Татьяна Захарова
Носящая ЛжеПечать
Пролог
Репортажи на центральных каналах России в 8.00 часов утра по московскому времени:
«Накануне вечером множество свидетелей видели странные объекты, внезапно появившиеся в небе. По только что полученным нами сведениям такое происходит в данный момент по всей планете».
13.43 экстренный репортаж: «Над крупнейшими столицами мира были замечены зависшие инопланетные космические корабли. Население в панике. Главы правительств только разводят руками. Мобилизуются вооруженные силы всех стран. Что же нас ждет? Неужели это и есть тот самый конец света, предсказанный ещё Империей Майя? С вами была, я Ксения Разбедина, новости, первый канал».
16.41 экстренный репортаж: «Неопознанный летающий объект, зависший над Москвой сместился к Воробьевым горам и начал снижаться несколько минут назад. Наша съемочная бригада уже приближается к месту событий. Насколько отсюда можно видеть они собираются делать посадку…»
Глава 1
Печать Ветра
Я взглянула в зеркало и поправила свою прическу. Взор привычно задержался на Печати Ветра. Последнее слово всегда вызывало у меня кривую усмешку. Почему именно Ветра? Потому что легкий бриз выветрил из нашей головы негативные эмоции, и теперь все мы суперлюди. Новая раса, точнее, это стоит даже выше расы. Потому что эту метку носит все население планеты. Конечно, кроме неогуманоидов – существ наполовину людей, наполовину диамонгов. Или точнее диамонг, вселившийся в тело человека. Инопланетяне утверждают, что душа человека при этом не умирает и не исчезает, а просто мирно соседствует с диамонгом. Люди, которые соглашались на это соседство (а желающих довольно-таки много), сразу приобретали новый статус в обществе вместе со всевозможными привилегиями. Их главной опознавательной чертой являются глаза с фиолетовым оттенком, без радужной оболочки и зрачка. Чтобы это не так сильно смущало людей, они часто надевают специальные линзы, которые делают их глаза более привычными.
Но это не единственное отличие неогуманоидов от других людей. Температура их тела на несколько градусов ниже человеческой. Неогуманоиды, точнее диамонги, не любят высоких температур, она их, можно сказать, обжигает и они начинают постепенно снижать температуру тела принявшего их существа. Но чем сильнее инопланетянин, тем выше температура тела человека. Наверное, этим они показывают силу и статус данного неогуманоида. Ещё они умеют читать мысли обычных людей. Для них мы – открытая книга.
Выше неогуманоидов только сами диамонги в своем естественном обличии. Но про них нам, простым смертным, почти ничего не известно.
Кстати, для тех кто ещё не понял, посты глав государств теперь занимают только неогуманоиды. Еще пять с половиной лет тому назад, когда они только появились и настояли на встрече со всеми главами крупных государств, их главным обличием было обличие диамонга. Они пообещали нам помощь, в обмен на спасение природы нашей планеты, иными словами в обмен на нашу повышенную заботу о Земле. И не на бумаге, а на самом деле.
И хотя к тому времени вот уже несколько лет активно обсуждались вопросы экологии, реальных результатов это не приносило. В общем несмотря на то, что многие политики не верили в приближающийся «конец света», все согласились обсудить их требования на международной конференции. Первое заседание тогда даже показали всему миру по прямой трансляции. Первым и основным требованием инопланетян было: отказ от ядерного оружия, полный отказ с уничтожением всех сведений, материалов и разработок в этой области. Диамонги предложили свою помощь также и в этом. Остальное: сокращение выбросов углекислого газа, внедрение новых инопланетных установок по очищению атмосферы, гидросферы – все это не требовало особых дискуссий. Но ядерное оружие, а также знаменитый Большой адронный коллайдер, вызвали кучу споров. Возможно, уже тогда в планах диамонгов были и все остальные новшества, которые они внедрили позже, но на первом обсуждении они не стали поднимать другие вопросы. Первоначальная их задача: спасти нашу планету Земля!
Я никогда не забуду слова одного диамонга ещё перед конференцией: «Обычно мы не вмешиваемся в дела более низкоразвитых представителей разумных форм жизни. Но в этот раз мы не смогли остаться в стороне. Ваша планета так прекрасна и величественна… и на ней живут такие разные люди… Здесь самый последний нищий может отдать все, что у него есть, нуждающемуся. Здесь мы видели проявление такой любви, такого милосердия, а порой жестокости и эгоистичности… Вы такая интересная и многообразная раса… Мы не можем дать погибнуть этой планете и вам…»
Первое заседание закончилось не очень результативно. Практически безоговорочно было принято внедрение новых очистительных сооружений, вот только на главное требование правители государств так и не согласились. Они обещали обсудить этот вопрос со своими правительствами и сказали что окончательно примут решение на следующем заседании, которое будет через день. На это заседание репортеров уже не пустили, и никто (кроме участников) точно не знает, что там произошло.
Но диамонги помогли нам пережить «конец света». Они не дали нам погибнуть. В прессе за месяц до этого началось что-то нереальное на тему приближающегося к Земле космического тела (сначала его называли крупным астероидом, позже уже планетой). Врезаться в Земли оно не должно было, но по предсказаниям астрономов, под её влияние должен был произойти сдвиг магнитных полюсов. Они за несколько дней помогли нам подготовиться к смене магнитных полюсов. Восстановили электростанции за несколько дней и легко исцелили пострадавших людей за пару месяцев. Но, по-моему личному мнению, предсказание Нострадамуса сбылось: история человечества прекратилась. Неминуемо и бесповоротно уже началась другая история: неогуманоидов, диамонгов и новых сверхлюдей.
Конечно, печать Ветра, а, следовательно, сверхлюди, появись далеко не сразу. Где-то через полгода после появления диамонгов. Они представили миру свое изобретение. Эта печать, как бы лучше объяснить, избавляет человека от негативных эмоций. Гнев, ненависть, страх, боль, печаль, жадность, эгоистичность, жестокость исчезают из вашей души после процедуры «опечатывания». Как говорили неогумоноиды: «Печать исцеляет вашу Душу от изъянов и ран. Никто и никогда больше не испытает муку и отчаяние, и никто и никогда не захочет причинить боль другим». Пару месяцев изобретение испытывали на добровольцах. Результаты демонстрировали по всем каналам всего мира. Естественно они были положительными.
А потом… эта Печать стала обязательной для всех. На «опечатывание» давалось три месяца. Необходимое оборудование было доставлено во все центральные больницы всех городов мира. Для сельских жителей был предусмотрен более длительный срок (в общей сложности около года). Для «опечатывания» не надо было заполнять никаких документов, не надо было проходить какие-то обследования. А ещё давалось два выходных дня (хотя сама процедура «опечатывания» занимала около 24 часов). Хотя в принципе её можно было пройти и в выходные.
Результаты массового «опечатывания» не заставили себя ждать. Уже спустя несколько недель уровень преступности во всем мире резко упал. А по истечении нескольких месяцев снизился почти до нуля.
Теперь самое страшное преступление в этом Новом Мире – это ношение ЛжеПечати. Говорят, где-то даже идет противостояние людей, простых людей против неогуманоидов. Но обычным людям об этом почти ничего не известно. Иногда по телевизору показывают разыскиваемых преступников, носящих ЛжеПечать, обещают вознаграждения всем тем, кто что-нибудь сообщит об их месте нахождения. Но это бывает крайне редко.
Если говорить в общих чертах, то на Земле наступил, наконец, долгожданный мир. Страны процветают; природа воскрешается практически из мертвых; высокотоксичное производство закрыто, и никто не возмущается из-за потери прибыльных секторов экономики. А ядерное оружие осталось далеко в прошлом, и страхов погибнуть от него или от радиации ни у кого не осталось. Так что все просто замечательно! Великолепно! Если бы не одно но!!! Возможно вы бы никогда не прочитали мои мемуары… нет, это наверняка, если бы я не совершила самое ужасное преступление нынешнего времени. И самое смешное я даже не знаю, как я это сделала, но… Я НОСЯЩАЯ ЛЖЕПЕЧАТЬ!
И ни капельки в этом не раскаиваюсь! Ни сколечко!!!! Даже зная, чем мне это грозит, даже живя в постоянном страхе разоблачения, я не жалею об этом. Я ни кому и никогда не отдала бы свою боль, свой страх и обиду. Вы недоуменно приподнимаете бровь? Не понимаете меня? Я об этом вас и не прошу.
Моя боль и мой гнев сделали меня такой, какая я есть, и я не хочу потерять себя. Не хотела я этого и пять лет назад. Уже тогда я осознавала, что даже без этих чувств я перестану быть человеком. Я понимала, что после «опечатывания», я стану не сверхчеловеком, а недочеловеком. Как можно познать истинное счастье, если ты не знаешь, что такое горе? Как можно наслаждаться смехом, если ты забыл, что вызывает слезы?..
Интересно почему диамонги, заинтересовавшись многогранностью и многообразием наших характеров решили сделать нас одинаковыми? Ещё тогда я задумывалась об этом. Инопланетяне не предполагали того, что стирая наши негативные эмоции они могут смазать и хорошие качества. Или же они понимали, что такие чувства, как любовь, дружба и сострадание могут также толкать на преступление. Что мать не задумываясь украдет хлеб для голодного ребенка, и не только для своего? Что ради близкого друга можно пойти и на преступление? Что русский взнос за счастье милых не кошелек, а голова? Сори, не удержалась от цитаты из моей любимой песни!
Нет, эти чувства не умерли после «опечатывания»… Но они потускнели! Пять лет назад, когда проводилось массовая операция, я стала замечать, что все мои знакомые после неё становились не столько лучше, сколько спокойней! Негатива от них не было, но и позитива было не так уж и много. Исчезла из них какая-то задорность, веселость, бесшабашность. И ещё… чувства даже страстно влюбленных парочек остывали. Нет, они не разрывали отношения, не ссорились и не отдалялись друг от друга. Но куда-то пропала глубина, изюминка, особая нежность в их отношениях. Я бы сказала: ушла сама влюбленность, оставляя просто привязанность. Но, наверное, я тогда слишком сгущала краски, боясь предстоящего «опечатывания».
Я вообще очень законопослушная девушка и не пыталась тогда пойти против системы. Да и что я могла сделать одна, против остального мира! Просто не хотела превращаться в зомби! Да, тогда я сверхлюдей именно так и называла, хотя до ходячих трупов им было очень далеко! Даже в 19 лет я это понимала! И ещё я понимала, что общество, в котором я жила не особо изменилось от этих Печатей. В смысле сильных эмоций: многие и без Печатей стали безразличны к окружающему их миру. В начале ХХI века человек был настолько зациклен на себе и собственных проблемах, что переставал замечать беды других людей. Не все, но многие! А насчет влюбленности? Не знаю, может я и не права, но самая яркая и безрассудная и бесшабашная – это первая любовь! Больше никогда человек так не рискует своим сердцем, или просто уже не может так влюбляться. Боятся кому-то вновь доверить свое сердце! Или не могут? Даже те, чья первая любовь была вполне удачной и взаимной, никогда больше не влюбляются так сильно!
Ну а что касается меня, то моя первая любовь была полным провалом. Он меня просто не замечал. А когда я, набравшись смелости, пригласила его на танец на дискотеке, он… Нет, он не отказал, хотя лучше бы он это сделал. Затаив дыхание, я призналась ему, что он мне очень-очень нравится, а он усмехнулся и сказал, что я ещё слишком маленькая и ещё встречу своего принца. А после танца исчез с вечеринки вместе со своей девушкой. Да, у него была девушка: тоже с последнего курса. Я была только на первом, хотя учебный год и подходил к концу. И именно потому, что объект моей влюбленности заканчивал институт, я и пошла на столь отчаянный шаг.
Но это небольшое отступление от темы. В общем, в 19 лет я ещё не до конца излечилась от своей первой любви, хотя и видела его за прошедший год всего пару раз, и то совершенно случайно. Я знала, что Печать поможет мне окончательно исцелиться, выгонит тоску из моего сердца прочь, но… Как я уже говорила я не хотела стать зомби… Но в конце трехмесячного срока я послушно направилась в клинику. А что оставалось делать? Я подозревала, что тех кто добровольно не пройдет «опечатывание», просто заставят это сделать. Так и произошло! Последнее, что я помню про тот день, это как я собиралась в клинику. Я ещё сомневалась, в какую клинику мне следует отправиться.
Следующее воспоминание – то как я очнулась спустя 24 часа. Я была дома, в своей комнате, на левой руке красовалась Печать, а в правой сложенный листок бумаги. Я растерянно посмотрела по сторонам, ничего не понимая, и развернула листок, с напечатанным текстом. Записка гласила следующее:
«Ваша Печать – ненастоящая! В целях нашей собственной безопасности после нанесения Печати, вы переночевали у нас. Пять минут назад вы приняли таблетку, полностью стирающую вам память. Вы не будете ничего помнить и никогда не сможете восстановить события последних 24 часов. Раз в три месяца в последний четверг в восемь часов вечера вам нужно будет забирать из почтового ящика крем для понижения температуры кожи на 1,5-2 градуса, такая температура сейчас у всех сверхлюдей. ».
Желаем удачи!
Носящие ЛжеПечать.
После прочтения сжечь»
И уже ниже написано моей рукой: «Я все ещё человек, просто человек! УРА!!!!». Рядом лежала ручка и какой-то крем. Перечитав записку несколько раз я радостно засмеялась и побежала сжигать её.
С тех пор прошло почти пять лет. И я ещё ни разу не жалела о своем преступлении. Даже когда сердце испуганно сжималось при виде полицейских. Любой из них мог потребовать показать Печать и несколько раз это уже со мной происходило. Пока ЛжеПечать меня ни разу не подводила. Правда, если бы среди полицейских был хоть один неогуманоид, он бы сразу почувствовал мой страх и тогда… мне была бы крышка! Я не знаю, что конкретно делают с Носящими ЛжеПечать. Думаю, что сначала как-то наказывают, а потом… «запечатывают», то есть наносят настоящую печать, даже если ты при этом будешь активно сопротивляться. Но это всего лишь мои догадки. Я все ещё помню, как после трехмесячного срока на улице хватали всех незапечатанных и увозили в ближайшую клинику. С каждым днем мне встречалось все меньше и меньше прохожих без печати, а потом их вообще не осталось. Русские никогда особо не сопротивлялись власти, вот и тогда все прошло тихо и спокойно. Хотя некоторые «беспечатники» пытались сопротивляться органам правопорядка, но…безрезультатно.
Судя по новостям, что показывали тогда по телевидению, не только в России, но и во всем остальном мире все прошло гладко. Я знаю, что хотя Новосибирск большой город (население уже более двух миллионов), у нас мало неогуманоидов. За пять лет я случайно их видела на улице, не больше 10 раз. Правда, я могла их просто не заметить: если они в очках или в линзах, то почти неотличимы от людей. А диамонгов я вообще в живую ни разу не видела! Может, именно поэтому я чувствовала себя в относительной безопасности. И позволила произойти следующим событиям…
Итак, меня зовут Алеся. Мне 24 год, я работаю менеджером в туристической фирме. У начальства я на хорошем счету. Постоянного молодого человека нет (хотя я уже некоторое время встречаюсь с одним парнем, но ничего серьезного). И не надо меня жалеть! У нас и раньше не было особо пылких молодых людей, если не считать мужчин с ближнего востока. А сейчас и вообще сплошные сухари. А я уже с 17 лет приняла решение, что лучше быть одной, чем с кем-нибудь, кто мне не по душе! Черт, я опять отвлеклась!
Последующие события попытаюсь осветить как можно объективнее, не сильно зацикливаясь на своих ощущениях и переживаниях. Я правда постараюсь!
Все началось в один прекрасный солнечный день…
Глава 2
Арест
Я взглянула в зеркало уже перед самым выходом. Черт! Надо спешить, иначе опоздаю. Впрочем, ни вынужденная спешка, ни возможное опоздание не могло испортить моего настроения. Не знаю даже отчего у меня сегодня такое прекрасное расположение духа. Добежав до остановки, я запрыгнула в ближайший автобус. Глядя в окно, я пыталась сдерживать улыбку. Да-да, представьте себе, улыбки тоже надо скрывать, так же как гнев и раздражение, чтобы не вызывать лишнего подозрения. Я мысленно одернула себя: незачем портить себе настроение такими мыслями.
Как же все-таки хорошо!!! Солнышко светит, тепло, я даже пиджак одевать не стала. Днем, наверняка, будет жарко. На обеде можно будет в парке позагорать…
Я вышла на своей остановке и прищурилась от яркого света. Может именно поэтому я не заметила внимательного взгляда глаз с фиолетовым отливом. Они проследили за мной до моего офиса, и их обладатель сделал себе мысленную заметку. Я ничего этого не заметила, ещё и потому что неогуманоид был в темных очках.
Рабочий день пролетел незаметно. Где-то за час до окончания шеф вызвал меня к себе. У него в кабинете находился представительный мужчина лет тридцати-тридцати пяти. При моем появлении он встал.
– Знакомьтесь, Михаил Юрьевич, мой давний знакомый. – с натянутой улыбкой начал шеф. Странно, почему он так нервничает, что даже я заметила это? – Он хочет отдохнуть где-нибудь за границей, но ещё не определился где именно. А это наш лучший менеджер по работе с клиентами, Павлова Алеся. – Мужчина протянул мне руку для пожатия, я неохотно протянула свою. Обычно знакомство обходится без этого ритуала, достаточно кивка, но если клиент хочет… В принципе, мне нечего волноваться, крем ещё действует, обычно его хватает на 9-11 часов.
– Приятно познакомиться, Михаил Юрьевич, – с вежливой улыбкой сказала я, высвобождая свою руку. Мужчина кивнул, его карие глаза пристально следили за мной. Не показывая своей настороженности (чего он так меня разглядывает), я максимально вежливо предложила. – Может, пройдем в мой кабинет, где мы сможем свободно обсудить предстоящую поездку. – Конечно, мой кабинет звучит очень преувеличенно, тем более его как такого нет, есть всего лишь небольшой отгороженный закуток, как и у остальных менеджеров. Но не могла же я прямо здесь начать предлагать различные варианты отдыха? Тем более, что по ценам сориентировать я сразу не смогу.
Мы прошли к моему рабочему месту, и я принялась за дело… Нет, я, конечно, привыкла к самым разнообразным клиентам, но… Полчаса я пыталась вытрясти из него, что именно он хочет, хотя бы приблизительно. Пляжный отдых или экскурсионный тур, или же комбинированный, про направления я вообще молчу, ориентировка по цене – ну я вообще в средствах не ограничен, но не хотелось бы заплатить втридорога за улыбки персонала (и это после десяти минут расспросов). Такое ощущение, что он проверяет меня на выдержку. Спокойствие, Алеся, только спокойствие! – внушала я себе, после пятидесятого «не знаю» – Это друг шефа, с ним надо быть особенно вежливой! Но после тридцатого «нууу, неплохой вариант, а что у вас ещё есть?», мысли приобрели не совсем мирный оттенок, приблизительно: убью шефа, вот только уйдет этот… (дальше несколько нецензурных вариантов названия этого клиента) тип, и прибью его на месте! Это же надо было такую свинью мне подсунуть!!! Я уже представляла себе виды скорой казни, не переставая дежурно улыбаться Михаилу, когда он, посмотрев на часы, сказал.
– О! Я вас, наверное, задерживаю, – уже минут двадцать седьмого, а работаем мы с клиентами до шести, но радует, что он вообще это заметил. – Давайте, я к вам завтра лучше приду, и мы, наконец-то с вами, что-нибудь выберем. – Я улыбнулась и кивнула, пытаясь скрыть досаду. Михаил встал и, протянув мне руку, сказал. – Тогда до встречи! – Ну, что за странная привычка? Я протянула руку в ответ, с трудом заставив себя улыбнуться.
– До свидания! – сказала я, стараясь игнорировать его настырный взгляд в вырез блузки. Нет, не подумайте, вырез был очень скромным. Но от его взгляда мне стало противно. И я как бы невзначай взяла папку со стола и прижала к себе.
– А, может, поужинаем вместе? – с двусмысленной интонацией предложил он, подняв, наконец, свой взгляд. Честно говоря, я выпала в осадок. Уже лет пять никто так открыто не приставал ко мне, про клиентов я вообще молчу (деловой этикет все стараются поддерживать). Даже друзья шефа не позволяли себе ничего подобного ( он мне уже не в первый раз сплавляет своих знакомых).
– Нет, – твердо сказала я, справившись с изумлением. Хм, пять лет – это наталкивает на размышление. Может его печать фальшивая? Не подумав, я ляпнула. – Покажите вашу Печать. – Да, потребовать показать печать может абсолютно каждый, правда, я еще ни разу этого не делала. Судя по удивленному выражению лица Михаила, он тоже не ожидал от меня услышать ничего подобного. Он не только поразился, его как будто что-то рассмешило. Прищурившись, он закатал рукав рубашки и продемонстрировал Печать. Бросив быстрый взгляд на свою Печать, я убедилась в их идентичности. Ага, если бы это ещё хоть о чем-то мне говорило! В свое время я усиленно (и при этом незаметно для окружающих) сравнивала свою Печать с другими и не заметила никаких отличий. Так что идентичность наших с Михаилом печатей ещё ни о чем не говорила!
– Вы удовлетворены? – с еле уловимой насмешкой спросил Михаил. Я, наконец, выпала из задумчивости и, улыбнувшись, кивнула. Михаил улыбнулся в ответ и уже с другой интонацией, более теплой спросил. – Так, может, мы все-таки поужинаем? – Я покачала головой. Мужчина уточнил. – Просто поужинаем.
– Я не думаю, что это хорошая идея… Вы – клиент фирмы и…– я пожала плечами. Михаил как будто хотел что-то сказать, но передумал. Ещё раз улыбнувшись, он направился к выходу.
– Тогда до встречи! – сказал он, не оборачиваясь, и скрылся за дверью. Я пожала плечами и начала собираться домой. Интересно, мне это показалось, или правда, что после того, как я попросила его продемонстрировать Печать, его отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Странно… А тут ещё шеф заглянул ко мне. Увидев меня, он как будто обрадовался.
– Михаил Юрьевич уже ушел?
– Угу, – буркнула я, выключая компьютер. – Вот только что свалил, так ничего и не выбрав.
– Да не переживай, – улыбнулся он, даже не поворчав на мой непочтительный тон. – Я и не думал, что он что-то выберет.
– Что, такой привереда? – с усмешкой спросила я. Шеф пожал плечами.
– Можешь завтра пораньше уйти. – на прощанье сказал он. Я удивленно моргнула: и почему он такой довольный? Плюнув на всё, я взяла сумку и устремилась к выходу. Свобода!!! Чтобы такое сегодня замутить? Может с Наташкой где-нибудь пересечься? Посидим в кафе или просто погуляем? Достав сотовый из сумки, я набрала телефон подруги.
На следующее утро я была уже не в таком радушном настроении. Точнее мое состояние можно охарактеризовать как никакое, а если быть ещё точнее встать-то я встала, но не проснулась. Даже после крепкого горячего кофе уже на работе сонливость так и не покинула мое бренное тело. Правильно, нечего было вчера до трех часов ночи общаться с Наташкой у себя на кухне (это уже после кафе и долгой прогулки). Сама виновата! А ведь сегодня должен ещё и этот Михаил прийти. Настроение окончательно испортилось, вот зачем мне только надо было про него вспоминать?! Может все-таки другую фирму себе подыщет? Ага, как же! Ближе к обеду он все-таки заявился, да и не один. А вместе с высоким темноволосым мужчиной, лет так под тридцать. Он был не так строго одет: просто рубашка и брюки, и в темных очках.
– Добрый день, Алеся! – с улыбкой сказал Михаил. – Знакомьтесь это мой друг, Владимир. – Тот уже протягивал руку для пожатия. Я с трудом сдерживалась, чтобы не поморщиться: ещё один любитель прикосновений! Я постаралась приветливо улыбнуться, подавая руку Владимиру. Соприкоснувшись с его ладонью, я пораженно замерла: его рука была непривычно теплой! На пару градусов, но все равно ощутимо! Но этого просто не может быть. Глаза помимо своей воли устремились к его левому запястью. И хотя из-за манжета рубашки я не могла полностью увидеть его запястье, но хотя бы край Печати я должна была увидеть, но ничего подобного. Я вновь посмотрела ему в глаза, точнее на свое зеркальное отражение в его очках. Очки! Неогуманоид! – догадалась я, усилием воли подавляя панику.
– Это честь для меня, нессир Владимир! – я постаралась почувствовать себя польщенной, понимая, что он легко может прочитать меня. Но что все это значит? Кстати, нессир – это уважительное обращение к неогуманоидам. Владимир усмехнулся и снял очки. Он не утруждает себя ношением линз. И я сразу же почувствовала себя неловко под взглядом светло фиолетовых глаз без зрачков и радужки. Я перевела взгляд на компьютер, стараясь взять себя в руки и спрятать страх не только от него, но и от самой себя. – Вы хотели воспользоваться услугами нашей фирмы?
– Не совсем, – твердо сказал Владимир, я вопросительно посмотрела на него. Он вновь усмехнулся. – Неплохо… Вы даже смогли обмануть моего помощника, но не меня. – Я все ещё изображала непонимание, хотя и осознавала, что моя песенка уже спета. – Павлова Алеся Николаевна, вы арестованы за ношение ЛжеПечати! – Не знаю как мне удалось сохранить в этот момент полное спокойствие, но… я с легким недоумением спросила.
– Вы, должно быть шутите, нессир? – на этот раз я не стала отводить взгляд. Владимир впился взглядом в мои глаза, казалось, что он хочет вытащить из меня душу. Спустя несколько секунд он хмуро бросил.
– Покажите Печать. – Я послушно протянула левую руку, ожидая что он просто посмотрит на неё. Зрительные проверки моя Печать проходила и не раз. Но неогуманоид накрыл ладонью мою Печать, и на несколько секунд закрыл глаза. Потом резко отбросил мою руку и, посмотрев недовольно на меня, сказал. – Фальшивка! – вот сейчас я уже дала волю своему страху. Внутри все будто оборвалось. Владимир удовлетворенно хмыкнул. – Следуйте за нами! – Я на автомате вышла из-за стола, по привычке прихватив сумку, и подошла к ним. К этому моменту сотрудники фирмы подтягивались к нам. Где-то на заднем плане маячил расстроенный шеф (да, сегодня я уйду намного раньше). Все это я замечала каким-то краем сознания, так же как и шепот окружающих с их осуждающими взглядами. Я же прибывала в ступоре, все ещё не веря, что все это случилось на самом деле. Владимир же приказал мне. – Вытяните вперед руки! – я опять же на автомате подчинилась. – Михаил!
– Может не стоит? – неуверенно возразил Миша. Нессир недовольно посмотрел на него, и Михаил со вздохом достал из внутреннего кармана наручники. Быстро заведя мои руки за спину он надел их.
– Зачем? – только и смогла выдавить я, посмотрев неогуманоиду в глаза.
– Чтобы ты быстрее смирилась с действительностью. – нахмурившись, бросил он. Понятно, решил унизить меня ещё сильнее. Я с вызовом посмотрела на него, выпрямилась и расправила плечи. Владимир хмыкнул и, обернувшись, пошел к выходу. Михаил сделал знак, чтобы я шла следом за Владимиром.
На улице неогуманоид подошел к аэромобилю. Кто бы сомневался, что он владеет самым продвинутым средством передвижения. Немногие могли себе позволить этот вид транспорта. Для них ещё только начали проектировать ограничители и обозначать воздушные трасы. Зачем? Чтобы не было аварий из-за любителей сократить маршрут. Внешне они были похожи на обычные автомобили. Ну что ж, хотя бы прокачусь на халяву, – криво усмехнулась я.
Меня усадили на заднее сидение. Сами же конвоиры уселись впереди, Михаил сел за руль. Да, внутри аэромобиль тоже был похож на обычный автомобиль. Мы взлетели вертикально вверх, немного выше окружающих зданий и полетели в центр города. Я уставилась в окно, пытаясь отвлечься от горестных раздумий о своей дальнейшей судьбе.
Я все ещё не хотела мириться со случившимся. Нет, я, конечно, знала, что это может произойти в любой момент. Скорее всего мое разоблачение было вопросом времени, но я все же надеялась…
– На что? – язвительно спросил Владимир. Я посмотрела на него, оказывается он уже обернулся и пристально смотрел на меня. Я вздернула подбородок и с вызовом бросила.
– Надеялась остаться человеком!!! А не этой серой бездушной массой, в которую вы превратили людей, – знаю, что нарывалась, но я просто не могла сдержаться. Владимир приподнял бровь, рассматривая меня как букашку.
– Но ты довольно долго и успешно притворялась этой «серой бездушной массой». В чем же разница? Неужели притворяться такой же как и все чем-то лучше, чем быть!
– Я чувствую, я живу, а не существую, – я перевела взгляд на улицу, сдерживая тяжкий вздох. – По крайней мере я жила на 5 лет дольше остальных. – не понимаю, зачем я пытаюсь ему что-то объяснить, он все равно ничего не поймет.
– Да, я, действительно, не понимаю почему вы, людишки, носящие ЛжеПечать, так цепляетесь за так называемые «чувства». – сказал Владимир с нескрываемой иронией. Я пожала плечами, не желая ему что-либо объяснять. Вместо этого с сарказмом спросила.
– А наручники почему не сняли. Боитесь, что попытаюсь сбежать? – Владимир, пожав плечами, отвернулся. Молчание знак согласия. Я с едким сарказмом продолжила. – Ага, выпрыгну на светофоре. – кажется, я все-таки разозлила нессира, он кинул на меня полный злобы взгляд, но все таки промолчал. Где же мое чувство самосохранения? Зачем я пытаюсь его разозлить? Зачем огрызаюсь? – озадачилась я. Ведь нужно быть тише воды, ниже травы, может, это смягчит наказание. Я тряхнула головой, отгоняя последние мысли. Может быть, я бы постаралась быть повежливее и посмирнее, если бы был хоть малейший шанс избежать «запечатывания». А я слишком хорошо понимала, что этого не избежать. Поэтому, хоть душу напоследок отведу, перестану сдерживаться. Итак, слишком долго приходилось скрывать свои истинные чувства и эмоции.
Тем временем, мы начали спускаться, и вскоре припарковались возле центрального УВД. Владимир и Михаил лично проводили меня до самой камеры. И только там расстегнули наручники. Владимир открыл камеру и издевательски поклонился мне, как бы приглашая меня войти. Я молча зашла внутрь и посмотрела на неогуманоида. Уверена, он уловил мое желание узнать что будет дальше со мной, но не пожелал просветить меня. Или ждал, что я начну упрашивать его рассказать. Дверь камеры с грохотом закрылась. Я же сквозь прутья решетки продолжала следить за неогуманоидом. Проще всего было спросить вслух, ни Владимир, так Михаил ответил бы, но что-то заставляло меня упрямиться. Я перевела взгляд на Михаила и неожиданно для себя самой с сарказмом спросила.
