Татьяна Эдельвейс
Заморье
– Мне нельзя в грязном ходить, я же теперь оруженосец… вроде как, – Герберт понимал, что до настоящего оруженосца ему далеко.
– Ты же просто слугой был.
– Сначала да.
– Слушай, а для меня в замке дела не найдётся? – хотел чего-то подобного Айван. Герберт пожал плечами: «Лучше не ходи туда, там небезопасно».
– Но ты же при орвине служишь, разве он не обеспечит безопасность?
– Мне, наверно. Но мало ли куда ты можешь попасть.
– Ты просто не хочешь мне помочь.
– Я, конечно, могу спросить насчёт тебя, но вряд ли из этого выйдет что-то хорошее, – вздохнул оруженосец.
– А ты всё-таки спроси, – настаивал Айван.
– Ладно, но, если что-то получится не так, как ты хочешь, я не виноват.
– Хорошо. Пойдём вместе.
– Не стоит. Я спрошу и, если что, позову тебя, – хотел уберечь Айвана от неприятностей Герберт. Но тот не верил: «Нет, вместе. А-то ты и спрашивать не станешь, наврёшь мне».
– Послушай, ты же не знаешь, как там всё устроено. Я и сам-то недавно понятия не имел. Всё не так, как мы с тобой представляли, поэтому будет лучше, если я поговорю с Андрианом с глазу на глаз, – пытался убедить Айвана оруженосец.
– С Андрианом? Ты что с орвином по-свойски разговариваешь?
– Ну, не то, что бы…
– Чего тогда и бояться? Спросим его, если «Нет» – уйду домой, да и всё.
– Эх… Ладно.
– Тогда идём? – спешил Айван.
– Я свободен до ужина, куда торопиться? – хотел погулять Герберт.
– Это ты можешь праздно шататься, а мне придётся вернуться на поле. Я не собираюсь.
– Ладно, пошли.
Селяне направились к замку, огибая село – Айван не хотел, чтобы сейчас, совершенно не вовремя, его позвали на поле.
– А все эти вещи потом возвращать надо, если вдруг выгонят? – поинтересовался он.
– Только безрукавку, остальное – подарки, – Герберт поймал на себе изумлённый взгляд Айвана.
– Это за какие такие заслуги?
– Между нами говоря, торговцы таким образом перед орвином заискивают… – тихо проговорил Герберт, – Но… тебе не стоит на это рассчитывать. Как я понимаю, такие подарки часто не делают: нельзя привлекать излишнее внимание орвина, иначе ему и всем вокруг станет совершенно ясно, что ты – просто подхалим. Потеряешь уважение. К тому же всё это дорого стоит.
– Знаешь, если тебя вдруг прогонят, можно будет что-нибудь продать.
– Кто это купит-то? Для богатых за дворцом – отдельный рынок, им не нужны вещи с моего плеча, а у всех остальных денег не хватит.
– Но золото остается золотом. Можно оторвать все набойки и расплатиться ими. Давай, делись, – вдруг потребовал Айван, – Отдай мне кулон.
– Чего это? – возмутился оруженосец.
– Работу на всех делим, доходы тоже, это будет твоим вкладом.
– В таком случае, кулон я должен отдать родителям. Я не жадный, отдам.
– Нет, лучше мне. Батька же его спрячет и воспользоваться не даст, всё хранить будет. А так, когда деньги дома переведутся, я кулоном расплачусь, кладовую заполню… – Айван убедил Герберта, тот передал подвеску ему, сказав «Под рубаху спрячь».
Так, за разговором, они добрались до ворот замка.
– Уверен? – сбавил шаг оруженосец.
– Уверен.
– Если что, я не виноват.
– Договорились.
– Я предупреждал.
Селяне прошли за стены. Герберт остановился на площади: «Тебе нельзя заходить во дворец без разрешения… Пойдём в сторонку»
– Слушай, я не хочу оставаться на улице один, – с тревогой оглядываясь по сторонам, проговорил Айван.
– Раздумал?
– Нет.
Оруженосец вздохнул, опасаясь, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет: «Дойдём до конюшни. Может, там подскажут, где Андриан». Айвану показалось, что вокруг всё стало мрачнее, чем обычно. Ему захотелось унести ноги: «А если действительно не стоит?» – подумал он, но бежать было поздно, навстречу им шёл орвин.
– Герберт, ты рано, – остановился тот.
– Да… Дело в том, что… – оруженосец замялся.
– Домой не пустили?
– Да нет… Айван хочет работу в замке.
– Он? Твой брат? – Андриан сурово взглянул на Айвана и тихо сказал Герберту, – Я бы не советовал… Чья это идея?
– Его… – еле слышно произнёс оруженосец, – Андриан… почему ты сердишься?
– Не прошло и дня, как он здесь. Я понимаю твоё стремление помочь ему, но дела так не делаются. Он не только опрометчив, но и нагловат, как я вижу.
– Я отправлю его обратно.
– Нет. Я дам ему то, что он просит, может, хоть поумнеет. Нужна работа в замке, обращаешься к цеховому мастеру – это все знают… За мной, оба! – велел орвин и повернул к складам.
– Айван, ты сам напросился, – прошептал Герберт.
– Уже понял. Ещё можно отказаться? – взволновался селянин.
– Поздно.
Все трое прошли к мастерским.
– Ждите здесь, – Андриан подошёл к состоятельно одетому шэлдиянину. Селяне не слышали, о чём они говорят.
– А если я откажусь? – Айван хотел бы удрать.
– Тогда он рассерчает ещё сильнее. Погоди, может быть, не хуже, чем на поле-то будет.
Орвин кивнул им, чтобы они подошли. Мастер объявил своё решение: «Раз уж ты никаким ремёслам не обучен, отправлю тебя на пекарню. Скоро пир, хлеба вдвое больше напечь надо. Будешь тесто замешивать». Звучало безобидно, но лишь потому, что селяне не знали, что замесы на пекарне делают не так, как у них дома – венцом в посудине. Тесто находилось в чанах, и чтобы вращать венец размером с вилы требовались двое.
Мастер, неожиданно для оруженосца, позвал кладовщика: «Ронс!.. Проводи его на пекарню, займётся замесами». Кладовщик ехидно улыбнулся и, неодобрительно взглянув на новый наряд Герберта, велел Айвану следовать за ним. Ему было совершенно ясно, что те хорошо знакомы.
– Идём, – позвал оруженосца Андриан.
– Я уж думал ты дашь ему тяжёлую работу, – было успокоился тот, но орвин спросил «Ты ведь глину в чане месил?»
– Ну… да.
– Так вот, на пекарне тесто, примерно, так же замешивают, с утра до ночи.
– Я и не думал, – Герберт не стал спорить с орвином, сейчас это было бесполезно. Андриан вернулся в свою комнату и сел на кровать, он пребывал в скверном настроении. Оруженосцу было неловко молчать: «Андриан, у тебя ведь нет другого оружия, кроме кинжалов?» Утвердительный ответ значил бы, что Герберт останется оруженосцем только на словах, а значит и положение вещей не изменится. Но орвин сказал: «Есть, и я доверил бы его тебе на пиру, но ты не справишься». Герберт не стал продолжать эту тему.
– Альфик отыграется на мне, – Андриан не хотел никаких пирушек.
– Я не нужен на пиру, да? – оруженосец понимал, что там ему лучше не появляться, хотя взглянуть хотелось.
– Да, ты ведь даже этикета не знаешь…
– Ты мне немного рассказывал о пирах, но как они выглядят, красочно? – полюбопытствовал Герберт.
– Что для тебя красочно? – орвин полагал, что у них разное представление о красоте.
– Как торговые ряды на заднем дворе, – привёл пример оруженосец.
– Тогда да. Все будут одеты так, словно только что сделали там покупки, – отвечал Андриан, думая о чём-то другом, – Начищенный до блеска кафель, сверкающие люстры – ничего особенного… Музыканты, артисты и… я.
– А зачем нужны музыканты с артистами, если там будешь ты?
– Вот Альф именно так и говорит!
Герберт замолчал.
Орвин вздохну и подошёл к шкафу, ключ оказался в кувшине, стоящем на столе: «Надо и самому приготовиться. Держи накидку». Накидка была выполнена специально к его костюму и шла вкупе с кожаными наплечниками: малахитовая с кожаными чешуйчатыми накладками и золотистой отделкой. Оруженосец издалека заглянул в шкаф, для него это было всё равно, что отыскать клад. Андриан достал прочный кожаный крылатый шлем с маской-забралом и оперением: «Один убор на всё: пир, турнир, бой… Расправь-ка накидку. Не помялась?»
– Нет, – проверил Герберт.
– Что ж ты делаешь? Держи так, чтобы пола не касалась, – орвина раздражало небрежное отношение с его вещами, – Я понимаю, что ты несведущий, но не настолько же. Ладно, – ругать Герберта не имело смысла, – Подай наплечник, – он сам пристегнул всё, как нужно, – Возьми вон щётку на тумбе, почисти ткань.
Оруженосец обрадовался, что может сделать как следует хоть что-то. Андриан покрутил в руках шлем, поправил перья, надел его и погрустнел ещё больше. Герберт, конечно же, заметил это: «Ты из-за пира такой нерадостный? Как же ты всех веселить будешь? Они ведь заметят».
– Притворюсь, как обычно, и не заметят, – с грустью в голосе ответил орвин, – Знать будут только Альфред и Мэгги, но ему всё равно, а ей ничего с этим не сделать.
– Как-то это печально…
– Да нет, ничего… Готово?
– Да.
– Пойду, прогуляюсь, – неожиданно повернул к двери Андриан.
– Вот прямо так? – поспешил за ним Герберт.
– Да все уже видели, – орвин повернул в кабинет к Альфреду.
– Что за манера вламываться? – возмутился тот, вздрогнув от неожиданности.
– Изменения внёс? – с порога спросил Андриан.
– Внёс.
– Покажи.
Альф открыл ему книгу на нужной странице. Андриан всё внимательно прочитал: «Хорошо».
– Зачем ходить по дому в таком виде? – Альфреду стало не по себе. Дурное настроение Андриана придавало костюму мрачности, особенно сейчас, когда солнце начало скрываться: «Но это же парадно-выходной», – он улыбнулся, и Альфреду стало ещё неуютней.
– Шёл бы отсюда.
– Какой радушный. А поболтать?
– Наболтались уже.
– Ладно, – Андриан и сам вообще-то был не настроен на разговор, – Похоже, туман собирается, – взглянул он в окно, – Пойду я, – оказавшись в коридоре, орвин предложил оруженосцу проведать Айвана, желая побыть в одиночестве. Он не гнал его. Герберт же действительно хотел увидеть Айвана и согласился.
Глава 5 – Скандал
Вечером, в комнате Андриана… Орвин сидел на кровати, сняв наряд, и задумчиво вертел в руках кинжал, когда к нему зашёл расстроенный Герберт. Андриан вопросительно посмотрел на него.
– Ты можешь отпустить Айвана?.. Пожалуйста, – попросил оруженосец.
– Нет, – только и ответил орвин.
– Но эта работа чересчур тяжёлая для него.
– Не могу.
– Но у него уже всё болит, а ведь прошло всего полдня, – Герберт думал, что Андриан просто не хочет, но тот пояснил.
– По всем правилам, он должен отработать не меньше недели. Я не могу без веской причины просто прийти и забрать его.
– Но ты же орвин.
– Орвин или самодур? Для тебя это ведь не одно и то же?
– Нет… Андриан, а помочь никак нельзя? Он там уже… слёзы льёт, по-настоящему.
– Уже вечер, скоро отдохнёт, не беспокойся так.
Оруженосец кивнул и замолчал.
– Его там и накормят, и спать в тепле повалят, – попробовал успокоить его орвин.
– А разве ж ночевать домой не отпустят?
– Раз он приступил к делу в середине дня, значит работать будет до середины ночи. Куда потом идти-то в потёмках? Да и на месте проспать не дадут.
– Ой, а мы дома никого не предупредили, куда пошли, – прикусил губу Герберт, – Потеряют.
Андриан всплеснул руками: «Ну, беги домой тогда уж».
– Извини, я сегодня весь день где-то брожу, – стало неловко оруженосцу.
– Да пойди-пойди, – орвину было не до него, – Если поздно явишься, меня не буди.
– Конечно. Спасибо, – Герберт выскочил за дверь, теперь он уже смелее ходил по изученным коридорам, тем более что они опустели. Дома он, разумеется, получил взбучу за то, что втянул Айвана в неприятности, словно искать работу в замке придумал он; и конечно же, как следствие, за то, что у них стало ещё на одного работника меньше, пусть и на неделю. Оруженосец отнёсся ко всему сказанному довольно спокойно. На улице стемнело, и он решил переночевать здесь, раз уж Андриан его всё равно не ждал.
На следующий день Герберт встал как можно раньше и поспешил в замок. Он надеялся, что поспеет, пока Андриан не проснулся, но как оказалось, тот уже проснулся. У входа во дворец, оруженосца остановила стража: «Стой. Андриан – на арене. Он велел отправить тебя к нему, как появишься».
– Ясно, – оруженосец повернул туда, стражников он теперь не пугался, как прежде. Андриан упражнялся с глефой, видимо, чтобы отвлечься от грустных мыслей. На нём был шлем, который Герберт видел вчера. Оруженосец остановился возле ворот. Он не посещал турниров и тренировок, и поэтому смотрел не отрываясь. Выполнив очередной приём, орвин остановился и подозвал его рукой. Герберт подошёл.
– Значит, решил заночевать дома? – заговорил с ним Андриан, осматривая лезвие глефы.
– Ну, да. Я подумал, раз уж я тебе особо не нужен, не пойду в потёмках, – оруженосец боялся выходить из дома в тёмное время суток. Орвин ничего не ответил.
– Тренируешься? – хотел разрядить обстановку Герберт.
– Жду пира. Отнеси к остальному оружию, к забору вон, и возьми два шеста, – подал ему глефу Андриан. Незнакомые вещи казались оруженосцу необычными, поэтому и ощущенья, когда он брал их в руки, были непривычными, словно во всём крылась какая-то загадка: «Сейчас меня заставит, – он поменял глефу на шесты и вернулся к орвину, – Больно будет?»
– Нет, больно не будет, – эта фраза прозвучала устрашающе для Герберта. Он и опомниться не успел, как оказался сбит с ног.
– Вставай, – велел Андриан, – Как упадёшь, не жди команды, поднимайся снова, – оруженосец стал для него просто мишенью. Это обстоятельство сперва огорчало того, а напористость и молчаливость Андриана пугала. Однако, через некоторое время орвин сбавил темп и стал говорить с Гербертом, у того даже начало что-то немного получаться.
Спустя несколько часов, Андриан прекратил тренировку: «Надо привести себя в порядок… и тебя тоже», – он выглядел уставшим, но времени на отдых перед пиром хватало, чтобы взбодриться.
Через некоторое время, в комнате Андриана…
– В зал не заходи, проблем не оберёшься. Понял? – строго настрого запретил орвин оруженосцу.
– Понял. Где мне ждать тебя? – тот не искал неприятностей.
– Домой-то пока больше не собираешься? – это сейчас был бы лучший вариант, но Андриан не настаивал. Герберт молчал, ему хотелось хоть одним глазком взглянуть на зал.
– За дверьми жди. Начнут прогонять, не спорь, уходи. Велят внутрь зайти, скажи, что я не велел – отстанут, – дал указания орвин, – Пора мне, – шэлдияне вышли из комнаты. Герберт не спешил за Андрианом, раз в зал ему нельзя было заходить, однако всё же пришлось: через пару часов посыльный принёс дурную весть. Дурную прежде всего для Герберта и Андриана, хоть прежде всего о ней сообщили Альфреду: Айвана обвинили в воровстве, подаренный ему кулон посчитали краденым. Услышав об этом, оруженосец не устоял за дверью и проскочил к Андриану: «Кулон я ему подарил! Айван его не украл!» – сообщил он всему залу и получил в ответ неодобрительный гул.
– Говоришь без позволенья?! – ополчился на него Альфред.
– Он всего лишь разъяснил ситуацию, – заступился Андриан, – Ничего не случилось, мы можем отпустить Айвана, – селянин находился где-то в арестантской.
– Нет. Во-первых, он всё равно не должен говорить, когда его не спрашивают. А во-вторых, он наверняка просто выгораживает его, – для Альфа это был отличный повод выместить всё своё недовольство, связанное с тем, что Андриан заставил его снизить сбор. О внесённых изменениях он тем ни менее никому не рассказывал.
– Кулон Герберту подарил вчера ювелир на внутреннем дворе, пусть его спросят. Допросите ювелира! – велел Андриан. Альфред полагал, что всё сказанное – правда, но не собирался останавливаться на этом: «Ваша радость, если это так. Однако, твоё своевольное поведение уже выходит за рамки. Подобрал где-то на задворках этого неуча, приодел его – ладно, это ещё можно считать безобидной забавой, но вот ты уже тащишь во дворец второго. Что дальше, приведёшь всё село?»
– Не преувеличивай, – Андриан надеялся, что Альф выговорится и успокоится, но тот не унимался.
– Я не преувеличиваю, мне лучше всех известно о твоей непомерной и неоправданной благосклонности к селянам.
– Небольшая помощь им пойдёт на пользу всему королевству или по крайней мене никому не навредит.
– Какая именно помощь? Ты хочешь снизить всевозможные сборы. Что ещё ты сделаешь, поможешь устроить им бунт, если ничего не выйдет? – разошёлся Альфред.
– Я вижу ты решил выставить меня врагом нашего общества. Хорошо же, – Андриан тоже не стал молчать, – Обвиняешь меня в желании снизить сборы, но сам же вносишь в них изменения, и почему? Потому что не хочешь перепроверять все расчёты по казне. Устал за казначеем пересчитывать? Следить за уважаемым риверсайдцем! Да, пусть все знают! Хотя разве он уважаемый, если Алан приказал тебе следить за его работой?
– А вот отца не трогай!
– А почему он не пришёл сюда? Потому что всех тут уважает так же, как казначея? – разошёлся и Андриан. Герберт стоял недалеко от него и был рад куда-нибудь деться, подальше от прикованных к ним взглядов.
– Он не обязан давать отчёт. Ты недоволен его действиями? Это уже начинает походить на мятеж.
– По-моему, его действиями доволен один ты.
– Да, я доволен, а ты не говори за всех остальных.
Орвины прекратили перепалку на несколько секунд – посыльный сообщил, что ювелир подтвердил слова Герберта. Обвинение с Айвана сняли.
– Что ж, теперь, когда твой селянин свободен, ты, раз так всем тут недоволен, можешь убираться вместе с ним, – сказал Альфред и тут понял, что перегнул палку.
– Чудно, мне больше не нужно прислуживать тебе! Счастливо оставаться! – Андриан резко развернулся и покинул зал. Герберт поспешил выскочить за дверь, пока его не остановили, но идти за Андрианом он побоялся и остановился у окна, в коридоре. Тот только на улице заметил, что кого-то не хватает, и велел позвать оруженосца. Оруженосец спешно спустился на крыльцо.
– Не отставай, – орвин направился к конюшне, – Мы уезжаем.
Герберт боялся спросить куда.
– Седлайте лошадей, – приказал Андриан конюхам и повернул в сторону оружейных складов.
– А как же Айван? – едва поспевал за ним Герберт. Ничего не ответив ему, орвин велел страже привести Айвана к конюшне, а сам зашёл в склад. Оруженосец остановился у порога, полагая, что сейчас ему придётся приступить к своим обязанностям. Здесь было темно и прохладно.
– Пойди сюда! – позвал Андриан. Герберт прошёл между стеллажей.
– Возьми себе щит.
– Себе? – переспросил оруженосец, не понимая, зачем он ему.
– Да. Давай лапу, – орвин взял первый попавшийся щит и повесил его Герберту за плечи.
– А мне зачем? – с тревогой в голосе спросил тот.
– Мало ли… На всякий случай, – Андриан не планировал ничего конкретного, – И меч возьми, – сунул он оружие в руки оруженосцу.
– Тоже для себя? – попытался пристегнуть его тот.
– Тоже, – отойдя на пару шагов, орвин оглянулся, – Ну, что ты капаешься?
– Я уже иду, – от спешки у Герберта не слушались руки. Сдержанно вздохнув, Андриан вернулся к нему и подвесил меч как следует, – Кинжал оставь справа.
– Почему мы снаряжаем меня, а не тебя? – оруженосец хотел бы задать больше вопросов, но не решался. Орвин надел ему на шею кольчужный капор: «Тебе всё это нужнее, а если мне понадобится – я у тебя возьму».
– Почему нужнее? Зачем мне оружие-то? – взволновался Герберт, ему захотелось всё сбросить.
– На случай, если нас плохо встретят в Лэнгшоре, – Андриан решил уехать. Это немного успокоило оруженосца, ведь там правил дядя орвина, о котором тот хорошо отзывался. Он полагал, что если им и окажутся не рады, то просто отправят обратно, а эти сборы – лишь осторожность Андриана.
– Возьми сумку и сбегай за продуктами. Я буду ждать тебя за воротами. Надо ехать, пока их не закрыли, – орвин не мешкал, – И Айвана своего забери.
Герберт выбежал, следом за ним, на улицу. Чтобы не встретиться с Ронсом, он не пошёл к продуктовым складам, а направился на кухню.
Через несколько минут, у конюшни… Оруженосец увидел свою вороную лошадь и рядом с ней растерянного и перепуганного Айвана.
– Герберт? – поразился тот изменениям в облике.
– Пойдём отсюда, – оруженосец подвесил сумку к седлу и повёл лошадь под уздцы. Герберт молчал, опустив взгляд. Он боялся снова привлечь к себе внимание. Селяне беспрепятственно добрались до ворот и вышли за стены; Альфреду сейчас было не до того, чтобы чинить преграды – у него шёл серьёзный разговор с отцом. Андриана нигде не было видно.
– Наверно, к морю спустился, – подумал оруженосец и, сев в седло, подал руку Айвану. Тот не боялся лошадей и сел позади него. Герберт поспешил отъехать от замка. Через несколько минут Айван попросил остановиться на краю поля: «Я домой попозже пойду, не могу я сейчас выслушивать брань». Оруженосец хотел бы с ним поговорить, но нужно было спешить: «Поехал я… в Лэнгшор».
– Где это?
– На востоке, у моря, – Герберт пустил лошадь вдоль поля. Андриан ждал его на берегу, за селом: «Долго ты… Вряд ли ты за мной угонишься, просто езжай вдоль берега. Подожду тебя на привале».
– Ладно, – только и успел сказать оруженосец, Гагат сорвался с места в галоп. Герберт постарался ехать за орвином, как мог быстрее.
Тем временем Альфреду пришлось рассказать о случившемся на пиру отцу.
– Ты, конечно, всё правильно сказал, кроме одного: не надо было гнать Андриана, – выслушав Альфа, подытожил король, – Ступай, верни его.
– Он со мной не пойдёт. Сам вернётся, когда пробегается, – не собирался никуда орвин, – Что ты собираешься делать?
– Разумеется его следует наказать, но я ещё не решил, как. Если он не явится сегодня-завтра, ты тоже будешь наказан.
– За что? За то, что он с дури умчался? – Альфред и сам был готов сбежать куда-нибудь, не желая слушать претензии. Альф считал, что не только он виноват в том, что Андриан ушёл неизвестно куда.
– А выпроводил его ты!
– Он сам напросился! И вообще, почему ты его защищаешь? – орвина охватили противоречивые чувства.
– Я его не защищаю, я хочу, чтобы он был в безопасности.
– Защищаешь! Он испортил тебе репутацию, а ты всё равно беспокоишься за него.
– Моя репутация восстановится, как только всё утихнет. Причин для беспокойства нет.
– Но казначей?..
– Он сам виноват, что не оправдывает моего доверия.
Альфред немного успокоился: «Что делать со сбором? Вернуть, как было?»
– Тебе не следовало вносить изменения, но, вижу, Андриан всё же не успел сильно забить тебе голову своими идеями, раз ты сомневаешься в их правильности… Тем ни менее, придётся оставить, как есть, иначе окружающие могут подумать, что вы действуете без моего ведома… и окажутся правы – вот что действительно подорвёт мою репутацию.
Альф обрадовался, что пересчитывать не придётся, но не подал вида: «Может быть, позволим казначею вести подсчёты самостоятельно?»
– Не сейчас, а-то всё подумают, что я поддался на провокацию. Ступай, разузнай где Андриан.
Орвин кивнул и молча отправился на улицу. Он не стал углубляться в поиски, узнав, что тот уехал один. Про Герберта никто не упоминал, а сам Альфред не спрашивал. Он полагал, что Андриан где-то неподалёку, и не видел необходимости в поисках. Это давало беглецу возможность добраться до Лэнгшора.
Отъехав от села, Андриан быстро исчез из вида оруженосца, и теперь тому казалось, что на побережье он остался один. По одну руку от Герберта простирался лес, по другую – море. Лес его пугал, но шум прибоя помогал успокоиться. Оруженосец хотел бы повернуть назад, но ему приходилось ехать вперёд, с одной лишь мыслью «Ну, где же Андриан?». И только с наступлением сумерек он заметил впереди силуэт коня. Подъехав ближе, Герберт увидел и орвина сидящего на песке, без шлема и накидки. Тот не собирался вставать и идти ему навстречу. Вскоре оруженосец спешился.
– Долго ты, но хорошо хоть до темноты успел, – Андриан не спешил разводить костёр, – Еды привёз?
– Привёз, – Герберт снял с седла сумку и, оставив, лошадь без привязи, отнёс её орвину. Орвина не беспокоило то, что кобыла оруженосца может убежать, а сам оруженосец делал так, как он велит.
– Уже готовая? – заглянул в сумку Андриан.
– На кухню заходил, – Герберт сбросил с плеч щит.
– Мог бы щит на себе не тащить, подвесил бы, – заметил ему орвин, – А флягу ты не взял?
Оруженосец вздохнул: «Я так спешил, что не подумал о ней… а ты не сказал».
– Я тут ручей нашёл, пока тебя ждал, – Андриан и раньше, сбегая из дома, не брал с собой воду.
– Пойдём туда? – Герберт хотел просто сесть, где стоял.
– Ага, – орвин поднялся с земли и, прихватив с собой сумку, повёл своего коня в лес, – Тут недалеко.
– Иду, – оруженосец поднял щит и посмотрел на лошадь, – Правильно подвесить не смогу… – он не хотел случайно навредить и, перекинув лямку через плечо, взял кобылу под уздцы и последовал за Андрианом, – А если звери на водопой придут?!
– Вряд ли, тропы не видно. К тому же мы костёр разведём, – орвин ни раз ночевал в лесу. Герберт полагал, что он сможет защитить их обоих, и поэтому особо не боялся.
Вскоре они расположились на берегу ручья. Андриан был немногословен.
– Почему ты считаешь, что нас могут плохо встретить? – оруженосец хотел знать, к чему готовиться.
– Они же разругались несколько лет назад и больше не знаются, я говорил тебе, – орвин и сам не представлял, что будет, когда они приедут в Лэнгшор.
– Говорил… но ведь они не с тобой ссорились, – Герберт надеялся, что отношение к Андриану не изменилось. Тот же не был так уверен в этом: «Рэдфилд перестал мне писать. Наверное, ему запретили… или его мнение обо мне от чего-то поменялось». После небольшой паузы оруженосец уточнил: «Как я должен себя вести?»
– Как обычно: взгляд – в пол и молчи, пока не спросят, – дал краткий ответ орвин. Герберт вздохнул, словно собираясь, что-то сказать, но промолчал. Он не стал больше ни о чём спрашивать Андриана, видя, что тот не настроен на разговор.
Ночь прошла спокойно. До Лэнгшора был день пути, путники уже не спешили так, как вчера, их никто не преследовал. Поездка проходила в молчании. Когда же, к вечеру, очертания замка стали отчётливо видны, Герберта охватило волнение, и он сказал об этом Андриану.
– Когда нас встретит патруль, не болтай лишнего и не дёргайся, – сказал в ответ тот, тоже волнуясь, – Вон и граница – жёлтые флаги на берегу.
– Что-то мне страшно, – ещё больше встревожился оруженосец.
– Не робей, твоё дело небольшое, – подбодрил его орвин, – Остановимся на границе, подождём несколько минут, если никто не появится, поедем дальше… Должен будет кто-то появиться: они – не мы, наверняка территорию патрулируют.
– А почему этого у нас никто не делает?
– А часто к нам кто-то ездит?.. Вот папаня и экономит на охране, хотя не стоило бы… ну, я так считаю, – Андриан заметил всадников впереди, – Не гони.
– Это ведь патруль Лэнгшора, не кто-то ещё?
– Патруль, судя по всему.
– Ты решил так только потому, что у них накидки с гербами и знамёна? – Герберту этого было недостаточно.
– Лучше не отставай.
Путники подъехали к конному отряду. Им объявили, что здесь начинается территория Лэнгшора и велели представиться.
– Орвин Андриан из Риверсайда, это – мой оруженосец. Мне нужно встретиться со здешним правителем.
У Герберта сложилось впечатление, что им не поверили, возможно, потому что они прибыли без отряда и стягов. Один из всадников отправился с сообщением во дворец, несколько других взялись сопровождать гостей. Видя, что орвин спокоен, оруженосец тоже перестал волноваться. Как обнаружил для себя Герберт, Лэнгшор был вдвое больше Риверсайда и являлся скорее небольшим городом, чем крупным замком. И хотя это место выглядело куда приветливее Риверсайда, оно всё равно оставалось чужим и настораживало.
Как только путники остановились возле парадного входа, им сообщили, что их примут. Однако, чтобы пройти во дворец, обоим пришлось сдать оружие. После этого их проводили в небольшой зал, с длинным столом в центре.
– Андриан? – к ним вышел шэлдиянин в меховом жилете, который по мнению Герберта, относился к своей внешности не столь безразлично, как отец Андриана.
– Здравствуй, дядя, – орвин чувствовал себя скованно, учитывая то, сколько лет они не виделись.
– Ты сильно изменился, – Олаф говорил совершенно безэмоционально, но это ещё не значило, что ему действительно безразличен гость, – С чем прибыл?
– Просто решил наведаться, – похоже, орвин был расстроен тем, что всё уже не так, как прежде, – Я приехал бы раньше, но отец меня и за порог-то из дома не отпускал, – он не собирался ничего скрывать.
– Стало быть, сбежал?
– Не совсем так… – Андриан хотел выразиться помягче, чтобы его не отправили обратно, но не находил слов. Конечно же, его дядя понимал, что дело обстоит именно так: «Что ж, проходи, садись». Орвин прошёл за стол, оставив оруженосца у порога, правитель не обращал на того внимания.
– Я уже отправил гонца к Рэдфилду. Если он поверит, что это действительно ты приехал, то заглянет на ужин. С тех пор, как у него появились свои мастерские в поместье, он нечасто ночует здесь, – Олаф полагал, что орвинам будет интересно встретиться, и не собирался препятствовать им, – Как дела в Риверсайде?
– Разруха полная, – Андриан не поднимал на него взгляд, – Менять ничего не то что не могут, не хотят.
– Это и раньше так было… Ты получил образование?
– Как все, не больше. Да и чему в нашем королевстве могут научить? То ли дело за морем. Я мог бы даже никуда не ездить, их учёные сами к нам часто приезжают. Они были здесь?
– Были, но я не настолько доверяю им, чтобы поддерживать отношения. Больше не ездят… Я хотел, чтобы ты учился вместе с Рэдфилдом, но твой отец сказал, что не позволит превратить тебя в алхимика.
Андриан сдержанно усмехнулся: «Похоже, он всех учёных считает злобными чародеями», – однако, ему стало обидно, что его лишили такой возможности.
– Ну, а Альфред?
– Чему его научили, так это бессмысленно пересчитывать деньги за теми, кому не доверяют, – затихшая обида всколыхнулась при одном лишь упоминании Альфа и заметно прозвучала в голосе, – По крайней мере, Мэг повезло больше нас. Хоть она и не училась чему-то дополнительно, как мы, зато ей позволяют куда больше. Я вовсе не хочу сказать, что это плохо – она ведь не злоупотребляет этим.
– Ах да, твоя сестра, – словно и забыл о ней дядя, – А надел-то свой у тебя есть?
– Нет.
– Я думал, вы с Альфредом получите по селу.
– Нет, всё батькино.
– Похоже, ты его не слишком жалуешь, раз называешь батькой, – точно подметил Олаф.
– За что его жаловать, за то, что сделал меня придворным балагуром? Я не против проводить пиры, но дело в том, что больше он мне ничего не доверяет, – был в обиде за это орвин.
– Мне нужно ещё кое-что сделать перед ужином, я распоряжусь дать тебе комнату, – прервал беседу правитель, – Тебе вернут твоё оружие.
Андриан только кивнул в ответ. Он и Герберт остались одни в зале. Орвин подошёл к окну, с узорчатой решёткой. Оруженосец несмело приблизился к нему: «Ты расстроен?»
– Не больше, чем обычно.
Герберт чувствовал, что это не так. Он не знал, какими словами ободрить Андриана и поэтому замолк. Через минуту за ними пришёл шэлдиянин, чтобы проводить их в комнату и вернуть орвину его кинжалы. Хоть это и была одна из лучших комнат во дворце, Герберт счёл, что дома у Андриана всё же уютней, пусть и менее красочно: «А где ночевать мне?», – спросил он, понимая, что вряд ли ему позволят остаться здесь.
