Тин Тун Дом

© Тин Тун, 2025

ISBN 978-5-0068-6889-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Первое, что почувствовала Лиза, войдя в дом, запах. Не затхлости и плесени, как можно было ожидать от старого здания, а свежеиспеченного хлеба. Сладковатый, тёплый, уютный аромат, который странно контрастировал с пустыми комнатами и запылёнными окнами.

Наверное, предыдущие хозяева старались, мелькнуло в голове. Но риэлтор говорила, что дом стоял пустым больше года.

Ну как? – Максим, её муж, с силой распахнул ставни в гостиной. Свет летнего дня ворвался в комнату, заставляя пылинки танцевать в воздухе.

– Я же говорил! Идеально.

Лиза кивнула, не в силах сдержать улыбку. Дом и правда был идеален. Небольшой, деревянный, с камином и видом на озеро, сиявшее в сотне метров отсюда, как расплавленное золото. Место, где можно зализать раны. После потери ребёнка, после выкидыша, который оставил в их жизни тихую, пустую комнату, этот дом казался шансом. Новым началом.

– Пахнет пирогами, – сказала она.

Максим принюхался.

– Тебе кажется. Скорее, деревом.

Он обнял её за плечи, и Лиза прижалась к нему. Может, он прав. Её нервы всё ещё были натянуты, как струны. Любой странный звук заставлял вздрагивать. Любой незнакомый запах казался подозрительным.

Они провели остаток дня, расставляя мебель. Стук ящиков, скрип половиц под ногами, эхо в пустых комнатах, всё это было живым, настоящим. Лиза начала расслабляться.

Вечером, когда Максим пошёл в гараж разобрать коробки с инструментами, она осталась одна. Тишина в доме была не абсолютной. Где-то поскрипывали стены, убаюкивая. Лиза решила осмотреть спальню на втором этаже.

Комната была просторной, с низким потолком и большим окном, выходящим на озеро. В сумерках вода стала тёмной и неподвижной. Лиза подошла к встроенному шкафу. Дверца заедала. Она потянула сильнее, и та с скрежетом поддалась.

Внутри не было ничего, кроме одного предмета. Маленького плюшевого зайки, когда-то розового, теперь выцветшая до грязно-серого цвета. Один глаз-пуговица отсутствовал, а на ушке было тёмное пятно, похожее на пятно от вишнёвого сока или крови.

Лиза взяла игрушку. Ткань была холодной и шершавой на ощупь.

Почему её оставили? Риэлтор клялась, что дом полностью очищен.

Из гостиной донёсся голос Максима. Он звал её ужинать. Лиза на мгновение задумалась, а потом сунула зайку в карман джинс. Выбрасывать её сейчас, в первый же день, показалось дурной приметой.

Ночью её разбудил звук.

Не скрип и не стук. А тихая, едва слышная музыка. Простая, наивная мелодия детской карусели.

Лиза замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось где-то в горле. Музыка доносилась будто издалека, из глубин дома, и в то же время она была тут, в самой спальне, витая в воздухе.

Макс, – тихо позвала она, толкая мужа в бок.

Он что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок.

Музыка стихла. Воцарилась полная тишина, густая и тяжёлая, как одеяло.

Лиза медленно поднялась на локте, всматриваясь в темноту. Лунный свет серебрил край комода, дверную ручку, её собственные босые ноги. Ничего. Никого.

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить себя. Это нервы. Усталость от переезда. Её мозг играет с ней.

И тогда она услышала другой звук. Совсем близко. Прямо у кровати.

Тихий, прерывистый шёпот. Детский голосок, который прошептал одно-единственное слово, полное тоски и обиды:

«Мама…»

Лизу бросило в холодный пот. Она рванулась к ночнику, ударила по выключателю. Свет залил комнату. Она была пуста. Рядом храпел Максим.

Дрожащими руками она полезла в карман джинс, висевших на стуле. Она нащупала плюшевую ткань, вытащила зайку и отшвырнула её в угол комнаты.

Сердце бешено стучало. «Это что за хуйня. Это сон, – убеждала она себя.

– Просто кошмар».

Утром, когда солнце ярко светило в окно, а Максим весело напевал на кухне, готовя завтрак, всё казалось не таким страшным. Лиза спустилась вниз, стараясь выглядеть спокойной.

– Отлично выспался! – сказал Максим, ставя перед ней тарелку с омлетом.

– А ты как?

– Нормально, – солгала Лиза.

– Новая обстановка, непривычно.

Она не стала рассказывать ему о музыке и шёпоте. Он бы не поверил. Сказал бы, что ей снова нужен психотерапевт.

После завтрака Максим уехал в город за продуктами. Лиза осталась одна. Она пыталась заниматься уборкой, но её взгляд постоянно возвращался к лестнице на второй этаж. К той самой спальне.

Она должна была проверить. Взяв швабру как дубину, больше для самоуспокоения, она медленно поднялась наверх.

Дверь в спальню была приоткрыта. Она толкнула её.

Комната была залита солнцем. Всё было на своих местах. И на полу, в углу, где она бросила игрушку, лежал зайка.

Она лежала в неестественной позе, будто её кто-то аккуратно положил. И на её выцветшей мордочке, на месте отсутствующего глаза, темнела одна-единственная, круглая, влажная, свежая слеза.

Глава 2

Лиза протянула дрожащую руку, коснулась его кончиками пальцев, они стали липкими и холодными.

Вода. Просто вода. С крыши течёт. Конденсат.

Она сгребла игрушку, сунула в карман и быстро спустилась вниз. Рука об руку с паникой шла странная, иррациональная надежда: «Если я буду вести себя нормально, всё станет нормальным».

Максим вернулся из города загорелый и довольный, с полными сумками продуктов.

– Ты не поверишь, какие тут соседи! – бубнил он, расставляя банки в шкафу.

– Встретил старика, того, что в доме через лес. Предупредил, мол, в том доме сквозняки, будьте осторожны со сквозняками. Странный какой-то тип.

– Сквозняки? – переспросила Лиза, моя посуду и глядя в окно на озеро.

– Ну да. Говорит, двери сами хлопают. Короче бред старого маразматика.

Лиза вспомнила, как прошлой ночью приоткрылась дверь в чулан под лестницей. Она тогда подумала, что это Макс. Теперь была не так уверена.

Ночью она спрятала зайку в коробку с зимними вещами на антресоли. С глаз долой из сердца вон.

Сон пришёл быстро, вымотав её до предела. И снова её разбудил звук. Но на этот раз тихие настойчивые всхлипы. Ребёнок плакал. Где-то очень близко. Не в доме. Прямо за стеной их спальни.

Лиза лежала с широко открытыми глазами, впиваясь ногтями в ладони. Это не сон. Всхлипы были живыми, жалобными, полными настоящей детской тоски. Они подступали к самому уху, будто плачущий стоял вплотную к кровати, по ту сторону стены, которой не существовало.

Она посмотрела на Максима. Он спал глубоким, безмятежным сном. Ей показалось, что сквозь его храп она слышит ещё один звук. Лёгкие, быстрые шажки. Будто кто-то маленький бегал по коридору на цыпочках.

Она натянула одеяло на голову и просидела так до самого утра, пока за окном не посветлело, а плач не стих, сменившись оглушительной, давящей тишиной.

Утром, за завтраком, она молчала. Максим что-то говорил про работу, про то, что нужно починить крыльцо. Его голос доносился будто сквозь вату.

– Ты как, в порядке? – он нахмурился.

– Ты выглядишь ужасно.

– Не выспалась, – буркнула Лиза, отодвигая тарелку с недоеденной кашей.

– Птицы ночью шумели.

Она не могла рассказать. Не сейчас. Он смотрел на неё с беспокойством, в котором она уловила отголосок того старого, больного взгляда из времён после больницы.

Днём, пока Макс колотил молотком на улице, Лиза снова поднялась в спальню. Не из-за любопытства. Ею двигала потребность доказать себе, что она сходит с ума. Что всё это в её голове.

Она подошла к стене, у которой стояла их кровать. Обои были свежими, светлыми, в мелкий цветочек. Она провела по ним рукой. Шершавые, сухие. Ничего.

И тогда её взгляд упал на плинтус. В том самом месте, откуда, как ей слышалось, доносился плач, на стыке плинтуса и стены была длинная, едва заметная трещина. Лиза присела на корточки. Трещина была чистой внутри, будто её недавно протёрли. Но из неё тянуло слабым, едва уловимым запахом. Запахом влажной земли и детской присыпки.

Она отшатнулась, ударившись спиной о кровать.

Это дом. Сам дом, – пронеслось в голове.

Вечером они сидели в гостиной. Максим смотрел телевизор, Лиза пыталась читать, но буквы сливались в кашу. Вдруг с верхнего этажа донёсся глухой удар, как будто упало что-то тяжёлое и мягкое одновременно.

Максим выключил звук на телевизоре.

– Что это?

– Не знаю, – прошептала Лиза.

– Наверное, шкаф просел – он потянулся за телефоном, чтобы включить светильник поярче.

– Завтра посмотрю.

И тут они услышали новый звук. Совсем другой. Тихий, едва различимый скрип. Как будто кто-то качается на старых качелях. Скрип шёл из угла комнаты, из-за кресла.

Максим медленно повернул голову. Его лицо стало напряжённым.

– Ты это слышишь?

Лиза кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Он встал и движимый чисто мужским желанием проверить каждый шорох, подошёл к креслу. Лиза видела, как его спина напряглась.

– Макс? – позвала она.

Он не ответил. Простоял так несколько секунд, затем обернулся. На его лице было полное недоумение.

– Смотри, – он показал на пол.

За креслом, на полированном деревянном полу, лежала маленькая деревянная лошадка-качалка. Старинная, потрёпанная. Лиза никогда не видела её раньше.

Максим поднял игрушку. Она была холодной и пыльной.

– Откуда это? Мы же всё выбросили, всё вымели.

– Я не знаю, – честно ответила Лиза.

Он повертел лошадку в руках, затем бросил её обратно за кресло с неловким смешком.

– Наверное, предыдущие хозяева оставили в какой-нибудь щели. От вибраций выпала.

Но в его голосе уже не было прежней уверенности.

А Лиза смотрела на лошадку и думала об одном: скрип качелей, который они слышали, был слишком громким для такой маленькой игрушки.

В ту ночь они легли спать молча, отвернувшись друг от друга. Лиза лежала и слушала. Тишина была обманчивой, насыщенной. Она ждала.

И дождалась.

Шёпота. Он шёл не из комнаты, а из её собственной головы. Тоненький, как паутинка, голосок прошептал прямо в её сознание:

«Не бойся… Мама… Я же твой.»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.