не раз сам пользовался моими способностями.
– Ну, не знаю, – засомневался я, – у меня вообще-то отпуск…
– Ну, тогда вообще без проблем! – завел свою песню Женя. – Скатался – предупредил – вернулся… А там уж она сама пусть решает, что делать…
– Оно мне надо? Лезть туда, куда не просят. – стал размышлять я. – «Нас и здесь неплохо кормят!
– Твое дело! – Женька вздохнул и опять уткнулся в книгу. – Только вон, за три дня отпуска живот наел… умыться лень… За оставшееся время совсем в овощ превратишься! Делать-то тебе все-равно нечего!
– Ну овощ, так овощ. – я демонстративно отвернулся и сделал вид, что засыпаю.
– Ну ну! – хмыкнул Женька. – Спи спокойно, добрый дядя! Одним убийством больше -одним меньше, какая разница?!
Я всю ночь проворочался в постели, обдумывая ситуацию. А утром Женька уже приготовил мне чемодан и сообщил, что заказал билеты на утренний самолет.
Съев пару пирожков, даже не почувствовав их вкуса, я поплелся к выходу.
– Не грусти, Борис Петрович, – с коротким смешком бросил он мне в спину. – Тебя ждет увлекательное приключение!
Закинув багаж в камеру хранения я отправился на телестудию, транслирующую подобные передачи. Только к вечеру мне удалось переговорить с режиссером и автором программы. Удостоверение полиции развязало ему язык, и уже через полчаса я сидел в пригородном автобусе, везущим меня в пригород.
Вышел я на своей остановке уже в половине первого ночи. Ну и где, скажите мне, сказочно богатые дворцы и терема? Перед глазами открылся тоскливый пейзаж – одноэтажные деревенские домики тянулись по обе стороны узкой темной, без единого фонаря, улочки. В глаза, на сколько хватало видимости, бросились покосившиеся заборы, хлюпкие дворовые строения, хорошо видимые сквозь голые стволы яблонь и рябин. Благо, хоть луна светила ярко на безоблачном небе. Иначе я не смог бы сделать ни единого шага, не сломав себе при этом, ноги и не пробив голову, запнувшись о дорожный камень или угодив в канаву.
Напрягши глаза, я разглядел в темноте слабый огонек в окнах крайней избы и быстро направился туда, в надежде найти приют на ночь. Но, потеряв бдительность тут же промочил ноги оступившись в лужу. Все тело покрылось мурашками
– Черт бы подрал эту дыру, Женьку, гадалку и ее убийц, если они есть! – в сердцах выругался я.
Кое-как, скользя по глинистой почве, я добрел до калитки. Озябшими пальцами откинул крючок и мелкими перебежками, добежав до светящегося окна, забарабанил в стекло.
Какое-то время было тихо. Я постучал еще раз и еще, мне было не до скромности и церемоний. Не хватало подцепить простуду или того хуже, схватить воспаление легких.
– Что там этот паршивец говорил о приключениях? – разозлился я. – Не успел сделать и шагу – вот они, эти самые приключения, тут как тут!
Я вздрогнул, когда неожиданно, с глухим стуком, отворилось окно, и в образовавшейся темный провал высунулась непокрытая седая голова старушки.
– Чаво тебе, супостат? – проговорила она сердитым голосом потревоженного ребенка, которого оторвали от интересной игры. – Шо тут шастаешь по ночам?
– Пожалуйста, впустите меня! – жалобно простонал я. – Продрог в дороге, да, в добавок, ноги промочил. Я командировочный!
– Ну, заходь, коль не брезгуешь! – окно захлопнулось, и почти сразу скрипнула входная дверь, впуская меня внутрь.
Пахнуло теплом, свежей выпечкой, дровами потрескивающими в топке.
– Садись к пещке, раздевайся и стягавай портки.
Я не стал сопротивляться. Старуха схватила мою одежду и прытко унеслась в другую комнату. Тут же вернулась, накинув на меня стеганое одеяло. На столе зафыркал, брызгая паром, старинный самовар, как в сказке, стали появляться простые, но такие вкусные, манящие угощения – вареная рассыпчатая картошечка с маслом, соленые огурчики, капустка, помидоры… В центре стола, как главное украшение – настоящий, исходящий аппетитным ароматом, курник.
Рука невольно потянулась к разносолам. Никогда не думал, что смогу столько съесть. И только, реально испугавшись того, что мой желудок не сможет все это переварить, я откинулся от стола со словами благодарности.
– Куда ж тебя на нощь-то принесло? – спросила наконец старушка. – Небось на прием к гадалке нашей доморощенной?!
Я удивленно воззрился на нее
– Откуда вы знаете?
– Да тут, почитай, только к ней и ездют! – она быстро закружила около стола, сметая крошки и прибирая посуду. – Меня, кстати, Галиной Степановной кличут.
– Борис Петрович! – ответил я взаимностью. – И что, правду она говорит, или брешет? – перейдя на деревенский говор, спросил я.
– Да я не обращалась, не к чему мне это. Но на постой частенько просятся. Поезд тут у нас поздно приходит, да еще автобус… Сколько уж просили, писали местному старосте, шоб расписание изменил, а воз и ныне там. Говорит, шо нам, дескать же лучше, постояльцы, туда-сюда… Оно хоть и правда, какая-никакая копеечка, но по ночам спать не дают. А у нас, в деревне, работа спозаранку.
– Вы простите меня, Галина Степановна, я не по своей воле приехал, нужда заставила…
Я вдруг решил не раскрывать всей правды, чтобы не напугать сердобольную хозяйку рассказами о преступлениях, и замолчал, не зная как выкрутиться из положения. Не ровен час обидится…
– Небось хочешь про жинку узнать? Не крутит ли шашни на стороне?
– Ну… да. – обрадовался я возможной версии, вспомнив про Веру. – Ушла она от меня.
– Небось пил, грубил?
– Нет, что вы, я смирный. Работал много, жена на задний план ушла. Вот и не выдержала. Хочу вернуть. Даже пообещал себе… Впрочем все это вранье, работа есть работа…
– Ну, это я тебе и без экстрасенсов шкажу – не изменишься, ни жди девку обратно.
– Да я все понимаю, бабушка, но…
– Воть мужики, хоть в лоб им, хоть по лбу! – всплеснула она руками.
– А что, Галина Степановна, много народу приезжает к Велес. Она вроде как знаменитость. По телевизору показывают! Передачи… интервью! – переменил я тему разговора.
– Ее шлава больше от шарафанного радио тянется. Кому мож и помогает… Иначе б люди не тащили ей последнее.
– Дорого берет? – начал исподволь выведывать я у хозяйки подробности. – Деревенька-то не богатая, значит не так у нее и хороши дела.
– Это ночью так кажется. А утречком солнышко выглянет, да в окошко постучится, так все по другому кажется. Ее дом в сторону от дороги… – Галина Степановна неопределенно махнула рукой. – Не скажу, что дворец, но не чета моей-то развалюшке. Да и дорожка там получше, и природа покрасивее.
После сытного ужина да теплого приема, меня разморило, и непреодолимо потянуло в сон. Пытаясь скрыть зевоту, я отвернулся к печке и прикрыл рот ладонью.
– Да не геройствуй! – Галина Степановна улыбнулась беззубым ртом. – Пошли, постель доштанешь.
Я отправился за ней на веранду, где было не так жарко, как в доме.
– Вы ничего не будете иметь против того, чтобы я расположился прямо тут, ближе к природе. – спросил я, поглядывая на довольно крепкий на первый взгляд, диван, примостившийся прямо у окна. – Хотелось бы совместить приятное с полезным.
Старушка молча вручила мне матрац с постельными принадлежностями, и предупредила, что утром разбудит меня рано.
– Корову доить надо, да в штадо отправить. – совсем невнятно прошамкала она, видимо уже избавившись от вставной челюсти. – Тах што, милок, не обессудь.
– Я и не против. Тем более, что мне тоже рассиживаться некогда. Дела. – протянул я, устраивая себе лежанку.
Галина Степановна украдкой перекрестила мою спину и ушла в дом, плотно закрыв дверь.
За долгие годы службы в полиции, я научился отвлекать свои мысли от служебных дел по желанию. Иначе в состоянии продолжительного стресса давно бы уже сошел с ума.
Странное дело в которое меня вовлек племянник, я постарался отодвинуть на второй план и насладиться теми деревенскими благами, которые предоставил мне случай.
Однако, я переоценил красоту ночной природы. В дали от цивилизации, тишина сельской местности просто звенела в ушах, если можно так выразиться. Стрекот кузнечиков доводил меня до исступления, своим громким звуком. Пролетевшая мимо уха заторможенная муха и вовсе заставил подскочить на месте, бестолково замахать руками, пытаясь в темноте пристукнуть наглое насекомое. Каждый скрип половиц, шорох, скрежет веток по стеклу… Наконец, сон свалил меня, и я провалился в черную бездну, без сновидений и кошмаров.
Яркий луч света, полоснул по лицу и я открыл глаза. Окна запотели от утреннего морозца, разукрасив мелким узором стекла по углам. В комнате было прохладно, и я поежившись, натянул одеяло до подбородка. Вставать не хотелось, но хозяйка дома смотрела на меня выжидающе. В руках она держала фонарик, луч которого был направлен прямо мне в лицо. Я прикрыл глаза рукой, щурясь от непривычно яркого света. Галина Степановна отвела свет в сторону
– Пора вставать, молодой человек. Меня ждут дела. – проговорила она вполне нормально, не шепелявя и не коверкая слова. Одета старушка была по рабочему, в дырявом ватнике, из которого в нескольких местах торчала вата, в теплом платке, надвинутым на лоб, на ногах валенки с резиновыми калошами. – Думаю, вам тоже есть куда поспешить.
Я потянулся, выбираясь из уютного тепла.
– Спасибо, что приютили! Сколько я вам должен?
– Сколько не жалко. – бросила она. – Завтрак на столе. Будете уходить, плотней прикройте дверь. Замок на ручке. Ключ спрячьте под половик у входа.
Галина Степановна сыпала короткими указаниями, а я старательно напряг память, чтобы ничего не упустить.
Как только женщина вышла во двор, я посмотрел в окно. Было еще совсем темно, рассвет только занимался, осветив лишь узкую полоску серого осеннего неба на горизонте. Серп луны выглядывал из-за бегущих хмурых облаков, предупреждая о ненастье. Прямо перед окном росло несколько яблонь, кусты жимолости, смородины. Поднявшийся ветер срывал с них последние листья и бросал на землю, кружа из стороны в сторону, нагоняя уныние и тоску. Я почувствовал, что мое последнее впечатление было не лучше первого, несмотря на уверения старожилки.
Одежда моя аккуратно висела на спинке единственного стула, стол, как и вчера ломился от деревенских лакомств.
– В городе самая изысканная еда никогда не будет такой вкусной, как здесь, в маленьком домике, на краю света.
Вдоволь наевшись и выпив целую кружку парного молока, я придвинул стул ближе к печке и стал размышлять, что мне следует сказать гадалке. Мысленно я перебирал фразы, которыми собирался убедить Дарью в том… А в чем собственно убедить? Я встал в ступор. Что я мог ей предложить? Уехать? Но куда и как надолго? Да и поможет ли это делу? Тот, кто задумал преступление, настигнет ее в любом месте… Обратиться в полицию? И что она скажет?.. Нанять детектива?.. Я перебирал варианты, но так и не пришел ни к какому выводу, надеясь действовать по обстоятельствам.
