Татьяна Зинина
Брак по приказу
Глава 1. Фееричный позор
Этого вечера я ждала с огромным нетерпением. Была уверена, что он станет по-настоящему волшебным. Считала, что учла все потенциальные неприятности, предусмотрела любые возможные проблемы и накладки. Но того, как всё в итоге обернулось, не могла представить даже в самых кошмарных фантазиях. Да мне такого бы и в страшном сне не привиделось!
А ведь вечер начинался так хорошо…
…Большой актовый зал сиял огнями. Под потолком висели гирлянды из жёлтых листьев и разноцветных лент. По периметру стояли фуршетные столы со множеством закусок и напитков, конечно же, безалкогольных. А в центре кружили пары.
Мы с ребятами готовились к осеннему балу почти два месяца. Делали украшения, выбивали у ректора финансирование, сами договаривались с поварами. Но главное – очень много репетировали. Зато теперь наш оркестр стал настоящей изюминкой праздника.
Многие считали, что время бальных танцев давно ушло. Сейчас они существовали исключительно на редких танцевальных вечерах в императорском дворце и в домах высшей аристократии. Вместе с развитием техники поменялись и вкусы у людей. Но я была категорически не согласна, потому и стала главным инициатором самого настоящего бала. Студентам нашего университета эта идея явно понравилась. Парни пришли в строгих костюмах и фраках, девушки ‒ в шикарных платьях. И пусть исполняли они довольно простые парные танцы, но это всё равно выглядело завораживающе красиво.
Я смотрела на них со сцены, и сердце пело, вторя мелодии моей скрипки. Ребята из нашего оркестра тоже выглядели довольными и воодушевлёнными, ведь мы несли людям настоящую изысканную музыку ‒ прекрасную и чарующую. Даже начинало казаться, что под эти звуки сам мир становится лучше.
Всё шло просто замечательно! И даже интуиция молчала, никак не намекая на возможные неприятности. Я наслаждалась праздником и той сказкой, которую мы сумели воплотить в жизнь. А скрипка в моих руках пела особенно волшебно, передавая всем переполняющие меня прекрасные эмоции.
Вечер перевалил за середину, мы доигрывали прекраснейший вальс великого композитора Эскена Гориса, и как раз собирались взять небольшую паузу, когда в зал ввалилась большая компания. Они были одеты совсем не для праздника. Кто-то явился в спортивной форме, будто сбежал с занятия по физподготовке; кто-то пришёл в обычных повседневных вещах.
Эта разношёрстная толпа собралась у входа, явно понимая, что такой танцевальный вечер точно не для них. И я до последнего надеялась, что они просто уйдут. Но уже понимала ‒ приятному вечеру пришёл конец.
– Ба, что это за тухляк тут происходит? – громко выдал рыжий высокий парень в кепи, нагло вклиниваясь в ряды танцующих. – Люди, вы что?! Да это же слушать невозможно!
Наш пианист Калем от возмущения нажал неверную клавишу, Альма убрала смычок от виолончели, но остальные пока продолжали играть. Увы, танец остановился, и теперь все гости вечера обратили внимание на вновь прибывших.
– Так и знал, что здесь без нас будет очень скучно, – продолжил рыжеволосый, широко улыбаясь. – Сейчас исправим. Парни, давайте сюда нашу игрушку.
Тут же от толпы отделились двое здоровяков. Оказалось, что они притащили сюда граммофон, да ещё и по-настоящему громадный с большой золотистой трубой, похожей на цветок. Не обращая внимания на оркестр, хулиганы водрузили эту установку прямо на сцену, и уже хотели начать заводить, когда я не выдержала.
– Что вы себе позволяете?! – выпалила, всё же опустив свою скрипку. – У нас здесь вечер бальных танцев и классической музыки! Немедленно уносите всё назад!
И даже топнула ногой, чтобы лучше показать своё искреннее возмущение. Но этим только повеселила рыжего.
– А что это у нас тут за крошка? – проговорил он, наглой походкой приближаясь к сцене. – Девочка со скрипкой. Надо же, такие ещё существуют?
– Да их тут много! – к нему присоединился ещё один ‒ чуть ниже, но шире в плечах, с собранными в низкий хвост светлыми волосами.
Они оба были одеты, как портовые грузчики: в широкие штаны на подтяжках, рубашки с расстёгнутыми воротами и массивные ботинки.
– Девочки-конфеточки, – пропел рыжий. – Бросайте свой музыкальный хлам, сейчас будет настоящее веселье. Уж мы то вас закружим в танцах. Прямо до сладких стонов.
– Как вы смеете оскорблять леди?! – неожиданно вступился за нас Калем.
Он встал из-за рояля, демонстрируя свой внушительный рост, и недобро уставился на хулиганов с высоты сцены.
– Да, немедленно покиньте зал! – поддержала его моя подруга Альма.
– Это мероприятие согласовано с администрацией университета, – строго заявила я, глядя на рыжего. – И у него есть чёткий регламент. Ваш граммофон его нарушает.
– Детка, думаешь, меня это волнует? – осклабился он. – Лучше бросай свою пиликалку и спускайся ко мне. Обещаю, в моих объятиях тебе будет очень интересно.
И протянул ко мне обе руки, чем возмутил ещё сильнее. Но я пока сдерживалась.
К счастью, в этот самый момент к нам подошёл профессор Вортенс, дежуривший в зале как наблюдатель. Он преподавал химию, очень любил классическую музыку и не раз приходил на наши выступления. Потому я не сомневалась, что сейчас он поможет решить зарождающийся конфликт.
– Мальчики, – начал профессор, обращаясь к рыжему и его другу, – вы зря пришли. Тут собрались истинные ценители прекрасного.
– Мы тоже ценители прекрасного, – возразил блондин. – Вот смотрим на прекрасных девушек и очень ценим их красоту. Но под современную музыку это делать гораздо приятнее.
Вортенс стушевался, но пока продолжил гнуть свою линию:
– И всё же вам лучше уйти. Мы обязательно согласуем другой танцевальный вечер, на котором будут играть мелодии из вашего репертуара. Но не сегодня.
Он говорил неуверенно, да и вообще не отличался сильным характером. Конечно, это не укрылось от его оппонентов. Как дикие звери, они уже почувствовали чужой страх и теперь точно не собирались отступать.
– А мы именно сейчас просто жаждем танцев, – заявил рыжий и, подойдя к граммофону, начал крутить завод. Потом обернулся к толпе, с которой пришёл, и крикнул: – Князь, давай пластинку. Всё готово.
Ему никто не ответил. Но спустя пару секунд я увидела идущего к нам молодого статного мужчину. Он тоже был одет довольно просто, но шёл гордо, а толпа расступалась, чтобы освободить ему дорогу. И лишь стоило мне рассмотреть его лицо, как стало понятно, что мы проиграли.
Армана Граниди в нашем университете, как и во всей столице, знали все. Да и как не знать единственного племянника императора? Он тоже учился в нашем университете, но я всегда предпочитала держаться от него подальше. У Граниди была отвратительная репутация кутилы и настоящего прожигателя жизни. Одно время о нём постоянно выходили разгромные статьи в газетах, но потом про него как-то резко перестали писать. Наверняка вмешался его величество.
Так и не сказав ни слова в тишине, повисшей в зале, он прошёл к граммофону, опустил на него пластинку и сам установил иглу на начало. Тут же послышалась ритмичная громкая музыка, поверх которой зазвучал грубый скрипучий голос исполнителя.
– Вот это я понимаю! Настоящий джаз, – пританцовывая, выдал рыжий.
Арман Граниди глянул на него с усмешкой и расслаблено присел на край сцены.
– Танцуйте, – приказал он, обратив свой царственный взор на застывших неподалёку парня и девушку.
Те стояли, растерянно глядя то на него, то на оркестр. А во мне всё сильнее нарастало бешенство. И может, я бы сдержалась, если бы в этот момент к Граниди не подошёл ещё один парень из его компании с целым ящиком вина. Арман достал одну бутылку, откупорил пробку магией и сделал несколько глотков.
– Угощайтесь все, – сказал снисходительным тоном. – Веселиться, так на полную.
Вот этого я выдержать уже не смогла. Ринулась к граммофону, остановила ужасную орущую музыку и, выпрямившись, потребовала:
– Немедленно унесите алкоголь! Распитие спиртных напитков запрещено в стенах университета!
– Да хватит тебе, зануда! – возмутился рыжий. – Перестань уже портить всем праздник!
– Это вы! Вы испортили наш праздник! – выпалила, указав на него пальцем. – Явились сюда, как к себе домой. Притащили дешёвую выпивку и свои глупые песенки. А ведь вы даже не студенты, я ни разу вас тут не видела.
Но ответил мне блондин:
– А ты, Эйриния Монвир, на таких, как мы, и не смотришь, – в его голосе звучал упрёк. И вдруг он изобразил поклон и представился: – Вилмор Лиос, третий курс, следственный факультет. А это, – указал на рыжего, – Честер Анвайт, тоже будущий страж порядка, пятый курс.
Он перевёл взгляд на наблюдающего за ним Граниди и широко улыбнулся.
– Ну, а Князя ты точно знаешь. Так ведь, детка?
Я невольно посмотрела на Армана, он тоже повернулся ко мне. И, наверное, впервые в жизни наши с ним взгляды встретились.
В мрачной зелени его глаз стоял лютый холод, от которого меня передёрнуло. Заметив столь странную реакцию, он скривился и отвернулся к другу, а я зачем-то продолжала пятиться на его чёткий ровный профиль. На смуглых щеках проступила щетина, короткие тёмно-каштановые волосы лежали в беспорядке, но лорда Граниди это явно не волновало. Он вообще казался абсолютно равнодушным. Ему попросту было на всё плевать.
– Профессор, вы же не против немного изменить программу вечера? – густой твёрдый голос Армана прозвучал с явной ленцой. – Всё равно ваш оркестр уже своё отыграл.
– Нет! – меня снедало возмущение. – Мы исполнили только половину программы. И готовы продолжать хоть прямо сейчас!
Тот, кого называли Князь, нехотя посмотрел на сцену, остановил взгляд на моей скрипке … и в тот же миг все четыре зачарованные струны одновременно лопнули, больно ударив меня по пальцам. Рядом вскрикнула Хариса, с чьей арфой случилось то же самое. Спустя полминуты у всего нашего оркестра не осталось ни одной целой струны, а Граниди теперь, чуть прищурившись, смотрел на рояль.
– Не смейте! – выкрикнула я, представляя, что будет, если та же участь постигнет и этот старинный дорогущий инструмент. – Хватит всё портить! Что вы за чудовище?!
– Самое настоящее, – бросил он, глянув на меня, и снова обратился к профессору: – Как видите, концерт сорвался. Такое иногда случается. Но мы готовы спасти ситуацию и предоставить для продолжения бала граммофон. Можете не благодарить.
С этими словами он вернул иглу на пластинку, а зал снова заполнили звуки так нелюбимого мной джаза. Но окончательно вывело меня из себя даже не это, а то, что ребята, ещё недавно танцевавшие под классический вальс и мазурку, теперь выплясывали под это подобие музыки. Будто им вообще было всё равно подо что и как танцевать!
Глянув на порванные струны моей скрипки, я крепко сжала пальцы в кулак и поняла, что не имею права просто смиренно уйти. Шепнув заклинание разрушения, собрала на кончиках пальцев немного энергии и решительно направила к граммофону. Как только магия достигла цели, пластинка закряхтела, зашипела, а потом покрылась трещинами и… разлетелась на куски.
Так вам, гады! Будете знать, как портить другим праздник!
Но мой триумф был недолгим. Стоило мне заметить разозлённый взгляд Армана, и я поняла, что нужно срочно уходить.
Успела сделать только два шага, как почувствовала, что зацепилась за что-то платьем. Быстро оглянулась, желая поскорее освободить предательскую ткань от внезапного препятствия, и чуть не подавилась вдохом, увидев, что край моего подола держат цепкие пальцы Граниди.
Наши взгляды снова встретились, и меня окатило волной ледяного презрения. Несмотря на то, что сейчас Арман стоял внизу, а я на сцене, всё равно казалось, что именно он смотрит на меня свысока.
– Это был коллекционный экземпляр, – процедил он, а в его глазах стояла ярость.
– Струны на моей скрипке тоже были мне очень дороги, – бросила я, стараясь вырвать из его захвата ткань юбки. – Отпустите немедленно!
Он не ответил, но на его лице появилась такая зловещая улыбка, что меня вмиг прошибло холодом.
– Конечно. Как скажешь. Отпускаю, – сказал Граниди, ехидно скалясь.
И действительно отпустил. Даже отошёл на пару шагов назад, правда, при этом продолжал неотрывно смотреть на моё платье.
Я кожей чувствовала, что это не конец, и он точно просто так не спустит мне с рук уничтожение драгоценной пластинки. Была слишком сбита с толку и даже напугана, потому и не заметила подвоха. А потом… стало слишком поздно.
Мне удалось дойти только до ступенек, ведущих со сцены в зал, когда моё платье, на которое пришлось копить два месяца, просто рассыпалось синей пылью прямо на мне. Мельчайшие ворсинки на мгновение зависли в воздухе, а потом враз опустились на пол, укрыв его синим ковром. Это зрелище было настолько противоестественным и странным, что я едва не споткнулась. Никогда не видела, чтобы кто-то творил магией нечто подобное.
Наверное, всему виной нервное состояние, потому что я не сразу осознала всю суть случившегося. Но когда опустила взгляд в поисках ступеньки… то с ужасом увидела собственные ноги, затянутые в тонкие белые чулки. Тут же принялась осматривать себя и шокированно застыла. В голове стало пусто, все мысли разлетелись в разные стороны. Прошло не меньше нескольких секунд, прежде чем я в полной мере осознала, что стою на сцене в одном белье и туфлях. И только когда со стороны зала послышались улюлюканье и фривольный свист, на меня, подобно штормовой волне, обрушился весь масштаб катастрофы.
И всё же я оказалась неправильной леди. Ведь любая другая, попав в подобную ситуацию, как минимум, смутилась бы, постаралась прикрыться, сбежать. Честно сказать, первой мыслью у меня и было именно это, но её быстро смела обжигающая злость и холодая решимость.
Магия во мне вспыхнула, подобно рассвету над горами. Она пронеслась по венам вместе с кровью, напитала силами мышцы и отчаянно потребовала выхода. Именно этого мне сейчас и хотелось больше всего на свете.
Наказать! Покарать! Заставить Граниди ответить за своё деяние! Ведь моё платье уничтожил именно он!
На меня смотрели десятки глаз, некоторые гады продолжали бросать свои скабрёзные шуточки. Но я сразу отыскала виновника моего позора и именно его выбрала объектом мести. Арман так и стоял недалеко от сцены, но совсем не выглядел весёлым или довольным. Наоборот, его взгляд стал ещё более серьёзным и обжигающе ледяным, а с лица пропал даже намёк на улыбку.
Мне же сейчас отчаянно хотелось обрушить на него всю мощь моей родовой силы. Тоже оставить раздетым? Нет уж, это для такого негодяя слишком мелко. Говорят, когда-то маги прошлого были настолько искусны, что могли менять физическую форму живых существ. Вот бы сейчас превратить его в жабу или в слизняка. Нет, лучше в козла! Чёрного, как его мерзкая душонка.
А почему бы и не попробовать? И не важно, что не знаю заклинания, зато отчётливо могу представить мыслеформу необходимого результата.
Отрешившись от мира, я медленно выдохнула и принялась собирать магию в ладонях. Она охотно лилась, складываясь в два мутно-белых шара. С каждым мгновением её становилось всё больше, а удерживать эту мощь было всё сложнее. Она рвалась на волю, желая снова рассыпаться по миру. Но я терпела, хотя уже почти не могла дышать от напряжения.
И когда была готова бросить собранную силу в обидчика, этот самый обидчик неожиданно оказался рядом. Он обхватил меня, крепко прижав обе мои руки к бокам, и нас накрыло тёмно-серебристым куполом, состоящим из чистой энергии.
Сгустки моей магии выпали из ослабевших пальцев и вдруг попросту впитались в выстроенную вокруг нас преграду. А я поняла… что падаю.
– Дура! – зло процедил Граниди, подхватывая меня.
И это стало последним, что я услышала, уплывая в спасительное чёрное нигде.
Глава 2. Ультиматум
Арман
Длинный коридор утопал в полумраке. От стоящих по обеим сторонам золотых доспехов отражался свет тусклых настенных фонарей, выполненных в виде факелов ‒ дань прошлому, и не больше. На смену огненному освещению давно пришло электрическое, а воинов в доспехи уже лет триста никто не обряжал. Но император обожал всячески подчёркивать то, как ценит историю своей страны. Тем самым он лишний раз напоминал каждому, что представители его рода занимают престол уже несколько столетий.
Ар ненавидел этот коридор. Здесь всё ассоциировалось у него с грядущей выволочкой, наказанием или угрозами. На его памяти не было ни единого раза, чтобы посещение дядиного рабочего кабинета закончилось хорошо. Нет, это закономерно грозило неприятностями.
И нынешний вечер не стал исключением.
В приёмной Армана встретил дядин секретарь, лорд Руфус Хорн ‒ мужчина средних лет и довольно крупного телосложения. Увидев племянника императора, он встал, поправил на объёмном животе жилет и молча скрылся за высокой двустворчатой дверью. Вернулся, правда, почти сразу. И жестом пригласил Армана входить.
– Доброго вечера, дядя, – проговорил парень, шагнув в просторный кабинет.
Здесь всё так и кричало о роскоши: и золочёные ручки, и шикарный стол из серого дуба, и тяжёлые портьеры тёмно-бордового цвета. В обстановку не вписывался только сам император ‒ невысокий, круглолицый блондин, излишне худой для мужчины. Арману он всегда казался несуразным. Не было во внешности правителя ни лоска, ни харизмы, ни благородства. Одень его в простую одежду и выгони на улицу, так сразу примут за бедного работягу. Но чего в его величестве Ромуле Изерфитском было с излишком, так это хитрости, жестокости и честолюбия.
– Не такой уж он и добрый, – ответил император, хмуро глядя на племянника. – Ты снова меня разочаровал.
Арман мысленно хмыкнул. Так начинался каждый разговор с дядей. Ещё ни разу Ромуль его ни за что не хвалил. Поначалу, когда, будучи подростком, Ар попал во дворец, он ещё пытался заслужить похвалу высокопоставленного родственника. Но быстро понял, что это попросту невозможно. А потом окончательно осознал, кто он для дяди и для чего ему нужен. Тогда Ару было около пятнадцати, и то открытие стало для юного лорда настоящим ударом. Вот только он быстро понял, что не может себе позволить проявлять слабость. Никогда.
– После твоей последней выходки на танцевальном вечере в университете я получил десять жалоб. Десять, Арман, – холодно проговорил император.
Отвечать на это не следовало. Его величество вообще не любил, когда ему что-то говорили, и предпочитал окружать себя теми, кто молча слушает и выполняет приказы. Иногда Ару казалось, что дядю просто бесит звучание любого голоса, кроме его собственного.
– И я вынужден принять меры, – продолжил правитель Изерфитской Империи.
Это тоже было ожидаемо. Ничего нового. Наказания Арман получал исправно. Однажды дядя даже отправил его в камеру на месяц. Надеялся, что нерадивый племянник сделает выводы. И тот сделал, но только совсем не те, на которые рассчитывал опекун.
– Ты опозорил девушку из очень древнего магического рода. Её предки были великими магами. Её дед – Ландер Истраил, герой Великой Войны. Её мать ‒ графиня Монвир приходила ко мне сегодня. Она в отчаянии из-за позора дочери. После того как ты оставил девушку обнажённой перед толпой, а потом сам полез к ней на глазах у всех, на её репутации можно ставить крест.
– У неё почти случился неконтролируемый выброс силы, – сказал Арман. Нет, не в оправдание, а просто, чтобы сообщить. – В зале в тот момент было не больше десяти магов. Эти ещё смогли бы себя защитить, остальных же просто бы размазало по стенам.
– Ну да, ты герой и всех спас, – бросил дядя со скепсисом. – А без одежды эта самая девушка осталась, конечно, без твоего участия.
На это Ар отвечать не стал. Теперь он, конечно, понимал, что не стоило так поступать с той нервной истеричкой. Но всё равно не жалел. У него вообще не было привычки жалеть о том, что уже не изменишь.
– Как император, я не могу допустить, чтобы леди из столь сильного магического рода осталась с поруганной репутацией. Во-первых, меня за это осудит всё магическое сообщество, а у меня с ними и так крайне натянутые отношения.
Тут он даже немного приукрасил. Это самое магическое сообщество пока просто вынужденно терпело Ромуля. Увы, это раньше маги королевства были той силой, с которой считался каждый. Но теперь магия вырождалась. Одарённых с каждым поколением становилось всё меньше, а их силы были всё слабее. Технический прогресс постепенно вытеснял магию из обычной жизни. И император делал всё возможное, чтобы надобности в магах не осталось вовсе. Но пока существовало немало областей, где без магии обходиться не получалось. Потому его величество, скрипя зубами, был вынужден считаться с мнением магической элиты.
Сам Ромуль не был магом. В нём не нашлось даже самой маленькой искорки дара. И оттого его особенно бесило, что нерадивого племянника боги одарили способностями сверх меры.
– Ты женишься на ней, – вдруг сказал император.
– На ком? – равнодушным тоном спросил Арман.
– На той девице, – морщась, пояснил его величество. – На Эйринии Монвир. Она тоже магичка, да ещё и сильная. А значит, есть вероятность, что кто-то из ваших детей родится магом.
Ар, признаться, не сразу понял, что это не шутка. Жениться? На той истеричной дуре? Вот уж пусть поищет другого идиота.
– Нет, – бросил он.
– Это приказ, – император возмущённо нахмурился и чуть подался вперёд, отчего стал похож на грозного коршуна.
– Плевать я хотел на твои приказы! – ответил ему Арман. – Хочешь выдать замуж эту магичку? Найти другого претендента. Прикажи любому. Но я пасс.
– Ты не понял, Арман, – в голосе правителя появились шипящие нотки, а в чёрных глазах сияла угроза. – Ты женишься, и это вопрос решённый.
– Нет, – Ар отрицательно мотнул головой и встал. – Делай что хочешь, но я на это не пойду. Выбери другое наказание. У тебя ведь прекрасная фантазия.
Император хмыкнул и улыбнулся, но от этой зловещей улыбки по спине Армана побежали мурашки.
– Что ж, ладно, – сказал правитель. – Жаль твоя младшая сестрёнка не получила магию. Оказалась бесполезной. Но она всё же моя племянница, и я решил отдать её в жёны Листеру Зарисскому. Это укрепит связи между нашими странами.
У Армана сжалось сердце и на мгновение перехватило дыхание.
– Ей всего четырнадцать, – тихо проговорил Ар. – А Листеру… почти шестьдесят.
– Вот и освежит твоя Эрика его жизнь. Скрасит скучные ночи. Он, я слышал, тот ещё выдумщик. Всё же трёх жён пережил. Кстати, за этот союз он обещал нам тонну чёрных амаритов. Этого хватит, чтобы задобрить магическое сообщество. Думаю, на некоторое время они забудут, как ты опозорил одну из них.
Арман всеми силами старался сохранить внешнее спокойствие, но уже понял, что не получится. Эрика была его семьёй. Единственным родным человеком. Сейчас она жила далеко от столицы, воспитывалась в пансионе для девочек, куда её старшему брату не было доступа. Дядя до последнего надеялся, что у неё проснётся дар, но этого так и не произошло. Теперь она больше не представляла для императора интереса, точнее стала просто инструментом давления на Ара.
И всё же Арман заставил себя загнать эмоции подальше. Сейчас ему, как никогда, требовалась ясная голова. Ведь император ясно дал понять, что если Ар откажется от брака, то пострадает Эрика. Значит, этот брак ему очень нужен. Для чего? Тут может быть много причин, и их все придётся обязательно выяснить.
Отдать сестру старому извращенцу Арман не мог никак. Но жениться на малознакомой эмоционально неуравновешенной особе? Это ведь будет магический брак, у которого развод попросту невозможен. Так, сходу этот вопрос не решить. Нужно время. Такая свадьба ведь обязательно должна стать масштабной. Иначе бы дядя это всё проворачивать не стал. На подготовку необходимо несколько месяцев. То есть, будет возможность что-нибудь придумать.
– Я готов взять в жёны эту… как её там, Монвир, – сказал Ар. – Но взамен ты предоставишь мне официальный документ, в котором будет чётко прописано, что ты обязуешься больше ни каким образом не вмешиваться в жизнь Эрики. Заверенный подписью, печатью и закреплённый магически.
– То есть, за её образованием, безопасностью и прочим ты тоже будешь следить самостоятельно? – иронично уточнил Ромуль.
– Да, – без малейшего сомнения ответил Арман.
Около минуты император хмуро молчал. Он вообще ненавидел, когда ему смели ставить условия. Но сейчас не возмущался, а о чём-то напряжённо раздумывал.
– Ладно. Только если ты дашь слово, что никак не попытаешься сорвать свою свадьбу и будешь вести себя на торжествах, как образцовый жених. Более того, проследишь, чтобы всё прошло отлично. Мне не нужны сюрпризы от твоих дружков.
Арман кивнул.
– Я согласен.
– Что ж, – теперь император выглядел по-настоящему довольным. – Отлично. Дадим объявление о помолвке завтра же утром. Свадьба через две недели.
– Почему так скоро? – вырвался у Ара вопрос.
– Мы не станем устраивать пышное торжество. Организуем приём всего персон на двести.
– Но ведь эта самая Монвир может отказаться выходить за меня замуж, – в Армане даже проснулся проблеск надежды.
– Её мать уже дала согласие. И нет, девчонка не станет оспаривать мой приказ, – самодовольно бросил император.
А Арман понял, что у этого интригана есть чем надавить и на неё. Вот уж точно, спрут с ядовитыми щупальцами. Да в тварях, живущих в Пустом лесу, больше человечности и совести, чем у правителя империи.
– Иди, – холодно сказал дядя. – И не смей что-нибудь ещё больше испортить. Если однажды магическое сообщество потребует от меня твою голову, я не смогу им отказать.
Вот тут он точно врал. Возможно, когда-нибудь Ромуль на самом деле так поступит, но не сейчас. Пока Арман слишком ему нужен. Точнее, даже не сам Арман, а родовая магия королевского рода, которая осталась только у одного нерадивого племянника императора.
Его величество сделал жест рукой, будто отмахивался от Ара, как от назойливой мухи. А Арман изобразил смирение, даже задушил в себе желание немедленно припечатать дражайшего дядюшку магией. Нет, всему своё время, сейчас ещё слишком рано. Для начала следует разобраться с этой внезапной свадьбой и навязанной невестушкой. Угораздило же тогда так вляпаться. Но та девица сама хороша, вывела его из равновесия одним взглядом.
Стоило о ней подумать, и память подкинула крайне интересную картину, когда та самая леди Монвир стояла на сцене в белье и чулках. Да, фигурка у неё почти идеальная. Грудь бы конечно побольше, но в принципе и так очень даже ничего. Лицо тоже оказалось довольно симпатичным. А голубые глаза так сверкали гневом, словно драгоценные камни на свету.
И всё же она была совсем не во вкусе Армана. Он предпочитал милых покладистых блондинок, а эта ‒ воинственная шатенка.
Ладно, времени что-то менять мало, но оно пока есть. Жениться ему не хотелось категорически, тем более на особе с таким агрессивным и упрямым нравом.
***
Эйриния
Я не могла поверить, что всё это правда. Такой абсурд никак не желал укладываться в моей голове. Ну как? Как император мог такое придумать?! Почему? За что?
– Мама… – проговорила, стараясь унять дрожь в руках. – Нет… этого не может быть.
Но она молчала. Только смотрела на меня с сочувствием.
– Прости, Эйра, – сказала она, наконец. – Прости…
– Мама! – выкрикнула я, вскочив на ноги. Уже просто не могла усидеть на месте.
Мой стул с грохотом опрокинулся назад, но я не придала этому значение. Сейчас меня совершенно не волновала мебель, как и правила поведения во время трапезы. Да и как можно думать о таких мелочах, когда жизнь рушится на глазах?
– Я даже не представляла, что мой визит может закончиться так, – вдруг начала оправдываться леди Матильда Монвир, нервно теребя манжет домашнего платья. – Шла на аудиенцию в надежде получить если не помощь, то хотя бы добиться справедливости. И его величество даже выслушал меня. Но когда озвучил своё решение, я…
Она остановилась и опустила взгляд. Её хрупкие плечи поникли, а выбившаяся из строгой причёски светлая прядь упала на бледный лоб.
Знаю, что она сделала. Ничего. Просто смиренно приняла волю императора. Даже не попыталась возразить и попросить изменить решение. Промолчала, как делала всегда.
Великие стихии, ну почему рядом нет папы?! Он бы уж точно не допустил, чтобы судьбой его единственной дочери распорядились, как какой-то глупостью. Он бы нашёл нужные слова, сумел бы отстоять свою точку зрения. И уж точно не смирился бы с таким унизительным решением. Как же хорошо, что характером я пошла именно в него.
– Эйра, но посмотри с другой стороны. После такого позора, который лёг на твою репутацию несмываемым пятном, ты всё-таки выйдешь замуж. Да ещё и за племянника императора, – попыталась убедить меня мама, но её голос звучал тихо и неубедительно.
– Он – настоящее чудовище! – выпалила я. – Отвратительный, беспринципный, гадкий! А ещё наглый и совершенно невоспитанный. Ты бы видела его дружков! Да это просто бандиты из тёмного переулка!
Леди Матильда покачала головой.
– Зато у него высокое происхождение, – она снова попыталась найти в этом отвратительном Армане хоть что-то хорошее.
– Он бастард! – напомнила я ей. – Сын старшей сестры императора неизвестно от кого. Ты же не могла не слышать эту историю.
– Да, я знаю, – проговорила она и опустила взгляд на свою тарелку. – Но его величество признал мальчика как родного племянника. Даже титул ему пожаловал. Арман Граниди – герцог Виторский.
– А ты знаешь, где находится это самое Виторское герцогство? – выдала я, не в силах скрыть ехидные нотки в голосе. – Прямиком возле Пустого леса. Можно сказать, что там самое опасное место во всей нашей империи.
На это мама ничего не ответила. Она так и сидела, сгорбившись, справа от пустующего места во главе стола, которое никому не позволяла занимать. А я, наоборот, никак не могла остановиться. Нервно вышагивала по столовой из стороны в сторону, отчаянно стараясь придумать выход из сложившейся ситуации.
Когда три дня назад я очнулась в своей комнате в общежитии и вспомнила, чем закончился бал, впала в настоящую ярость. Правда, она быстро сменилась сначала унынием, а затем и полной апатией. Я была не просто опозорена, а опозорена с шиком и фанфарами, и это видели столько людей, что даже представить страшно. Моя репутация оказалась уничтожена, убита, раздавлена. Да что говорить – я просто не знала, как вообще смогу теперь выйти на улицу, ведь слухи о произошедшем уже точно разлетелись по всей столице.
Ко мне в комнату стучались девочки, пытались подбодрить, но я так никого и не впустила. А когда наступила ночь, собрала вещи, выбралась из окна и банально сбежала. Очень хотелось отправиться на самый край империи, куда слухи, сплетни и новости долетают только через много месяцев, а то и вовсе не долетают. И я бы поступила именно так, если бы не два обстоятельства.
