Тимофей Ревин
Сибирские рассказы
Тополя
Медленно иду по парку Университета, ступая на ровную и выложенную рисунком плитку сразу всей ступнёй, чтобы поверхность подошвы яркой кроссовки ложилась на площадь плитки, не попадая на его границы. Ветерок зашелестел листьями пирамидальных тополей, высаженных по периметру северной аллеи. Поднимаю голову вверх, смотрю в небо, лишь зелень и синева. Играет ветер листвой деревьев, создавая ровный благостный шум. Цвет неба чистый и понятный. Нет облаков. Пролетит высоко в небе птица, оставит там короткий звук. Светлое небо и уходящие в него макушки пирамидального тополя.
Опускаю взор от деревьев к горизонту. Мне десять лет, я иду мимо школы к стадиону от дома бабушки. Трещины в старой асфальтированной дороге недавно закрыты свежим ремонтным составом из битума, который прилипает к кедам, плавясь на жаре. Звук шума листвы чуть более объёмный и широкий. Тени от движущихся на ветру ветвей играют на выгоревшей светло-синей краске школьных ставней. За ставнями нет движений. Лето, школа закрыта. Поднимаю голову, и небо стало немного ярче.
В звуках слышится далёкий крик чаек, иду уже по другой брусчатке, натуральный камень песчано-жёлтого цвета, между ним крошка и грунт. На ногах сандалии из кожи, на теле белая туника через плечо, золотая пряжка. Правая рука лежит на рукояти короткого римского меча. Вдали дом, в стороне от него конюшня, тихо слышно ржание. Посылаю взгляд ввысь, смотрю на стремительный полёт птицы. Острые верхушки тополей целят в небеса, небо свежее и чистое.
Опускаю взор и смотрю вправо. Я нежно держу за руку девушку. Она поворачивается ко мне и в блестящих невероятно красивых глазах её я вижу сияние, в мимике покой и счастье, и кое-что ещё, что шепотом листвы поёт мне весна. Тополя в парке шелестят в аккомпанемент. Милая улыбается и, взглянув ввысь, отводит медленно глаза по направлению тропы по которой мы неспешно идём вдвоём. Всё кажется немного свежее и зеленее, солнце выше, лучи его попадают через движущиеся на ветру сени деревьев в глаза и немного слепят меня, я жмурюсь.
Открывая веки, вижу, что блик прошёл, небо стало немного синее. Макушки тополей легко качаются от порывов ветра. Звуки длинные и реверберирующие на восходящих разогретым солнцем потоках воздуха. В руке поводок, рядом бредёт обнюхивая траву мой лохматый четвероногий друг. Украдкой взглянув на меня, вывалил язык из пасти и, глубже задышав, идёт дальше. Входим в тенистый участок. Медленно разглядываю крону от основания и до верха. Долго смотрю на макушку.
Громкий звук мотора вмешивается в момент, опускаю голову, вглядываюсь в вслед проехавшему трактору. Впереди горы Галисии. За спиной рюкзак. Ветерок, проникая в пространство между влажной спиной и рюкзаком, оставляет приятное ощущение прохлады. Трэкинговая обувь покрыта пылью. Идти ещё долго. Вижу впереди ещё паломников. Полосы тени от деревьев на старой проселочной дороге как черные и белые клавиши пианино. Захожу в тень и смотрю на тополь, высокий красивый и стройный.
Белый след медленно оставляет в небе пролетающий самолёт. Тишина. Почти не слышный шелест листвы. Середина лета, но совсем не жарко. По обоим сторонам аллеи высокие пирамидальные тополи. Вечереет. Ближе к проспекту Руставели двое мужчин приветствуют меня, прикоснувшись к своим головным уборам:
– «Гамарджоба, батоно».
– «Гамарджоба», отвечаю им я с искренней улыбкой.
31.05.2022
«Тrainspotting» по Краснодарски
Просыпаешься в понедельник утром, в пять утра, большая спортивная сумка с постиранной одеждой собрана, осталось поставить в неё из холодильника какие-то продукты, застегнуть кожаную куртку, всунуть ноги в кроссовки и выпив чая с бутербродом выходить в загадочную, свежую, кристально синюю темноту.
Свет фонарей, тишина, обходишь по краю лужи, повернул здесь, обошёл там, и вот ты уже на остановке, ждёшь электричку. Привычное место у предпоследнего вагона. Ожидание.
Рядом мнутся с ноги на ногу люди, знакомые ребята с такими же сумками и парень, который сегодня же вернётся, с пакетом. Темно, пар идёт изо рта, белея в свете прожектора.
Пронёсся пригородный поезд в противоположном направлении. Касса открыта, но я не иду покупать билет. Я смотрю на мерцание окон в проносящемся поезде. Люди пьют чай. Где-то читают книгу. Где-то темно и все спят. В самом поезде у кондуктора билет можно купить дешевле, вот я и не покупаю билет.
Людей на перроне прибавляется, проходят мимо знакомые парни, жму им холодные руки. Кто-то из знакомых закуривает сигарету, пахнет табачным дымом.
Вот со стороны Сахарного Завода спеша, от маршрутки, бегут ещё ребята; наверное, с Индустриального. Узнаю знакомые черты некоторых из них, приветствуем друг друга.
Вдали слышен гудок, из-за поворота стало видно прожектор. Секунды и он уже ярко освещает себе путь, ещё секунды и он почти рядом. Звук тормозов, открываются двери, последнее усилие и ты уже водружаешь свою сумку на полку, расстёгивая куртку.
Тёплый свет в салоне, специфический запах электрички, деревянная, вскрытая лаком лавка. Едем в Краснодар. В окне замелькали видимые только из окон электропоезда пейзажи внутренней части пространства, скрытого лесопосадкой. В поезде не замечаешь этого, а в обычной жизни даже и не думаешь о существовании таких ракурсов.
В воздухе что-то есть, почти искрит, электризуется, пульсирует. Это как будто общие вибрации ожидания чего-то важного, интересного, интригующего, нового. В основном в вагоне едут студенты средних и высших учебных заведений, и только в Медвёдовской и Новотитаровской подсядут люди, которые так едут каждый день, на работу.
Ехать час. Говорить не хочется, хочется спать. Тепло и недосып, лёгкая усталость, ожидание интересных событий, учёба, друзья, подруги, голова кругом. Медленно закрываешь глаза и засыпаешь.
Просыпаешься в понедельник утром, через 22 года, на заправленном только на одну половинку, не разобранном анатомическом диване. Телефон предупреждает что скоро прозвенит будильник, "свайп" вверх, отключил. Выпиваешь стакан воды с лимоном, одеваешь нагрудный пульсометр, тайцы, футболку, ветровку, спортивные часы, заходишь в туалет, переступая робот пылесос, затем одеваешь кроссовки и бежишь утреннюю пробежку.
Свет фонарей, тишина, оббегаешь по краю лужи, повернул здесь, оббежал там, и вот ты уже добежал до новой школы, развернулся и побежал обратно.
Завтрак, душ, новости в телефоне, служебная машина, дорога на работу, офис, большое удобное кожаное кресло. Совещания, ежедневник, 27ми дюймовые мониторы, группы в мессенджерах.
День пролетел. Звонил сын. Поздравил друга, с которым 22 года назад подружились на учёбе, с Днём Рождения. Сходил на совещание. Отправил ряд важных писем, дал несколько согласований.
Куда я дел эти 20 лет? Двадцать самых прекрасных лет моей жизни. Двадцать чудесных наполненных здоровьем и цветом лет. Целую жизнь.
Где эти клубы, где эти футбольные турниры, где эти молодые прекрасные девчонки, где мои дурные и ещё не женатые (а потом не разведённые) друзья?
На что я разменял всё эти чудесные секунды, и какую часть из этих дней я был по-настоящему счастлив? Почему я не ставил целей и не жил так осознанно тогда? Кто был этот придурок, который был я 20 лет назад?
У моих сверстников, которые раньше стали родителями, дети уже поступили в университеты, уже едут в поездах на учёбу, летят в самолётах, жгут в клубах и чудачат на вписках. Кто-то из них, наверное, живёт в одном из тех общежитий, в которые сильно опоздав, не трезвыми, забирались через чужие окна двадцать лет назад мы сами.
На выходных иногда я забегаю на территорию Кубанского ГосАгро Университета, пробегаю между общежитий, учебных корпусов, оббегаю все эти дорожки и возвращаюсь в дендрарий. Мне кажется, мало что изменилось.
Вот так вышло что ты учился до двадцати с чем-то лет, потом работал, стараясь всем что-то доказать, ещё двадцать, а теперь вот, пожалуй, что, нужно пересмотреть это всё, и начать какой-то новый этап.
Бывшая жена боится, что я брошу работу и ей перестанут приходить хорошие алименты. Сын переживает что я продам всю недвижимость и ему ничего не достанется. Крайняя, но не последняя моя подруга переживала, что, перестав работать, я не смогу обеспечивать ей желаемый уровень жизни. А я тоже хочу чего-то сильно хотеть, переживать, сильно хочу, но не получается. Мне как-то пофиг.