Тесса Бейли
Оставь меня за кадром
Глава шестая
13 декабря
Мелоди прибыла на Манхэттен слишком рано в среду утром. Она стояла у выхода из метро, обдумывая разные варианты. Можно скоротать время, зайдя в «Дуэйн Рид», и купить палитру теней для век, которой она никогда бы не пользовалась, посидеть в кофейне, смотреть на людей или переписываться с Битом. Он же жил в Мидтауне, верно? Может, он хотел выпить кофе?
Опять?
Это скучно!
Ей пришла на ум фантастическая греза того, как они носятся по городу и совершают спонтанные выходки, как Пол и Холли в фильме «Завтрак у Тиффани», но Мелоди была не столько Холли Голайтли, сколько Холли Гоухоум-энд-Стей [1].
Хотя, возможно, это уже не совсем так. В конце концов, она подписалась на участие в реалити-шоу, понятия не имея, что ее ждет впереди. Она предприняла шаги, чтобы перестать зависеть от финансовой поддержки Трины, пускай миллион долларов и был пока что несбыточной мечтой. Это решение – уже что-то, а что-то – больше, чем ничего.
Чувствуя прилив сил, Мелоди достала телефон и написала Биту.
МЕЛОДИ: Я приехала рано. Подскажи, где можно выпить самый вкусный кофе?
Ух ты… она даже сама приятно удивилась этому сообщению. Она давала понять, что сейчас была в городе и искала, чем бы заняться, не прося при этом его присоединиться.
«Не так уж и плохо, да, Галлард?» – подумала она.
БИТ: Я в спортзале. Придешь сюда? Здесь есть кофе.
МЕЛОДИ: Звучит как ловушка.
БИТ: Разве я могу так с тобой поступить?
МЕЛОДИ: Возможно, кто-то украл твой телефон. Возможно, я разговариваю с парнем по имени Лэнс, который хочет продать мне абонемент в спортзал.
БИТ: ХА-ХА. Это я, Персик. Я скину тебе место.
МЕЛОДИЯ: ОК. Я приду, но есть сомнения.
Ее телефон звякнул, и по коже побежали мурашки, которые вызвал Бит, назвав ее Персиком. Теперь то сообщение навсегда осталось в ее телефоне. Она могла перечитывать его, когда пожелает. Мелоди нажала на кнопку карт, с облегчением обнаружив, что находится всего в одном квартале к югу от спортзала Бита. Семь минут спустя она осторожно вошла во вращающуюся дверь с таким выражением лица, которое бросало вызов любому, кто пытался продать ей курс занятий пилатесом.
Не сегодня, черт возьми.
Но, как она и предвидела, улыбающийся спортсмен в фиолетовой рубашке-поло уже приближался к ней, прямо от финишной черты соревнований по биатлону «Айронмен». У него даже не было видно икроножных мышц. Они выглядели как камни с прожилками, засунутые в нейлоновые чулки телесного оттенка.
– Добро пожаловать на программу «Кор». Вы член клуба?
«Беги, пока можешь», – подумала Мелоди.
– Извините, я ошиблась адресом…
– Мел!
Среди отдаленного металлического лязга и энергичных нот ремикса «Все, что я хочу на Рождество» она услышала, как Бит зовет ее по имени, и обернулась.
А вот и он.
Бит бежал к ней через приемную в черных спортивных шортах и с голым торсом.
Весь вспотевший. Весь в поту.
Боже мой, она смотрела на его грудь. «Прекрати. И не смотри вниз», – подумала она. Ей пришлось заставить себя не смотреть на эти рельефные мышцы на его бедрах или на струйку пота, стекающую от ключицы до самой накачанной части, или на эту маленькую дорожку волос на его животе. «Слишком поздно», – подумала Мелоди. Она все видела и изучала его, как меню в ресторане.
К счастью, он, казалось, ничего не заметил. Или притворялся?
– Привет, парень. – Без особых усилий Бит дал пять мистеру Икроножные Мышцы и схватил Мелоди за запястье. – Она со мной. Можно я проведу ее внутрь, пока буду тренироваться?
– Конечно, – сказал парень и почтительно отступил на шаг, чтобы не мешаться. – Не беспокойся, Бит.
– Спасибо.
Бит подмигнул Мелоди, когда вел ее через приемную в маленькое кафе, больше похожее на ночной клуб. Было темно, если не считать пульсирующих красных рождественских огней, окружавших стойку в кафе.
– Привет, – сказал Бит девушке за стойкой, тепло улыбнувшись ей. Как только он сделал это, телефон выскользнул у нее из рук, после чего она пробормотала извинения. Бит улыбнулся еще шире. – Мне показалось или вы, ребята, действительно делаете кофе? У вас ведь не только смузи, пчелиная пыльца и протеиновые батончики, правда?
– У нас есть кофе, – хрипло произнесла она. – Никто никогда его не заказывает, но мы все равно его готовим.
– Супер, – сказал он, и все мускулы его тела заиграли от облегченного выдоха, морщинки вокруг глаз стали глубже. – Как тебя зовут?
– Джессика, – ответила та со вздохом.
– Джессика, – сказал он, кивнув. – Можно мне, пожалуйста, большой кофе для моей девушки?
– Конечно. – Джессика попыталась нажать нужные кнопки на кассе, но ей все время приходилось начинать сначала, и с каждой неудачной попыткой румянец на ее щеках становился все ярче. – Какой вы хотите? – спросила она, сморщив носик. – Я имею в виду кофе.
– Только с молоком, – сказала Мелоди, бросив на девушку понимающий взгляд. – Никакой пчелиной пыльцы, пожалуйста, и вообще ничего полезного.
Бит рассмеялся, поднес руку Мелоди к своим губам и запечатлел на ее тыльной стороне поцелуй, просто случайный удар по слабому месту, каким становилось ее либидо, когда речь заходила о Бите. Две девушки были совершенно без ума от него. Они были в восторге от того, что он просто существовал, ведь он был дружелюбным, располагающим к себе, привлекательным и, самое главное, искренним.
Кто-то должен заснять это. Даниэль была гением.
Джессика пододвинула к нему бумажный стаканчик с кофе.
– У вас есть счет?
– Да, – ответил он, и его глаза заблестели. – Докинз.
– Я так и подумала. Не знаю, зачем я спросила.
Бит со смехом взял чашку с кофе и протянул ее Мел, обняв ее за плечи.
– Спасибо, ты сделала мой день, Джессика.
– Не за что.
Они вышли из кафе, прошли по коридору туда, где раздавалась музыка, и вошли в спортивный зал, полный тренажеров.
По углам было расставлено несколько рождественских декораций, рождественские венки и ветки остролиста, но по большей части это место было деловым. И Мел в своем темно-зеленом пальто и сапожках смотрелась тут не к месту.
– Ну, как тебе? – спросил Бит.
– Пугающе и немного воняет.
– Я имел в виду кофе, Персик.
– А-а-а… – сказала она, открыв крышку и сделав глоток. – Вкусно! И сделано с вожделением.
Он наклонил голову.
– Что?
Она внимательно посмотрела на него.
– Ты только что заставил бедную Джессику заново пережить пубертат. Ты этого не понимаешь?
– Что? Нет, – сказал он, бросив скептический взгляд в ту сторону, откуда они пришли. – Я просто хотел быть любезным, и я со всеми такой.
– Я понимаю. Ты был таким со мной, когда мне было шестнадцать.
На его лбу появились морщинки.
– Нет. Это было по-другому. Не каждая встреча остается в моей памяти на долгие годы, как наша, например. – Казалось, он понял, что слишком много рассказал, и смущенно провел рукой по влажным волосам, снова открывая рот и закрывая его.
– Ну, – сказала Мелоди, не ощущая чашки кофе в своих руках. Она могла бы просто обжечь кожу на ладони, но не обратила бы на это внимания. – Покойся с миром, Джессика.
Бит усмехнулся, снова взял ее за запястье и повел в дальний конец гигантского зала для тренировок.
– Пойдем. Я заставлю себя сделать двадцать прыжков в длину, прежде чем закончу на сегодня.
– Звучит ужасно.
– Это потому, что так оно и есть.
– Тогда зачем ты это делаешь?
Он провел большим пальцем по крошечным венам на ее запястье.
– Небольшая пытка может быть забавной.
Мелоди пожалела, что не видит его лица, когда он произносил эти слова, потому что тон его голоса был каким-то… странным? Или ей это показалось?
– А ты не можешь просто почитать новости, как все остальные? – От его смеха у нее участился пульс. – Единственная пытка, через которую я иногда прохожу, – это когда я надеваю джинсы.
– Сегодня познакомишься с новой, – сказал Бит, захлопал в ладоши и энергично потер руки. – Ты ведь будешь прыгать на тумбу вместе со мной, да?
– Боже мой, меня одурачили. Ты точно Лэнс, ты все же пытаешься заманить меня на какой-то курс.
– Я просто пошутил. – Он повернулся, осматривая окрестности. Мелоди не понимала, что он ищет, пока он не подтащил к ней скамью. – Присядь, пожалуйста. Я быстро. – Он на секунду опустил голову. – Я только что понял, как это странно, что я притащил тебя сюда посмотреть, как я прыгаю на тумбу. Клянусь, я не хотел, чтобы ты это все лицезрела, я просто подумал, что это будет хороший шанс разработать стратегию для нашего разговора.
Она села на скамейку, скрестив ноги, и стала наблюдать за движением пальцев его правой руки, которая красиво изгибалась.
– Да, стратегия.
Теперь она говорила как Джессика.
– Очевидно, мы не хотим смущать Октавию и Трину, – добавил он через мгновение. – Мы можем немного заинтриговать их поклонников, не раскрывая ничего лишнего.
– Уклончиво, но из лучших побуждений. И нужно мягко уклоняться от неудобных вопросов.
– Именно так, – сказал он, изображая на своем лице удивление. – Ты делала это раньше?
– Всего около миллиона раз.
– Звучит как пытка, – съязвил он.
– Может быть, я последую твоему примеру и посмотрю, смогу ли превратить пытки в забаву.
Его улыбка осталась на прежнем месте, но взгляд изменился. Он помрачнел. Если бы он не был с голым торсом, она бы никогда не заметила, как слегка впал его живот, но он был без рубашки. И так получилось, что она сидела на одном уровне с его медленно сокращающимся животом и видела, как плавно двигаются его мышцы, что совпадало с его глубоким дыханием. Внутри у нее все сжалось. Как будто кто-то подключил ее к электрической розетке и заставил все ее нервные окончания пуститься в хаотичный танец. Все эмоции, должно быть, отразились у нее на лице, если судить по ее пылающим щекам.
«Отвлеки его. Отвлекись сама», – сказала она себе.
– Может быть, я попробую прыгать на тумбу?
От этого выпаленного слова его темные брови поползли вверх.
– Ты правда этого хочешь?
Мелоди вскочила со скамейки, поставила чашку с кофе и начала расстегивать пуговицы на пальто.
– А есть такая поменьше?
– Нет.
– Ох.
– Но у тебя все получится, – ободряюще сказал он. – Я поймаю тебя.
– Поймаешь меня? Я же вроде здесь.
Боже, у него была такая мечтательная улыбка.
– Я имею в виду, что я помогу тебе, если что-то случится, Персик.
– А это что-то, вероятно, случится, – предупредила она.
– Нет, – сказал он, упрямо качая головой. – У тебя получится. Ты сделаешь это, Мел, но только не в этих ботинках.
– Босиком лучше?
– Лучше, чем в ботинках.
Немного поворчав, она потянулась вниз, чтобы расстегнуть молнию на своих кожаных ботильонах, безуспешно пытаясь не пялиться на дорожку волос у него на животе, пока она была там, внизу. Но он выглядел так сексуально и смело, и волос этих было не так уж и много, все довольно опрятно. Он словно дразнил ее.
– Ты там в порядке?
– Ну, у тебя-то точно все в порядке.
– В смысле?
– Думаю, мне лучше запрыгнуть на тумбу прямо сейчас.
– Давай-давай, – сказал он и обошел Мелоди сзади, положил обе руки ей на бедра и подвел к месту перед коробкой. Вблизи она казалась намного больше, чем на расстоянии пяти футов. На самом деле это казалось ей почти невозможным.
– Думаю, я переоценила себя.
– В тебе говорит страх.
Мелоди застонала:
– Ты уверен, что ты не Лэнс в теле Бита?
Его давление на ее бедра усилилось, и перед ее глазами замелькали искры, а пальцы ног уперлись в мягкий пол спортзала. Были ли это действительно его большие пальцы, которые прижимались к ее пояснице, нежно массируя ее? Или это были руки бога?
– Сосредоточься на своих ногах, – сказал Бит, обдавая теплым дыханием ее ухо и правую сторону шеи.
Это было не очень обнадеживающе, поскольку ее ноги в данный момент были будто сделаны из ваты.
– Хорошо.
Она еще раз сделала движение бедрами, затем его руки скользнули вверх, чтобы проделать то же самое с ее талией, и, боже, больше всего на свете ей хотелось, чтобы на ней был один из этих укороченных топов, чтобы она могла чувствовать его руки прямо на своей коже.
– Я поймаю тебя, если ты не сможешь. Но у тебя все получится.
– А что, если я упаду вперед, а не назад?
– Ты не упадешь, но я в любом случае поймаю тебя.
– Ты думаешь, я так вот запросто поверю человеку, которого не видела четырнадцать лет?
Прошло несколько секунд.
– Ты же мне доверяешь, хотя бы немного. Не так ли? Я же знал, что ты придешь на встречу. Придешь ради… меня.
Мелоди закрыла глаза, радуясь, что он не может видеть ее лица.
– Да, – сказала она, сглотнув. – Хорошо, Лэнс. Считай в обратном порядке.
– Три, два…
Она напрягла все свои силы до последнего, и оказалось, что их у нее не так уж и много, по крайней мере физических. Она подпрыгнула так высоко, как только смогла, но ее пальцы не дотянулись до выступа тумбы на пару дюймов, и она полетела назад, приземлившись спиной на грудь Бита с поднятыми ногами.
– У меня тоже не получилось с первой попытки, – сказал он.
– Нет, у тебя получилось, – сказала она, дыша прерывисто.
– Ладно, я справился, но это был не первый класс.
– Все ты врешь.
Он поставил ее на землю, и кончики его пальцев тут же двинулись по ее ребрам, щекоча ее так неожиданно, что она с визгом обернулась.
– Господи, Мел, – прорычал он сквозь зубы. – Может, ты просто позволишь мне тебя утешить?
– Хорошо, хорошо! – засмеялась она. – В спортзале! Давай в следующий раз. Теперь твоя очередь.
Сжав ей руку напоследок, Бит отправился выполнять свои прыжки на тумбу, в то время как Мелоди плюхнулась на скамейку и наблюдала за тем, как он двигается, словно грациозное животное с гладкой кожей, рельефными мышцами и ободряющей улыбкой. В глубине души она всегда верила, что быть рядом с Битом – это означает чувствовать себя нормальной, чувствовать себя более комфортно в своем собственном теле, ровно как в тот день, когда ей было шестнадцать.
Но когда она вышла из спортзала, направляясь с Битом в офис «Эплауз Нетворк», та реальность показалась ей слишком хорошей, чтобы быть правдой.
Глава седьмая
– Давай начнем с инцидента, который произошел на концерте в 1993 году, – сказала Мелоди, вздохнув. – Ах, я помню это так, словно это было вчера.
Бит прикусил губу, чтобы подавить улыбку, и поудобнее устроился в своем режиссерском кресле. Они сидели бок о бок в темной душной комнате внутри офиса «Эплауз Нетворк», записывая свои «исповеди». Хотя, по сути, признаваться приходилось не в своих личных грехах, а в прошлом своих матерей.
Судя по беспокойному взгляду, который Мелоди бросила на него, говорить об этих давних секретах перед камерами казалось ей так же неестественно, как и Биту.
Черт, она сегодня выглядела прелестно.
На ней была облегающая юбка, пояс которой обтягивал нижнюю часть ее грудной клетки. Черные колготки были заправлены в потертые ботильоны с пряжкой в форме луны. Она была в том ярко-зеленом пальто, в котором пришла к нему на тренировку, и благодаря нему ее карие глаза казались бездонными. Ее челка растрепалась от зимнего ветра, а щеки раскраснелись. Ему пришлось сдержаться, чтобы не попросить их не накладывать на нее макияж для съемок. Зачем портить то, что и так было прекрасно? И все же что бы они ни нанесли на ее губы, это делало их просто… более пухлыми?
«Перестань пялиться на ее губы, – подумал он, – и перестань думать о ее изящных бедрах в твоих руках в спортзале, и тебе нужно сосредоточиться».
Черт. Она быстро заморгала, призывая его на помощь.
– Да, тот инцидент на концерте. – Он кашлянул в кулак и выпрямился. – Верно. Именно так люди обычно называют финальное шоу, которое проходило в Глендейле, штат Аризона.
– В то время обе ваши матери были беременны, верно? – спросил журналист, молодой человек по имени Даррен, контент-менеджер социальных сетей «Эплауз Нетворк». – Трина была беременна Мелоди, а Октавия – Битом.
– Это так, – согласилась Мелоди. – У Октавии был чуть больше срок, Бит постарше.
– Да там всего-то два месяца! Хочешь сказать, я поспешил? – фыркнул Бит.
– Твой слуховой аппарат включен, дедуля? – Она похлопала его по плечу. – Я хочу убедиться, что ты четко слышишь все вопросы.
– Чего-чего?
Смех Мелоди разнесся по студии, и Бит был не единственным, кто среагировал на него, чувствуя, как у него сводит живот. Даниэль и Джозеф улыбнулись за кадром. Даже осветитель расплылся в улыбке.
– Итак, насчет того инцидента, – начала Мелоди, одернув юбку, чтобы прикрыть колено, и у Бита пересохло в горле от скрежещущего звука, издаваемого от трения шерсти и нейлона. – К этому моменту напряжение нарастало. Я думаю, все согласятся, что Трина и Октавия изначально были очень разными личностями. Моя мама Трина…
– Она была автором песен, бэк-вокалисткой и играла на басу, – добавил Даррен.
– Совершенно верно. Она скорее… неугомонная, непредсказуемая личность, в то время как Октавия…
– В основном более сдержанная, – закончил за нее Бит. – Будучи солисткой, она обладала некоторой уравновешенностью, но, когда песня требовала драйва, она могла выкладываться на полную катушку.
– Это еще мягко сказано, – сказал журналист. – Октавию Докинз называют одной из величайших рок-вокалисток современности. Вы, должно быть, очень гордитесь ею.
– Да, – честно ответил Бит.
– А вы? – спросил Даррен, приподняв бровь, глядя на Мелоди. – «Растряси клетку» давно известна как гимн девяностых, и ее написала твоя мать, Трина. Должно быть, ты очень гордишься.
Мелоди открыла рот, но заговорила не сразу.
– Да, – сказала она наконец.
Даррен заерзал на стуле, очевидно почуяв какую-то интригу.
– И это гордость больше за музыку или за то, что ты ее дочь?
Ее пальцы сжались на подлокотнике кресла:
– Ну-у…
– Вернемся к инциденту, – сказал Бит, решительно сев, жалея, что его кресло не было ближе к Мелоди. Он думал, может ли он как-то сделать так, чтобы это было незаметно. – Предыдущий тур закончился всего несколько месяцев назад. Напряжение было сильным. Произошла… типичная закулисная драма. То, что происходит за кулисами в сумасшедшей и насыщенной событиями обстановке.
– Это привело к большому разрыву, – сказал Даррен, наклоняясь вперед. – Фанаты годами строили догадки о причине, больше всего слухов ходило про любовный треугольник. Не могли бы вы пролить свет на эту тайну десятилетней давности, мистер Докинз?
Смог бы он? Да. Но хотел ли он этого? Точно нет. И дело было не только в том, чтобы сохранить в тайне прошлое его матери, а еще и в последствиях, которые наступили бы, выдай он третьего участника любовного треугольника.
Ведь это он развалил группу.
Этим человеком был его шантажист и биологический отец.
Мелоди, должно быть, почувствовала его внутренние переживания, поэтому откашлялась и сказала:
– В том-то и дело. Если на самом деле был любовный треугольник, слух, который мы не подтверждаем, но и не отрицаем… – Она наклонила голову и подмигнула ему из-под копны своих волос. – Послушать фанатов, так там каждый второй потенциальный виновник.
Бит вдохнул воздух полной грудью, и каждая клеточка его тела наполнилась благодарностью. Мелоди позволила ему уйти от ответа и напомнила о стратегии, которой они держались: быть дружелюбными, но отвечать уклончиво.
– Аксель Роуз [2], очевидно, был втянут в это, – сказал он.
– Да, – без колебаний согласилась Мелоди.
– Аксель Роуз?.. – спросил Даррен, и у него отвисла челюсть.
– Или Киану, – сказал Бит, обращаясь к Мелоди. – У этой теории есть свои контраргументы.
– Ривз? [3]
– Это моя любимая версия. – Мелоди вздохнула. – Мне просто нравится думать, что я могу иметь отношение к Джону Уику. Даже если это связано только с тем, что моя мама бросила его в девяносто втором. Но ты забываешь о самом вероятном варианте.
– О каком?
– Мистер Белдинг.
Бит щелкнул пальцами.
– Верно. Он всегда был за кулисами.
– Они не могли от него отделаться! Белдинг был на самом деле сумасшедшим. – Она говорила в камеру уголком рта. – Серьезно. Посмотрите на ранние выступления, признаки были налицо.
Даррен начинал понимать их хитрость.
– Вы хотите сказать, что директор школы из сериала «Спасенные звонком», возможно, стал причиной распада группы?
Мелоди пожала плечами, упершись носком правой ноги в лодыжку левой. Они выдали себя чем-то?
– Ваше предположение может быть таким же верным, как и наше, – сказала она наконец.
Журналист фыркнул, скептически посмотрев на них.
– Ладно, вернемся к нашей теме. Во время тура, предшествовавшего финальному турне, возник любовный треугольник. Мы не знаем, из-за кого они поссорились, мы просто знаем, что это было из-за кого-то, – подытожил Бит.
Мелоди кивнула:
– Как я уже сказала, ставлю на Белдинга.
Даррен с серьезным видом сверился со своими записями.
– Во время последнего тура у Steel Birds появился новый барабанщик, потому что старого барабанщика, Флетчера Карра, уволили. Это как-то связано с враждой?
Бит чувствовал, как Мелоди искоса смотрит на него.
– Если так, то я об этом ничего не знаю.
– Я тоже, – медленно произнесла Мелоди, ее взгляд согревал его.
– Очень хорошо, – продолжил Даррен. – Затем мы видим у группы шестимесячный перерыв, после чего они провели месяц в студии, записывая последний альбом «Кататоник Блонд».
– В это время моя мать познакомилась с моим отцом, Руди.
– А Трина познакомилась с…
– Роуди по имени Корриган, – сказала Мелоди, улыбнувшись, будучи явно довольной тем, что рассказывает информацию, которая уже давно была передана прессе самой Триной. – Сейчас он живет в Детройте со своей семьей. Мы как-то встречались, и он мне понравился, но мы почти не общаемся, так, отправляем друг другу рождественские открытки и поздравления на день рождения.
Даррен изменился в лице:
– Что ты об этом думаешь?
– В основном я не понимаю, как работает ДНК. У Корригана хорошие технические навыки, а для меня что-то установить на ноутбук – целое мучение.
В тот момент любовь Бита к Мелоди настолько сильно пульсировала в нем, что он подумал, что все могли увидеть, заметить это. Как же тяжело ему приходилось работать над собой, чтобы сдержать переполняющие его чувства. И снова он подумал, насколько другой могла бы быть его жизнь, если бы Мелоди была с ним все это время, пусть даже моментами. Они провели вместе всего несколько часов, а ее влияние уже давало о себе знать. Когда Мелоди была рядом, он чувствовал себя как дома. У них была общая цель. Они были сообщниками и друзьями.
Она была подругой, которую он хотел поцеловать.
Она была подругой, которой он позволял дразнить и мучить себя…
– И вот, когда Steel Birds отправились в последний тур, наши матери были беременны, – выпалил Бит, которому нужно было держать разговор, но самое главное – себя самого в нужном русле.
Даррен понял намек и продолжил с того места, на котором остановился Бит:
– Их отношения, должно быть, были в некоторой степени гармоничными, раз они выпустили альбом и запланировали еще несколько концертов.
– Верно, – сказала Мелоди, украдкой взглянув на него. – Какое-то время у них все было хорошо.
– До начала тура, – добавил Бит.
– Кульминацией стал тот инцидент.
– Да, – ответили они хором.
Даррен начал давить:
– Мелоди, твоя мать когда-нибудь признавалась, что именно она вставила живого скорпиона в акустическую гитару Октавии?
– Она не признавалась мне в этом, но… – Мелоди приподняла бровь. – Я имею в виду, мы все, кажется, согласны, что это она положила тварь в гитару? Кого мы обманываем? Это полностью в ее стиле. Она написала песню для последнего альбома под названием «Укус скорпиона».
– Некоторые говорят, что это было предупреждение, – отметил Даррен. – Или предсказание.
– Я не уверена, что она достаточно организованна, чтобы делать такие пакости, – размышляла Мелоди. – Но думаю, в Аризоне это обычное дело.
– Все знают, что именно там можно найти самых живучих скорпионов, – добавил Бит.
Она одарила его благодарной улыбкой. Его пульс участился.
– Мистер Докинз, – сказал Даррен, переключая свое внимание, – ваша мать когда-нибудь брала на себя ответственность за проблемы со светом и звуком? В середине первой песни подсветка Трины вышла из строя, и ее не получилось восстановить. Ее микрофон был неисправен на протяжении всего шоу, вплоть до того момента, когда был обнаружен скорпион, поэтому Октавия ударила гитарой по усилителю, что привело к пожару и последовавшей панике.
– Моя мать не была ответственна за освещение и звук. Не в этом заключалась ее работа.
– Нет, но она могла повлиять на того, кто отвечал за это.
Бит согласился с этим, кивнув.
– Она отрицала это, и я ей верю.
– Конечно, будь верен своей мамочке, – поддразнила Мелоди. – И выставляй меня в плохом свете.
– Я бы ни за что не выставил тебя в плохом свете, – сказал Бит, не подумав. На самом деле ему потребовалось целых десять секунд, чтобы осознать, что он открыто пялится на Мелоди. И все в офисе наблюдали за ним в мертвой тишине.
– С… смелое заявление, – заикаясь, произнесла Мелоди, наконец нарушив тишину, – учитывая, что ты видел меня в брекетах. – Она заметно собралась, снова натянула юбку на колено, и из-за шуршания материала кровь Бита невольно прилила к щекам. Какой звук издадут эти нейлоновые чулки, если она обхватит ногами его бедра? – Хочу отметить, что инцидент произошел тридцать лет назад и никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за кулисами. Мы просто рады, что никто не пострадал.
– Да, слава богу, – согласился Даррен, переплетая пальцы. – Хотя публика стала в основном симпатизировать Октавии, в то время как Трина, у которой типичный образ плохой девочки, если вам угодно так ее называть, похоже, стала козлом отпущения в разрыве. Ты считаешь, что это несправедливо?
– Я не знаю, – честно призналась Мелоди. – Мы не… это не то, что мы часто обсуждали. Разрыв – не очень любимая тема для разговоров.
– Понятно, – пробормотал Дарен. – А теперь вопрос, который у всех сейчас на уме. Сможете ли вы воссоединить этих женщин, эти две сопротивляющиеся друг другу силы, вновь свести их вместе ради одного из самых ожидаемых шоу всех времен?
Бит посмотрел на Мелоди.
Она задумчиво улыбнулась в ответ.
Они смотрели так друг на друга несколько долгих секунд, и их надежда крепла. Затем они оба посмотрели в камеру.
– Нет, – сказали они одновременно. – Точно нет.
– Но мы, черт возьми, постараемся, – добавил Бит.
– Ради Белдинга, – выдохнула Мелоди.
Они взялись за руки, подняв их высоко над промежутком между стульями.
– Ради Белдинга.
«И ради шантажиста», – подумал Бит, заставив себя улыбнуться.
