Татьяна Тронина
Секрет нового имиджа
Ей приснился странный сон. Как будто она стоит на башне высокого каменного замка и ждет, когда ее освободят из заточения. Ее должен был освободить тот, которого она любила.
Густой туман плыл над землей, где-то далеко каркали вороны, и от их зловещих криков сжималось сердце.
– Где же ты? – прошептала она, протягивая руки вдаль. – Когда ты придешь ко мне? О, я не верю, что останусь здесь навеки, даже не увидев твоего лица в последний раз.
Глава 1
Случайная встреча
Мама пришла поздно и сразу же стала рассказывать о том, как бабушка делает ремонт.
– Ты представляешь! – возмущалась она. – Залезла на стремянку и стала белить потолок.
– Бабушка? – ахнула Оля. В самом деле, представить, что бабушка залезла на стремянку и там, под потолком, стоя на узких ступенях, что-то красила, было очень трудно. Случилось, что бабушку последнее время преследовали неудачи – осенью она вывихнула руку, а зимой, поскользнувшись, чуть не сломала ногу. Врач, который в травмопункте делал ей рентгеновский снимок, сказал, что ей очень повезло – кость только треснула, а не сломалась. Бабушка долго не выходила из дома и вот теперь отважилась на такое!
– Я знаю, почему она решила делать ремонт, – говорила мама, – потому что ее соседка, Павловна, тоже недавно его делала.
Павловна была злым гением бабушки и одновременно лучшей подругой, и бабушка непременно хотела, чтобы и у нее все было так, как у соседки. У Павловны новое пальто – и у бабушки тоже, Павловна на диете – и бабушка с энтузиазмом поглощает три раза в день капусту с морковью, Павловна едет проведать внуков, и бабушка тут же сваливается как снег на голову Оле и начинает учить ее жизни, хотя Оля уже взрослый и самостоятельный человек тринадцати лет.
– В ее возрасте пора подумать о себе! – Мама никак не могла успокоиться.
– Ты ей сказала? – спросила Оля, прекрасно понимая, что с бабушкой бесполезно спорить.
– Какое там! Пришлось мне переодеться и самой лезть на стремянку. Завтра ей надо еще белой краски купить.
– Мам, – сказала Оля и задумалась.
– Что?
– А почему именно белой?
– А какой же еще? – удивилась мама. – Потолок белой краской красят. Нам сегодня не хватило.
– Можно розовой или зеленой. Так же прикольнее! Давай сами ей все покрасим в веселые цвета – я тоже приду помогать.
– Отлично, – сказала мама саркастически. – Завтра же и начнем. Именно в розовый цвет!
День обещал быть самым обычным субботним днем, когда все дела еще можно было отложить на воскресенье. Оля вышла с Мусей во двор, они сели на лавочку и сразу же стали обсуждать шедший вчера по телевизору фильм. Муся сказала, что она чуть не заплакала в конце, когда Мэри умерла, а Ричард все-таки женился на ее сопернице Мэгги («Как же, чуть! – мысленно усмехнулась Оля. – Небось ревела в три ручья»), а сама Оля фильм критиковала.
– Ну ты подумай – это же все ерунда. В жизни так не бывает!
– Откуда ты знаешь? Вот недавно Лилит Антоновна на истории говорила, что жизнь гораздо богаче выдумки и ни один писатель…
– Муська, ты что – это же прописные истины, об этом даже говорить скучно. Сплошная банальность!
Муся хотела немного обидеться, но в этот момент по двору прошла Эльвира из соседнего подъезда. Была она всего на два года старше, но вела себя уже так, как будто ей только что предложили сниматься у знаменитого режиссера, а она еще раздумывала, стоит на это согласиться или нет. Словом, она вела себя как взрослая, хотя еще год назад играла вместе со всеми в «прятки» и носила сумочки розового цвета.
– Эй, девушки! – крикнула она издалека. – Чего на лавочке сидите, как бабушки, шли бы в парк!
Мусе и Оле в парк совершенно не хотелось, потому что они точно знали, сколько народу сегодня в этом парке. Первый теплый день после ранних майских холодов!
– Оля, а ты зайди ко мне завтра, я тебе кое-что отдам.
– Ладно! – крикнула Оля в ответ Эльвире. – Всенепременно!
– Что это она тебе хочет отдать? – спросила Муся с любопытством, глядя вслед уходящей Эльвире.
– Да свои старые сумочки. Говорит, детский сад, уже несолидно с ними ходить.
– А… Понятно. Да, ты в курсе, что у Эльки новый кавалер? – как бы невзначай заметила Муся. – Старше ее. Студент.
– Ну и что, – пожала плечами Оля. – Между прочим, сплетничать нехорошо. Я у нее сама могу спросить.
– Я и не сплетничаю, я просто говорю, – возмутилась Муся. – Вот ты мне скажи – чем сплетни отличаются от обычного разговора? Только что мы обсуждали фильм, ругали Ричарда и жалели Мэри – чем же это отличается от разговора об Эльке?
– Одно дело – выдумка, а другое – жизнь.
– Просто ты никогда никого не любила!
– Почему же, любила, – снисходительно заметила Оля. – Борщова из восьмого класса. Но после того как он побрился налысо, я в нем разочаровалась.
– Это не любовь!
– Да уж, тебе виднее!
Скромная, тихая Муся с ее детской стрижкой каре, которая делала ее еще моложе, в джинсовом сарафане – ничем не выделялась из толпы сверстников. Ее любили учителя, потому что она никогда не срывала уроков и не давала тему для разговоров в учительской, а одноклассники почти не замечали, что, надо сказать, очень ее огорчало. Муся запоем читала романы, где героини – красивые и несчастные женщины, которые всеми силами добиваются взаимности у красивых, но эгоистичных мужчин, смотрела все голливудские мелодрамы и потому считала себя специалистом во всем том, что касалось чувств.
– Муська!
– Что?
– Муська, скоро каникулы! Целых три месяца.
– Да-а, – мечтательно протянула Муся. – Тут она была полностью согласна с подругой. Каникулы она обожала, потому что ей разрешали допоздна смотреть кино и читать.
Девочки сходили за мороженым, потом рассматривали афиши у газетного киоска, где говорилось о концертах разных знаменитостей, потом наблюдали, как у мебельного разгружают мебель, а потом Муся ушла – к ним домой должны были прийти гости. Оле домой совершенно не хотелось, и она от нечего делать отправилась к торговому центру.
Там всегда было весело, шумно, а на разных этажах продавалось много всякой всячины. Оля купила себе бутылку газировки на первом этаже, посмотрела, как на втором, в рыбном отделе, за стеклом – плавают блестящие карпы. А когда шла по третьему, мимо фудкорта – большого зала, где располагалось множество павильонов с «быстрой едой», то заметила кое-что странное.
В конце этого зала, у лестницы, среди колонн, всегда царила полутьма, только ярким неоновым светом мерцали рисунки на потолке, и здесь, у рядов кресел, вечно толпились подростки, в основном мальчишки, были и ребята постарше. Что-то вроде клуба для общения…
Обычно тут было шумно – галдели голоса, играла музыка… Вот как сейчас. Оля прошла мимо этой части зала, скользнув взглядом по сидевшим на креслах ребятам. Вдруг кто из одноклассников встретится? Можно поболтать… Но нет, в этот раз – ни одного знакомого лица. Совсем темно – в коридоре рядом с залом, ведущим в сторону кинотеатра. Оля остановилась у колонны, чтобы получше рассмотреть одну из афиш. «Смотрите скороно на экранах… новый полнометражный мультипликационноый фильм… принцесса Теона… прекрасный принц… и т. д. и т. п.» И вдруг она услышала голоса, доносившиеся сзади:
– Слышь, Серый, в последний раз спрашиваю: когда деньги отдашь?
Тон, которым был задан этот вопрос, да и сам этот вопрос – очень не понравились Оле.
Оля осторожно выглянула из-за колонны и увидела неподалеку двух взрослых ребят в черных борцовках, которые угрожающе склонились над третьим, сидевшим в кресле.
– Честное слово, Толян, на той неделе отдам! – несчастным голосом произнес этот самый третий.
– Смотри, Серый, проценты капают! – угрожающе сказал тот, которого звали Толян. – Лёнчик, он нас игнорирует!
– А вот мы ему щас!
– Да тихо ты, Лёнчик, тут же везде камеры… Руками не маши.
«Ну и имена! – с отвращением подумала Оля. – Пещерные люди какие-то! Откуда они тут взялись? Может, позвать охрану?».
– А это что? Толян, смотри, вон у него билеты в кармане!
– Ага, аж две штуки! Как раз за моральный ущерб. Серый, ты не против, если мы вместо тебя в кино сходим? А ты тут девушку ждешь? Ну ничего, по парку прогуляетесь… Сплошная романтика!
И двое в черных борцовках загоготали, очень довольные.
– Ладно, Толян, двинули, а то сеанс скоро.
Двое проследовали мимо, в сторону кинотеатра, и только тогда Оля вышла из-за колонны. Тот, кого звали Серым, поднес к уху телефон:
– Алло, Кристина? Да, это я, Сергей… Ты знаешь, все отменяется на сегодня, в кино не пойдем, у меня очень много дел!
Выглядел он ничем не лучше двух первых, только что разве послабее, но Оле вдруг стало ужасно жаль его.
Она скользнула мимо незадачливого кавалера, наклонив голову. «Асоциальных типов развелось! И куда только смотрит общественность!» – с досадой подумала она. Это было любимое бабушкино выражение. А потом Оле вдруг стало жалко и эту Кристину – и зачем она только связалась с таким сомнительным молодым человеком, как этот Сергей… В сущности, он ведь ничем не отличался от своих дружков. Есть же на этот счет замечательная пословица – «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты!»
…В воскресенье Оля застала Эльвиру в смятенных чувствах. Обычно веселая и независимая девушка, которая никогда не позволяла окружающим жалеть себя, ходила по дому как в воду опущенная – растрепанные волосы, бледное лицо с покрасневшими веками…
– Ты что, Элька? – с изумлением спросила Оля. – Ты что, плакала?
– Нет, хотя какая разница. – Та махнула рукой, отворачивая лицо. – Бери сумки, и, в общем, мне сейчас некогда.
– И не подумаю, – с изрядным нахальством произнесла Оля, которая терпеть не могла тайн, намеков и недосказанности. – Что-то случилось, да? Расскажи!
Мама не раз ругала Олю, называя дочь нетактичной, – она иногда задавала вопросы, задавать которые не следовало, но Оля ничего не могла с собой поделать, вот и сейчас она вцепилась в Эльвиру, хотя та была старше, жила уже своей, взрослой, девичьей жизнью – да мало ли какие проблемы у нее могли быть! Но, как ни странно, Олино упорство иногда приносило плоды.
– Ладно, – сказала Эльвира. – Расскажу. Только обещай, что больше – никому!
– Обещаю! – серьезно сказала Оля, плюхаясь рядом с нею на диван.
– Господи, кому я верю! – вздохнула Эльвира. – Ладно, все равно я хотела наши фото со Стасом у себя на страничке выставить… Я недавно познакомилась с одним человеком. Ну да, его зовут Стас, ты уже поняла, он учится на втором курсе технического института, и он необыкновенный!
Тут Оля вспомнила, что уже слышала об этом от Муси, и с видом знатока кивнула головой.
– Мы вчера вечером ходили в кафе, потом он провожал меня до дома. Все было прекрасно. Мы остановились в арке и стали целоваться – знаешь, уже почти темно было, и никого из людей, и вдруг появился этот дурак.
– Какой дурак? – с недоумением спросила Оля.
– Фещенко из четвертого дома.
– Борька-хулиган?
– Он! Он начал говорить какие-то ерунду, подкалывать, но мы не стали обращать внимания, Стас довел меня до подъезда, мы еще немного поболтали. А сегодня я позвонила ему и узнала, что Борька ему угрожал, когда тот возвращался обратно. И по лбу его стукнул.
– Ничего себе! – ахнула Оля. – Ну, на то он и хулиган. Надо было на диктофон все записать… или видео снять…
– Легко сказать! Тогда бы Фещенко у Стаса телефон отнял. А он у него новый, между прочим…
– А зачем Борька угрожал Стасу? Чем тот ему не угодил?
– А затем, что Фещенко дурак! Захотелось – и наговорил гадостей. А Стас, он… он такой… Погоди, я тебе сейчас покажу.
Эля достала из кармана телефон, и предъявила фотографию своего друга.
Оля увидела на экране худощавого юношу в очках, с копной черных вьющихся волос – наверное, таким был Альберт Эйнштейн в молодые годы. «Настоящий ботаник!» – с уважением подумала Оля, но говорить об этом подруге не стала – даже бестактность имела свои границы.
– Теперь ты понимаешь?! – с отчаянием воскликнула Эльвира. – А у этого Борьки кулаки – как наковальни!
– Как молоты, – машинально поправила ее Оля. – Это молотом бьют по наковальне.
– Ну, это не важно. Словом, Стас ничем ему не смог ответить. Выслушал Фещенко, и ушел.
– Но ничего опасного для жизни? – с облегчением вздохнула Оля.
– Синяк на лбу! Достаточно, чтобы у Стаса пропало желание со мной встречаться, вот чего я боюсь…
– Ты из-за этого расстроена?
– Да, – грустно кивнула Эльвира. – Ведь, ты понимаешь, мне кажется, Стас теперь сердится на меня.
– За что? Ты же ни в чем не виновата!
– Конечно, ни в чем. Но… но и как будто виновата. Это же из-за меня Борька привязался к нему. Он так и сказал Стасу: «Нечего наших девушек провожать!»
Эльвира сидела такая печальная, что Оле ужасно захотелось помочь ей, только она не понимала пока, как.
– Знаешь, что, – подумав, сказала Оля. – Это не из-за тебя Борька к Стасу привязался, ты тут ни при чем. Я недавно читала одну статью по психологии, и там говорилось о мотивации некоторых преступлений и еще об одной вещи… вспомнила! Там говорилось о виктимности!
– О чем? – вытаращила глаза Эльвира, как будто ее младшая подруга сказала что-то неприличное.
– О виктимности. Словом, если у тебя вид, как у жертвы, и ты ведешь себя как жертва, то с тобой непременно должно что-то случиться, как будто ты своим видом провоцируешь преступника.
– Но Стас Борьку не провоцировал!
– Это только кажется. – Олю охватил азарт. – Борька примитивная личность, у него мозги, как у динозавра, с грецкий орех. Его еще все «дубом» зовут, за глаза. Стас для него кто? Типичный интеллигент, которого надо проучить.
Эльвира минуту молчала, разглядывая фотографию Стаса на экране своего телефона, и Оля видела, как на лице ее подруги отражаются самые различные чувства – растерянность, гнев, нежность.
– Что же делать? – наконец тихо сказала Эльвира. – Я теперь понимаю. Да! Так оно и есть – Стас на Борьку действует, как красная тряпка на быка. А я-то думала, что у Борьки какие-то чувства ко мне.
– Да что ты! – всплеснула руками Оля. – Борька на любовь неспособен, он примитивная личность.
– Но что же делать?!
– Пусть Стас сменит имидж – пострижется коротко, подберет другую оправу для очков, оденется в стиле гранж.
– В рваные джинсы? Да, сейчас многие так ходят, но… Нет, не думаю, чтобы Стас на это согласился. Да и всем не угодишь…
Оля подошла к окну и стала смотреть, как по двору бегает малышня, и вдруг вчерашнее воспоминание опять настигло ее.
– Ой! – испуганно воскликнула она. – Они здесь!
– Кто? – Эльвира подошла к ней и тоже выглянула в окно. – Дети играют.
– Сейчас прошли мимо. Два типа, я их видела вчера в торговом центре.
– Приставали?
– Да нет, просто стала свидетелем одной неприятной сцены. Но, думаю, от них можно ожидать и чего похуже.
– Ненавижу этих хулиганов! – судорожно вздохнула Эльвира. – Я думаю, Борька тоже в их компании.
За окном сияло ласковое майское солнце, трепетала яркая зеленая листва – она еще не успела покрыться городской пылью, весело пищали дети, и ничто не говорило о том, что в этом мире существуют какие-то неприятности.
– Ладно, – вздохнула Оля. – Наверное, мне показалось.
Она взяла пакет с сумками, которые ей отдала Эльвира, и отправилась домой, уже думая о том, как остаток дня проведет, перебирая эти «сокровища». Оля бы сама их себе заказала, в интернет-магазине, но мама не особенно одобряла подобные покупки, она считала, что лучше купить одну сумку, но очень хорошую. И не стоит слишком уж буквально следовать тем советам, что дают девушкам на модных сайтах.
«Да как же без советов? Без модных журналов? – подумала Оля дома, забравшись с ногами на диван и как раз зашла со своего телефона на станицу популярного сайта. – Тут про моду, и как причесываться, и как вести себя с мальчишками, и про здоровье. Хотя, конечно, если все девчонки начнут следовать этим советам, будет довольно скучно. Все станут одинаковыми. Мама в чем-то права. Господи, у меня же замечательная мама – она критикует, но никогда ничего не запрещает!»
Оля с удовольствием сказала бы это сейчас маме, но мама была в это время у бабушки.
«Завтра после школы тоже поеду к бабуле, – решила она. – Посмотрю, что там у них с мамой получается с этим ремонтом. Да и помочь не мешало! Что я, в самом деле, принцесса какая».
Бабушка жила довольно далеко – семь остановок на троллейбусе, но если учесть, что остановки были совсем рядом – рядом с Олиным домом, а потом с бабушкиным, то ничего утомительного в этой поездке не было.
Мама давно звала бабушку переехать к ним домой – особенно после этой зимы, когда бабушка не вылезала из травмопункта, но та категорически не соглашалась.
– Как же я без Павловны?! – с ужасом восклицала она, хотя Оля понимала, что дело тут не только в Павловне. Как говорила учительница истории, между двумя женщинами – мамой и бабушкой – существовал некий антагонизм, то есть противоречие. Они любили друг друга, но стоило им оказаться вместе, как они тут же начинали спорить по любому поводу. Они были очень разные: бабушка – человек стихийный, она делала только то, что ей хотелось в данный момент, а мама старалась жить по строгим правилам, она и Олю приучила к тому, что, даже умирая, надо сделать сегодня то, что в принципе можно отложить на завтра. Хоть с ног падай – а посуду надо помыть вечером, а не утром, забрызгала брюки грязной водой из лужи – постирай сейчас, когда грязь еще не успела въесться в ткань, и всякое такое прочее, что бабушка считала занудством.
Оля села в троллейбус с мыслью о том, как сгладить противоречия между двумя очень любимыми ею людьми, но тут произошло нечто такое, что заставило ее забыть обо всем.
Оля увидела одного из тех типов.
Сначала она подумала, что ошиблась – в салоне стояли люди, кто-то проталкивался к кабине водителя, чтобы уточнить маршрут, сердитый мужчина прикладывал к валидатору билет, который решительно не желал считываться электронным устройством, – но это точно был он. Тот самый, которого звали Толяном. Он сидел у окна и читал газету – такие обычно раздают в людных местах, с разными объявлениями. «Надо же, еще читать умеет!» – с невольным отвращением подумала она.
Осторожно выглядывая из-за спины сердитого мужчины, которому наконец-то удалось справиться с упрямым валидатором, Оля стала наблюдать за Толяном. Тот не замечал Оли, погруженный в чтение, – даже морщинки собрались на невысоком лбу, и девочке вдруг пришла в голову странная мысль проследить за ним.
«Я могу узнать, где этот тип живет, сейчас, когда он ни о чем не догадывается. Если они с Борисом в одной компании, то их всех можно будет в полицию сдать!»
Через три остановки Толян отбросил газету, оставив ее на соседнем сиденье, и стал проталкиваться к выходу. Оля втянула голову в плечи и пробралась к задней двери. Они вышли вместе. Толян, не оглядываясь, пошел вразвалочку в сторону жилых домов, Оля, прячась за киосками и деревьями, – за ним.
Толян зашел в подъезд высокого дома. Оля запомнила название улицы и номер дома, но проскользнуть в подъезд вслед за столь подозрительной личностью не решилась. «Спрошу у кого-нибудь из жильцов, – решила она. – Этот тип наверняка здесь многим известен».
Оля увлекалась детективами и хорошо из них усвоила, что у подъездов всегда сидят старушки, которые очень любят поболтать и все обо всех знают.
Сейчас старушек нигде не наблюдалось, но потом вдруг появилась одна – с сумкой-тележкой и в теплом пальто, несмотря на жару. Оля обрадовалась.
– Бабушка! – подскочила она к старушке. – Вы случайно не знаете, кто в этом доме живет?
– А тебе зачем? – подозрительно спросила старушка, прижимая к себе сумку-тележку.
– Для расследования, – шепотом сказала Оля, надеясь, что пожилая женщина тут же проникнется интересом и все ей выложит, как на духу. Но на старушку Олины слова произвели совершенно противоположное впечатление.
– Для расследования? – еще более подозрительно спросила она. – А чего это ты тут вынюхиваешь? Да ты не аферистка, случайно? Ходют такие, ходют, выспрашивают, а потом пять килограмм гречки с балкона пропадает!
Тут вредная бабка стала орать, и Оля сочла за лучшее отойти подальше от злосчастного подъезда.
Она села на детские качели и стала качаться от нечего делать, а потом из дома вдруг вышел незнакомый юноша с гитарой.
Перед Олей вертелись дома, деревья, небо, и в этот круговорот ворвался он – другой, полная противоположность тому, за которым она сейчас следила. Этот парень с гитарой – красивый, высокий, в черной кожаной куртке, с убранными в хвост длинными темными волосами, с благородными и мужественными чертами лица – совсем как у того принца с афиши (название фильма, вернее, мультфильма – Оля сейчас не могла вспомнить…)
Качели уже давно остановились, а мир продолжал вертеться перед Олиными глазами, потому что она увидела этого юношу.
Из Олиной головы странным образом вылетело все – и мерзкий тип, адрес которого Оля хотела узнать, и мама с бабушкой, и уроки на завтра, и Эльвирины неприятности, и Муся. Был только он, смотреть на которого было и больно, и приятно. Приятно – потому что парень был очень симпатичен, а больно – потому что Оля неожиданно остро осознала свою непривлекательность.
Нет, каракатицей она не выглядела – самой обычной девчонкой тринадцати лет, но эта ее обычность и сводила на нет возможность того, что парень мог заинтересоваться ею.
Он сел на невысокую ограду, которой была огорожена детская площадка, и стал перебирать гитарные струны, подбирая аккорды.
«Господи, да что это такое! – чуть не заплакала Оля, стараясь не смотреть в его сторону. – И принесла меня сюда нелегкая! Лучше б я не знала и не видела его, я ведь теперь – буду думать о нем! Все время думать!»
Мимо прошли две девушки возраста Эльвиры, одна из них выглядела точь-в-точь как те девушки-модели, что позировали на страницах модных журналов.
– Никита, привет! – крикнула одна из «моделей» юноше и помахала рукой.
Тот в ответ тряхнул головой, и не думая отвлекаться от гитары.
– Никита! – упрямо крикнула девушка.
– Отстань, Лариса, – холодно сказал он. – Ты куда-то шла? Ну и иди себе дальше.
«Если он на такую симпатяшку не обращает внимания, то что уж обо мне говорить!» – мелькнуло у Оли в голове. Она никем и никогда всерьез не интересовалась, и даже Борщов, про которого она рассказывала Мусе, особенно ее не волновал, но сейчас происходило что-то особенное. «Муська мне растолковала бы все, – подумала Оля, делая вид, что просто сидит на качелях и окружающее мало ее трогает. – Его зовут Никита. Никита! Впрочем, я и без Муськи знаю, что влюбилась. С первого взгляда. Разве так бывает?»
Любимые Олины интернет-сайты про психологию и отношения предписывали, что если тебе человек понравился, то надо с ним постараться подружиться. Ненавязчиво и естественно подойти и завязать беседу, узнать, чем человек интересуется.
Но это было выше ее сил.
Она встала с качелей и деревянной походкой, с ужасом осознавая, что она сейчас похожа на чучело, направилась в сторону троллейбусной остановки.
Она смотрела во все витрины, зеркала и стекла, в которых мелькало ее отражение, и ничего утешительного она не видела. Она обнаружила только самую обыкновенную девочку (даже девушкой назвать трудно!) в джинсах и растянутом свитере коричневого цвета, в разбитых кроссовках и с возмутительными, просто-таки позорными хвостами на голове, причем волосы были перетянуты самыми обыкновенными черными резинками и на разном уровне. «А я еще Мусю критиковала! – с раскаянием подумала Оля. – А сама-то…»
