Теона Рэй
Счастье по рецепту
ГЛАВА 5
Мужчина появился в окне как раз в тот момент, когда я потянулась к столу, чтобы поставить чашку на полотенце. Увидев бледное лицо в слабом свете фонаря, вскрикнула, и чашка полетела на пол.
– Не разбилась? – встревоженно спросил Тиммион, переваливаясь через подоконник. Со своим ростом мужчина вполне мог просто перешагнуть его и оказаться на моей кухне.
Я вернула чашку на стол, усмехнувшись.
– Крепкая посуда, однако.
– Северный фарфор, – со знанием дела проговорил Тиммион. – Этот сервиз Карле подарили на ее пятидесятилетие, с тех пор на нем еще ни скола. Кажется, в наборе шесть тарелок и столько же чашек.
– Я нашла только пять чайных пар. Шестая, видимо, все же разбилась.
– Могу я войти?
– Вы и так наполовину в доме. Входите уже.
Мужчина скрылся в темноте, а через мгновение его шаги раздались в гостиной. На кухню Тиммион вошел, улыбаясь.
– Простите, если отвлекаю, – мужчина выжидающе глянул на кастрюлю. – Я ждал вас, но уже почти полночь.
На месте Тиммона, я бы меня тут же уволила. Оплату забрала, а работу не выполнила.
– Замоталась с делами, совсем из головы вылетело. Садитесь, поужинайте супом, а я пока приготовлю для вас макароны и мясной соус.
– А сырники?
– Сырники лучше есть горячими, сделаю их завтра.
А про себя добавила: “Микроволновок же вы еще не придумали”
Пока Тиммион, довольный, как кот, поглощал суп, я быстро отварила макароны. На сковороде обжарила лук, кусочки мяса, добавила специи, муку и воду, и закрыла крышкой, чтобы потушилось. Мужчина с интересом наблюдал за тем, как я машинальными движениями, почти не глядя, готовлю, и все же задал мучивший его вопрос:
– Кто вы?
Деревянная лопатка в моей руке рисковала сломаться – так сильно я ее сжала. Не хотелось мне начинать новую жизнь со лжи, но и правду сказать не могла.
– Когда-то я работала в одной богатой… – призадумавшись, быстро вспомнила правильное слово: – аристократической семье кухаркой. Ничего особенного, просто готовила.
– И очень хорошо, я так полагаю. А умеете ли вы печь хлеб?
– Разумеется, – пожала я плечами. – Выпечка мне нравится даже больше других блюд. Хотите, чтобы я испекла для вас что-нибудь?
– Я не могу просить, но… булки, которые продают в лавках, пекут в таком большом количестве, что совсем не следят за их качеством.
– Вы можете просить, конечно же. Вы ведь мне платите. Завтра испеку для вас, можете не сомневаться.
Я едва могла держать глаза открытыми, а говорила и вовсе заплетающимся языком. Тиммион быстро смекнул, что мне пора спать, и словно нехотя, попрощался и ушел. Я сняла сковороду с плиты, поставила ее на стол и побрела наверх.
Следующим днем мне было необходимо вновь пройтись по лавкам, чтобы купить продуктов уже себе. По пути в молочную лавку я все размышляла, какой скучной стала моя новая жизнь. Даже скучнее прошлой, хотя и в той я ничего особенного не делала. Здесь же моя неспособность проявить себя показалась во всей красе. Ну, подумаешь, готовлю для соседа за деньги, сумела привести дом в порядок, постирала вещи. Кстати, платья, на радость мне, так и не унесло ветром, и они даже успели высохнуть за ночь. Я нашла источник дохода, это хорошо, но довольствоваться малым больше не хотелось. Если раньше я жила на деньги родителей, то теперь, оставшись одной, мне было стыдно за свою несамостоятельность.
– Я исправлюсь, – твердо сказала самой себе и в ту же секунду поняла, что это возможно. Нет ничего невозможного, если верить.
Купив все необходимое, вернулась домой и быстренько нажарила сырников. Сложила их в миску, закрыла крышкой, и в отдельной баночке захватила с собой сметану. Несмотря на раннее утро, Тиммион уже вовсю работал в кузнице. Вот на кого нужно равняться! Ни свет, ни заря встает и работает до самой ночи.
– Доброе утро! – я улыбнулась как можно приветливее.
Мужчина кивнул мне, не отвлекаясь от разрезания металлического прута на части.
– Я вам сырники принесла, – попробовала снова обратить внимание на себя.
– Поставьте вон туда, – махнул сосед в сторону пня.
Я оставила миску и вернулась домой. Нет, мне совсем не нравился такой образ жизни! Готовка с утра на три приема пищи занимает от силы часа два, но чем заниматься остальное время? Ежедневной уборки дом не требует, стирки тоже. Об интернете и телевизоре же остается только мечтать.
Я задумчиво смотрела через окно на работающего Тиммиона и остывающие в миске сырники, и думала, думала, думала… Мыслительная деятельность продолжалась и тогда, когда я заводила тесто на хлеб. И потом, когда я пыталась разобраться с тем, как работает “духовой шкаф” печи. И даже когда в обед уносила макароны с соусом все еще занятому работой мужчине, не переставала планировать свое будущее.
Тиммион говорил, что в лавках продают совсем невкусный хлеб. Мне так и не удалось его попробовать, но по себе знаю, что магазинная выпечка сильно отличается от домашней. Значит ли это, что я могу подрабатывать поваром не только для соседа?
– Почему бы не попробовать, да? Нам все равно уже нечего терять, – сообщила я с улыбкой своему отражению в зеркале и сама себе кивнула.
Завела еще тесто, испекла вторую булку хлеба и, дождавшись, когда остынет, завернула его в бумажный пакет. Попробую устроить дегустацию на площади, я видела там торговцев, которые так делали.
Из постиранных платьев выбрала самое нарядное – белое в крупный желтый цветочек. На ноги натянула уже ставшие опостылевшими ботинки, в которых ноги не то что не дышали, а буквально задыхались. Уже выходя из дома вспомнила, что надо бы порезать хлеб на кусочки, и тогда уже предлагать пробовать.
На площадь пришла в самый разгар рабочего дня торговцев. Не зная, где встать и что вообще делать, принялась наблюдать за другими.
Мужчины носили лотки на веревках, которые надевали на шею. Кричали, зазывая народ, но к ним никто не подходил. Торговцев совсем не смущало то, что их товар не интересует прохожих, и продолжали скандировать.
Я потопталась на месте, лениво щурясь от яркого солнышка, после чего двинулась по кругу. Бумажный пакет раскрыла, чтобы люди видели хлеб, но кричать и звать народ мне было не по душе.
– Подходите, пробуйте, – бормотала я, улыбаясь каждому встречному.
Мужчины и женщины не удостаивали меня и взглядом, что только усиливало во мне уверенность в том, что так у меня ничего не выйдет.
– Ты откуда взялась тут? – громыхнул за спиной мужской голос.
Я обернулась так резко, что едва не выронила буханку из рук. Прижала сверток к себе и испуганно ответила вопросом:
– Вам какое дело?
– Это мое место, – мужик, придерживая лоток с леденцами одной рукой, другой указал на брусчатку под ногами. – Я здесь работаю.
– Не знала, что площадь поделена, – попробовала улыбнуться и двинулась в другую сторону.
– А там работает Говар, и лучше тебе с ним не встречаться! – донеслось до меня.
Я со вздохом подняла глаза к небу, мысленно проклиная режим торговли, который словно бы из моего родного мира сюда привнесли.
Пришлось отойти на безопасное расстояние, едва ли не в арку. Здесь прохожих было меньше, зато на меня стали поглядывать несколько заинтересованно, и я осмелела.
– Бесплатная проба хлеба! – позвала я женщину, которая показалась мне милой.
– Почему раздаете? – спросила она.
– Чтобы вы убедились в том, что он вкусный, прежде чем купить. Попробуйте.
Женщина, хмыкнув, взяла кусочек и откусила. Пожевала с безразличным видом, после чего поинтересовалась:
– Рецепт продадите?
Вопрос застал врасплох. Мне нужны были деньги, но я ведь не рецептами торговать собралась!
– Нет, не продам. А за хлебом можете приходить в дом, что стоит слева от кузницы.
– А разрешение на торговлю у вас есть?
Цепкий взгляд ожидающей ответа женщины заставил меня развернуться и уйти. Разрешение на торговлю! Как я могла вообще подумать, что можно продавать что-либо без специальных бумажек? Чертова бюрократия.
Домой вернулась в не лучшем расположении духа. Схватила документы на дом, оставила хлеб на кухне и вернулась на площадь в поисках Дома Советов. Торговец, с которым я уже имела честь познакомиться, указал мне на серое здание с башней.
Я уже подозревала, что внутри меня ожидают семь кругов ада, но опыт жизни в мире, где существует почта и мфц, помог мне стойко выдержать очередь всего лишь из пяти местных граждан.
Пока сидела на скамейке в просторном светлом холле Дома Советов поглядывала на тех, кто томился в ожидании вместе со мной. Две девушки, примерно моего возраста, в красивых платьях, будто с картинки, вполголоса обсуждали новую коллекцию шляпок, которую пошили в местном ателье. Пожилая женщина с зонтиком от солнца в руках неодобрительно поглядывала на них, а когда одна из девушек негромко засмеялась, замахнулась на нее зонтом. Девушки пересели подальше от нервной бабульки.
Почти вплотную ко мне на скамье сидел старичок, лет ста пятидесяти. Преувеличиваю, конечно, но выглядел он и правда не очень. Взгляд его белесых глаз шарил по холлу, руки сильно тряслись, когда старик доставал из кармана платочек, чтобы вытереть слезу со щеки. Он не плакал, слезы катились из его глаз уже сами по себе из-за солнечного света. Такое бывает в преклонном возрасте, я слышала.
Моим вниманием завладел симпатичный молодой мужчина в добротном костюме из плотной ткани. До блеска начищенные сапоги сверкали на солнце, белоснежные перчатки он держал в правой руке, а левой то и дело взъерошивал светлые волосы. Мужчина словно нервничал перед встречей с главой города, или с кем нам тут всем придется встретиться, но старался не подать виду.
Я смущенно отвернулась, когда поняла, что вот уже с минуту мы смотрим друг другу в глаза. Я с интересом, а мужчина вопросительно.
Благо, мне не пришлось и дальше краснеть при нем, потому что двустворчатая дверь открылась и из кабинета выглянула молодая женщина в черном платье.
– Господин Коваль готов принять посетителя, – оповестила она.
Объект моего внимания исчез за дверью, а вышел из нее совсем скоро, будучи злым.
– Следующий! – провозгласила все та же женщина.
Люди заходили в кабинет и выходили довольно быстро. Этот факт меня одновременно и пугал, и радовал, и когда дошла очередь до меня, то я замешкалась, раздумывая, а стоит ли вообще встречаться с главой. Что-то мне подсказывало, что сегодня он не в духе.
– Госпожа, прошу вас, – настойчиво повторила секретарь, указывая на дверь.
Я крепче прижала к себе документы на дом и юркнула в кабинет. В светлом помещении не было ничего, кроме рабочего стола, за которым восседал пожилой и очень полный мужчина.
– Господин Коваль, – я поздоровалась кивком головы. – Я хочу оформить дом на свое имя, – протянула бумаги, и мужчина принял их у меня из рук.
Усталым взглядом пробежался по ровным строчкам, нахмурился, перечитал еще раз, а после взглянул на меня с легким недовольством.
– По какому праву я должен переоформить дом на вас?
Он сказал это так, словно я попрошайничаю. Обиженно поджала губы и указала на пункт в договоре, в котором говорилось, что любой человек, предъявивший договор, может претендовать на жилище.
– По вашему, я читать не умею? – господин Коваль вскинул брови.
– Переоформите дом на мое имя по праву предъявления документов, – твердо произнесла, не показывая страха. А мне было ой как страшно!
– Предъявите карточку личности, – мужчина отложил документы и выжидающе уставился на меня.
Карточку личности? Паспорт, что-ли?
– Утеряна, – вздохнула я.
– Как ваше имя?
– Анна Османова, двадцать пять лет, – быстро проговорила, обрадовавшись, что меня еще не прогнали. Господин Коваль был явно не самым терпеливым человеком, и мне следовало обращаться к нему как можно вежливее, если хочу получить желаемое.
Мужчина доставал из ящика бумаги, что-то писал на них, потом ставил штампы и снова писал. Множество листков порхали в его руках, с кончика пера капнули чернила, после чего один из листиков отправился в мусорку. И все повторялось по новой. От стука штампа о стол раздражалась даже я, а сам господин Коваль что-то ворчал себе под нос, не замолкая ни на секунду.
Когда он протянул мне кипу бумаг, то я не поверила своим глазам, но мужчина сердито произнес:
– Дом ваш, не забудьте оплатить налог в конце года.
Я выскочила из Дома Советов, остановилась наверху лестницы и глубоко вдохнула свежий воздух. Волнение переросло в панику, но радость от осознания того, что дом по праву стал моим, перечеркивала все другие чувства. О разрешении на торговлю совершенно забыла попросить, но и без того эмоций для одного дня было достаточно.
У входа стоял тот самый мужчина, который первым посещал кабинет господина Коваля. Его хмурое, как туча, лицо могло бы омрачить настроение людей на ближайших улицах, так что я улыбнулась симпатичному господину, желая подбодрить, о чем впоследствии пожалела.
ГЛАВА 6
– Кажется, вы единственная сегодня, кому мой отец не сумел испортить настроение, – он тоже улыбнулся. – Мое имя Аррель.
– Анна, – представилась и я. – Господин Коваль ваш отец?
– Я начинаю в этом сомневаться, но да. Проводить вас? Я никуда не тороплюсь, а прогуляться с такой милой девушкой был бы не против.
От комплимента мои щеки снова вспыхнули. Сразу вспомнилось, с каким жадным любопытством я разглядывала Арреля в холле, и еще сильнее смутилась, когда поняла, как глупо сейчас ему улыбаюсь.
Мы медленно двинулись к площади, я указала на арку, за которой виднелся мой дом, и Аррель словно расстроился, что провожать меня придется недалеко.
– Я совсем недавно поселилась в вашем городе и не знаю, есть ли здесь какие развлечения. Иногда бывает скучно, хочется выбраться в театр или на выставку, – говорила я, сама не замечая, что напрашиваюсь на еще одну встречу.
Да и Аррель оказался совсем не против.
– Не знаю, что вы имеете в виду под “выставкой”, но театр в Каане есть. Небольшой, в нем дают представления дважды в неделю для узкого круга лиц.
– Для аристократов? – блеснула я скудными знаниями.
– Вроде того. Но если вы согласитесь встретиться со мной, скажем, через два дня, то я проведу вас на спектакль.
– Вы из тех, кого туда пускают? – подозрительно прищурившись, взглянула на Арреля.
– Я из знатного рода. Вы, наверное, ранее не слышали о семье Коваль?
– Нет, никогда.
– Не подумайте, что я какой-то зазнайка, – рассмеялся мужчина. – Я вовсе не хвастаюсь.
– Что вы, я и не думала! Мы пришли, – я указала на дом.
В кузнице по обыкновению кипела работа, но стоило мне и Аррелю появиться из арки вместе, как Тиммион совсем забыл о том, что держит в руках пилу. Он проводил нас внимательным взглядом, скорее, даже настороженным.
– Я зайду за вами в Пятый день недели около семи вечера, – Аррель ласково подхватил мою руку, чмокнул в тыльную сторону ладони и ушел, улыбаясь.
Пятый день недели? Интересные у них тут названия…
Только я вошла на свою кухню, как в окне появился кузнец.
– Где вы успели познакомиться с Аррелем Ковалем?
– И вам добрый день, Тиммион. У Дома Советов, когда я приходила оформлять бумаги на дом. Кстати, он теперь мой, – я радостно помахала стопкой бумаг перед лицом мужчины. – Не думала, что оформление займет так мало времени.
– Это же обычное оформление, – непонимающе пожал плечами Тиммион. – Но как все-таки получилось так, что вы вернулись домой с Аррелем?
– Он предложил проводить меня, я согласилась, – нахмурилась я. – Почему вы меня допрашиваете?
– Просто я его очень хорошо знаю, а вы кажетесь слишком наивной, так что…
– Вы считаете меня наивной? К слову, я уже была обручена! Так что с мужчинами обращаться умею.
Слова Тиммиона меня слегка обидели, но не настолько, чтобы ругаться с работодателем.
– Что стало с вашим женихом?
– Он для меня умер, – фыркнула я, вспоминая бывшего в постели с моей подругой. И это он мне говорил, что я бессердечная? Ну-ну.
– Мне так жаль… Примите мои соболезнования.
Я глянула на мужчину скептически, пытаясь понять, шутит ли он. Но нет, кажется, Тиммион и впрямь решил, что мой жених умер. Что ж, пусть так и будет.
– Вы сказали, что хорошо знаете Арреля? Расскажите мне о нем.
– Да ну, – замялся мужчина. – Он не стоит того, чтобы о нем говорили. Пойду я, работа не ждет.
Я больше не успела ничего спросить, Тиммион скрылся под навесом своего дома. Что-то мне подсказывало, что не просто так сосед отказался рассказывать мне об Арреле. Следовало бы выяснить – почему, и желательно до того, как я пойду с ним на свидание.
Обед был готов со вчера, мне оставалось его только разогреть, переложить в миску, и с самым незаинтересованным видом отнести Тиммиону, а заодно поговорить про моего нового знакомого.
– На свежем воздухе есть очень полезно, – сказала я, оставляя миску и ложку на пеньке. Рядом положила завернутый в бумагу хлеб. – Кстати, хлеб я испекла сама, попробуйте.
Мужчина отставил в сторону нечто деревянное, напоминающее столик, и уселся у пня прямо на землю. Первым делом откусил хлеб и под моим выжидающим взглядом довольно зажмурился.
– Он восхитителен!
– Я старалась, – обрадовалась я. – Откуда поставляют хлеб в лавки? Что, совсем везде плохой?
– Он не плохой, – уклончиво ответил кузнец. – Просто безвкусный. Твердый, с комочками муки, да и на вкус как вата. Город у нас маленький, и производит хлеб одна только госпожа Белен. Она живет вон там, – Тиммион указал ложкой вправо, – в конце улицы.
– Я сегодня была на площади, проводила дегустацию, – вздохнула я. – Никто не подошел, не попробовал.
– А вы уже разрешение на торговлю получили? Надо же, как быстро осваиваетесь здесь.
– И вы туда же! Да не получила я ничего, даже не знала, что нужно какое-то разрешение.
– Тогда вам повезло, что не попались стражам.
– Я хочу продавать хлеб, булочки, пироги, – потянуло меня на откровения. – Тем более, раз в городе выпечки нормальной нет.
– Есть, но только в домах побольше. Там, где работают личные кухарки, очень даже вкусный хлеб.
– Но простые люди едят тот, что как вата? – уточнила я.
– Ну да, – пожал плечами Тиммион. – Погодите, вам недостаточно того, что я вам плачу?
– Достаточно, наверное, но всегда же хочется большего.
Мужчина задумчиво поковырялся ложкой в миске, дожевал кусочек булки и кивнул.
– Скорее, хочется не большего, а того, что приносит удовольствие. Я прав?
– Готовка приносит мне удовольствие, но когда я готовлю для вас, то не могу порадовать своими блюдами как можно больше людей.
– Вы хотите признания и славы?
Я не ответила, потому что и сама не знала. В прошлой жизни я хотела готовить в ресторанах именно для того, чтобы со временем стать известным шеф-поваром. Тогда я понимала, что мне нужно учиться, и уже когда почти убедила мать в том, что хочу получить еще одно образование, причем не то, которое она выберет, я заболела. Страшный диагноз сломал мои планы. Чтобы успеть сделать хоть что-то из того, что я люблю, бегала по собеседованиям. Меня не взяли ни в одно заведение. Сколько раз я слышала: “Вы нам не подходите”, столько раз умирала душой. А настоящая смерть была все ближе и ближе, и теперь, получив второй шанс, я наконец решилась еще раз попробовать.
– Хочу заниматься любимым делом, – все же ответила я и, усмехнувшись, добавила: – Жизнь всего одна, когда еще, если не сейчас?
– Тогда вам просто необходимо получить разрешение от главы города. Когда я открывал кузню, то получил его довольно быстро, но вы ведь собираетесь кормить людей. Мои изделия вреда не принесут, а вам придется доказать городскому совету, что не планируете никого травить. Ах да, и с госпожой Белен советую подружиться, она вас со свету сживет, когда узнает, что вы топите ее пекарню.
– Я не собираюсь ее топить, вот еще чего! Нам обоим хватит места.
Тиммион одарил меня многозначительным взглядом. Я занервничала, но мысленно уже решала, с чего начать дружбу с незнакомым мне пекарем.
Для начала, конечно, мне нужно с ней познакомиться, ну а дальше по ходу дела разберусь.
Пока Тиммион обедал, я ждала, чтобы задать интересующий меня вопрос про Арреля. Наконец, когда мужчина отложил ложку, а опустевшую миску закрыл крышкой, я решилась.
– И все-таки, скажите мне, как вы познакомились с Аррелем? Он позвал меня на спектакль, я должна знать, что ожидать от спутника. Вдруг он убийца!
– Он точно не убийца, – расхохотался Тиммион. – Но поверьте мне, вы не единственная, кого он водит в театр.
– Аррель – бабник?
– Если я правильно понимаю смысл того, как вы его назвали, то да. Аррель вот уже несколько лет после своего совершеннолетия имеет статус завидного холостяка Каана, а одновременно с этим и самого неверного мужчины. Девицы липнут к нему как мухи к меду, а он и рад.
– Это все, что мне стоит знать, или есть что-то еще?
– Анна, – Тиммион со вздохом сунул миску мне в руки, – Держитесь от него подальше. Вы еще так молоды, вам нужен хороший муж, а если город будет знать, что вы встречались с Аррелем Ковалем, ни один приличный господин на вас и не взглянет.
– Замуж я не собираюсь, – ответила твердо. – Но спасибо, что объяснили, кто такой этот Аррель.
– Как это не собираетесь? Любая девушка хочет создать семью.
“Любая”, – подумала я. – “Но не та, которой однажды изменил жених”.
– Встретимся за ужином, – помахала я на прощание озадаченному соседу.
Помыв посуду я переоделась и отправилась “дружить” с госпожой Белен.
Ее дом ни с каким другим было не перепутать – просторный, двухэтажный, а над дверью висела вывеска “Хлеб”. Не так я себе представляла местный хлебозавод, но Тиммион сказал, что госпожа Белен единственная, кто занимается выпечкой для продажи в лавках, значит, я пришла по верному адресу.
Нервничая, толкнула входную дверь и попала в самый обычный пекарский магазин. На стеллажах, стоявших вдоль стен, лежали круглые буханки и баранки, ничего другого, вроде батонов или багетов, я не увидела.
– Госпожа Белен? – позвала хозяйку, так как в зале никого не было.
Вкусного аромата свежей выпечки здесь тоже не чувствовалось, скорее, пахло дрожжами и еще чем-то кислым. Деревянный пол стоило бы помыть, от моих сапог оставались следы в слое пыли. Выпечка, лежащая на прилавке, задубела – я осторожно потрогала пальцем одну из булок. Наверное, это были выставочные образцы.
– Добрый день, – из-за ширмы быстрыми шагами вышла уже знакомая мне женщина. Та, что хотела купить у меня рецепт.
Я оторопела, увидев ее. Она удивилась не меньше меня, застыла на месте, не до конца натянув одну из перчаток на руку.
– Передумали насчет рецепта? – спросила она, улыбнувшись с надеждой.
Госпожа Белен еще при первой встрече показалась мне милой женщиной. Лет пятидесяти, может чуть старше. Глаза у нее были добрые, но то, как она ими смотрела на меня, давало понять, что дружбы с этой женщиной у нас не выйдет. Но нужно было как-то налаживать отношения, поэтому я кивнула.
– Да, я продам вам рецепт той булки, что вы пробовали, за пять серебряных монет.
– Пять серебрушек? Да вы шутите! – хохотнула она. – Одна такая булка стоит не больше трех медяков.
– Верно, булка. Но я ведь вам не хлеб продаю, а рецепт, по которому вы испечете много таких буханок.
Госпожа Белен все же натянула перчатку, нервно поправила “выставочные образцы”, словно растягивая время. Я не собиралась снижать цену, но улыбалась добродушно, чтобы женщина поняла – я хороший человек, не вымогатель какой-нибудь.
– Хорошо, – согласилась она. Вытащила из кармана пять монет и протянула мне. – Давайте свой рецепт.
– Записывайте, – радостно указала я на чистый бумажный лист, лежащий на столе за стойкой.
Я продиктовала все ингредиенты, а на соли и сахаре госпожа Белен вскинула голову.
– Соль, сахар и масло… Зачем в хлебное тесто класть специи?
Едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу, я мотнула головой.
– Незачем, вы правы. А знаете, я вам этот рецепт просто подарю! Держите монетки, – я вернула серебро и улыбнулась. – Всего доброго.
Выскочила на улицу, еле сдерживаясь от смеха. Вот и раскрыт секрет безвкусного хлеба. Мне было жаль госпожу Белен, все-таки если моя выпечка вдруг кого-то заинтересует, то ее дело быстро загнется. Но я ни за что не подставлю эту женщину, обещала ведь самой себе, что буду исправляться. Я лишь поставлю цены на свои изделия чуть выше, чем у нее, и нам обоим хватит места на “рынке”. Спрос всегда есть и на дешевые некачественные товары, и на дорогие, но качественные.
Оставалось лишь понять, как получить разрешение на торговлю и заинтересовать людей. Вот с последним придется попотеть, я была в этом уверена. Продажник из меня никакой, как и бизнесмен.
Я тогда еще не подозревала, что проблемы будут вовсе не во мне, даже когда на следующий день встретилась с ними лицом к лицу.
