Темнело.
Пробираться сквозь кусты, которые огибали поляну по кругу и доходили практически до самой избушки, – отличный вариант для захода с левого фланга. На первый взгляд. Одного я не учел: темнело в этой местности очень быстро.
Только пошел в обход – уже не вижу дальше собственного носа. И этот чертов туман – «молоко» – снова проявился. Как долбаный концертный спецэффект. И откуда он только берется?
Сама избушка теперь казалась куда более зловещей, чем раньше. И в голове крутилась очевидная мысль: «Зря мы пошли, точно зря!»
Хрусь! Под ногой сломалась старая ветка. Я замер. Прислушался, не заметил ли меня кто? Вроде нет, хотя самому этот звук показался дико громким. Дернуло же через кусты пробираться, нет чтобы по опушке леса обогнуть. Но она была далековато, в нескольких десятках метров, а кусты шли практически до самой избушки. Можно было пробраться незамеченным к логову врага. Но это только теоретически…
На практике – полная жопа!
Ничего не видно, под ногами хрустит, а еще сами кусты – репейник. Я сначала пытался снимать со штанов колючки, но потом понял, что это бесполезно. Одну убирал – сразу цеплял три новых. Забил на это дело!
Хруст. За ним – мат. Черт! Лева!
Прислушался – вроде не ухает (не на «Оскар» же!), значит, все в порядке. Но мы, конечно, с ним в плане маскировки – полные лохи. Мне кажется, с таким же успехом можно было выйти на поляну и, выстроившись в колонну, маршировать в сторону двери, распевая военные песни.
Пошел дальше. Чем ближе к избушке, тем больше воды под ногами. Не зря она стояла на сваях, лес постепенно превращался в болото. Похоже, что «курятник» – своего рода вход в трясину. Да, точно, деревья за избушкой тоже были, но они напоминали кости сожженных в лагерях смерти жертв нацизма – голые, черные отпечатки смерти.
Ох, зря мы сюда поперлись!
Еще одна лужа перед ногами. Попробовал ступить в нее – вдруг смогу пройти. Но нет, она оказалась глубокой – дно с ходу нащупать не смог. Придется прыгать на следующую кочку.
«Блиш-ш-ше-е-е! Блиш-ш-ше!»
Какой-то странный шелест у кустов, напоминает шепот.
Легкая испарина пошла по телу. Сначала бросило в жар, потом в холод. Кто это у нас тут испугался, а?!
Не ссы, это просто кусты! Кусты шелестят на ветру – такое бывает!
Да, сплошь и рядом кусты приглашают в дом. Конечно!
Блин, никто не приглашает! Игра воображения, не более того! Харе, Лева увидит – засмеет!
Перепрыгнул лужу, но в ботинки все равно набрал воды. Мерзко и мокро. Сейчас фиг где просушишь. Разве что в доме, если… если там никого нет.
Если там никого нет, то лучшей мыслью будет оттуда сразу бежать!
«Блиш-ш-ше-е-е!»
Ну вот, опять! Кусты шепчут или я схожу с ума?!
Ты!
Меньше ужастиков надо смотреть. Смотришь всякое говно типа «Кладбища домашних животных», а потом не знаешь, как заснуть. Да, блин, дети так не пугаются всяких скрипов, как ты, взрослый мужик. Три с половиной десятка лет, а ума нет!
Еще с десяток метров до домика. Надо одолеть! Нефиг перед Левой падать в грязь лицом из-за своих страхов, только не перед ним.
У нас ведь в группе официально был один лидер – я, а вот неофициально – два. Часть вопросов, например, техбаза и запись, были по его части. Приходилось делиться властью; как бы мелко это сейчас не звучало, но у нас часто доходило до писькомерения – каждый настаивал на своем варианте, хотя формально оба были правы. И в принципе сам вариант уже был не так важен. Можно было выбрать любой – результат был бы один и тот же. Вкусовщина, короче. Например, в записи: тут такой-то дисторшн на гитару положить, тут оставить «сухой» вокал или вообще перепеть фразу. Могли сраться из-за пустяков, просто потому, что каждый не хотел отдавать лавры лидера другому.
Вот и сейчас я не хотел уступать, поэтому у избушки появился первым. Ставни наглухо заколочены, странно. Если тут кто и живет, то окнами он точно не пользуется. Может, они и не нужны были тому чуваку, как знать…
Еще одна деталь – входная дверь скрипела. Большой амбарный замок сорван и валялся неподалеку, а еще был огромный засов. Пятимиллиметровая сталь согнута, как обычная проволока. Тоже рядом, под ногами.
Ну и силища у этого чувака!
Погодь, если это его изба, то на черта ему ее взламывать?! Значит, это не его дом, очевидно же!
– Заходим? – раздался знакомый шепот.
Это Лева появился с другой стороны избушки. Финкой он уже не бравировал, а держал в вытянутой руке, видимо, опасаясь, что из двери прямо сейчас выскочит мужик, отобравший у него куртку.
Я показал на лежащий на земле засов. Он посмотрел на него – брови поднялись.
– Охренеть!
– Вот и я о том же.
Махнул рукой – один фиг, заходим! Ну а что еще делать, зря, что ли, перлись через буераки, чтобы отступить только потому, что кто-то – не будем показывать пальцем! – испугался.
Лева с финкой, а мне чем защищаться? А вот же – сойдет и засов. Поднял. Он хоть и кривой, зато это толстенный кусок железа, которым запросто можно разбить кому-нибудь черепушку.
Подошел тоже к двери:
– Есть ли кто? Ау!
– Ты чего? – удивленно посмотрел на меня Лев. – Для чего мы тогда ползли по кустам?
– Он нас давно бы уже услышал. К твоему сведению.
– Не знаю, я старался, например.
– Слышал я, как ты старался! На всю поляну старался, на весь лес!
Из-за двери так никто и не отозвался.
– Есть ли кто? – повторил я.
– Никого? – спросил Лева.
– Как видишь. Заходим?
– Только после вас, мадам! – заржал он.
Если бы не финка – долбанул бы засовом. Достал уже! Вместо этого толкнул дверь, которая открылась медленно и с жутким скрипом.
– Ну теперь точно все знают, что мы пришли! – резюмировал Лева и вошел первым.
Я следом. Внутри – темнота, такой себе дайверский заплыв в банке с черной краской.
– Тут света нет совсем?
– Без понятия, – ответил я.
Пошел, выставив вперед руку, Илья двинулся за мной.
– Есть ли кто? – еще раз спросил я темноту.
И темнота ответила – звяк!
– Это что такое было? – зашептал мне в ухо Лева.
– Не знаю, ни хрена не видно, – потом спросил громче: – Кто тут?
Тишина.
Не знаю, кто тут, но он, блин, скромник…
– Может, прячется от нас? Эй, чувак, мы с миром пришли! – начал Лева. – Нам бы просто добраться до ближайшего населенного пункта, помощь вызвать, понимаешь?! Можешь ты нам помочь? Готовы денег за это дать, сколько там надо? Сотни баксов, конечно, нет, но ведь наберем сколько-то, правда, Леха?
– Да, наберем, – ответил я, но даже эту фразу темнота встретила тишиной. – Но, видимо, это никому не надо.
Вдруг рука нащупала что-то железное в темноте.
– Стой, тут… это крючок!
– Что? Какой еще, к черту, крючок?
– Ну, такой… – я пытался нащупать предмет, но с тактильными ощущениями у меня пока было все плохо. – Это крюк! Точно! На цепи!
Опять звякнуло. Лева дернулся – послышались грохот железа и чавканье, будто на пол упала порченая дыня.
– Что за нахрен? – Лева, видимо, наклонился пощупать, на что он так налетел. – Что это за дрянь? Что… – и вдруг заткнулся.
– Что там? Что?
– Твою мать! Это мертвечина!
– Что за мертвечина?
– Да откуда я знаю?! Ни черта не видать! Какой-то кусок мяса, волосы или шерсть, кровь… да, точно это кровь!
– Трындец мы встряли! – прошептал я.
Но понял, насколько встряли, только после того, как на улице раздался рев. Кто-то злой и голодный приближался к избушке.
И да, вряд ли это мог быть человек!
Хрусть!
Тяжелый армейский ботинок раздавил довольную крысу, которая только-только отведала большой кусок человеческой щеки и уже собиралась двигаться по своим делам. У крыс-мутантов сегодня был настоящий пир – человек достался вкусный и жирный. Но вот чего она не ожидала, так это конца под подошвой ботинка непрошеного гостя.
Он брезгливо стряхнул останки животного и осмотрел место аварии: микроавтобус на крыше, вещи вывалены, останки водителя практически съедены грызунами. Заглянул в салон – никого. Цель ушла.
– Их нет, – сказал он, обращаясь к ближайшим кустам.
Оттуда вышла еще пара армейских ботинок, размером поменьше. Еще одна осталась в тени.
Раздалось рычание – да-да, именно рычание, а не внятная человеческая речь, хотя интонациями она отдаленно ее напоминала. На слух – монолог Чубакки, который был очень-очень недоволен.
– Да, я знаю. Выбора у нас нет! Это верно! – первый кивнул в сторону леса. – Они пошли туда.
«Чубакка» зарычал в ответ.
– Как скажешь… Хочешь – пойдем, но ты сам знаешь, кто там обитает. Если бы не обстоятельства, то предпочел бы совсем туда не соваться.
Но выбора, ясен пень, не было.
– Двери! Окна! Надо запереться! – взвизгнул Лева и забегал по комнате как ужаленный. – Чтобы оно сюда не пробралось.
– Есть чем посветить? Не видно ничего.
Чиркнул спичками, но лучше бы этого не делал. Глаза выхватывали отдельные детали интерьера, от которого волосы начинали шевелиться на затылке. Ржавые крюки и колья с останками плоти на них, цепи, заросшие бурым мхом – настоящая комната пыток.
Желание запираться пропало.
– Бежим! – крикнул Лева и первым ломанулся на улицу.
Его надо было остановить, воззвать к разуму, ведь что все это в сравнении с тем, что находится снаружи… надо было, но я и сам так струхнул, что последние крупицы разума потонули в черном океане паники.
Добежал до дерева, где оставались Саня с Максом – никого!
– Черт! Их нет!
– Блин, не время… уходим, – заорал Лева.
Мы уже хотели было делать ноги из этого проклятого места, но дорогу нам перегородило…
Нечто. Словно бы и человек, но будь я проклят, если это человек! Какая-то небрежная подделка под него. Высокий, почти под два метра ростом, сутулый, но стоит на двух ногах. Дубленная черная кожа вся покрыта шрамами. Лицо… не сразу я смог разглядеть его, с позволения сказать, физиономию. Похожая на дыню голова в том месте, где у обычного человека находится челюсть, заканчивалась четырьмя отростками, словно он засунул себе в рот осьминога, а щупальца вывалил наружу. Отростки эти подрагивали и иногда вздымались вверх, обнажая кроваво-красную пасть, сплошь усеянную клыками.
Этот чувак словно сошел с обложки брутал-дэт-метал группы. Да «Каннибалы» со своим оформлением дисков рядом с ним просто дети малые![2]
Монстр оглядел нас желтыми глазами и хищно захрипел. Колени слегка подогнулись, и я понял, что он сейчас прыгнет на нас. Бежать бы, не разбирая дороги, подальше отсюда… Но страх настолько сильно сковал конечности, что даже пошевелиться было невозможно. Ступор. От ирреальности происходящего клинило мозги. Не бывает же такого! Это тупая шутка и просто костюм, который натянул на себя извращенец-баскетболист.
Слева раздался сухой щелчок, словно кто-то махнул плеткой. Я не удивился, если бы увидел там Индиану Джонса. Я бы, мать его, уже ничему в этом мире не удивился после этого мутанта!
Монстр обернулся на звук и зарычал. Треск повторился. Я понял – стреляют.
Из кустов выскочил наш недавний знакомый. Он держал в руках автомат и время от времени крошил из него неприятеля. Клал пули точно, не суетясь, словно делал это уже не первый раз.
– Ну, иди сюда, мордатый! – крикнул человек с оружием, обходя мутанта справа.
Тварь отпрыгнула в сторону, вновь зарычала. Две пули попали ей в руку, из раны потекла густая черная кровь.
– Назад! – это уже нам.
Но мы продолжали стоять как статуи, завороженно наблюдая за развернувшейся битвой. Страх отступил, оставив внутри лишь непонятную пустоту. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что наконец-то скоро проснусь, потому что этот кошмар уже порядком начинает надоедать.
– Назад, мать вашу! – рычал незнакомец, схватившись с монстром врукопашную. Автомат, выбитый мутантом в одном из выпадов, лежал в грязи. В руках бойца блеснул нож.
Драка была недолгой. Несмотря на всю мощь твари, боец оказался опытнее. Каждый выпад или удар монстра он уводил в сторону хорошо поставленным блоком и молниеносно наносил ответный удар. Нож на каждом замахе пронзительно свистел и с чавкающим звуком погружался в плоть мутанта.
Наконец, потеряв изрядное количество крови, зверь начал оседать на землю. Сил убежать у монстра уже не было, и он лишь тяжело махал лапами, тщетно пытаясь зацепить соперника. Боец отступил. Дело времени – дождаться, когда тварь подохнет. Но время, как известно, деньги. Незнакомец это прекрасно понимал. Подняв автомат, он проверил затвор. Сделал шаг к монстру и одиночным выстрелом хладнокровно добил. Мутант дернулся и затих.
Боец повернулся к нам.
– Не убивай нас! – взмолился Лева, подняв руки и зажмурившись.
– Гони тогда свои штаны. Они ведь тоже кожаные?
Лева без промедления начал расстегивать ремень, но незнакомец остановил его.
– Ты чего? Я же пошутил!
– Что это… было? – выдохнул я, рукой указывая на мертвую тушу.
– Упырь, – буднично ответил незнакомец, оттирая лезвие ножа пучком сухой травы.
– Кровь сосет? – догадался Лева. Он сообразительный у нас.
– Не только, – ответил незнакомец, подходя к убитой гадине. – Еще и мясо любит пожевать.
Перевернув мутанта навзничь, он занес нож над головой и со свистом вогнал его в грудь. Раздался жуткий хруст – это лопнула кожа и стали расходиться хрящи.
– Что вы делаете? – спросил я.
– Не видишь, что ли? Открываю его.
«Открываю?! Это что, консервная банка, чтобы открывать? Черт, да он чокнутый!»
Я глянул через плечо незнакомца и сразу же отвернулся – вид фиолетовых кишок, вываливающихся из раны, меня не привлек.
– Зачем? Он и так уже мертв.
– Ясно дело, мертв, – кивнул незнакомец. – Попробовал бы я его живым вскрыть! Ха! Для того и убил, чтобы железу спокойно достать.
– Какую железу? Что происходит? – вновь начал паниковать Лева.
– Обычную, тимус называется. На черном рынке за нее можно огромные бабки получить.
– Я что-то не совсем…
– Парни, – незнакомец поднял взгляд. – Вы и вправду как с луны свалились. Неужели не в курсе?
– Похоже, я начинаю понимать, – прошептал Лева. – Мы просто сошли с ума. Вот и все объяснение. Понимаете? Ну, вот рубим мы метал, со всеми этими кровавыми текстами, чернухой. Вот вам и результат. Меня ведь бабушка предупреждала, что до добра это не доведет. Даже святой водой на меня брызгали – не помогло. Надо бы еще побрызгать. Где здесь поблизости можно набрать святой воды?
– А вы зачем за мной пошли? – спросил незнакомец.
Ловко орудуя ножом, он добрался до самого нутра мутанта и залез почти по плечи в межреберное пространство. Говорил оттуда. Голос его звучал глухо, замогильно. Я невольно подумал, что если так записать вокал, то это будет самый брутальный альбом тысячелетия. И название сделать что-то типа «Внутри монстра» или «Из чрева черноты».
От этих мыслей я захихикал. Может, Лева и в самом деле прав, и мы все разом сошли с ума, а это коллективная галлюцинация? Ведь не может это быть правдой! Какой-то монстр, который нас чуть не сожрал, потом чувак потрошит его. А сейчас он уже залез почти по грудь в его тушу – да это же просто готовый клип для новой песни группы типа «Devourment» или все тех же «Каннибалов».
Смех уже рвался из меня.
Незнакомец вылез с кожистым мешочком в руке, положил железу в баночку, которую заранее приготовил. Потом смерил меня сухим взглядом, сказал: – Это нормально, смех помогает справиться со стрессом. Только не громко. А то вдруг другие твари пожалуют.
– Послушайте, – голос Левы дрожал. – Мы пошли за вами, чтобы узнать…
– О, а это что у тебя в руке? – оживился незнакомец, завидев у того в ладони финку. – Ножичек?
Охотник беспардонно отобрал оружие, покрутил в руках, сморщился, вернул владельцу.
– Китайская подделка. Такая при первом же выпаде погнется. Или лезвие лопнет. Только хлеб резать.
– Как подделка? – вытянулся в лице Лева. – Я ее купил у мастера!
– Мастер-фломастер, – передразнил незнакомец. – Втюхал тебе железяку, а ты и рад.
Охотник отдал нож обратно Леве с таким видом, будто это был жирный слизняк.
– Кстати, все хотел спросить, да времени не хватало, – сказал незнакомец, пряча баночку с железой в наплечную сумку. – Вы чего все такие волосатые? Вы, случаем, не из этих?
– Из каких? – не понял Лева.
– Ну, из этих.
– Мы – группа, – пояснил Лева. – Тяжелую музыку играем. Это имидж такой.
– Понятно, – протянул охотник, с подозрением косясь на Леву. – А то я подумал… Ладно, ребятки, некогда мне тут с вами лясы точить. Говорите, чего хотели, раз за мной пошли, и разбегаемся.
– Тот дом на курьих ножках – это что? – вклинился я в разговор.
– Ясно что – приманка для упыря. Закидываешь внутрь мясца побольше, зайчатины там или кабанятины – что поймаешь. И ждешь. Упырь, почуяв запашок, не может отказать себе в удовольствии, чтобы не полакомиться падалью. Лезет в избушку и там застревает, крюки и колья специально ведь навешаны. И как вы еще не насадились на них, ума не приложу. Не зря, видимо, бабка тебя святой водичкой окропляла! Ха! Я бы и не стал с этим мутагеном в рукопашку рубиться, если бы вы не выползли. Опять, получается, спас вас.
Меня начало помаленьку отпускать. Вытерев слезы с лица, я спросил у охотника:
– У нас двое из группы пропали. Где тут можно найти ближайший пункт связи – телефон, интернет, не важно? Хоть что-нибудь. Нам надо связаться с… с кем-то, кто вытащит нас из этого ада.
Незнакомец задумался, но ответить не успел – из лесной чащи раздались шаги. Охотник посмотрел в сторону звуков, показав жестом, чтобы мы замерзли.
Кажется, этот добытчик желез монстров что-то говорил о собратьях упыря…
Я невольно поежился. Увидеть еще одного такого гада, живого, жаждущего человеческой плоти, мне не хотелось.
Но это был не упырь. Насколько я понял, эти твари не умеют стрелять. А выстрелы последовали, и весьма плотно, потому что мы едва успели броситься на землю, как над головами засвистели пули, скашивая ветки и кусты.
– Это кто такие? – пробубнил я, сильнее вжимаясь в землю.
– Хотел бы и я это знать, – охотник скинул с плеча ремень автомата. – Сейчас я этих уродов…
– Прекратить стрельбу! – раздался сиплый голос из леса. – Объект взять живым!
В плотном сплетении веток я увидел, как тени начинают окружать нас. Это заметил и охотник, шепнул нам:
– Отступаем к избе! Насчет «три». Раз! Два… Три!
Мы рванули к дому.
Их было трое. И они шли по следу, словно охотничьи псы. Все остальные, кто был с ними, лишь безмолвно выполняли их приказы. Безмозглые солдаты, пушечное мясо. Их и людьми-то назвать сложно. Древний культ западной Африки придумал для таких существ отдельное слово – зомби.
Но это были не те зомби из фильмов-страшилок, тупые полуразложившиеся мертвецы, жрущие все вокруг. Вполне опрятно одетые, без следов гниения, может, чуточку бледнее обычных людей. Они могут стрелять, они могут говорить простые слова. А еще они жаждут убивать. Могут сутками напролет идти по следу, без воды, еды, сна и отдыха. Идеальные солдаты.
И управляли этой мини-армией они трое. Поступил приказ: во что бы то ни стало поймать пацанов и привести в Бункер. Иначе Хозяин будет недоволен. А когда он не в духе, толпа его живых подчиненных начинает стремительно редеть, а зомби-войско – пополняться новобранцами.
– Их сопровождает какой-то сталкер, – произнес Первый, пряча бинокль в чехол.
– Знаешь его? – спросил Второй.
Первый покачал головой.
– В первый раз вижу. Но знаю одно – он отличный охотник. Завалил упыря врукопашную.
– Нашел чем удивить, – фыркнул Второй. – Кто-то из местных? Или личная охрана?
– Похоже, что из местных.
– Как думаешь, куда они двинули?
– Похоже, к Затону. Там есть, где укрыться.
– Эр-р-рль, а-р-ль-кх! – проревел Третий.
– Знаю, – кивнул Первый.
– Что он сказал? – спросил Второй, с подозрением косясь на Третьего.
– Что у охотника есть оружие, он чувствует запах пороха.
– И как ты понимаешь его речь?
Первый не ответил.
Второй вгляделся в сгустившуюся лесную тьму, нехотя произнес:
– Двинули дальше. И скажи этим тупым зомбакам, чтобы не палили выше пояса, – снесут башни этим уродам, как потом перед Хозяином оправдываться будем?
Первый промолчал.
Отряд двинулся по следу.
Я еще никогда так быстро не бегал и уже, наверное, никогда не побегу. Осознание того, что за спиной неизвестные челы с автоматами желают покрошить тебя в винегрет, прибавляет к навыку бега еще плюс триста процентов. Да свяжи сейчас меня по рукам и ногам, я бы и червяком пополз быстрее своего обычного шага. Желание жить творит чудеса!
Остальные не отставали.
Мы спрятались за домом и затихли, не смея даже дышать. Охотник вскинул оружие и дал пару одиночных выстрелов – только чтобы разведать обстановку. Ответили быстро, но пули, в отличие от первого раза, пошли уже гораздо ниже – целились в ноги.
– За домом есть тропа, – шепнул наш спаситель. – Через болото, но оно уже пересохло. Идем!
– Но оттуда же… – начал я выражать свой протест, но меня заткнули дружественным шиканьем.
«Полчаса назад по этой тропе топал упырь, а теперь собираемся мы! А если…»
Поток моих мыслей был грубо прерван – пуля выбила из лежачего камня крошку, и та оцарапала мне щеку. Действительно, чего это я? Ну, был упырь, но теперь же он убит, верно? Значит, путь чист. Бежа-а-ать!
Мы миновали болотистую низину, сплошь кишащую комарами, поднялись на покатый холм и вышли к старому логу, заросшему полынью.
– Где это мы? – запыхавшись, спросил Лева.
– Это Затон, – пояснил охотник. – Дойдем – там схоронимся.
– А позвонить там можно? – с надеждой спросил я.
Охотник вскинул брови.
– Даже не знаю, что и сказать. Увидишь сам – попробуешь.
– Что ж, отлично, Затон, так Затон.
Надеюсь, Макс с Саней успели удрать до того, как все завертелось.
– Но потом… надо будет вернуться за нашими.
Незнакомец повернулся, прищурился, как бы оценивая мои намерения.
– Только если позже. Если… если все будет хорошо!
Я заметил, что губы его дрогнули. Эх, черт бы меня подрал, если бы я знал, что все так повернется в дальнейшем, то ни за какие коврижки бы не согласился топать до этого проклятого Затона.