Татьяна Зинина
Эргай. Новая эра Земли
Пунктом моего назначения оказалась вершина одной из самых высоких гор, окружающих поселок, где мы жили. Оттуда открывался отличный вид на ближайший к нам город. Бросив машину на обочине проселочной дороги, я присела на большой камень и уставилась на панораму внизу. Там все было как обычно, за тем лишь исключением, что над домами кружили странные летательные аппараты, явно не земного происхождения.
Они неспешно снижались, приземлялись прямо на площадях и улицах моего родного города, где сейчас царил настоящий хаос. Вдалеке горело высокое здание, выла сирена «скорой помощи», слышалось что-то похожее на выстрелы. Даже отсюда, с такого огромного расстояния, чувствовалась нарастающая паника. Оно и неудивительно: когда я уже уходила из дома, по телевизору поступило объявление о введении в стране режима чрезвычайной ситуации. Ну а присутствие военных вертолетов в небе над городом явно говорило о том, что просто так новое положение вещей люди принимать не желают.
А вот меня сейчас переполняли самые разные эмоции, и, как ни удивительно, самой сильной из них было любопытство. Может, так странно на меня повлияло довольно близкое общение с Гаем, но сейчас я на самом деле была рада неминуемым переменам. Можно сказать, ждала их… предвкушала наступление этого дня. Но даже мне пока было неясно, что именно произойдет с нами, землянами, дальше.
Увы, об этом мне не сказали. Хотя, может, я просто не спрашивала? Глупо воспринимала все рассказы Гая, как какие-то сказки, хоть и верила каждому его слову.
Он говорил: «Во Вселенной бесчисленное множество планет, и на тысячах есть разумная жизнь», и я только кивала.
Он заявлял, что нашу Землю Межпланетный Союз Человеческих Рас давно считает своей, что она под их защитой, что только благодаря этому никто из захватчиков до сих пор к нам не явился. И я снова верила.
Он рассказывал мне о других мирах, и я слушала его с восхищением.
Я считала его другом… а может, даже больше чем другом.
Вот только он мне даже имени своего не назвал. Лишь прозвище.
О том, кто он такой на самом деле, я узнала только сегодня, несколько часов назад. Его показывали по всем каналам одновременно. И звали его – лорд Дайрон Алишер Эргай. А о его должности в этом самом Межпланетном Союзе Человеческих Рас я старалась не думать.
А ведь все казалось таким забавным, таким интересным. Таким настоящим. И он тоже… был настоящим – настоящим живым инопланетянином. Тем, кого я совершенно случайно в начале этого лета встретила в лесу. Тем, кто стал для меня дорогим и близким. Тем, в чьих руках теперь находилась судьба моей родной планеты Земля.
* * *
Как это ни удивительно, но вскоре панические настроения населения начали угасать. Да, около недели вся планета гудела, как разворошенный улей, но постепенно все стихло. Убедившись, что никто не собирается ломать их жизни, влезать в их дома, убивать их близких, люди в конце концов успокоились. Нет, говорили-то все равно только о вторжении, инопланетянах и туманном будущем, но теперь эти разговоры звучали куда более мирно.
Как такого добились захватчики? На самом деле просто. Они всего лишь взяли под контроль абсолютно все средства массовой информации, включая интернет. Понятия не имею, как им это удалось, но теперь даже в Сети нельзя было найти ни единого плохого слова про инопланетян. Наоборот, о них говорили только хорошее, рассказывали, как они заключают договоры с правителями крупнейших держав, как спешно подготавливают здания для открытия профильных школ, как помогают нашим медикам. Появилось много программ, в которых показывали, как инопланетные лекарства спасли от гибели неизлечимо больных людей, а еще много говорили о том, что эти великие благодетели милостиво подарили нам препараты от рака, СПИДа, гепатита и многих других болезней.
Одним словом, со всех сторон нам только и твердили, какие эти ребята хорошие, милые, воспитанные, как много они делают для Земли. Поначалу люди относились к таким программам и сообщениям с недоверием, но вскоре просто начали верить каждому слову.
Сами же представители инопланетных захватчиков среди народа не показывались, хотя мне ли не знать, что отличить кого-то из них от простого землянина возможно только по одежде, и никак иначе. Потому я бы не удивилась, узнав, что все эти чужие нашей планете люди просто смешались с толпой, став для нас «своими».
Помимо прочего господа инопланетяне временно закрыли пассажирское воздушное сообщение между странами и крупными городами, сократили количество рейсов поездов и попросили людей пока по возможности не покидать свои города. Они объясняли такой поступок тем, что это вынужденная мера, необходимая для сохранения стабильной обстановки на планете. Обещали, что в скором времени все восстановится, билеты станут гораздо дешевле, а некоторые аэропорты будут переоборудованы в космопорты. Наверное, потому люди в большинстве своем и приняли это ограничение вполне спокойно.
Я, как и остальные, исправно ходила на работу, где все тоже оставалось по-прежнему. Единственным изменением для меня стал неожиданный приказ шефа как можно скорее изучить дитер – официальный язык Союза Человеческих Рас. Он даже программу мне вручил (понятия не имею, откуда достал).
– Нужно пользоваться ситуацией, – заявил мой руководитель Павел Игоревич. – Уверен, скоро будет налажена торговля между Землей и планетами Союза, и мы должны отхватить в этом пироге немалый кусок. Потому, Сашка, знание их языка нам всем пригодится.
Конечно, я не стала отказываться. Мне и самой было интересно узнать, на каком наречии говорят инопланетяне. Вот только едва начала изучение, как мгновенно активизировалась моя виртуальная сестренка.
– Тебе подсунули ужасное старье, – буркнула она, когда вечером я оказалась дома и осталась одна в своей комнате. – Сейчас существует множество куда более быстрых и действенных методик изучения языков. Если ты разрешишь мне вмешаться, то будешь уже через пару недель не только идеально говорить на дитере, но и писать, и читать.
Но я уже знала, что в случае с этой девушкой никак не может обойтись без подвоха.
– И что, все так просто? – спросила я, со скепсисом глядя на ее полупрозрачный силуэт, который, кстати, в последнее время стал куда более плотным.
– Нет, – честно призналась та. – Будут головные боли. Но уверена, ты перенесешь все это достаточно легко.
Я скептически приподняла брови и сложила руки на груди. Говорить вслух мне не требовалось – к счастью, Катя прекрасно умела понимать меня без слов.
– Ладно, можно сделать обучение чуть более долгим, – сказала она, закатив глаза. – Растянем на месяц, и тогда боли почти не будет. Согласна?
– Хорошо, – ответила я, вздохнув. – Включай свою систему.
Она довольно хлопнула в прозрачные ладоши и хотела уже отключить видимый образ, но вдруг передумала.
– Слушай, Саша, а почему ты ничего у меня не спрашиваешь про новых хозяев вашей планеты? По логике, ты должна была сразу задать мне множество вопросов о них. О будущем. Хотя бы поинтересоваться, как проходили подобные операции на других планетах.
– А разве ты можешь дать мне ответы? – уточнила я, присев на кровать.
– Конечно, – обиженно фыркнула девушка. – Я же все-таки галути. Ты, дорогая сестра, даже не представляешь, как много во мне информации!
– Да? – бросила я недоверчиво. – Тогда расскажи мне о лорде Дайроне Алишере Эргае.
– Ничего себе ты замахнулась! – рассмеялась голограмма, присев на кровать рядом со мной. – А может, тебя интересует кто-нибудь попроще?
– Вот видишь, Катя, ничего-то ты не знаешь. Зря только хвасталась, – бросила я, глядя в ее глаза, которые в этот момент показались мне удивительно настоящими.
– А что ты хочешь о нем услышать? Биографию? Послужной список? Узнать о семейном положении? Что именно рассказывать? – недовольно пробурчала та.
– Ты ж вроде моя сестра… как бы. Вот и расскажи, как рассказала бы родственнице. Коротко и емко.
– А ты хитрая, Александра, – снова рассмеялась моя искусственная сестренка. – Ну, если коротко и емко, то слушай. Зовут его Дайрой Алишер. Он средний сын Вилора Дайрона Эргая – одного из двадцати членов Совета всего Союза. Военный. Имеет звание лейда. Стратег и тактик. Репутация у него жуткая.
– Ясно, – вздохнула я, не особенно радуясь новой информации. Все это я и так знала… ну, кроме того, что Гай – сын большой шишки.
– Мало? Тебе что, сплетни пересказывать? Их вокруг него когда-то хватало.
Я только пожала плечами. С одной стороны, мне было интересно, но с другой – я слишком хорошо понимала, что мне эти сведения вряд ли когда-то пригодятся. Потому и ответила:
– Не нужно.
– Как знаешь.
– А что можешь сказать про нынешнюю ситуацию на Земле? Есть какие-то предположения о том, что будет дальше?
– Есть, – уверенно кивнула Катя. – Для начала могу показать тебе, что на самом деле происходит в мире.
– То есть… – начала я и сразу же саму себя оборвала. – Что ты имеешь в виду?
Теперь плечами пожала она, полностью скопировав мой недавний жест.
– Ты же не думаешь, что везде все так легко приняли новую власть? Да, сообщения о стычках солдат Союза с местным населением не предают огласке, но я-то знаю, что происходит.
– Откуда ты можешь это знать? – выпалила я, почему-то не сомневаясь, что она сказала правду.
– Оттуда, – усмехнулась искусственная сестра. – Галути улавливает сигналы иначе, чем ваши устройства. Потому я успеваю поймать информацию до того, как она удалена или заблокирована. Показать, что час назад передали из Нью-Йорка?
Конечно, я согласилась. Вот только трижды пожалела об этом, едва увидела картинку, появившуюся прямо на противоположной стене. Ох, лучше бы я и дальше считала, что у нас на планете все красиво и радужно! Что все люди адекватно и спокойно отнеслись к обрушившимся на нас переменам. На деле же все оказалось совсем не так.
Я увидела то, что видеть точно не должна была. Разбитые витрины магазинов, развалины дымящегося здания, множество машин «скорой помощи»… и людей в серых форменных костюмах, как носил Гай. Они были везде: кто-то помогал раненым, кто-то стрелял из непонятной штуки, похожей на короткий пистолет, кто-то управлял установкой, расчищающей завалы. Голосов слышно не было, да и само видео слишком походило на снятое уличными камерами наблюдения.
– Как я поняла, – нарушила гнетущую тишину Катя, все так же сидящая на кровати рядом со мной, – кто-то из тамошних несогласных с новым режимом просто организовал взрыв здания, где, по их мнению, находился штаб войск Союза. Увы, пострадали в основном ни в чем не повинные люди. Сейчас на площадях собираются толпы протестующих. Смотри.
Она указала на изменившееся изображение, и мы увидели улицы большого города, заполненные людьми. Эта толпа была явно настроена воинственно, протестующие куда-то шли, что-то кричали, но, увы, звук у нас отсутствовал.
– Чего они хотят? – спросила я растерянно.
– Чтобы захватчики убрались туда, откуда явились. Прости, что звука нет. Ваши древние уличные камеры его не записывают.
– И как с ними поступят? Этим людям что-то грозит?
– Зачинщиков поймают и отправят в изоляторы. Там с ними проведут работу и вскоре, возможно, отпустят. Остальных просто разгонят по домам.
– Но как… они же… толпа же… – я просто не находила слов, чтобы выразить все, что творилось в этот момент в моих мыслях.
– Распылят газ… успокаивающий. Он снимет всю агрессию, и в головах всех вдохнувших появится мысль отправиться домой. Это самый мирный способ разгонять подобные демонстрации.
– И? Разве это выход? Люди опомнятся и отправятся на улицы снова! – нервно воскликнула я.
– Не отправятся. Поверь, я знаю. Повторить подобное им уже не дадут. И тогда противодействие перейдет в другую стадию. Вероятнее всего, скоро самые рьяные борцы за свободу начнут собирать вокруг себя соратников. Так появятся организации сопротивления. Они будут действовать умнее, четче, слаженнее. И именно с ними у войск Союза будет самая настоящая война.
– Глупости, – проговорила я, вздохнув. – Не думаю, что до этого дойдет. Сейчас же, по сути, ничего в нашей жизни не изменилось. Все хорошо.
– Наивная ты моя, – усмехнулась Катя. – Просто вам пока дают время привыкнуть к новым обстоятельствам. Поверь, скоро все изменится. Сейчас, должно быть, перекраивается система управления вашими странами, затем дойдет черед до системы обеспечения безопасности. А вот после этого начнется самое интересное… и самое неприятное для людей.
– Что?
– Увидишь.
– Да говори же ты! – воскликнула я, подскочив на ноги.
Но Катя вдруг просто исчезла, голографический экран на стене погас, висящий в воздухе галути стал прозрачным, а через мгновение приоткрылась дверь и в мою комнату заглянула мама.
– Ты чего кричишь? – спросила она, осмотрев меня с ног до головы. Видимо, мой хмурый, напуганный вид ее все-таки впечатлил, потому она спросила: – Что-то случилось?
– Нет, – ответила я спокойнее. – С Леркой по телефону говорила. Ты же знаешь, какой она может быть вредной. Вывела меня из себя.
– Ясно, – кивнула мама. – Пойдем ужинать. Папа и ребята сегодня задержатся. Леша тоже будет поздно. Сказал, что у него важная встреча. Так что мы с тобой остались вдвоем.
Я сказала ей, что спущусь через пять минут – только переоденусь. Но едва мама покинула комнату, прямо из воздуха соткалась спокойная, как танк, Катя.
– Так и что же должно скоро произойти? – спросила я, напоминая, на чем закончился наш с ней разговор.
– Ничего страшного. Все в пределах законов Союза, – с невозмутимым видом произнесла она, прогуливаясь по комнате.
– И все же?
– Ты слишком остро на все это реагируешь.
– Скажи.
– Нет.
– Скажи мне! Немедленно! Иначе…
– Нет у тебя подходящей кислоты, чтобы меня растворить, – самодовольно бросила девушка. – И нигде ты ее теперь не достанешь. А я не буду говорить о том, что тебе пока рано знать. Всему свое время.
И как я ее ни пытала, какими карами ни грозила, она все равно ничего не стала пояснять. Просто заявила, что это как-то касается перестройки системы образования. Как ни странно, но такое объяснение меня успокоило. Я-то давно уже доучилась, а значит, эти перемены в нашей семье могут коснуться только моего младшего брата Лешки. Он как раз сейчас был на пятом курсе. Считай – выпускник.
Это я и сказала Кате. Но она в ответ только изобразила тяжелый вздох и одарила меня очередным непонятным взглядом.
– Ты ошибаешься, Александра. Но я не стану ничего тебе рассказывать. Может быть, позже, но точно не сейчас. Просто знай: все, что будет происходить, приведет к лучшим результатам. Сейчас для всех людей самая безопасная позиция – не противиться переменам.
Я не противилась и не собиралась начинать. Просто слишком хорошо понимала, насколько глупо в нашем случае открыто выступать против такого соперника, как войска Союза Человеческих Рас. Да и не верила я, что новые представители власти сделают что-то настолько дикое, из-за чего я смогу на них ополчиться.
Но скоро мне предстояло убедиться в собственной наивности.
Глава 6
Отбор одаренных
Первым звонком к неминуемым переменам стал цикл программ по телевизору, рассказывающих о том, какие прекрасные школы, университеты и академии есть на планетах Союза. Много говорилось о прелестях студенческой жизни, о самой организации образования. Но больше всего завораживали некоторые профессии тамошних выпускников. Помимо врачей мгновенной помощи, разработчиков робототехники, пилотов космических шаттлов и прочих, имелись и те, которые раньше казались мне сказочными. К примеру, на планете Даркар располагалась высшая школа внутренних энергий. Там обучали таким вещам, что становилось страшно. К примеру, боевому телекинезу, ментальным воздействиям, преобразованию материи.
И что самое интересное, в Союзе профильное обучение начиналось с десяти лет, а будущую профессию за ребенка выбирала система. Каждый будущий ученик проходил тщательные обследования специалистов. И уже после этого ему озвучивали ту область или области, в которых он сможет обучаться.
Это казалось интересным, и в какой-то момент я даже пожалела, что уже выросла. Дура! Почему дура? Потому что поверила в нарисованную красивую сказку.
В новостях по-прежнему передавали только то, что позволяли свыше. В них не было сказано ни слова о сопротивлении людей или о взрывах, пожарах, акциях протестов. Зато Катя исправно показывала мне реальность, которая в корне отличалась от того, что было разрешено к показу. Я знала, как нам повезло, что живем на самой окраине страны. Знала, что в столицах государств ситуация куда напряженней. Но молчала, не имея права хоть кому-то об этом поведать. Ведь тогда бы пришлось сказать и о том, откуда я все это знаю, показать галути и, как следствие, признаться в знакомстве с лордом Эргаем. А этого я сделать не могла.
В конце сентября по всем каналам протрубили, что в школах грядет переаттестация, которая поможет выявить слабые стороны местной системы образования. Теперь нам показывали, как проходят тестирования знаний ребят, какие технологии задействованы для проверки их здоровья. Это выглядело красиво. Ровно до того момента, пока однажды, гуляя после работы с Касти, я не встретила на улице соседку Оксану.
Она бежала мне навстречу. Рыдала, просила помочь, сделать хоть что-то… Я же никак не могла понять причину ее истерики.
– Мишенька! Он ведь у меня совсем малыш, – шептала она сквозь всхлипы, повиснув на моей шее. – Ему только неделю назад десять исполнилось! Саша… что делать… я не могу…
– Оксан, давай по порядку, – строго сказала я, отстраняя ее от себя и глядя в заплаканные глаза. – Что произошло? Что-то с Мишей?
Ее сына я знала давно. Помню, даже одно лето подрабатывала его няней. У меня как раз были свободные дни на каникулах в институте, а Оксану на работу срочно вызвали. Потому этого мелкого шалопая я всегда считала кем-то вроде племянника, да и с его мамой поддерживала приятельские отношения.
Видя мое уверенное спокойствие, Оксана тоже заставила себя немного успокоиться и дальнейшее рассказывала куда более внятно. Как оказалось, ее маленького Мишу по результатам проверки сочли одаренным. Эти инопланетные изверги обнаружили у мальчика зачатки способностей к преобразованию материи и большой внутренний энергетический потенциал. А потом его просто забрали, сообщив, что дальнейшее обучение он будет проходить уже не на Земле.
– Саша, они увезли его… я даже не знаю куда, – убитым тоном твердила Оксана. – А он такой слабенький. У него же астма. Кто будет за ним ухаживать? Сашка…
Она говорила, то и дело срываясь в слезы. Рассказывала, что вместе с Мишей из его класса забрали еще шестерых детей, но всех распределили для дальнейшего обучения на разных планетах. Но это только что касается тех, кто учился в четвертом классе. А чем старше был ребенок, тем больше в нем обнаруживали скрытых талантов. Старшеклассников пока не забирали – только выдавали им предписание на прохождение обучения по определенному профилю. Их распределением собирались заняться позже.
Все это никак не желало укладываться у меня в голове. Я привела Оксану к нам домой, сдала ее с рук на руки маме, а сама отправилась в свою спальню. Мне срочно требовалось поговорить со своей виртуальной сестрой…
– Ты зря переживаешь, – заверила меня Катя, усаживаясь на подоконник в моей комнате. – Одаренных детей в Союзе оберегают. Дети – это будущее. И каким оно станет, во многом зависит от воспитания взрослых.
– Но Миша же такой маленький!
– Десять лет – это нормальный возраст для начала обучения. Писать он умеет, читать тоже. Остальному научат. Тем более что при большом потенциале попадет он, скорее всего, в Даркар. А это значит, что после окончания учебы этот парнишка уже будет относиться к элите Союза.
– Да он же ребенок! – воскликнула я. – И его насильно забрали у матери.
– Все в соответствии с законом. И все для его блага, – спокойно ответила Катя.
Спорить с этой бездушной машиной было бесполезно. Мне еще ни разу не удалось хотя бы в чем-то ее переубедить. А она говорила о том, что маленького мальчика забрали у матери, как о простом и обыденном случае.
– Не понимаю одного, – бросила вдруг моя искусственная сестра и выглядела при этом удивительно задумчивой. – Почему они первым делом решили отобрать самых младших? Для гарантии того, что их родители покорятся? Или чтобы потом, когда начнут отлавливать старших, мелкие под горячую руку не попали?
– Отлавливать? Старших?! – Я подскочила на месте и уставилась в прозрачные глаза Кати. Она же только улыбнулась и кивнула. И кто бы знал, как в этот момент мне хотелось ее ударить или даже придушить! Увы, сделать это с голограммой было невозможно.
– Если детей можно просто забрать, то с подростками и молодыми парнями и девушками дело обстоит куда хуже. В них особенные способности по большей части уже проснулись, а значит, они чувствуют в себе силу сопротивляться. Именно эти молодые дарования и будут для союзных войск самой большой головной болью. Тут уже останется два варианта: или они договорятся, или будут бесконечно воевать. – И, видимо, решив окончательно меня шокировать, она добавила, словно между прочим: – Ты, кстати, готовься, за тобой тоже скоро придут.
– Как… придут? – прошептала я, не в силах уложить эту информацию в голове. – Я же не ребенок.
– Тебе двадцать три года, а, согласно закону, обследование и тестирования проходят все до двадцати семи лет. Исключение делают только для тех, у кого есть маленькие дети. Моих данных, конечно, маловато, но я уверена, что какие-то особенные таланты у тебя точно найдутся.
– До двадцати семи? – переспросила я, растерянно усевшись на кровать. – То есть моего брата Лешку тоже будут проверять?
– Ага, – сказала голограмма, как-то очень по-человечески рассматривая свои прозрачные ногти. – Только, думаю, его уже проверили. Поинтересуйся у него, как вернется. Даже интересно, что в нем обнаружили. Забавный он мальчик.
Увы, спросить у Леши я ничего не успела. Оказалось, что, несмотря на возраст, его не просто проверили, но и сразу же забрали. Увезли в неизвестном направлении. Маме в тот же вечер прислали письмо, что Алексей Гарский переведен в другое учебное заведение закрытого типа. А причиной значилось – обнаруженный врожденный дар.
Его мобильный был выключен.
* * *
Этой ночью я смогла уснуть только после того, как своевольная Катя с помощью галути вколола мне изрядную дозу успокоительного. Вот только оказалось, что из-за столь внезапного Лешкиного перевода переживала только я. И мама, и папа восприняли это известие почти спокойно. Илья, самый старший из моих братьев, и вовсе за завтраком заявил, что нашему Лешику полезно немного пожить без поддержки семьи. Мол, так он быстрее повзрослеет и станет настоящим мужчиной. Женька же и вовсе высказал мысль, что сам бы с удовольствием прошел эту инопланетную проверку и отправился учиться куда-нибудь на другую планету. Мне даже показалось, что он немного завидовал Лешкиной участи.
Честно говоря, их спокойствие и меня привело в норму. Может быть, я и правда зря начала паниковать? Может, ничего плохого в Лешкином переводе нет? Может, он сам только рад такому неожиданному приключению?
Эти мысли подтвердил очередной репортаж, просмотренный во время обеденного перерыва на работе. По первому каналу снова рассказывали о прекрасной системе образования, принятой на всех планетах Союза Человеческих Рас. Там говорили, будто иногда случается, что сильный дар к чему-то у человека раскрывается поздно, но даже для таких всегда находится место в подходящих академиях и школах. Ну и конечно, нам показали первых молодых людей примерно моего возраста, которых система отобрала для прохождения обучения за пределами Земли.
– Я так рада, что смогу учиться на Дар каре! – восторженно щебетала миниатюрная блондинка, глядя при этом прямо в камеру. – Ведь это такой шанс! Такая престижная академия!
– И я тоже искренне доволен тем, как неожиданно сложилась моя судьба, – согласился с ней стоящий рядом худой высокий парень. – Ведь теперь я смогу раскрыть в себе новые умения и научиться тому, чему на Земле меня никогда бы научить не смогли.
Их глаза горели восторгом и предвкушением, и именно их счастливые лица заставили меня окончательно успокоиться и принять ситуацию такой, какая она есть. Вот если бы Лешка еще нашел способ связаться с кем-то из родственников, если бы сам сказал, что ему все нравится, я бы перестала волноваться. Но его телефон все так же был выключен.
А ближе к вечеру мне позвонила Лерка и заявила, что я непременно обязана заехать к ней на бокал вина, потому что скоро она улетает. Настроения что-то праздновать не было, но тем не менее после работы я оставила машину дома, переоделась и на такси отправилась к подруге.
– Сашка, ты прикинь, я, оказывается, супераналитик, – заявила Валерия вместо приветствия.
– Это ты с чего взяла? – поинтересовалась я, проходя вслед за подругой в ее любимую беседку, где нас уже ждали нарезанные фрукты и открытая бутылка белого сухого вина.
– Так сегодня проверку прошла у наших инопланетных благодетелей, – с широкой улыбкой пояснила она. – Они сказали, что у меня даже дар там какой-то есть. Типа будущее могу видеть, если научусь. Выдали заключение этой… как ее?., экспертной комиссии и сказали, что в течение недели мне пришлют вызов для отправления к месту обучения. А оно знаешь где? – она загадочно ухмыльнулась и, чиркнув зажигалкой, прикурила тонкую ментоловую сигарету. – На Гринее. Это планета такая. Фиг знает где находится. Сказали, неделю добираться. Прикинь, Сашка, всего какую-то неделю! И это до другой планеты!
Она говорила быстро, и было видно, что Лера и правда в восторге от того, какой сюрприз ей преподнесла жизнь. Ее черные волосы были немного растрепаны, будто она сама их лохматила, а подобное она делала, только если сильно чему-то радовалась или сильно из-за чего-то переживала.
– А как родители отреагировали? – спросила я, не особенно понимая ее радости.
– Никак, – отмахнулась та, вдыхая терпкий дым с легким запахом мяты. – Мама сразу капель себе накапала, а папа заявил, что не пустит. Генка – тот и вовсе ультиматум мне поставил: если уеду, то он меня ждать не будет. Козел, – сама же резюмировала Валерия.
– Может, он боится за тебя, хочет таким образом остановить? – высказала я свое осторожное предположение.
– Да он просто завидует, – насмешливо бросила подруга. – Его ведь никто не проверял. Староват он оказался в свои двадцать восемь для таких проверок. Но если бы мы с ним местами поменялись, уверена, он бы свалил, не раздумывая.
Ее глаза горели как-то странно. Я знала Лерку без малого десять лет, но такой взбудораженно-счастливой видела впервые. Да и Гену своего она любила и точно не смогла бы так вот спокойно принять скорое расставание. Именно это ее непонятное состояние и натолкнуло меня на одну мысль:
– Лер, а были среди людей, которые проходили проверку, те, кто отказался от обучения?
– А? Отказался? Да кто бы отказался? Все радовались как дети.
Радовались? Все? Слишком уж это не похоже на правду.
– Лер, а может, не поедешь? Страшно мне за тебя. Все же это даже не другой город или другая страна. А другая планета. И говорят там точно не на русском, а ты даже английский толком выучить не смогла.
– Прорвусь, – уверенно усмехнулась подруга и подняла бокал. – Давай лучше выпьем за перемены в жизни. Пусть они будут для нас счастливыми!
Она опустошила свой бокал почти наполовину, я же смогла сделать только один глоток. А в мыслях появился странный вопрос: если все так рады и счастливы, если всех после проверки отпускают домой, то почему Лешка не вернулся?
Увы, на этот вопрос Лера ответа мне не дала. Хотя и сказала, что были те, кто после всех тестов просто не выходил из лаборатории. Но спрашивать об этом она ни у кого не стала.
В тот вечер я просидела у Леры почти до полуночи. После выпитой бутылки вина она опьянела настолько, что неожиданно осознала, что скоро уедет очень далеко, вряд ли нам удастся в ближайшие годы увидеться. Мы долго говорили, вспоминали прошлые наши гулянки, совместные приключения, учебу в школе. Смеялись, даже немного погрустили о прошлом.
И только перед самым моим отъездом домой Валерия все же призналась, что боится.
– Почему мне так страшно, Сашка? – спросила она, обхватив себя руками за плечи. – Днем не боялась ни капельки, а сейчас едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Я ведь правда буду совсем одна на чужой планете.
– Тогда откажись, пока еще не поздно, – сказала я, глядя на нее с сочувствием. – Лер, здесь наш дом. И на Земле тоже все будет меняться. Я не сомневаюсь в этом. Не улетай. Ты же прекрасный специалист, адвокат, и работу свою любишь. Зачем тебе этот прыжок в неизвестность?
– Поздно, Саш, – проговорила она, низко опустив голову. – Я все уже подписала. И шефу отдала заявление на увольнение. С Генкой… поругалась. Гадостей ему наговорила.
Последнюю фразу она произносила, едва сдерживая всхлип. Но плакать на моем плече все равно не стала. Лерка всегда говорила, что нельзя показывать свою слабость даже самым близким людям. Она была сильной, и я рядом с ней самой себе начинала казаться сильнее. Решительней. Смелее.
Лера всегда знала, что делает. Но сейчас я отчетливо видела, что она совершает ошибку. Идет против самой себя. И именно это казалось мне неправильным.
– Может, тебе что-то вкололи, чтобы ты на все согласилась? – спросила я, глядя в ее серо-голубые глаза. – Лер…
– Поздно, Санька. Поздно, – отозвалась она, и ее голос прозвучал непривычно сдавленно. – Они от меня уже не отстанут.
В этот вечер я впервые уезжала от Валерии с тяжелым сердцем. Мне не хотелось оставлять ее в таком состоянии, но она заверила меня, что ей нужно побыть одной. Подумать. И я не стала настаивать.
После встречи с ней у меня появилась уверенность, что Лера точно не одна такая – вовремя опомнившаяся. Должны быть и другие. Наверняка есть несогласные улетать. И они должны понимать, что скрыться, спастись смогут, только объединившись. Создав этакую коалицию, подпольную организацию одаренных, не желающих идти на поводу у навязанной им инопланетной системы. Кажется, именно о таких говорила мне Катя. И в который раз эта искусственная девушка оказалась права.
Через три дня Лера пропала.
Утром, еще до начала рабочего дня мне позвонила ее мама и спросила, не знаю ли я, где Валерия. Она-то и рассказала, что накануне вечером та вела себя странно, была нервной, дерганой, грустной. А ночью родители обнаружили, что Лера уехала. Собрала вещи, захватила все свои побрякушки, любимые книги и укатила в неизвестном направлении.
