Тина Климова
Новогодние новеллы
– Да ну чушь рассказываешь, один раз не считается, – махнула рукой я.
– Такое было и четыре года назад, мне другие официанты рассказывали, – настаивал Ваня, – рецепт оливье же оригинальный, там можно облажаться.
Вообще в нашем ресторане оливье был временной акцией – только неделю перед и неделю после Нового года мы решили подавать оливье из 1894 года, с перепелиными яйцами, раковыми шейками и мясом рябчика. И готовить его взялся сам шеф.
– Лада, давай мы будем действительно аккуратнее, – вдруг предложила официантка Маша, – это же не сложно, а вдруг Ваня прав…
– Ну да, и на шефа наложено проклятье оливье, – фыркнула я, – но аккуратными нужно быть в любом случае, это наша работа.
Все согласно закивали. Официантов я отпустила сразу после разговора, а потом и Ваню, оставшись в ресторане одна. Мне не давало покоя мое альтер-эго перфекциониста – пусть в квартире (да и в машине) у меня неидеальная чистоплотность, но на работе я обожала раскладывать всякие мелочи с детальным вниманием.
Поэтому я еще провела полчаса за причесыванием ресторана, поправляя там и сям елочные игрушки и украшения. Как только я взяла с пола свою сумку, в голове подсчитывая, успею ли я сегодня приготовить ужин или лучше ограничиться вчерашней пиццей, как вдруг… Послышался звук открываемой двери.
Я обернулась немного испуганно, мало ли, грабитель. Но нет – реальный человек на входе меня еще больше удивил. Это был мой шеф-медведь.
– Лада, вы еще не ушли, – тупо сказал он, рассматривая меня.
– Эээ, – смогла сказать я, удивленная тем, что он не использовал отчество, – да, спасибо, что констатируете факт, Алексей Алекса…
– Хватит этого, – вдруг сказал он, устало потирая бровь, – дайте мне просто отдохнуть.
Тут я заметила, что левой рукой он держал пакет из известного магазина с красным и белом, и оттуда торчала бутылка.
– Почему вы не дома? – спросила я, тут же жалея об этом. Как будто он будет сейчас передо мной распинаться.
– А вы почему не дома? – он посмотрел мне прямо в глаза. – Неужели никто не ждет?
Я вспыхнула, но не стала возмущаться – мой вопрос был не менее наглым.
– Не ждет, – сказала я наконец после пары секунд молчания.
– Вы просто трудоголик, – ответил он. Его теплые глаза цвета какао как-то странно горели золотом в свете новогодних лампочек. Странно, потому что мне это нравилось разглядывать.
– Да вы тоже, – сподобилась я ответить, – вы же без выходных тут.
Он усмехнулся. Я хотела взять пальто, но его рука как-то странно дернулась в пригласительном жесте. При этом его лицо выглядело сомневающимся – словно ему чего-то очень хотелось, но спросить он не мог. Не знаю, что бы я сделала дальше, но вдруг из меня вырвалось:
– Одному пить как-то негоже, Алексей Александрович.
В его глазах заиграли бесинки:
– Так избавьте меня от этой участи, Лада Борисовна.
И уже через пятнадцать минут я сидела со своим шефом за барной стойкой – столы мы не сговариваясь решили игнорировать, сказывается профессиональное. Сначала диалог не клеился – он просто наливал по рюмкам, я подняла тост за процветание ресторана, потом оба прокомментировали терпкость вина и легкий цветочный запах.
– Этот Новый год будет еще одним испытанием для ресторана, – вдруг сказал шеф, потирая бороду, – будет банкет для компании моего друга.
– А мы корпоратив будем устраивать? – спросила я в шутку.
– Наслаждайтесь тем, что есть сейчас, Лада, – усмехнулся он, – у вас буквально тет-а-тет корпоратив со мной.
Я закатила глаза:
– Проводить время с вашей персоной – бесценно, Алексей Александрович.
– Просто Леша, – сказал он.
Как я не поперхнулась своим глотком вина можно объяснить только чудом.
– Не уверена, что я еще готова к такой близости, – наконец сообразила я.
– А что для этого нужно? – уставился он на меня, буравя своим темным взглядом.
– Для чего? – тупо спросила я.
– Для сближения.
Я почувствовала, как мои щеки чуть краснеют от выпитого вина, а в голове становится легко и приятно. Неужели он флиртует? Но мой оценивающий взгляд только натыкался на его абсолютно невозмутимое лицо – только в глазах все так же плясали искринки от лампочки у бара.
– Дайте подумать, – уткнулась в бокал я, напрягая свои мозговые извилины, – Расскажите мне то, что о вас никто больше на работе не знает.
Он вдруг улыбнулся. И я впервые за год поняла, что у моего хмурого, вечно недовольного шефа под бородой виднеются ямочки. Что-то внутри потеплело и начало плавиться, как будто я впервые его встретила и сразу же бросилась кокетничать. Но он же не в моем вкусе!
– Все просто, – наконец сказал он, – под белым нарядом шефа у меня…
– Что? – вытянулась на сидении я.
Он вдруг встал с барной стойкой и дернул свой свитер.
– Я лучше покажу, – и одним движением он снял с себя верхнюю часть одежды, оставшись в одних брюках.
От увиденного я испустила какой-то совсем невежливый «ах» и вытаращилась во все глаза. По его идеальному прессу – несколько кубиков, по плечам – нереально широким, по животу – слегка покрытому чисто мужскими волосами, и наконец по мощной спине – перекатывалось несколько огромных татиуровок. Красная чешуя дракона переливалась по мышцам, вцепившись в тело зеленого змея, а вокруг пылал огонь.
Я сглотнула. Обычно такие татуировки выглядят дурацкими, но тело моего шефа напоминало что-то воинское. Он был похож на самурая, на ниндзю. Или скорее древнего воителя, который нападает и защищает.
– Как тебе? – глухо спросил он.
– Шокирующе, – честно призналась я, все еще не в состоянии посмотреть ему в глаза.
– Теперь твоя очередь, – сказал он, надевая обратно свитер.
Эээ… У меня не было секретов. Я была просто женщиной с хорошем образованием, полной семьей – папа и мама жили в соседнем районе от меня, без татуировок и пирсинга. Носила я в основном рубашки и юбки строго покроя, хотя в холодное время переходила на брюки. Внешность тоже, в целом, обычная: густые русые волосы, невысокий рост, не толстая, но и не худая.
– Ну, – сказала я, немного странно чувствуя себя под его глазами, – у меня нет больших секретов…
– А маленьких? – пока я думала, он налил мне еще вина в бокал.
– Что ж, – напрягла память я, – есть одно…
Он просто смотрел на меня своими теплыми глазами, и это странно расслабляло.
– Да, – наконец сообразила я, – у меня есть зависимость. Я обожаю покупать сапоги.
Его взгляд тут же опустился на предмет разговора – сегодня на мне были элегантные полусапожки на каблуке, лакированные и со шнуровкой.
– У меня около 12 пар, – призналась я, – и это мне пришлось раздарить некоторые, отдать сестрам, всё просто не влезало в шкаф…
Шеф рассмеялся глухим и хрипловатым смехом, каким смеются только мужчины. Я уставилась на его лицо, откровенно наслаждаясь звуком и сама себе удивляясь. Он был хорош, когда не хмурился. Неожиданно он прекратил и начал смотреть на меня в ответ.
Его глаза все сверкали в полутьме ресторана, только в этот раз к искринкам веселья присоединилось что-то мрачное и загадочное. И эта борода… Мой взгляд путешествовал по его лицу, всем складкам и неровностям. Острые скулы, четкий подбородок, большие глаза. Он был очень мужественным, и понимание близости к такому телу (с такой татуировкой!) вдруг ударило мне в голову.
