Тимофей Царенко
Три сапога пара

Флотский встрепенулся и, развернувшись на каблуках, уставился на Ричарда. Тот, в свою очередь, уставился на графин, игнорируя возмущённый взгляд.

– Мне послышалось? Или кто-то решил, что может насмехаться над моей внешностью?

– О, приношу свои извинения, разумеется, вам послышалось! – охотно согласился Ричард. Салех удивлённо приоткрыл рот. – Ещё бы вам не послышалось… Ах, эти затейливые вояки – маленькие члены, большие уши, которые постоянно забиты чем-то липким…

На негнущихся ногах офицер подошёл к столу, сорвал с руки перчатку и швырнул её в лицо Ричарду.

– Я, барон Штрайсе, помощник капитана крейсера «Злопыхатель», вызываю вас на дуэль! За оскорбление чести офицера!

Глава 2

Гринривер поднял перчатку, осмотрел внимательно и громко в неё высморкался. Салех мысленно попрощался со своим собутыльником и попытался вспомнить, успели ли они оплатить съеденное и выпитое. Майор выглядел человеком, который знает, с какого конца браться за оружие.

– Ага, отлично, – оскалился графёныш. – Рей Салех, выступишь моим секундантом? Раз вызвали меня, то и решение об оружии и времени дуэли принимаю я. Стреляемся! Прямо сейчас. И, наверное, прямо тут!

– Да без проблем. Может, улица? Пожалей официанта, – ответил Рей, зевая.

– За бортом слишком сильный шторм для подобных манёвров. Барон, я вижу, у вас есть револьвер?

– Да, вот он! – оскорблённый показал оружие.

– У вас будет секундант?

– Трактирщик! Тебе выпал уникальный шанс – поучаствовать в решении спора благородных! – проорал барон куда-то вглубь зала.

Из недр буфета выскочил испуганный мужчина в фартуке и подошёл к столу.

– Будешь секундантом?

– Вашблагородь… А чё делать-то надоть?

– Сейчас один из нас вышибет себе мозги, а ты подтвердишь полиции, что всё было честно и по взаимному согласию, – радостно пояснил Гринривер.

– Но я…

– Если ты откажешься, мой друг оторвёт тебе голову. Он сегодня ещё никого не убивал и потому грустный! – объяснил диспозицию Гринривер. Салех миролюбиво оскалился, демонстрируя, что он не особо грустит сейчас. Трактирщик нацелился рухнуть в обморок, но титаническим усилием остался в сознании.

– Я с-с-соглас-сен, т-т-такая ч-честь… – проблеял он, нервно вытирая вспотевшие ладони о фартук.

– У меня оружия нет. Салех, у тебя есть? – поинтересовался графёныш.

– Не-а, – задумчиво протянул отставной лейтенант, лениво рассуждая, можно ли заменить ствол, которого у инвалида не оказалось, тесаком, который у Салеха был. И стреляться уже из него.

– Тогда упростим задачу. Эй, майор, давай своё оружие моему секунданту. Лейтенант! – рявкнул Ричард.

– Я! – от неожиданности Рей аж подпрыгнул.

– Возьми у майора оружие, вытащи оттуда патрон и выдерни из него пулю. Гильзу верни в патронник. Майор, тебя всё устраивает? – голос графского сынка звучал почти трезво.

– Стреляешься первым! И я кручу барабан, – поспешно ответил флотский. На это Ричард лишь пожал плечами.

– Один патрон, Салех!

– Да слышу я, слышу, может, вообще не вынимать? – буркнул вояка.

– Не, так неинтересно…

Штрайсе протянул револьвер. Рей аккуратно откинул раму, вытащил патрон и зубами вырвал пулю. Порох он вытряхнул под стол, пулю выплюнул. Она шлёпнулась рядом с тарелкой, и всем стало очевидно, что отныне она непригодна к боевому использованию, потому что прокушена почти насквозь.

Пустой патрон занял своё место в барабане. Револьвер вернулся владельцу. Трактирщик приобрёл вовсе невыразимый оттенок зелени в лице.

– Крути, дядя, смелее!

Побледневший майор крутанул барабан, потом ещё раз и ещё. И протянул револьвер Ричарду, который ковырялся в носу. Тот взял револьвер, покрутил его в ладони, приставил к виску.

– Так, пару моментов. Трактирщик! На! – в воздухе блеснула золотая монета, частично возвращая лицу трактирщика человеческий окрас. – За выпитое, и если придётся мои мозги отмывать от стен. – Салех! Ты меня внимательно слушаешь?

– Весь внимание! – отозвался Рей.

– Слушай, мы почти стали друзьями, так что у меня будет небольшая просьба, в том случае, если я сейчас умру… Обещаешь выполнить?

– Ну…

– Обещай!

– Ладно, ладно… – раздражённо буркнул инвалид, не понимая чего именно от него надо собеседнику.

– И смотри у меня, не выполнишь – вернусь с того света…

– Говори уже! – рявкнул Салех.

– Ты мне никогда не нравился, ты редкостный урод, и потому завещаю тебе утопиться в выгребной яме!

С этими словами Ричард поднёс пистолет к виску и нажал на спуск. Раздался хлопок, все вздрогнули. Из дула пистолета струился дым от сработавшего капсюля.

К слову, графёныш даже не зажмурился.

– Спасибо, Рей, но тебе придётся продолжать жить. Майор! Теперь твоя очередь!

Крутанулся барабан. Дрожащей рукой офицер взял ствол. Оружие гуляло в руке, как вусмерть пьяный сапожник по площади.

– Я… я не могу…

– Салех, помоги дяде! – деловито распорядился молодой аристократ, опрокидывая стопку.

Тут уж Рею не нужно было подсказок. Общение с графским сыном не прошло даром, и последние два часа инвалид мечтал сломать кому-то пару костей. А тут такой шикарный повод!

Кулак впечатался в живот трясущегося майора, и того согнуло пополам. Привставший Салех схватил одной рукой свою жертву за загривок, а второй перехватил руку с револьвером. И сел обратно. Лицо незадачливого дуэлянта оказалось прижато к столешнице, а дуло револьвера упёрлось в покрытый испариной лоб.

– П-пожалуйста, н-н-не надо, умоляю, п-п-пожалуйста… – залепетала жертва.

– Рей, я знаю, ты благородный человек, ты просто обязан помочь офицеру сохранить его честь! – Ричард говорил невнятно, размахивая куриной ногой, от которой только что откусил здоровенный шмат мяса.

– У-у-у-у меня есть деньги, в-возьмите, всё в-возьмите, не убивайте! – майор рыдал, уже не пытаясь вырваться.

– Тихо, тихо, тихо, Штрайсе, не надо так унижаться, мы вас убьём в любом случае! – Ричард успокаивал майора с искренним участием в голосе. – Но всем расскажем, что вы умерли как настоящий мужчина. С оружием в руках, защищая свою честь. А трактирщик подтвердит. Да, трактирщик?

Трактирщик затравленно кивнул, снова позеленев до бирюзового оттенка.

– Рей, приступай!

– Не-е-е-е-ет!

Раздался выстрел. Тело на столе обмякло. Пуля, пролетевшая над ухом майора, вонзилась в потолочную балку и выбила крупную щепу.

– Эх, Салех, Салех, урод ты, – огорчённо вздохнул графёныш. – Нет у тебя чести и сострадания. Убил бы ты идиота, было бы всё просто и понятно: неудачная дуэль, джентльмены решали свои проблемы. Как цивилизованные люди, ты понимаешь своим скудным умом это слово? Цивилизованные! А теперь – что? У человека травма, он же теперь служить не сможет, выстрелов станет бояться. Моральный дух флота подорван! А это – что? Натуральная диверсия! Так что ты ещё и саботажник!

– Да противно же, – отмахнулся от собутыльника Салех. Он не мог понять своих чувств к новому знакомому. Раздражение, уважение и… страх? Неужто бывший лейтенант всерьёз опасался этого прощелыгу, которого мог убить одним ударом кулака?

– А мне, думаешь, не противно с тобой пить? А я вот – пью! – Ричард закинул в глотку очередную стопку и полез в саквояж. – Но просто так этот урод не отделается! – в руках Гринривера появилась опасная бритва. – Сейчас я оставлю на ублюдке свою подпись!

Рей заворожённо наблюдал, как склоняется над бессознательным майором графский сын. Сверкает в слабом свете острое лезвие, направляемое длинными музыкальными пальцами. Выверенное движение…

На стол упал длинный напомаженный ус. Левый.

– Трактирщик! – надсаживаясь, заорал Гринривер.

Трактирщик аж подпрыгнул на месте. Подпрыгнул и спрятавшийся за стойкой половой, громко ударившись затылком о столешницу. А Салех выматерился, едва не уронив практически пустой графин.

– Ч-ч-чего изволите?

– Склянка есть? Прозрачная? Из-под сиропа?

– Должна быть…

– Тащи! И вынеси этого… фон Шайзе… за порог, вонять уже начал! – Ричард спихнул со стола бессознательное тело.

Через несколько минут буфетчик принёс на подносе крохотную бутылочку и, подхватив все ещё пребывающего в отключке майора за ноги, вытащил того из помещения на улицу и уложил с подветренной стороны.

Ричард бережно подхватил трофейный ус за кончик и поместил в склянку, предварительно убедившись, что та внутри сухая. Горлышко он заткнул грязной перчаткой, полученную композицию бережно завернул в салфетку и сунул в саквояж.

Салех хозяйским взглядом осмотрел револьвер, протёр его, завернул в салфетку и уложил в рюкзак.

На этом сбор трофеев был закончен. На столе тем временем материализовался ещё один графин. Бывший лейтенант разлил спиртное по стаканам и провозгласил тост:

– За удачливых ублюдков! Признайся, ты богу смерти в кашу насрал?

– Ага, трахнул любимую дочку! – Гринривер выпил и начал поглощать содержимое тарелки.

– Так у него, если память не изменяет, любимая дочка – повелительница крыс и чумы. У неё крысиные лапы вместо ног, а из женского естества сочится гной…

– Зато всегда скользко, – пожал плечами графский сын.

Коньяк пошёл Рею не в то горло, и бывший вояка закашлялся. А потом заржал. В пехоту народец подбирали из самых отмороженных, не глядя на происхождение, и сальные шутки там всегда были в цене.

Они посидели ещё немного. И ещё немного. А потом…

– Слушай, вашблагородье, а мы чего пьём-то?

– Кажется, это бренди. Но я не уверен.

– Не, не в смысле – что, а в смысле – зачем?

– За знакомство.

– Так мы вроде уже познакомились?

– Ага.

– А до того, как познакомились, двигались ли мы куда?

– Я на дирижабль. У меня билет.

– Хм… и у меня билет.

За окном смеркалось.

– Твою мать! – это уже хором.

– Трактирщик!

– Каналья!

– На барабан пущу!

– Глаз высосу!

На столь энергичные призывы никто не явился. Где-то за стойкой что-то рухнуло. Раздражённый лейтенант, с трудом сохраняя равновесие, встал из-за стола и двинулся на поиски виноватого в том, что гости засиделись и пропустили свой рейс.

В буфете было пусто. В всём здании было пусто. Как и на улице.

– Нет никого. Все разбежались, – смущённо резюмировал Салех.

– Это всё ты виноват! Если бы не твоя стрёмная рожа, такая ерунда бы не произошла! – брызгал слюной графёныш. – Всех распугал! Да тут даже тараканы от твоего вида передохли! Ты что, не мог быть добрее к людям? Если бы не твоя жестокость и мразотность, нам бы сообщили об отправлении дирижабля! И вот что нам теперь делать?

Растерянный Рей не знал, куда деть руки. Взгляд его упал на крупного рыжего таракана посреди стойки, который презрительно разглядывал бывшего лейтенанта и никуда не собирался уходить. Ну вот, один живой, чего он разоряется – промелькнула в голове вялая мысль.

– Мрак! Тёмные времена! Отрыжка творца! Чумы гнилое естество! – продолжал распаляться графский сын, с ненавистью глядя на собутыльника. – Так, Рей Салех, ты эту кашу заварил, тебе её и расхлёбывать! Иди и найди нам транспорт до Римтауна! Живо!

Слегка дезориентированный истеричным воплем Салех, давая сильный крен на правый борт, вышел из буфета и огляделся. У него не было и тени сомнения, что совместное опоздание на дирижабль – сугубо его, Салеха, вина. Благодарить за это литр крепкого алкоголя, многочисленные контузии или армейскую привычку подчиняться аристократам – или всё это скопом – отставной лейтенант не решил. Да и не собирался.

Он собирался решать проблему, применяя свойственную тяжёлой пехоте находчивость и смекалку. Ну и личное обаяние, чего уж там.

Касса оказалась закрытой. Фуникулёр тоже не работал, персонал причального порта ходил домой пешком. Свет горел в небольшом домике, на стене которого красовался герб полиции, но туда отставной лейтенант соваться не стал, догадываясь, что понять его могут превратно, а то и пристрелить с перепугу.

В итоге маршрут лейтенанта напоминал путь безголового таракана. Цок-цок-цок, глухой удар кулаком в дверь, серия проклятий, и снова цок-цок-цок.

– Чего надо?

Из-за очередной двери раздался заспанный голос.

– Дело есть! надо срочно доставить двух знатных говню…ик! господ в Римтаун! Ик! – Салех старался говорить внятно, получалось так себе.

– Не на чем! Следующий дирижабль через три дня, – протянул голос из за двери.

– Плачу… ик! любые деньги! – Рей даже заслушался. Первый раз он произносил подобную фразу.

– Да хоть сри ими, я тебе дирижаблю не рожу! – раздалось лязганье замка, скрип двери и Салех увидел владельца голоса. Плюгавый мужичок с изрядной лысиной, в замызганной рубашке и грязных кальсонах. – Мужик, ты вообще кто?

– Рей я!

– Какая, нахрен, рея… Ох… – до мужичка долетел запах перегара. – Мил человек, ты закусывал хоть?

– Ик! пехота н-н-не з’кусывт! – бухнул себя кулаком в грудь Салех. Он умудрился забыть начало разговора и сейчас с каким-то удивлением пялился на мужичка.

– А, это вы дебош устроили, облевали полицейского и обосрали морячка? – продолжал допытываться незнакомец.

– Не мы! Он сам! Ик!

– Ну и придурки… Мы тут таких не любим! – с неприязнью выдал мужик.

– Мы т’же! – кивнул Салех, окончательно забывший, что он тут делает.

– Деньги, говоришь, есть?

– Ага…

– Много?

– Скок нада!

– Есть вариант один… Могу вас отправить в грузовом контейнере для особо хрупких грузов. Но лететь он будет часов девять.

– Хм… А быстрее?

– Д-классом? Выйдет часа четыре. Ты уверен?

– Ага! Мне ток сам… ик! лучш-ш-ш, д’вай свой Д-класс!

– А на Д-класс точно денег хватит?

– Сыкока?

– Два золотых! Платить монетой. А то знаю я ваши бумажки!

Презрительно усмехнувшись, Салех вытащил из кармана запрошенную сумму. Жалование у него было в платёжных билетах, и его ещё надо было обналичить. А вот выданные интендантом монеты приятно оттягивали карман. Теперь уже карман плюгавого мужичка.

– Через полчаса подходи сюда, будет стоять контейнер. Залезаете вовнутрь. С собой берите одеяла. Опоздаете – денег не верну! – дверь перед носом отставного лейтенанта захлопнулась. И тот, довольный, отправился обратно в буфет, хваля себя за находчивость и удачливость.

– Эй, твоё высокоблагородье, слышь! Я решил нашу проблему! – с радостным рёвом Рей открыл дверь буфета. Та впечаталась в стену и повисла на одной петле.

– О, и как? – казалось, Ричард спал с открытыми глазами. Перед ним стояла открытая бутылка, явно снятая со стеллажа за барной стойкой. Сам стеллаж прекратил земное существование.

– Ты просто не знаешь, с кем пьёшь, у меня везде свои люди! Так что собираемся, нас ждёт транспорт! – с этими словами Рей направился к барной стойке в поисках уцелевших бутылок.

Сборы не заняли много времени. Вскоре, завёрнутые в несколько скатертей, позвякивая реквизированными бутылками, Ричард и Рей отправились на посадку. Многочасовая пьянка всё же сказалась на них, и потому шли они молча, стараясь не отключиться прямо на ходу.

Контейнер представлял собой прямоугольный стальной ящик чуть выше двух метров. Салех открыл дверь. Внутри стены были покрыты слабо светящимися рунными цепочками. На стальной двери была нанесена большая буква «Х», которая давал знать всем желающим что внутри едет хрупкий груз. Глупо хихикая, отставной лейтенант накарябал ещё две буквы и первым полез в недра контейнера. За ним зашёл собутыльник.

Ричард кинул на пол украденные в буфете скатерти и растянулся на них, отравляя атмосферу букетом сивушных запахов. Рей закрыл дверь, уселся на корточки и разместил на куске скатерти бутылку и пару засохших бутербродов.

Снаружи заскрежетало.

– Ничё, долетим в лучшем виде. У меня везде свои люди! Это вам не хухры-мухры, настоящий Д-класс! – пробормотал Салех и хлебнул из бутылки, даже не глядя на этикетку.

– Что ты сказал?!

Прозвучало так, что Рей невольно проморгался и уставился на собутыльника. Ричард сидел и глазами, полными ужаса, взирал на Салеха.

– Д-класс. Через четыре часа будем в Римтауне. Экспресс-доставка!

С жутким воплем графский сын подскочил и ломанулся в сторону выхода. Контейнер тряхнуло. Ричард отправился в короткий полёт, мягко затормозив у стены. Сработала руническая магия, не позволяющего содержимому контейнера биться о стены и о другие предметы в контейнере. Салех выпученными глазами уставился на саквояж в паре сантиметров от своего носа. Снаружи снова заскрежетало и раздался рёв. Контейнер снова тряхнуло, взбалтывая содержимое.

– Скотина! Мудила! Ублюдок! Дерьмоед пога-а-а-аный! – завопил Ричард отправляясь в полёт к противоположной стене.

– Что за сра-а-а-ань? – взвыл ничего не понимающий инвалид, лишь благодаря магии не сломавший себе шею при очередной встряске.

– Кретин, фетюк, свиная дрисня! «Д» значит «драконья»! Я убью тебя! Я убью себя! Идиот, педераст, уё-ё-ё-ё-ёбище!!!

Тряска усилилась, и Рей уже не мог понять, где верх, где низ, и вообще где он. Магия контейнера не позволяла ничего себе повредить или убиться об стены. Но и только.

Очень, очень, очень долгий полёт начался.

Примерно за минуту до указанных событий.

Двое мужчин сидели на пустых ящиках. В темноте тлели угольки, в воздухе висел запах сладкого яблочного табака.

– Генрих, ты уверен, что эти кретины не догадаются?

– Они столько выжрали, что я не уверен, что они вообще поймут, что происходит. А потом им станет не до этого. Я мощность рунной цепочки выставил на минимум. Везёт их Кривокрылый, у него амплитуда тряски – под пять метров, мужики замеряли.

– Ох, и хитёр ты! Спасибо тебе дружище, спасу нет от этой швали! Аристократы, мать их! Белая кость, нас вообще за людей не считают!

– Ничего, пусть проветрят мозги. А главное, сами ведь попросили, денег заплатили вдвое, хе-хе!

– А если догадаются и обиду затаят?

Плюгавый мужичок только хохотнул и успокаивающе хлопнул по плечу своего собеседника. В нём легко можно было узнать городового, что несколько часов назад пытался спасти Ричарда от его удушения.

– Не бери в голову, мы о них больше не услышим. Помяни моё слово! Да и кто из этих уродов нас в лицо запоминает? Вот ты правильно сказал, мы для них не люди – так, предмет обстановки. Вот нехай теперь сами поймут, каково это – быть предметом. «Хрупким и ценным», – процитировал строчку из грузовой декларации Генрих.

Мужчины расхохотались. Так смеются те, кто отомстил своим обидчикам тройной мерой. Так смеются счастливые люди.

Глава 3

Если голова болит – значит, она есть.

Это было единственное, чем Рею оставалось утешиться, разлепив глаза. И если не двигаться, в общем жить было можно. Наверно. Чисто теоретически. Ведь жизнь есть движение. А движение есть боль. И боль – движение к смерти. Жизнь двинулась к единственной мысли: «Лучше бы я умер вчера!».

Противное, мерзопакостное чувство, словно изнутри кто-то поставил распорку и медленно крутил винт, расклинивая стенки черепа еще больше.

А еще кто-то повесил в голове чугунную гирю. Жуткий маятник, покрытый острыми шипами и бугристыми наростами, мерзко колебался и вибрировал, царапал глаза и стенки черепа в самых неожиданных направлениях. Рукоять поганой гири притворилась языком и давила на глотку. Причём на язык этот, судя по вкусовым ощущениям, гадили все кошки Империи несколько суток подряд. Боги, это всё ещё и высохло…

Карой небесной пришла жажда.

Рей вспомнил кампанию в пустыне, где за неделю марша им не встретилось ни одного источника воды. Моча покраснела и воняла аммиаком. Солдаты пили кровь всего живого, что встречалось им на пути. Рею вспомнилось, как сейчас: вот он хватает варана и сворачивает ему шею. Зубы вгрызаются в кожу, покрытую острой чешуёй, вырывая кусок плоти. В глотку течёт солоноватая густая кровь рептилии.

Очередной варан почему-то превратился в кошку. Ничего, кошка тоже сойдёт. Здоровая, лохматая, истошно верещащая. Он тянется зубами к шее, растягивая животное высохшими пальцами. В последний момент кошка изворачивается, вопль бьёт по ушам, и в лицо инвалида упирается вонючая кошачья жопа.

С омерзением Рей перевернул кошку… и снова чуть не откусил от задницы. И ещё попытка с тем же результатом…

Лейтенант озверел, яростно сжал тушку зверька, и из жопы брызнуло прямо в рот…

– Буэ-э-э-э-э…

Организм крутит и лихорадит. Но рвотные спазмы не смогли выдавить из желудка даже жёлчи. Вкус кошачьих фекалий остался на языке. Гиря долбится о стенки черепа, просясь наружу.

С треском разлепив глаза, в которые будто сыпанули песка, бывший лейтенант огляделся. Слабое свечение рунных цепочек на стенах… Какое-то воспоминание царапает череп и уносится прочь. Нет, Рей точно не хочет знать, что же там такое в прошлом было. Чтобы воспоминание не вернулось, надо отсюда выбираться.

Приняв устойчивое положение на четвереньках, Салех сделал первый, самый трудный… ну, пусть будет шаг. Тело ломило, словно после марш-броска на полсотни миль с полной выкладкой. Рей хотел боднуть дверь, вовремя вспомнил про гирю – и толкнул рукой, едва не распластавшись на пороге, Дверь открылась легко, без сопротивления.

Свет резанул по воспалённым глазам, зато свежий воздух омыл лёгкие. Рей заставил себя сделать дюжину глубоких вдохов, гиря немного успокоилась, а мир перестал колыхаться и больше не кружился.

Вокруг стояли контейнеры – такие же, из которого он только что вывалился. Резкий противный звук сверлил барабанные перепонки, и Салех со стоном огляделся в поисках его источника.

Небольшая собачка неведомой породы злобно скалила зубы и рычала на похмельного лейтенанта. Тот оскалился и зарычал в ответ. Треснули сухие губы. Видение пустыни и варана снова посетило лишённую волос голову. Псина, осознав, поджала хвост и заскулила. Дёрнулась было убежать… Приговором звякнула цепь, на которую кабысдох был привязан рядом с небольшой будкой.

Рей, шатаясь, встал на ноги и шагнул к будке. Призрак невинноубиенного варана встал у него за спиной. Скулёж несчастной псины перешёл в истерический вой…

– Эй, мужик, с тобой всё в порядке? Мужик, о боги, ты что, пьёшь из собачьей миски?!

Рей с трудом оторвался от источника живительной влаги, оглянулся и резво поднялся на ноги. О чём немедля пожалел: гиря в голове загудела, двигаясь по широкой дуге, мир закрутился вокруг Рея – и его вырвало.

– Мужик, ты там живой?

– Нет, но это лечится, – просипел Салех, оглядываясь.

Перед ним стоял мужичок в мундире служителя воздушного порта. У бывшего лейтенанта возникло подозрение, что этого человека он встречал, и недавно. Только вот вспомнить бы, где…

– Все лорды бездны, ты из контейнера вылез? Его же дракон припёр! Тебя что, убить хотели?

От участливого тона Салеха снова затошнило. С трудом удерживая себя вертикально, бывший лейтенант порылся в карманах, достал серебрушку и протянул ничего не понимающему собеседнику.

– Воду, а лучше рассол, а лучше пиво. А лучше всего сразу, – в руку мужичка легла вторая серебрушка. – Это за забывчивость. Я просто знакомился с собакой. Славный у тебя пёсель.

Славный пёсель, которого от безвременной кончины спасла миска воды, замеченная инвалидом в последний момент, истеричным лаем подтвердил версию.

Получивший свою трёхдневную зарплату, мужичок повеселел и куда-то убежал. Салех устало сел на будку, пытаясь договориться с адской гирей по-хорошему.

Служитель порта явился буквально через минуту с ведром воды и черпаком. После чего снова убежал. А потом приволок половину банки рассола и пару бутылок самого дешёвого пива.

Увидев принесённое богатство, Салех обрадовался. При виде благодарной улыбки служитель сбледнул с лица и растворился среди контейнеров.

Работать человеку надо, подумал Салех, сорвал зубами пробку с бутылки, залпом опустошил её. Холодное пиво вернуло вкус к жизни, и Рей радостью подставил лицо утреннему солнышку. А потом отполировал пиво добрым глотком рассола. Потом зачерпнул ковшиком из ведра и вылил себе на макушку. Холодная вода, стекающая по лысине, остудила разгорячённую голову. Жуткая гиря неторопливо превращалась обратно в мозг и даже перестала болеть.

Из недр зловонного контейнера донёсся тяжкий стон. Испытывая лёгкое чувство вины за случившееся, бывший лейтенант полез спасать нового знакомого.

Вытащенный на солнышко Ричард был цвета молочного нефрита и пребывал без сознания. Салех занялся реанимацией.

Холодная вода, щедро выплеснутая на лицо, заставила графёныша подскочить и зайтись в спазме то ли кашля, то ли рвоты. Салех протянул пациенту следующий ковш. Который был моментально выхлебан до дна. Как и следующий.

Вздёрнув всё ещё ничего не соображающего графского сына на ноги, Салех с хеканьем (и преизрядным удовольствием) зарядил ему кулаком в живот. Ричард сложился пополам и опустошил желудок.

Пробка со звоном упала на землю, и в зубы страдальца упёрлось горлышко бутылки. Тот попытался вяло сопротивляться – безрезультатно. Пальцы, способные рвать металл, сжались на тонком носу, и грубая сила в который раз победила. Прохладное пиво убыло по назначению, тело в руках бывшего лейтенанта обмякло и было уложено рядом с напрочь обалдевшим пёселем.

С чувством исполненного долга Салех уселся обратно на будку, прихлёбывая рассол и ожидая результатов.

Десять минут спустя первые результаты были явлены. Тело вяло пошевелилось, со скрипом оторвало голову от земли и уронило её обратно. Славный пёсель ломанулся упоённо вылизывать телу физию, весело размахивая хвостом.

– Кто вы такой? Где мы? – раздался сиплый голос.

Пребывающий в состоянии, близком к просветлению, бывший лейтенант лишь неодобрительно покосился на приятеля. Тот вяло отмахивался от наседавшего кабысдоха.

– Почему мне так хреново? Вы меня похитили? – продолжила допытываться жертва похмелья. Его снова вырвало, и он оттолкнул участливую собачку. – Уйдите, животное, дайте помереть спокойно!

– Между прочим, у меня имя есть. Рей Салех, очень приятно. – издевательски раскланялся громила, не вставая с места. – Я купил тебя в борделе. Ты там работал последние пару лет. Вчера ты перебрал водки с морфием и всем рассказывал, что ты – младший сын графа Гринривера. Имел полный фурор! – Рей откровенно веселился.

На это проявление армейского юмора Ричард не отреагировал.

– Мы с вами вчера пили? О, боги, мне же нельзя пить… И я очень плохо переношу полёты! Это катастрофа! – в голосе молодого человека сквозило отчаяние.

На последнее заявление Салех только хмыкнул. Кабысдох присоединился.

– А тебе приходилось когда-нибудь участвовать в дуэли? – чисто в порядке издёвки решил поучаствовать в разговоре лейтенант.

– Дуэли? Отрыжка бездны, только не говорите, что я кому-то назначил дуэль! Отец лишит меня наследства…

На этих словах Салех не выдержал и заржал с подвыванием. Некоторое время они подвывали на пару с кобелишкой. После чего, внимательно глядя на попутчика, Рей поведал ему обстоятельства их знакомства, упустив только финальную сцену, в которой Ричард высказывал своё отношение к выбранному способу перемещения.

Выслушав всю историю с невозмутимым лицом, младший Гринривер тяжело вздохнул.

– Мистер Салех, я верно понимаю, мы ведь с вами будем учиться в одном университете? Ваше вчерашнее поведение сделало вам лучшую рекомендацию из возможных, – начал свою речь молодой аристократ. Говорил он крайне официальным тоном, что никак не вязалось с его видом. – Вы не убили меня, выручили в трудной ситуации, и мы всё же добрались до Римтауна, причём раньше нашего дирижабля. Одно из требований моего отца заключалось в том, что я должен нанять себе компаньона именно для решения такого рода проблем. К тому же это один из надёжных способов обеспечить ваше молчание, не прибегая к услугам третьих лиц. Так что я предлагаю вам контракт. Компаньон-телохранитель. Я понимаю, государство не скупится на стипендию для будущих волшебников. Но, благодаря этой работе вы сможете вообще ни в чём себе не отказывать. Вам придётся вытаскивать меня из неприятностей, разрешать конфликты и устранять свидетелей. Тем или иным образом. Вы отвечаете за мою жизнь, бережёте мою честь и управляете моей репутацией.

Салех хотел было возразить, что после вчерашнего будет помогать Ричарду и так, он проникся искренней симпатией к наглухо отмороженному юноше. Но вместе с мозгом в череп вернулся здравый смысл, и лейтенант промолчал.

Ричард назвал сумму.

Лейтенант ещё раз промолчал, потому что онемел. Его хватило лишь на поспешный кивок. Кабысдох завистливо проскулил что-то в смысле «везет же некоторым» и убрался наконец в будку.

– Ну и отлично. Тогда, пожалуйста, возьмите наши вещи, если они долетели с нами, и давайте выбираться отсюда. Нам необходимо привести себя в порядок!

⁂

Пару раз заблудившись, похмельная парочка всё же нашла выход из доков. Первый пойманный извозчик отказался вести зловонных пассажиров, но, получив мотивирующую зуботычину и серебряную монетку, поменял своё решение.

Через полчаса Салех отмокал в чане с горячей водой, в компании нанимателя, который сидел в соседней бадье, а умелые руки банщика разминали ему плечи.

– В такие моменты жизнь играет особо яркими красками, вы не находите, Рей?

– Да ты философ, как я погляжу. Эх, сейчас бы бабу… – мечтательно произнёс Салех.

– Изволите позвать? – отозвался банщик.

– Что за манеры, мистер Салех! Привыкайте: в моей компании вы посещаете только элитные дома терпимости. К тому же здесь вы наверняка подхватите срамную болячку. В заведениях, которые будем посещать мы, за этим строго следят.

– А если тебя заразит этой болячкой дама из высшего общества, чем это будет отличаться?

– Вы хотели сказать «великосветская блядь»? Ну, это забавный конфуз. А вот нижний насморк, подхваченный в публичном доме – моветон.

– Ну и где тут логика?

– Привыкайте, мой друг, это высший свет! – усмехнулся Ричард и погрузился в ароматную воду с головой.

⁂

Рей неуверенно топтался перед лавкой готового костюма. Графский сын толкал его в спину, пытаясь впихнуть во входную дверь.

– А, может, не надо?

– Надо, мистер Салех, надо. Дозволяю не выбрасывать вашу военную одежду, но моё окружение должно быть облачено хотя бы с претензией на элегантность.

Кое-как впихнув душехранителя в помещение, Ричард яростно принялся за воплощение означенной претензии в жизнь. Это заняло немало времени, учитывая внешность и габариты лейтенанта. Но всё-таки…

– Вот, так гораздо лучше. А почему вы отказались от ботин… ка? – Ричард разглядывал преобразившегося Салеха. Длинное синее пальто из плотной шерсти, рубаха с воротником-стойкой, клетчатая жилетка, брюки из плотной ткани, массивная пряжка ремня.

– Сапог поддерживает голеностоп. Не вижу смысла превращать себя в ковыляющего джентльмена в угоду твоей «элегантности», – голос Рея сочился ядом. Новая одежда была крайне непривычной. Он с опаской косился на зеркало, где показывали небывалое.

Сам Ричард облачился в тёмно-зелёный клетчатый костюм-тройку. Старую одежду он брезгливо запихнул в мусорную корзину. Единственное, что осталось от прежнего гардероба – цилиндр. Головиной убор пережил все испытания и даже не очень помялся.