Тина Зелень
Невеста. Часть 1
Эта книга посвящается Марине – моей маме. Обожаю, когда ты смеешься над моими шутками. Твой смех – это что-то с чем-то. Услышав его однажды, влюбляешься в него раз и навсегда.
Глава 1
Вольный перевод автора с языка теней.
Предсказание Царю
Цена за знание велика,
Цена за знание – молва.
Шептать ты станешь, но без слов.
Мечтать ты будешь, но без снов.
И только взглядом говорить,
И мысли все в себе хранить.
Не торопись, ведь время есть
Ошибки все свои учесть.
Законы можно изменить,
Свою гордыню усмирить,
Прожить без злата и двора,
На волю выпустить раба,
Освободить всех от оков,
Насилье – это не любовь.
Но царь лишь грозно промолчал.
Он все решил, он все сказал.
Своим рождением она
Баланс нарушит навсегда,
Ты в Нижний мир нить проведи,
Среди людей ее найди.
Коснувшись нити, дева та
Невольно призовет тебя.
И будет знать, что ты придешь,
В свой мир без спроса заберешь,
Где лишь песок и солнца жар,
Где древо, проклятый анчар,
Свой яд пускает по стволу,
Смертельно-липкую смолу.
Я знаю все, виновен ты,
Что нет на пастбищах травы,
Что лес исчез, и нет дождя,
И нет спасения от царя.
Свое желанье береги
И про него не говори,
Ты обучи рабу игре,
Прими, как равную себе
Все нити жизни покажи,
Но лишь свою убереги.
Других царей ты обойдешь,
Когда девчонку украдешь.
Не будь глупцом, не ты один
К нам за советом приходил.
Услышав грозные слова,
Царь испарился в никуда.
***
Где-то в сибирской тайге. Наше время.
– Говори! – хриплым голосом приказал глава клана Бурых Медведей. Мужчина устало потер переносицу, глядя на незнакомку, которая свалилась ему на голову, как снег в июле.
– Это будет длинный монолог! – предупредила девушка и стала слегка раскачиваться из стороны в сторону и что-то бормотать себе под нос. – Вот гады! И не соврали же. С каждой секундой все интереснее…
– Нечего страшного. Перебивать не будем, – прозвучало достаточно грубо. – Наша семья любит интересные истории. – Мужчина по-звериному наклонил голову и широко улыбнулся своей фирменной хищной улыбкой. В глазах блеснул животный огонек, а черты лица резко заострились, выдавая его нечеловеческое происхождение.
Девушка резко перестала раскачиваться на стуле и, испуганно округлив глаза, задала неожиданный вопрос:
– А какой сейчас год?
***
За 35 лет до этих событий
– Пусть у меня на волосах
Лежит, не тая, снег,
Но ты, моя любимая,
Как прежде, лучше всех.
– Веста, ну давай тоже! Это же хит! – Злата ощутимо ткнула в коленку сестру и стала подпевать еще громче, пытаясь переорать Леонтьева.
– Ты на дорогу смотри! Я слов не знаю, – Веста, сидя на пассажирском сиденье, наблюдала за дикими танцами своей старшей сестры.
– Красный горит, – Злата лучезарно улыбнулась и сделала волну руками. – У нас еще тридцать секунд.
Веста лишь тяжело вздохнула, смирившись с тем, что приставучая сестрица от нее не отлипнет. Девушка стала невнятно подвывать знаменитой мелодии, вяло изображая восторг.
Дорогой кабриолет красного цвета, за рулем которого сидела яркая блондинка, привлекал внимание других водителей и пешеходов.
– Злата, на нас все смотрят! Хватит обезьянничать.
– Ну и что? Тебе что, жалко?
***
Воскрешать хаотичные воспоминания в хронологическом порядке удавалось с трудом. Поэтому пришлось начать все с самого начала.
Я была примерным ребенком. Тихим, спокойным, удобным и инфантильным. Я не курила, не пила, не ругалась матом, никогда не конфликтовала со сверстниками. Большую часть своей жизни окружающие меня вообще не замечали. И всех это вполне устраивало. Но до определенного момента.
– Веста, ну давай тебе хоть ресницы накрасим. Сегодня твой день рождения. К нам гости придут, а ты как моль бесцветная.
– Мам, отстань. Я такая, какая есть.
– Это позиция прыщавой и глупой пэтэушницы. Я лишь хочу подчеркнуть твою естественную красоту и женственность, а ты обижаешься. От туши на ресницах еще никто не умирал и в проститутку за секунду не превращался.
– Ну, мам!
– Дай хоть прическу тебе сделаю.
– У меня нормальная прическа.
– Короткий крысиный хвостик – это не прическа.
***
Я никогда не заморачивалась по поводу своего внешнего вида, так как чаще всего моя одежда, лицо и руки были перепачканы красками. И даже в день, когда мне исполнилось семнадцать лет, я вместо того, чтобы общаться с родственниками и гостями, тайком убежала в свою мастерскую рисовать.
– Злата, да отстань ты от нее. Веста у нас творческий человек.
– Мам, ну так тоже нельзя. Ей уже восемнадцать скоро, а она как амеба. Ни рыба ни мясо. Девчонки в ее возрасте вовсю по свиданиям бегают, а она…
– Знаю! И меня это тоже пугает.
– Веста со всеми общается через силу. Может, у нее аутизм развился? – Злата, наконец, сказала вслух матери то, что боялась произнести много лет.
– Мы с отцом проверяли. Нет у нее аутизма, – огорошила ее мать своим ответом.
– Давно проверяли?
– Каждый год. Последние пять лет. Ты что думаешь, я не вижу, что у меня растет очень странная дочь?
– Странная – не то слово. Вообще не от мира сего.
– Кстати, критики снова в полном восторге от ее картин. Может, среди них найдется тайный поклонник молодой художницы. Ее гормоны рано или поздно должны проснуться.
– Твои бы слова да Богу в уши… Меня пугает ее отрешенность от мира и тотальное игнорирование противоположного пола. Ни один нормальный мужик не потерпит конкурентов в виде холста и красок.
***
Мои родители работали в посольстве, а жила наша семья в огромном доме на берегу моря. Я никогда не знала, что такое нехватка денег, дефицит продуктов и вещей. В пятнадцать лет я впервые показала свои картины публике: в центральной галерее многомиллионного города прошла выставка, где были представлены работы юных художников со всей страны. Мои работы заметили именитые критики, которые не поскупились на комплименты юному дарованию. Коллекция из десяти картин была распродана полностью. Все вырученные деньги пошли в какой-то именитый фонд помощи голодающим где-то там. Признаться честно, деньги меня вообще не интересовали. Я даже не задумывалась о том, откуда они берутся и как их правильно тратить. Финансовой грамотностью я не обладала. Это все меня не интересовало. Я была художником, и я творила. И не жалела проданных картин. Все нарисованные образы хранились в моей голове, как в библиотеке, Я могла в любой момент сделать себе копию, если бы захотела.
***
– Веста, иди примерь платье.
– Мам, это все мне? Тут три огромных пакета с одеждой.
– Тебе, тебе. Златка и я решили, что пора обновить твой гардероб.
– Зачем?
– А ты не видишь? Штаны тебе не коротковаты? – Холеная блондинка в строгом брючном костюме кремового цвета ткнула пальцем в сторону, где висело огромное зеркало.
– Джинсы маловаты. Наверное, до сих пор расту.
– Вся в отца. Нас со Златкой на голову переросла. – Мама встала рядом с Вестой и обратила внимание на то, что даже на шпильке она все равно ниже своей дочери, которая обычно ходит по дому босиком.
***
Нескладная, угловатая, долговязая и сутулая, серая мышка в бесформенной и безликой одежде… Боже, как я была счастлива сама с собой! Я находилась в полной гармонии, но остальные этого не понимали или не принимали. Я не вписывалась ни в какую компанию и не соответствовала своему статусу дочери потомственных дипломатов, которая должна держать марку.
– Веста, ты хоть понимаешь, что нельзя игнорировать благотворительный вечер, посвященный больным детям? Там будут присутствовать политики, бизнесмены, весь высший свет. На таких нейтральных приемах, в кулуарах, сильнейшие мира сего лоббируют свои интересы, плетут интриги и между делом делают пожертвования.
– Пап, ну а я-то тут при чем? Разве проблемами больных детей не государство должно заниматься? Мы зачем налоги платим?
– Ох, дочка. Ты еще такая наивная.
– Я не хочу туда идти. Давай я лучше еще что-нибудь нарисую для фонда.
– Нет! Твое выступление уже заявлено в программе. Тебе хоть иногда нужно выбираться к людям, пока ты окончательно не одичала.
***
Понятно, что для окружающих я была чудачкой, которая предпочитала общаться с красками и кисточками, а не заниматься шопингом с подругами или сплетничать в школьном кафе с одноклассницами.
– Веста, где вы черпаете вдохновение? Откройте ваш секрет. Все ваши сюжеты потрясающие. Многие, кто видел ваши картины воочию, утверждают, что ощущали их особую энергетику.
– Секретов нет. Я вижу сны. Они меня вдохновляют.
И это была полуправда. Я действительно видела, но не сны, а нити. Тонкие, как человеческий волос, и прозрачные, как паутина. Когда я касалась их пальцами, то иногда считывала картины, которые потом переносила на свои полотна. И чем старше я становилась, тем больше образов мне удавалось подглядеть.
***
– Твоя сестра, конечно, очень странная, но таланта ей не занимать. Сколько она рисовала эту картину? – спросил жених Златы и сделал шаг от своей невесты, чтобы лучше разглядеть огромный шедевр, который висел в центральной галерее французской столицы.
– Почти три года, – Злата перевела взгляд с ошарашенного ее ответом жениха и стала любоваться картиной «Она и есть демон». – Веста говорит, что этот образ несет скрытый смысл, увидеть который сможет не каждый.
– Ты хочешь сказать, что ей было четырнадцать, когда она начала рисовать обнаженную девушку и крылатого черного демона? Не думал, что ребенок способен на такое смелое искусство. В картине столько сексуальной энергетики и эротизма. У меня аж мурашки по коже побежали.
– Тебе нужно поближе познакомиться с ее творчеством. Не все шедевры моей младшей сестры можно показывать широкой публике и тем более делать достоянием общественности. Одним словом, порнография.
***
Я подглядывала, запоминала и рисовала разные моменты из чужих жизней и чьи-то видения. Порой я даже не понимала, что конкретно успела рассмотреть. Будущее или прошлое. Меня это не останавливало. Правда, мои родители со временем стали что-то подозревать.
– Дочка, а что ты делаешь? – Отец Весты уже давно наблюдал, как его кровиночка медленно перебирает пальчиками в воздухе и блаженно улыбается.
– Я? – Веста моментально очнулась от своего транса и сделала непонимающий вид. – Задумалась, наверное.
– Ты играешь на воображаемом музыкальном инструменте с закрытыми глазами последние два часа, – отец Весты, не удовлетворенный ответом дочери, вышел из кухни и направился к телефону в гостиной. – Алло! Добрый день! Могу я записаться на прием к доктору Фросту? Я по рекомендации от мистера Рейна. Это крайне деликатный вопрос, я хочу показать ему свою дочь. Да, она несовершеннолетняя. Я буду ее представителем.
– Блядь! – первый раз в жизни выругалась Веста, поняв, что она выдала себя, причем по-крупному.
Тот злополучный день, когда мой мир перевернулся, я запомнила в мельчайших деталях. Ничто не предвещало беды.
Глава 2
– Вдвоем с тобой,
Вдвоем с тобой,
Остались ты да я,
Любимая, любимая,
Бесценная моя.
Сидя в машине рядом со своей старшей сестрой, я увидела блестящую нить. Прямо перед своим носом. Хотя нитью толстую леску из чистого золота можно было назвать с натяжкой. Естественно, я не смогла удержаться и из любопытства прикоснулась к ней, ведь с таким чудом я встретилась впервые. Моментально в мой мозг вошел образ мужчины. Четкий, яркий, красочный. Раньше я часами пыталась хоть что-то разглядеть, когда находила нить. Мне не хватало сил, знаний и мастерства, чтобы увидеть все и сразу. А тут такая удача. Я видела лик истинного царя. Он сидел на огромном белом мраморном троне и держал в своих руках золотые нити, которые, как татуировки, переходили на его запястья и шли к предплечьям и выше по телу. Красивый ажурный рисунок мерцал и светился на загорелой коже замысловатыми изгибами. На меня смотрел черноволосый красавец с восточными чертами лица. Он не был человеком. Это я сразу поняла, так как глаза у него были как у змеи. Темно-зеленые, с вертикальными золотыми зрачками. Пугающая красота. Животная. Завораживающая. Экзотичная. Я, не стесняясь, рассматривала его и жадно, как маньячка, впитывала в память каждую деталь, до которой только мог дотянуться мой взор. Восточный царь был моим будущим шедевром, которому предстояло занять почетное место напротив моей кровати. Змей-искуситель. Эту картину я не продала бы ни за какие деньги. Любовь с первого взгляда. Но нет, не в мужчину. В художественный образ сильного, могучего, красивого властителя с суровыми чертами лица и замысловатыми татуировками. Но в тот момент, когда я думала, что просто смотрю на прекрасную картинку, золотая нить слегка завибрировала, и царь дернул за одну из лесок, которая была в его руках. И тут он, наконец, меня заметил и посмотрел мне глаза. Сказать, что я испугалась, это ничего не сказать. Он не был картинкой, как я думала до этого. Он был живой. Мужчина зло поджал губы, да так сильно, что они превратились в одну тонкую линию. Зеленоглазый царь небрежно тряхнул запястьями, и видение тут же растаяло. А я, как последняя идиотка, стала плакать навзрыд, прямо на глазах у ошарашенной сестры, которая вообще не поняла, что сейчас произошло.
– Мне страшно! Злата, мне так страшно. – Я знала, что из-за своего любопытства подставила саму себя, и звать кого-то на помощь было бесполезно.
– Вест, ты чего? Я же не быстро ехала. Ну, прости! Я больше не буду так лихо разгоняться.
***
Ближе к ночи, когда все легли спать, мужчина из видения появился в моей спальне. Я точно знала, что он придет за мной. Глупо, но я даже не стала кричать, когда увидела незнакомца в своем доме. Зеленоглазый царь стоял возле моей кровати и молча наблюдал за тем, как я медленно отползаю в противоположную от него сторону. Незнакомец прекрасно видел меня своими фосфоресцирующими глазами, даже с учетом того, что в комнате была кромешная темнота из-за плотно задернутых штор. Двигаясь плавно, как змея, он подхватил меня на руки вместе с одеялом. В темноте я не сумела понять, как мы вышли из дома. Стало невыносимо жарко и душно, хотя, по прогнозу, ночью температура в городе должна была опуститься до пятнадцати градусов. Мужчина нес меня по улице и пристально смотрел в глаза.
***
«Удивительная дева». – Повелитель смотрел на Весту и поражался тому, как легко и быстро ей удалось увидеть золотую нить. Он уже морально приготовился к тому, что будет часами искать невиданную доселе зверюшку, а она моментально попалась на крючок. Схватилась за нить, как за канат, и стала разглядывать его своими странными бледно-серыми глазами. Без страха, без злобы, как маленькая любопытная мартышка, не понимающая, что перед ней сидит смертоносный хищник.
«Очень странная». – Царь не видел ее зверя и не чувствовал силы. Девушка в его руках была настолько слабохарактерна, что даже не стала звать на помощь, когда он схватил ее вместе с каким-то ненужным тряпьем. Повелитель оказал ей великую честь, лично явившись по ее душу, чтобы украсть. Любая наложница из гарема сошла бы с ума от такого счастья – пересечь порог белоснежного дворца на глазах у изумленных рабов в объятьях великого правителя.
«Беда с этой дурочкой. Она оказалась настолько любопытной, что все время смотрит мне в глаза. В ней нет смирения, а может, и страха… или мозгов. Это еще предстоит узнать».
***
Своим фееричным появлением я моментально нажила себе врагов. Все женское население дворца возненавидело меня еще до того момента, как за спиной у царя захлопнулась дверь в его покои. Дворец моментально загудел от сплетен и пересудов. Это сейчас я понимаю, как все странно и скандально смотрелось со стороны. Ведь тогда я еще не знала, кто такой повелитель и куда он меня притащил.
– Дяденька, а вы что делаете? – я, наконец, решила подать голос, когда царь положил меня на огромную кровать. Похититель выпрямился и стал внимательно рассматривать мою плоскую грудь. Он никак не мог понять, что за чудовище изображено на моей футболке. Я проследила за его взглядом и невольно смутилась. – И не надо так злобно смотреть. Это Чебурашка из мультика.
В ночи застрекотали сверчки.
«О великие пески! Какой убогий язык и такое же примитивное мышление. По всей видимости, низшие, безмозглые идиоты, придумали себе глупую религию и страшного идола по имени Чебурашка». – Царь не заметил, как разозлился на скудоумие жалкой человечки, которая носила на своей груди лик неизвестного божка. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, зеленоглазый царь вышел вон из своей комнаты, чтобы не вскипеть от злости. С терпимостью к другим религиям и менталитетам он не был знаком. Зато дружил с ксенофобией.
Повелитель не нуждался в словах, чтобы раздавать указания. Собрав в свои ладони призрачные нити, он, как паук, стал дергать за них, говоря наподобие азбуки Морзе. На другом конце нити рабы с ужасом прислушивались к воле повелителя и тут же бежали исполнять все его пожелания.
«Рабыню помыть, переодеть, накормить. Выставить охрану. Всю ее одежду сжечь вместе с одеялом».
***
Охренели все. И прислуга, и наложницы, и охрана, и евнухи, ну и я, естественно. Никто не мог понять, кого под покровом ночи притащил в свой дом повелитель и почему девицу, то есть меня, нужно охранять как зеницу ока. Ведь он четко определил мой статус – рабыня. Хотя, по правде говоря, все, кто находился во власти великого царя, по факту были его рабами. Когда прошел первый шок, я наконец разглядела свои хоромы. Дорого – богато. Высокие потолки, метров пять, не меньше, площадь покоев позволяла спокойно гонять на велосипеде. Поборов сильное желание прикоснуться к этому великолепию, я стала думать о том, что мне делать дальше. Инфантильность шептала, чтобы я не шевелилась и просто плыла по течению, а здравый смысл кричал, что нужно сделать хоть что-нибудь. Я его послушалась. Встала босыми ногами на пол и подошла к окну. Разом накатили восторг, ужас, смятение и осознание того, что я в полной жопе. Я видела звездное небо и огромную фиолетовую планету с широкими кольцами. Моих скудных познаний в астрономии хватило лишь на то, чтобы окончательно впасть в ступор. Я находилась на спутнике. Это была не наша Солнечная система и, возможно, не наша галактика или даже вселенная. Куда бежать и у кого просить политического убежища, я не знала. Пришлось в срочном порядке напрягать свои извилины и вспоминать все, что мне рассказывали родители про дипломатию и искусство ведения переговоров.
И без того расплывчатые воспоминания оборвали девушки-служанки. Войдя в покои господина, они при виде меня выпали в осадок, ну и я не стала отставать от них. Мы, не стесняясь, разглядывали друг друга, как маленькие дети. Мне кажется, что-то подобное испытал бы житель глухой деревни на территории Киевской Руси, внезапно оказавшись в африканском племени того же периода. Аборигены черного континента тоже были бы в шоке, если бы их главный вождь припер в свой шалаш белое нечто. Загорелые черноокие близняшки-брюнетки внимательно смотрели на бледную сероглазую каланчу и не знали, как правильно, без вреда для своего здоровья, к ней подступиться. Я оказалась выше их всех сантиметров на сорок, если не больше. Но свой небольшой рост девушки с лихвой компенсировали формами. Если я была сутулой палкой, то они – песочными часами. Потрясающая красота, если не считать того, что у них вместо ног имелись змеиные хвосты. Мое счастье, что я никогда не относила себя к зоофобам, и яркие представители серпентария меня не пугали. Девушки-змейки жестами указали, куда я должна идти, и, решив не портить с ними отношения сразу же, я беспрекословно, как на привязи, пошла в соседнюю комнату. Для каких целей меня мыли и натирали душистым маслом, я приблизительно догадывалась. Чернушные мысли о том, что остаток своей жизни я закончу как чей-то спермоприемник, стали одолевать в тот момент, когда одна из девиц глубоко вздохнула, с завистью посмотрела на мой плоский живот и опустила взгляд ниже. Тут даже змеиного языка знать не надо. Все было написано у служанок на лице:
«Ты, мерзкая бледная моль, будешь сегодня ночью обласкана великим и ужасным небожителем. Он прольет в тебя свое прекрасное семя…» и бла-бла-бла… Это уже потом я поняла, что мышление всех местных женщин сужалось до одной-единственной цели – любой ценой попасть в постель к царю. С раннего детства им внушали, что если суметь привлечь внимание великого господина хотя бы раз в жизни, то это будет самая большая честь, которой только может удостоиться женщина. Рабское мышление. Но кто я такая, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом? Меня вкусно накормили, напоили и оставили одну изнемогать от духоты. Совсем одну. Царь в ту ночь ко мне так и не пришел, а я, вместо того чтобы нормально поспать или порыдать в подушку, любовалась звездным небом и огромной фиолетовой планетой, что зависла на горизонте.
